Годы за. Годы после.

POV Калашников Миша. С момента рождения я ни разу не видел солнца. Я родился глубоко в океане и мог только смотреть, как тусклые лучи пробиваются сквозь километры воды и бросают голубоватые блики на стены моей прекрасной комнаты. Когда я просил матушку отвести меня наверх, она начинала плакать, говоря о том, как жесток верхний мир, отнявший её родителей. Но я не понимал. Я очень хотел увидеть солнце, зеленые деревья, которые знал только по картинам и представлял в уме. А какого это, чувствовать на коже ветерок? Или дождь, или снег, или… «Хочешь, я покажу тебе?» - спросила тетушка Вет, взяла меня за руку, и мир растекся акварелью перед моими глазами. Моим новым ложем стал мраморный гроб; мой дом, дом, в котором я чувствовал себя родным и нужным, исчез. Я спал и видел свою маму. Я бежал к ней, но она не приближалась, только печально покачивала головой и махала рукой. В моем новом доме мне сказали, что прошли тысячи лет. Я не помню, потому что спал. Имя, данное мне моей тетушкой Вет, стало претить мне, и я отказался от него, отвергая все свое прошлое. С чистого листа. С новым именем. В новом доме и новой семье. Вручая мне мою новую сестру, моя новая мама сказала мне: - Тебе нужно имя. Без имени нельзя жить! Имя? Я ничего не знаю о здешних именах. Как в этом царстве принято назвать новорожденных? Мне нужно имя, которое будет соответствовать народу моей новой мамы, но окружающие её люди в основном чужеземцы. Мне посоветовали поискать в интернете, но что это – интернет? Такое странное слово. - Не грусти, мальчик, - чья-то тяжелая рука ложится на мою голову. Первое желание – отшатнуться, убежать, потому что чужие прикосновения для меня в новинку, но я сдерживаюсь ради моей новой сестры, которая лежит в специальной корзинке, надетой через плечо. Она спит, я с таким трудом уложил её спать. - Слышал, Аня хочет тебя усыновить, так что все у тебя будет нормально, - говорит друг моей новой мамы. Все называют его «Миша», но новая мама иногда зовет его «Мишка» или «Мишутка», а когда злится, грозно упирает в бока руки и рычит: «Котов!». Это тоже имя? - Слушай, а как ты так быстро выучил наш язык? - Я ускорил свое время, - нехотя говорю я, - и знания пришли быстрее. - Вот же здорово. Очень полезная способность. Разумеется. Все так говорят. С удовольствием променял бы её даже на детскую игрушку. - А у вас какая способность? - Я вижу души умерших. - И вы видите кого-нибудь рядом со мной. Вампир медлит перед тем, как ответить, и я предвосхищаю его слова. - Нет. Рядом с тобой пусто. - У вас повязка на ноге, - я указываю на слой бинтов на голени вампира. Он неловко улыбается и опускает глаза в пол. В его голосе звучат горькие нотки, когда он начинает говорить. - Мне почти отрубили ногу там, откуда мы тебя забрали. Она прирастает на место, но очень медленно. - Почему вы говорите этим странным голосом? - Странным? – недоуменно переспрашивает вампир. – А, ты об этом. Я стал там обузой без ноги. Я не смог помочь Ане. Я был так бесполезен. Возможно, если бы не это, то я смог вытащить… Отец Лены, тот, от кого она унаследовала ясные зеленые глазки, пламенные волосы и вздернутый носик, остался лежать вместе с моей семьей глубоко в океане. Я спас его, пожертвовал жизнью последнего родного человека, чтобы он вновь отдал свою жизнь. За семью. Так легко, словно вышел покурить на балкон. Эти мысли проносятся в моей голове, пока глаза наблюдают за этим вампиром. Он очень странный. Не понимаю его. Мой взгляд опускается на мою новую сестру. Или все-таки понимаю? Стараясь не потревожить ребенка, склоняюсь над покалеченной ногой вампира и дотрагиваюсь до неё рукой. Бинты рассыпаются в прах, обнажая стремительно зараставшую кровавую рану. Спустя минуту о былой травме не напоминает ничего. - О, как здорово, - вампир встает, машет ногой, прыгает, кувыркается в воздухе, стараясь всячески испытать восстановленную конечность. – Даже Крис так быстро не умеет. Спасибо, мальчик! Есть что-нибудь, что я могу для тебя сделать? - Скажите, почему для вас так важно быть полезным моей маме? – спрашиваю я, смотря вампиру в глаза, чтобы он не соврал. – Разве это имеет смысл? - Конечно, имеет! – горячо подтверждает вампир. – Я люблю её! Все мы её любим, разве этого недостаточно? Этот вампир сияет, рассказывая о своей любви, несчастной безответной любви, которая уже давно не приносит ему никаких светлых чувств. Одну только боль и горечь, потому что, даже потеряв любимого, моя новая мама не обратит внимания на Котова. Даже наоборот: она теперь никогда не сможет отпустить Алекса из своего сердца. Но его глаза все равно излучают тепло, а волосы словно превращаются в настоящее золото, когда он пускается в красноречивые повествования. Страж без надежды. Этим же вечером я иду к своей новой маме и говорю свое решение: - Я выбрал себе имя. Я буду Мишей. Лена все еще спит на моих руках.