Не для прессы

Максон очень быстро вернулся с двумя мужчинами, довольно высокими и широкоплечими, особенно в сравнении с хрупкой женщиной, которая шла впереди них. В отличии от мужчин, она казалась маленькой, а ее лицо, в противовес строгим лицам ее коллег, освещалось искренней и теплой улыбкой. Волосы девушки-женщины стянуты назад в хвост, в этом освещении они кажутся всего лишь темными, но я уверена, на солнце они гораздо ярче. - Как и обещал, вернулся с докторами, - говорит Максон, и, когда я перевожу на него взгляд, то вижу, как он вздрагивает и морщиться от болезненных ощущений. Почему он не обработал раны? - Максон, твоя спина. - Не волнуйся. Доктора при тебе ее обработают. Так будет лучше. Меньше переживать будешь. А сейчас давай послушаем доктора Гоббса, что он скажет о ребенке, - успокаивающе говорит Максон, беря меня за руку и усаживаясь рядом со мной. Я почти сразу же перевожу взгляд на докторов, ожидая их слов как приговора. Завладев моим вниманием, один из них начинает говорить. - Мисс Сингер, сначала скажу, что нам удалось сохранить жизнь ребенка, - я облегченно выдыхаю, совсем не заметив, как затаила дыхание. Наш ребенок жив, мы не потеряли его. Я расслабляюсь по мере того, как осознаю, что с ребенком все хорошо. Максон большим пальцем поглаживает внутреннюю сторону моей ладони, это на меня действует очень успокаивающе, - но это еще не все, Ваши анализы показали, что развивается не один плод, а два. Двое? Но как? У нас будут близнецы? Я могла потерять не одного ребенка, а сразу двоих? Я вновь смотрю на Максона, он такой же растрепанный, как и я, но на его губах постепенно появляется такая счастливая улыбка, что я забываю обо всем, особенно о боли в спине, я тянусь к нему, желая прижаться к нему, но меня останавливает та самая хрупкая женщина. - Леди Америка, не делайте резких движений. Риск выкидыша еще большой. Мы едва сохранили беременность и настоятельно Вам советуем не двигаться резко и постараться несколько недель не вставать с постели. Это для Вашей и близнецов безопасности. Ваше здоровье под угрозой точно так же, как и жизнь Ваших детей. Не волнуйтесь, будете соблюдать наши рекомендации и через восемь месяцев будете нянчить своих деток. Мы позаботимся о Вас, доверьтесь нам. - Как Вас зовут? - Элинор Рамел, Ваше Высочество. - Мисс Рамел, я прослежу за тем, чтобы моя невеста придерживалась Ваших предписаний, и чтобы ее не тревожили и не волновали. - Тогда нам гораздо легче работать, Ваше Высочество. Мы позаботимся о Ваших детях. - Милая, с ними все будет хорошо. Мы с тобой позаботимся о наших детях. Спасибо, милая, спасибо за все, - Максон наклоняется ко мне и крепко обнимает, при этом так бережно и нежно, совсем не касаясь спины, как у него это получается – загадка. Я обвиваю вокруг него свои руки, забыв о ранах на спине Максона. Он не вскрикивает, просто вздрагивает. Я отстраняюсь от Максона и виновато смотрю на него. - Прости. - Все хорошо, Америка. Самое главное, ты тут, со мной, мы не потеряли детей. Со всем мы с тобой справимся, вместе. Ты как? - Мне будет лучше, если ты позволишь докторам позаботится о твоей спине, - Максон улыбается и начинает расстегивать рубашку, пуговица за пуговицей. Наблюдая за ним, я совсем забываю о боли и тревогах за детей. Захотелось тут же снова обнять его и прикоснуться к его теплой коже. Я посмотрела на мисс Элинор. Она, к моей радости, приготавливает необходимые приспособления и не смотрит на моего мужчину. - Все что угодно для твоего спокойствия и благополучия близнецов, - произносит Максон с ухмылкой и полностью снимает рубашку. Мисс Рамел берет большой квач ваты и смочив его в лекарственном антисептическом растворе стала обрабатывать спину Максона. - Каких близнецов? Америка беременна? - мы слышим совсем рядом тихий голос королевы Эмберли. Мы совсем не услышали, как она вошла. - Да, мама, Америка беременна, - спокойно отвечает Максон, и я только удивляюсь тому, как звучит его голос. В нашей стране за подобное наказывают, а королевских бастардов убивают. Меня страшит лишь одна мысль о том, что о ребенке кто-то может узнать, но с другой стороны, это ведь мама Максона. Королева Эмберли должна понять, она не король Кларксон и жестокости по отношению к внуку в ней нет, точнее к внукам. Королева Эмберли подходит ко мне и заботливо кладет руку мне на плечо. - Как ты, дочка? - Уже лучше. Не волнуйтесь, королева Эмберли, все будет хорошо. Ваш сын помог мне. Если бы не он, детей уже не было бы, - скрывать от будущей свекрови смысла нет. Она бы и так в скором времени узнала, разница лишь в том, от кого она узнает и как. Лучше уж это скажу я. Мама Максона немного бледнеет, она, как никто понимает, какая трагедия едва не случилась. Женщина, потерявшая 3 детей, никогда не позволила бы или не оставила бы без внимания гибель своих внуков. - Что это значит? - Ваше Величество, у леди Америки едва не случился выкидыш. Срок еще слишком мал, мы едва сохранили беременность, риск еще очень велик. Мы настоятельно рекомендуем оградить леди Америку от волнений и тревог. Ваше Величество, очень Вас просим поговорить с Его Величеством и объяснить ему необходимость сохранения спокойствия во дворце. - В этом нет необходимости, доктор Лейсон. Его Величество и на 5 метров не приблизится к Америке. Я не позволю. Он более чем много сделал для своих внуков, хватит, - меня пробирает дрожь от одной мысли, что король может оказался в опасной близости от меня и моих детей. Максон крепко сжимает мои ладони в своих, и в его голосе мы с королевой слышим лишь ярость по отношению к отцу. Я это понимаю, понимаю Максона, но королева Эмберли не знает всего, и поведение сына ее только пугает. - Максон, сынок, он ведь твой отец. - Он поставил под угрозу здоровье моей любимой девушки и жизнь моих детей. Думаю, у меня есть право злится на отца и держать его как можно дальше от моей семьи, - Максон слишком категоричен, но я не осуждаю его. Я смотрю на него, и он слегка хмурится, я смотрю на мисс Элинор, она как раз что-то прижала к спине Максона. Пока мы тут разговаривали, женщина обрабатывала спину Максона и сейчас задела особо пострадавшую ее часть. - Простите, Ваше Высочество, - тихо извинилась женщина, когда Максон снова поморщился и встретился со мной взглядом, я увидела в его взгляде, что он хотел бы ответить «Ничего страшного, я привык к этому», но тут его мама. Королева Эмберли все эти годы жила в счастливом неведении относительно того, какой подлец ее муж, но может, это и к лучшему? У Максона все эти годы хоть была мать рядом. Что было бы, не будь рядом ее? Королева хоть немного сдерживала нрав короля. - Все хорошо, продолжайте, мисс Рамел. - Как твоя спина, сын? – будущая свекровь потянулась к сыну, тот хоть и не отстранился, но постарался повернуться так, чтобы мама не увидела его спины. - Хорошо. Не волнуйся, мама, все и правда хорошо. - Дай мне взглянуть. Твоя тетя Адель всегда умела залечивать самые разные раны. Я могу позвать ее, и она поможет тебе. Твоя тетя будет только рада. - Нет, никого не нужно звать. Мисс Рамел прекрасно справилась со всем. Моя спина быстро заживет, не переживай так, - Максон подкрепил свои слова теплой улыбкой и подозрительно бодрым голосом, но королеву это не обмануло. Она очень быстро обошла больничную кровать, на которой я лежала и, прежде чем мисс Рамел успела накинуть по требованию Максона на него рубашку, королева Эмберли увидела спину своего сына, исполосованную спину наследника королевского престола, единственного дитя, которое родилось у королевской четы. - Максон, - прошептала королева, и ее рука потянулась к спине сына. Она вмиг словно постарела лет на пять, а то и на все десять. Она побледнела, и я всерьез заволновалась о ее здоровье. Я приподнялась немного на кровати. - Ваше Величество, - тихо прошептала я ей, но ничего не могло изменить ее трагедии. Она никогда даже в самых страшных снах не могла подумать о том, что любимый муж мог хоть рукой тронуть их единственное чадо. Ее рука сильно дрожала, когда она потянулась к спине Максона, она очень сильно дрожала. Я хотела бы чем-то помочь ей, но я даже встать не могу, не навредив детям, да и чем я помогу, если раны королевы скорее душевные, чем какие бы то ни было еще. Я помочь не в силах. - Мама, это заживет, и все будет хорошо, вот увидишь. - Но тут столько заживших. Кто это сделал с тобой? - Мама, они уже давно зажили, не беспокойся. - Максон, кто это сделал? – королева Эмберли не стала сдаваться и я, пожалуй, впервые в ее голосе слышала властные нотки. Она никогда не разговаривала так с нами, девушками из Отбора, хотя многие давали повод своим поведением, и уж тем более со своим единственным сыном, но прежде и таких откровений тоже не было. - Ваше Величество, Вам это не понравится. - Америка, я имею право знать, кто так поступил с моим сыном, с наследным принцем Иллеа. Я поговорю с Кларксоном. Максон? – даже если королева Эмберли и поговорит с мужем, это не изменит того, какой он садист, может только прибавить шрамов на спине Максона или даже могут появится на спине у бедной женщины. Кто знает, что придет в голову безумному королю? Я начинаю волноваться, и Максон, заметив это, тихо признается матери. - Отец. - Ты о чем? Отец, конечно, не оставит это так. - Отец это сделал. Каждый шрам появился по его вине, - Максон находился спиной к матери, и поэтому не видел того, как ее глаза стали пустыми. Она не стала плакать или еще что-то, просто ее глаза стали пустыми, в них больше не отражалось абсолютно ничего. Совсем. Лишь одно сплошное безразличие. Это было хуже любой другой реакции. Ее понять можно. Весь мир ее обрушился в один момент. Ей всегда казалось, что ее муж гораздо лучше, чем он был на самом деле, но он был извергом, тут уж ничего не поделаешь. Она верила в него, когда в него уже даже не верил единственный сын. Ее любимый муж годами избивал ее горячо любимого сына, и только сейчас правда вылезла наружу. Голова начала пульсировать, и я сжала ее руками. Боль не прошла, а только усилилась, чего, собственно, я ждала? Переживания, волнения, наказание, ссоры с Аспеном, страх за детей и, в конце концов, сопереживание бедной женщине. На сегодня достаточно. Организм это сейчас очень четко показывает. - Леди Америка, что с Вами? – словно сквозь туман спросила женщина-врач. Она заботливо положила руку мне на плечо. - Голова болит и слабость. Кажется, сил совсем не осталось, - мне дали что-то выпить, и меня тут же начало клонить в сон. - Максон, Максон, не уходи, - я знала, что сейчас Максон больше нужен матери, чем мне, но что я могла поделать с собой? Я не могла уснуть, не зная, что он рядом. Кто знает, что может произойти если он уйдет. - Милая, тебе нужно отдохнуть. Спи. - Не тут, я не хочу тут оставаться. Не хочу думать о ранах и прочем даже во сне. - Хорошо, милая, - Максон начал спорить с докторами, а потом я ощутила, как меня словно пушинку подхватили на руки, я прижалась щекой к рубашке моего принца и уснула. Служанки только подоткнули одеяло вокруг меня, и едва я успела уговорить Максона пойти отдохнуть, и то только после того, как в комнате появилась Марли и заверила его, что не оставит меня, в комнату ворвалась Мэй. Рыжий ураган готов был снести все на своем пути, если бы кто-то попытался преградить ей дорогу и не подпустить ко мне. Она запрыгнула на широкую кровать, и прижалась ко мне всем телом. - Амес, я так за тебя волновалась. Почему король поступил так с тобой? Ты как себя чувствуешь? - Мне гораздо лучше. - А твоя спина? - Моя спина заживет. Возможно, останется несколько шрамов, но это не смертельно. Я прижимаю к себе младшую сестренку. Кажется, она все еще не может прийти в себя после случившегося, хотя досталось больше мне, чем кому бы то ни было. Следом за Мэй уже гораздо спокойнее, чем она, зашли Кенна и мама, за ними шли отец и Джеймс. Папа бледный, а мама вся в слезах. Кенна спокойнее, но ее серые глаза полны беспокойства. - Девочка моя, доченька, - запричитала мама и снова заплакала. Я считала себя виноватой в том, что заставила родных так поволноваться. Если бы их не было бы там, может им было бы легче воспринять все произошедшее, но их заставили смотреть. Король Кларксон решил этим больше унизить нас. То ли он настолько жестокий, то ли настолько мелочный. Не знаю, что хуже. - Если бы я знала, что они с тобой такое сделают - никогда бы не стала настаивать на анкете и не позволила бы тебе попасть в Отбор, лучше уж бы ты стала женой Шестого или даже Седьмого, - я машинально бросаю взгляд на отца и вижу мимолетный блеск в его глазах. Он догадывался о моих отношениях с Аспеном и знал, о чем я мечтала до встречи с Максоном, но дело в том, что маму привел бы в ужас мой с Аспеном брак, несмотря на то, что сейчас она говорит другое. - Тогда хорошо, что не знала. У меня так был шанс увидеть и полюбить Максона. - Ты ведь все еще невеста принца? - наконец спрашивает Мэй, этот вопрос просто съедал ее изнутри с тех пор, как она зашла. - Конечно, глупенькая. Иначе чего бы Америка была бы сейчас в покоях принцессы? - спокойно подмечает Кенна и целует меня в лоб, - Поправляйся. На свадьбе ты должна затмить всех. - Америка, девочка, то, в чем тебя обвинили, правда? Я могла бы соврать отцу и сказать, что все обвинения в мой адрес были ложью, и между мной и Максоном ничего не было, но это была бы ложь, а врать родителям я устала. - Правда, - челюсть отца непроизвольно сжалась, но в его взгляде не было разочарования, что не могло не обрадовать меня. - Когда? - Рождественская ночь. Папа, он на следующий день сделал мне предложение, - я первым делом попыталась защитить Максона в глазах отца. Материальное и социальное положение моего жениха отца не волновали, другое дело его моральные принципы и отношение ко мне. - Почему же тогда его не наказывали вместе с тобой? И что это за законы такие? Наказывать детей. - Он - принц, король Кларксон никогда не стал бы наказывать своего наследника, единственного наследника, - про себя я добавила, что он не стал бы делать это прилюдно, а вот как он предпочитает наказывать сына, мне прекрасно известно. Отец кивнул, но не выглядел убежденным. - Так значит все это время с Рождества были помолвлены? Почему вы это скрывали? Даже от нас. - Мы с Максоном решили, что Отбор стоит закончить правильно, как того ждали все, - даже после всего случившегося, рассказывать отцу, что король меня ненавидит и без хитрости не позволил бы Максону выбрать меня, не хотелось. Он бы очень огорчился, узнав, что мне запросто могут причинить боль. Пусть отец по-прежнему не догадывается, что за чудовище мой будущий свекр. Пусть моя семья и дальше не знают насколько он жесток, - Максон, хотел сделать все правильно, он хотел бы, чтобы все считали его выбор честным. - Он поставил тебя в очень невыгодное положение. Но раз все было так, то те фотографии не так страшны, - сказала мама, и я тут же оживилась. - Какие фотографии? - Статья в газете. Мы думали, что это все из-за нее, но убеждали себя, что эти фото не настоящие, - на этот раз мне ответил Джеймс, муж Кенны, и протянул мне газету. Я увидела броский заголовок на первой полосе: «Хитрости финалистки или принц водит всех за нос?». Дальше были разбросаны фотографии на которых были изображены спящие мы с Максоном в комнате, которую мне выделили в доме Крисс. Затем идет сама статья, которая начинается с предположения журналиста по какой причине нас могли застать спящими в одной постели. Совсем не лестным образом автор статьи отозвался как о Максоне, так и обо мне. Судя по тому, что под статьей располагалось имя, я даже поняла, что некий мистер Нейман подписал себе смертный приговор. Оскорбления в мой адрес для короля ровным счетом ничего не значило, но статья оказалась совсем не лестной для принца. Я выпустила из рук газету и прикрыла глаза. Так вот, почему все так произошло? Аспен не виноват в том, что произошло со мной? Он бы мог и сам сделать фото, и отравить в газету, но это не его, он так не поступил бы. Аспен даже желая разлучить меня с Максоном никогда не стал бы придавать все всеобщей огласке. - Америка, выпей, - тихий, но настойчивый голос Марли заставил меня посмотреть на нее, она протянула мне стакан с зеленоватой жидкостью. Я послушно выпила его содержимое, так как помнила предписания докторов: никаких волнений, а если их не избежать, то пить это лекарство. - Что с тобой, Америка? Это чтобы твоя спина не болела. - Нет. Это простое успокоительное. Успокоительный сироп, - тихо отвечаю я сестре, глаза которой просто горят любопытством и беспокойством. Встретившись взглядом с отцом, я принимаю для себе решение, может оно необдуманное и сумбурное, но все же оно имеет смысл. Пока я не передумала, я смотрю на папу, так как мне легче сказать, смотря ему в глаза, чем смотря на маму. Он меня поймет, чего не скажешь о маме. - Мама, папа, я знаю, что эта новость вас разочарует, но лучше, если вы узнаете от меня, а не от посторонних людей. Я беременна, - на ряду со страхом, я ощутила облегчение и даже радость в том, что, хотя бы родители узнали это от меня. Максон узнал с помощью Эрин, королева Эмберли от Максона и то скорее не без помощи докторов, в том числе и Николетта узнала от Эрин по моей просьбе, но все же не от меня лично. - Беременна? - От принца? - Какой срок? - Что вы теперь думаете делать? Вопросы посыпались со всех сторон, и кажется моя семья удивилась больше, чем мои служанки, Максон, Николетта, королева Эмберли и Марли вместе взятые. Я всматривалась в лица родных и видела, как они шокированы. Я не знала, как на это реагировать. Слишком много всего свалилось в этот день на меня и кажется, мое сознание уже отказывалось воспринимать все так, как должно быть, реакция притупляется. Я даже не сразу замечаю, то как мама хватается за сердце, а по ее взгляду я не могу понять, о чем она думает. То ли она расстроена тем, как ее разочаровала дочь, то ли она она просто разволновалась. - Как он? Как мой внук? - когда папа нерешительно поинтересовался ребенком, у меня словно отлегло от сердца. Я больше всего боялась его осуждения, но он очень легко принял эту новость. Я с благодарностью посмотрела на папу, и мне стало гораздо легче и светлее на душе. - Все с ними будет хорошо. Будет двое детей. - Хорошо. А что их папа? Как он отреагировал? - Максон счастлив. Он поэтому и закончил Отбор, чтобы я не волновалась, - мне не хотелось говорить родителям, что я, беременная от принца, хотела уйти. Не стоит им знать, что их дочь едва не лишила своих детей отца из-за ревности и обиды. - Он правильно поступил тогда и сегодня, когда постарался прикрыть тебя собой, - с одобрением сказал папа. - Простите, что опозорила вас. - Ты не опозорила нас. Америка, это жизнь, в ней всякое бывает. - Вы могли быть осторожнее, но что есть, то есть. Мой внук - будущий король. Не могу в это поверить, - мама отошла от шока и теперь ей ничто не мешает восторгаться тому, что ее дочь станет принцессой, а внук - наследником трона. Она ожидала от меня чего-то выдающегося, и впервые я оправдала ее ожидания. Из-за гомона моей многочисленной семьи, я вовсе не услышала, как в комнату вошла итальянская принцесса. Я заметила ее только когда ее черные волосы ярко блеснули между медными волосами Мэй и Кенны. Судя по тому, как она повернулась обратно к двери, она хотела незаметно выйти. - Николетта, подожди. Все обернулись назад. Принцесса остановилась и посмотрела на меня. То, что она увидела, удовлетворило ее. Николетта хоть и была представительницей одной из королевских семей мира, в ней не было того толстого слоя притворства, что я уже успела заметить в монарших семьях. Если она рада, то это искренне. - Простите, что прервала такую семейную идиллию, - Николетта с улыбкой обратилась к моим родным. Мама и сестры подскочили с кровати, и попытались сделать реверанс. В этот раз вышло лучше, но им еще нужна практика. Итальянка сделала вид, что не заметила того, что у них это вышло неважно. Она тепло улыбнулась и кивнула. - Что Вы, Вы не помешали. Спасибо Вам, что спасли мою дочь. Не знаю, как отблагодарить Вас, - серьезно сказал отец, и как положено поцеловал протянутую руку принцессы. - Достаточно простого спасибо. Я сделала только то, что считала правильным и важным. Если на короля Кларксона не подействовали убеждения сына, то кроме угрозы других стран на него не могло ничего повлиять. К тому же, я преследовала эгоистичные цели: мне просто необходима такая подруга, как Ваша дочь, - папа что-то отвечает, но я отвлекаюсь на Марли. Она стоит у изголовья и старается быть как можно более неприметной. Все еще есть риск для нее, но она не оставляет меня. Марли - преданная подруга. Как я рада видеть ее здесь. Я рада, что она рядом, рада, что она осталась моей подругой несмотря на то, что произошло с нами обеими. - Ты себя хорошо чувствуешь? - Уже лучше. - Мне жаль, что это произошло с тобой. Ты не заслуживала наказание. Ты не предавала Максона. Все случилось как раз с ним, - Марли подмигнула мне, и я игриво улыбнулась ей в ответ. Она не знала всего, но поняла главное: кое-что произошло между мной и Максоном на Рождество, и как результат, я беременна. Она всегда считала, что принцессой стать должна я. Вот она и оказалась права. Как никогда прежде. Отбор помог ей обрести свое счастье, как и я обрела свое. - Ты же знаешь, король Кларксон никогда меня не любил. - Я рада, что ты цела и невредима. - А я рада, что ты тут. - Леди Марли? – удивленно проговорила Николетта, и только сейчас мы с Марли поняли, что нас заметили. Я Николетте доверяла, но довериться ли ей Марли? - Да, Ваше Высочество, а Вы принцесса Николетта? – Марли выглядела испуганно и сначала думала скрыться, но все же решила остаться и улыбнулась принцессе, присев в реверансе. - Да. Мы не знакомы. - Мне о Вас рассказывала Америка. - Надеюсь, только хорошее, - рассмеялась итальянка. - Конечно. Спасибо, что позаботились об Америке. - Я сделала не больше, чем сделали бы Вы, если бы могли. Не беспокойтесь, леди Марли, я не выдам Вас. - Я и не боюсь. - Вот и отлично. Америка, ты как? – заботливо поинтересовалась принцесса. - Уже гораздо лучше. Около полтора месяца ушло на подготовку к свадьбе и столько же на то, чтобы уменьшить риск выкидыша. Только три дня назад врачи сняли постельный режим. Их как раз хватило, чтобы я смогла вспомнить, как уверенно ходить на своих двух ногах. Сильвия и королева Эмберли успели все организовать в поразительно короткие сроки. Как мне однажды сказала Николетта: на подготовку к королевской свадьбе уходит около полугода или и того больше. Слишком много дел и за столь короткое время, как полтора месяца успеть все было просто невозможно. Идея спросить, как же так все быстро получилось у меня появилось только когда мама заботливо поправляла диадему принцессы у меня в волосах, а королева Эмберли подавала мне букет принцессы. Известие о том, что ее муж годами избивал сына и едва не убил своих внуков сильно пошатнуло душевное равновесие, а следом и физическое состояние женщины. Она охладела к мужу и стала тише, чем была, но ко мне, к моей семье и к Максону она относилась с неизменной добротой и заботой. Только вот ее красивые темные глаза теперь наполнились печалью. Так мы пришли к мнению, что известие об изменах короля Кларксона и внебрачных детях лишь окончательно добьет королеву. Шила в мешке не утаишь, но все сразу говорить тоже не стоит. Пусть узнает немного позже, так будет лучше. - Милое дитя, мы начали подготавливать все после начала Отбора. - Но Вы ведь не знали, кого выберет Максон. - Не знала, ты права, но я надеялась, - ласково улыбается мне королева. Она была как всегда образцом истинной королевы в своем шикарном платье цвета бургундского вина, оно было просто невероятным: красивое, богатое и элегантное. И как только король мог изменять ей? Я, наверное, этого никогда так и не пойму. Когда я повернулась к маме, она плакала, слезы тихо текли по ее щекам. - Мама. - Девочка моя, красавица, я знала, что ты окажешься особенной. Я знала, что ты добьешься большего, чем кто-либо из нашей семьи, - обнимая маму, я едва сама не расплакалась. И дело не в моем положении, просто мы с мамой никогда не были особо близки, и я не ожидала таких слов. Я закрыла глаза, чтобы самой не расплакаться. - Не хочу вас прерывать, но нас ждут в соборе. Ваше Высочество, Вы выглядите восхитительно, - нас прервал голос Сильвии, который раздался где-то позади меня, и ее обращение заставило меня улыбнуться. Эта женщина после объявления о помолвке напрочь отказалась называть меня иначе, чем «Ваше Высочество», считая меня уже тогда принцессой. К собору я ехала в карете. Идея была Максона и нравилась ему, а я не стала спорить. Я решила немного уступить ему хоть в этом. За полтора месяца он уже успел натерпеться моих капризов не упрекая, снося все прихоти беременной невесты молча. Сама церемония прошла словно в тумане. Я помню, как улыбалась вместе с Николеттой и сестрами, помню, как после них отец очень гордый за меня провел меня по проходу величественного собора. Я могла бы рассказать о том, насколько он был великолепен, если бы смогла его нормально рассмотреть. Рассказала бы о том, как все присутствующие поднялись и с восхищением смотрели на меня, как громко стучали каблуки моих туфель, но стоило мне увидеть в конце прохода Максона в форме королевского офицера, я не смогла больше ни на что смотреть. Я никого больше не видела. Меня затопила волна счастья и любви к этому мужчине. Я даже не сразу поняла, что произошло, когда мой отец передал меня Максону, и тот взял меня за руку. Его глаза были полны нежности и любви, в них я видела только свое отображение. Мы прошли весь этот путь вместе, и вот теперь стоим у алтаря и вслед за епископом повторяем клятвы. Я не вижу ничего, кроме Максона, и с ним твориться тоже самое. Меня опьянеет ощущение, что он мой и больше ничей. Что теперь мы будем всегда с ним вместе. После безуспешной попытки понять, о чем говорит епископ, я просто наблюдаю за своим новоиспеченным мужем, и совсем неожиданно он ухмыляется, а затем и целует меня. Принц и новоиспеченная принцесса должны быть более сдержанными, но, когда его губы касаются моих, между нами вспыхивает пожар и на радость публике поцелуй выходит очень чувственным. Я может и покраснела, но под слоем пудры этого уж точно не видно. Максон отстраняется, а я тянусь за ним. Хотя затем себя одергиваю и вспоминаю где мы, я слышу отчетливый смешки совсем близко: Николетта, мои сестры и немного дальше: Анна, Натали, Тайни и даже Элиза и Эшли. - Потом, милая, все потом, - обещает Максон, тихо склонившись над моим ухом. - Смотри мне, - игриво отвечаю ему. Под оглушающие аплодисменты мы выходим во двор церкви. Маленькие дети подбегают ко мне и дарят цветы. Это простые местные ребятишки в скромных одеждах, но со светящимися добром глазами. Я принимаю их и благодарю их, а Максон дает знак нескольким гвардейцам, и они направляются к нам. - Они же дети, - не поняв его намерений, встревоженно смотрю я на мужа, он лишь улыбается мне. - Смотри. Они ничего не сделают им, - он просит меня снова посмотреть на детей, которые немного отошли. Гвардейцы вручают ребятишкам маленькие мешочки, я уверена, что там деньги, ведь до нас доносится перезвон монет,- Это порадует их семьи. - Максон, - благоговейно выдыхаю я. Он нежно берет мою руку в свою, сквозь кружева перчатки я чувствую жар его ладони и ощущаю себя защищенной. Нас поздравляют все, начиная с королевы Эмберли, которая называет меня дочкой и просит называть ее мамой, на что я отвечаю ей, счастливо улыбаясь «Хорошо, мама». Затем наступает черед моих родителей. Мама снова плачет, а папа очень крепко сжимает меня в своих объятиях. - Я горжусь тобой, дочка, - что может быть приятнее этих слов? Максон стоит слишком близко, поэтому я слышу, что ему говорит отец. - Поздравляю, сынок. Береги ее. Если она будет несчастна, я не посмотрю на то, что ты принц, она – мое золото. Мэй что-то долго щебечет, причем Максону достается больше нравоучений, а Кенна просто желает счастья. Николетта берет с меня обещание приехать на их свадьбу с Хорхе через несколько месяцев и заверение в том, что мы станем с ней лучшими подругами. Проходит вереница людей, и все желают нам счастья. Мы очень много раз танцуем с Максоном, кроме него меня постоянно приглашали принцы, послы и просто чиновники. Знакомые и незнакомые мне люди, буквально отрывая меня от мужа. На празднике я то и дело замечаю Марли. Она тоже счастлива за меня. Тут присутствует мистер Прескотт и Эрин, и я раз пять пытаюсь поблагодарить их за помощь, но они отмахиваются, мол ничего особого они и не сделали. На этом празднике моей победы не было только короля Кларксона и Коты. Последнего никто не приглашал и был дан приказ страже ни под каким предлогом не впускать моего «брата» на территорию дворца. Он сам отказался от семьи, теперь я отказываюсь от него. Король Кларксон сам же решил не присутствовать тут. Как он сам сказал, он не желает "участвовать в этом фарсе". Несмотря на это, я все же весь ввечеру оглядываюсь, ища его в толпе, боясь, что он решит снова попытаться отобрать у меня все. - Милая, - я оборачиваюсь на звук голоса мужа. Улыбка не сходит с наших лиц весь вечер. Я уже устала, но так не хочется, чтобы этот день кончался, слишком он прекрасен. Перед собой я вижу не только мужа, но и девушку лет 16. Она очень похожа на Максона, но у нее красивые серые глаза. Она невысокая, она выглядит такой хрупкой и нежной, что это вызывает умиление, - познакомься, это Вивьен, моя сестра. - Очень приятно, Вивьен. Меня зовут Америка. - Мне тоже очень приятно. Вы такая красивая, я понимаю почему мой брат так любит Вас. Желаю Вам счастья. - Спасибо. Я буду рада узнать тебя поближе. - Я тоже. Максон купил нам с мамой дом в 10 минутах от дворца. Вивьен вскоре уходит, оставляя нас с Максоном в своем мире, в переполненном дворце. - Ты ее нашел и привез сюда, - тихо шепчу я ему в камзол, положив голову ему на плечо. Он обнял меня крепко-крепко и нежно в то же время. - Да. Я не дам ее обидеть. Самое главное в том, что со мной произошло за последний год – я нашел тебя. Ты устала? – заботливо спрашивает он, я киваю. - Немного. - Думаю, мы можем уже уходить, - Максон смеется, - думаю никто не осудит молодоженов за ранний уход. Уже далеко за полночь, но празднество закончиться еще не скоро. Мы взбегаем по лестнице вверх, и только когда мы останавливаемся на верхней ступени, гости замечают наше отсутствие, а Максон неожиданно разворачивает меня к ним лицом. - Посмотри, они нас любят, они рады за нас, и они счастливы за нас. Вот это я называю правильным концом Отбора, - внизу по-прежнему шумят наши гости: родные, друзья, знакомые и люди, с которыми так или иначе нам придется иметь дело. Их было столько много, что казалось, не было нигде свободного места. Это мой дом, моя жизнь, мое будущее. Я думала, что уеду домой и недели не пройдет, но осталась я тут навсегда. Максон обвил мою талию руками и положил руки на еще плоский живот, но там уже растут наши дети, - а самое главное, я нашел тебя. - Сомневаюсь, что когда начинался Отбор, ты ожидал найти кого-то похожего на меня. - Так и было. Я искал себе жену спокойнее и сговорчивее чем ты. - Почему ты тогда выбрал меня? Я же не была похожа на твой идеал. - Ты стала моим идеалом. В ночной сорочке, с босыми ногами и распущенными волосами ты перевернула весь мой мир, ты стала моей мечтой. - У других девушек не было шанса, да? – я заглянула в его глаза и снова увидела в них себя. - Ни одного. Я всегда любил только тебя. Пошли, - Максон потянул меня из зала, и мы быстро стали подниматься в его спальню. Нам не нужно больше прятаться. Мы вместе, у нас есть наши дети и наше будущее, что еще нам нужно? На третьем этаже, у комнаты Максона, нас догнал гвардеец. Он бежал, весь растрёпанный и взволнованный. - Ваше Величество, - Максон остановился и рассерженно посмотрел на бедного паренька. Кажется, я видела его пару раз рядом с Аспеном. Он был немного выше Максона, но мой принц словно заставил его чувствовать себя ниже. - Пусть это будет что-то необычайно важное. Ты прерываешь меня в мою первую брачную ночь, - гвардеец побледнел, и мне стало жаль его. - Максон, он бы не стал нас прерывать если бы это не было важно. - Ваше Высочество, ваш отец… король Кларксон… мертв, - я бы сказала, что мне жаль или что мне грустно оттого, что погиб этот диктатор и садист, но я лишь испытала облегчение. Он мне больше не угроза, его нет. Стояла неловка тишина и гвардеец заикаясь решил продолжить, - Его… случайно подстрелил… охотник. Смерть… была мгновенной. - Я – король, - приглушенно сказал Максон. Он выглядел потерянным. Каким бы извергом не был король Кларксон, он был его отцом. Я хотела отпустить гвардейца, но Максон заговорил раньше, - Найдите королеву, точнее королеву Эмберли, ведь моя жена теперь тоже королева, и расскажите ей о случившемся. Вы меня не видели, понятно? Вы не стали мне этого говорить, не решились зайти в спальню молодоженов. Все понял? - Понял, Ваше Величество, - гвардеец поспешно откланялся и удалился, а Максон тем временем затолкнул меня в свою комнату. Я тут уже была и не раз, но не как его жена, теперь я имею полное право тут находиться, и утром я смогу проснутся рядом с ним, в этой кровати. Королева. Я теперь королева. Странно. Я ведь к этому никогда не стремилась, но никогда не отрекусь от этого, Максон будет прекрасным королем, а мое место рядом с ним. - Максон, мне жаль, - я дотянулась руками до его щек, провела по ним ладонями, а потом крепко его обняла. Максон обнял меня в ответ и некоторое время мы стояли так молча, пока он не отстранил меня чтобы поцеловать. - Может не стоит. Все–таки твой отец… - Америка, сегодня наша первая брачная ночь. Я не позволю ему отобрать это у меня. Не позволю ему вредить мне и после смерти. Сегодня наш день, - его руки стали расстегивать ряд маленьких пуговиц на моем платье и осыпать лицо поцелуями. Возражать я не стала. Разве можно ему отказать? Особенно, когда он доставляет райское наслаждение и сводит с ума, - Ты просто сводишь меня с ума. Я тебя очень сильно люблю. Ты не представляешь, как нужна мне сейчас. Но я представляла. Потому что со мной было то же самое, он был нужен мне как воздух.