Поговорим?

- Это случилось всего-то несколько недель назад. Гея благополучно заснула, оставив после себя дремотную разруху в головах и руины в городах всех известных мне реальностей одновременно. Мир поднимался на ноги тяжело, едва дышалось ему, но он все же нашел в себе силы расправить широкие плечи. Я чувствовала это, наверняка, хуже, чем кто-либо живой и видящий чуть дальше границ тумана, но все же остро. Невыносимо. Тени двигались медленно. Или это я не могла заставить их ускориться?.. Не знаю. Я сосредоточенно закусила губу, по старой привычке, от души. Наверное, кровь бы пошла. Развела руки шире, пальцы вытянула, придерживая только обсидиановое кольцо. Так проще работать. Закрыла глаза и зашептала заклинания. На греческом, они давались мне с трудом. Моя память превратилась в своеобразное подобие решета, прохудилась, воспоминания песком утекали в мелкие дырки, не собрать, не уловить, не заметить. Горечь вздернулась, противная, закружилась. Я шикнула на нее недовольно. Осталось не так уж много. Я плела паутину из черных теней в воображении. Маленькие, они тут же перескакивали на пальцы, тянулись, сливались, сбежать норовили. Я ухмыльнулась, покачав головой. Ну уж нет! Последние слова отзвучали шепотом, я произнесла их на выдохе, с особым напором и, казалось бы, даже азартом. Открыла глаза. Дверь, одна из немногих между подземным царством и миром мертвых, восстановлена. Нараспашку, она опасно блестела хитроумной защитой, и тени, словно сторожевые псы, свернулись около нее незаметными клубками. Отлично. Хлопнув в ладоши, я оглянулась на дворец. Между ближайшей дорожкой из огней среди ада и мной, между дверью на свободу и душами, искалеченными вечностью, привязанными тенями к одному месту, проклятому в незапамятные времена, миля или даже больше. Сощурившись, я прошептала, что договор выполнен, в звенящее ничего. А потом произнесла одно только имя, и тени послушно забрали меня к себе. Над мертвыми оно, очевидно, имело какую-то особую, черную власть. Темный коридор, скользящий вниз и тут же во всех направлениях, воистину, волшебное место. Прикосновения теней и ветра, космическая скорость и как-то по-другому дышится, смотрится, чувствуется. Все чаще перебирая ногами, я вылетела из теней прямо перед Аидом. Покачнувшись, махнув руками непроизвольно и соорудив вокруг себя мгновенную поддержку из черных тел, я едва не упала. - Я закончила с дверью, - сказала я с налету. Повелитель сидел на троне, ровно в такой же позе, как сейчас: руки на подлокотниках, меч торчит из-под полы одежды. Только колец было меньше. - Уходишь? – спокойно спросил он. - Персефона ждет, - кивнула я. Идея встретиться с девушкой летом, на поверхности, казалась мне безумной до ужаса, приятной до заметавшихся мыслей и желанной до блеска в глазах. Я улыбнулась невольно, приплясывая на месте. Я выходила из царства мертвых с Нико до того времени, но на сей раз должно было случиться что-то невероятное. Предчувствие поедало изнутри. Давно уснувшее любопытство уводило в сторону от тревог и мечтаний. Маленький зверек, оно вертелось в груди быстро-быстро. Аид наблюдал за мной исподтишка. - Проживем без тебя несколько дней, - пожал плечами бог. – К тому же, Нико вернется не сегодня – завтра. Привет Персефоне. Я хотела было заикнуться и уже открыла рот, чтобы сказать, что… Нет, слишком нагло. Я нахмурилась, заставив себя замолчать, и сжалась внутренне. Конечно, Аид заметил этот жест. - Я не буду тебя вызывать, - пообещал хозяин подземного царства. Я остолбенела. Он же даже мысли не читал, я бы заметила… Я глянула на него исподлобья, обескураженная. Мужчина явно потешался надо мной. - Спасибо, - пробормотала я. Я на секунду задумалась, а не обнять ли мне Повелителя на прощание. Ухмыльнувшись, решила оставить эту хохму на потом. Я перевела внимательный взгляд на стену, до неприличия гладкую. Зацепившись за нее, я представила, как по ней стекаются тени. Раз, два… Тело немело забавно. В голове я рисовала уверенными мазками лицо Персефоны, ее длинные кудри, зеленые хохочущие глаза, обязательно хохочущие, и улыбку. Три! Реальность помутнела. Тени расступились, и я смело шагнула вперед. И снова крутые повороты, прохлада. Я вспомнила, как первый раз попала в этот коридор. Аид меня унес к Тартару. Взял за руку, и… Словами не передать, как я была счастлива. С того времени воды утекло не мало, но я умру, клянусь, умру еще раз, если растеряю эти мгновения, если не буду переживать их раз за разом трепетно, молча. Все закончилось предательски быстро. Темнота сменилась ослепительным светом. На ум отчего-то пришло метро. Старые, разваленные вагончики, пыхтящие в толпе что-то о нелегкой своей жизни, недовольно топающие колесами о рельсы, бормотание неразборчивое машиниста о пресловутых «закрывающихся дверях» и эти очаровательные перемигивания света-тени от станции к станции. Я улыбнулась самой себе. Все правильно, Эмили! Я огляделась неуверенно. Толпы народа перемещались мимо, то ли не замечая меня, то ли не находя ничего необычного: туман сделал свое дело. Радость накинулась на меня, голодная, прыгнула на шею, прижала к себе изо всех сил. Я, отнекиваясь, польщенная, раскрасневшаяся, наверняка, примирительно гладила ее по вздымающимся плечам. Я боялась засмеяться в голос. Истерически так. Все хорошо, Эмили, сказала я себе. Ты просто очень сильно устала. Очень сильно. Смертельно. Ты скучала по жизни, прошептала на ухо радость, улыбаясь хитро. Я вздрогнула от ее слов непроизвольно. Ее голос, точь-в-точь ее голос, голос Геи. Показалось?.. - Не знаю, не знаю, - растеряно прошептала я. Сейчас, когда я мертва, ее голос доносится до меня редко, практически никогда. Наваждение, чертово наваждение! Люди пролетали мимо, с сумками наперевес, счастливые. Музыка, забытый мною мотив из тех, что всегда играет в таких торговых центрах, кричала отовсюду, изо всех динамиков. И я готова была поспорить, что один из них опаздывает на пару секунд, вызывая чудной эффект второго голоса. Персефона, наряженная как обычная американка, не придерешься, стояла около кассы, отсчитывала продавцу доллары, она доставала купюры из почему-то черного кошелька, я решила сделать ей замечание, небрежно зажимая их меж двух пальцев. Ухмыльнувшись мыслям, я быстро пошла вперед. Лишь бы успеть, лишь бы… Я извинялась перед каждым, кидала слова направо и налево. Обежала стойки с одеждой и многообещающими значками сногсшибательных скидок аж до десяти процентов, хмыкнув, узнав родной Нью-Йорк, и оказалась за спиной подруги. Положила руки ей на плечи и произнесла отчетливо: - Новое платье?! Ее реакция превзошла все мои ожидания. Холодные мои руки, бесшумные шаги и громкий голос – отличное сочетание, если подумать. Персефона, втянув резко воздух, на миг замерла, напрягшись. Я засмеялась. Оттаяв, она пришла в себя, взяла из рук удивленного кассира покупку в аккуратненьком пакетике с неизменной эмблемой отдела, и повернулась ко мне лицом. Изумрудные глаза ее сверкали озорной злостью, ненастоящей, фальшивой. Она, притворно вздохнув, обняла меня на секунду, не больше. - Почему так долго? – возмутилась Персефона. – Проблемы? - Устала, - отмахнулась я. Мы медленно направились в сторону коридора и толпы. - Аид тебя надолго отпустил? – спросила девушка. - На несколько дней, - неопределенно протянула я. - Хорошо. Что нового? Мы перебрались в соседний отдел и осмотрелись. Персефона – в поиске вещей, я – из любопытства. - Все двери в норме, включая Орфея и ту, в излучине Леты. Собственно, я ими и занималась последнюю неделю. Плутон привел в порядок коммуникации и стены. Защиту Аид и Нико будут укреплять, когда тот вернется. - А где Нико? Все еще в лагере? – догадалась Персефона. - Да, празднует победу над Геей. Девушка, скептически вскинув брови, принялась рыться в блузках, развешенных на плечиках строго в ряд. Я взялась за другой край. - Хирон сказал, обстановка там не очень-то хорошая… Рано еще для нормальной жизни. Слишком рано. - Ты общаешься с Хироном? – нахмурилась я. - Изредка. Я же ученицей его была до замужества, - ответила она, задумавшись на несколько секунд. – Да, надо бы почаще его навещать… Мысли в моей голове замаршировали стройными рядами. Сапоги их ритмично ударялись о гранит, сотрясая, разгоняя сомнения. Стоило ли мне сходить к тете Элизабет?.. Ты помнишь, Хейз, ее? В тот день, когда я умерла, тени забросили тебя в ее квартиру… Сейчас, когда я выгляжу как живая? Стоило, определенно стоило. - Что в лагере-то? Персефона, заметив какую-то кружевную кофту, схватила ее и метнулась к зеркалу, бережно прикладывая к себе, примеряя, прикидывая. - Собрания по поводу объединения лагерей, - пробормотала я, выудив на свет симпатичную шелковую рубашку. – Пока без каких-либо подвижек. Подруга, улыбнувшись, переняла вещь из моих рук, пробормотав тихое и неважное, что-то между «подойдет» и «спасибо». Я запоздало добавила, чтобы она обратила внимания на размер. Персефона, посмотрев на бирку, кивнула. - Не удивлена, - хмыкнула девушка. – Хирону иногда не хватает решительности взять все в свои руки. - А Лупа? – вспомнила я. - Она вообще появляется крайне редко в Новом Риме. Персефона отправилась в сторону примерочных, я последовала за ней. - Последний раз это было во времена гражданской войны. Гражданской? Я поперхнулась. - Тогда грех было оставить детей без присмотра. - Ты рассказывала, - пробормотала я. Я помнила ледяную ее историю о пожарах, предательстве и убийствах, одно за другим, одно за другим, следом, кувырком. Об орудиях и строительстве первого Арго-II в знаменитом бункере. Все было как-то нелогично, отравлено, подорвано, и закончилось противно – расколом полукровок на два лагеря и странной амнезией. Слышать о событиях тех дней было жутковато, я поежилась. Не то, что участвовать. Персефона заскочила в ближайшую примерочную, ловко задернула шторку, подпрыгнув чуть. Я облокотилась на стену рядом, приложив голову к молчаливому бетону. - Я так рада, что выбралась, - прошептала я. Ответом мне был тяжкий вздох. Девушка высунулась из-за занавеса, грустно улыбаясь: - Скоро все забудется. Я боялась, отчаянно боялась, что это «скоро» для меня затянется слишком, превратится в мучительное «никогда». Брось, Эмили, я одернула себя. Геи больше нет! Нет! Чертовы страхи… Надо бы их прогнать. Я растеряно улыбнулась ей в ответ. Персефона забралась обратно в примерочную. - Я хочу лимонад, - ляпнула я. Девушка рассмеялась: я ж его даже не смогу выпить. Ничего, я заставлю себя почувствовать. Выпью, попробую! Я лихорадочно уговаривала себя, приглаживая мысли. Те, наэлектризованные от моих пальцев, топорщились еще сильнее и больше. На зло. - Лимонад, так лимонад! Она одернула шторку, показываясь в белых кружевах, нежных. Фантастически яркая. Я только пораженно ахнула. Эту блузку мы возьмем, не иначе. Довольная произведенным впечатлением, Персефона довольно хлопнула в ладоши. - Ты… Неожиданно все переменилось. Реальность моргнула. Бах! В голову ударило. Земля уходила из-под ног, медленно заваливалась на бок, увлекая меня за собой. Онемение, нехорошее, разлилось по телу от спины. Руки кололо мерзко, я их не чувствовала. Я замерла, растерявшись. Словно бы кто-то нож саданул с размаху по самую рукоятку. И оставил висеть. - Персефона… - заикаясь, позвала я. Она не поможет. В глазах девушки испуг, изумление, недоверие смешались. Это не Аид! Это не может быть он, он обещал… И не Нико. Парень не мог прочитать настолько сильное заклинание. Тени сомкнулись вокруг, бросили нещадно в черный-черный поток.