От ненависти до спектакля - один шаг?

      Ровно в девять утра в актовом зале собрались все шестеро «актёров» во главе с классным руководителем. Джунхо тоже был здесь.       Джунсу виновато смотрел на брата, ему было стыдно, что тому тоже придётся отдуваться, хотя его вины в этом не было. Сказать по чести, и сам Су попал под эти жернова лишь потому, что был другом Юнхо. Но парню даже в голову не пришло винить товарища. Ведь они дружат ещё со средней школы. Чон всегда помогал ему в любом деле, защищал, если в том была надобность. Вообще-то, официальным защитником Джунсу всегда был брат. Не смотря на то, что Джунхо был старше всего на десять минут, он с детства был крупнее. Мама объясняла это тем, что мальчики были разнояйцевыми близнецами — отсюда разница в росте и внешняя непохожесть. Увлечения у братьев тоже были разными. Джунсу любил рисовать, ещё в детстве родители выделили мальчику целый чердак, впоследствии оборудовав его под мастерскую. Но тогда ребёнок предпочитал рисовать на стенах, поэтому мастерская расписана была в стиле «рисовалка», как выражался пятилетний малыш. С годами страсть к изобразительному искусству только окрепла. Джунхо же увлекался спортом. Он постоянно пытался опекать младшего. Су по своей натуре был жизнерадостным ребёнком, этакое солнышко, и мало кому в голову приходило его обидеть. Если же такие находились, старший брат всегда был рядом.       Но получилось так, что в средней школе они попали в разные классы. Нагрузка у Джунхо была довольно большой, ибо он попал в класс с усиленной физической подготовкой. Виделись братья реже, у каждого появились свои друзья, Джунсу подружился с Чоном Юнхо. Получилось так, что тот взял на себя обязанности старшего брата. Джунсу даже не замечал опеки, просто рядом с новым другом было всегда спокойно. Уже в старшей школе к ним присоединился Чанмин. Мальчик был почти вундеркиндом. Он экстерном закончил среднюю школу и пришёл в старшую, будучи на два года младше одноклассников. Теперь и Джунсу занимался спортом, ведь Юнхо был капитаном баскетбольной команды, хотя футбол Су любил больше. Не забросил он и рисование. Его комната представляла собой галерею из портретов друзей и участников музыкальных групп, к которым он был неравнодушен. Когда Джунсу нервничал, он все время рисовал что-нибудь на любом мало-мальски пригодном для этого материале: бумаге, газете, картонке, стене — неважно где… Вот и сейчас он изрядно нервничал, поэтому его экземпляр пьесы, над которой учитель Ю корпел полночи, медленно, но верно становился похожим на учебник двоечника, ибо рисунков на нём становилось всё больше, а текста — меньше.       Итак, Дже Сок раздал всем по экземпляру распечатанной пьесы, затем, велев всем сесть вокруг стола, вынул из кейса ноутбук. Включив ноут, он объяснил ребятам, удивлённо на него таращившимся:       — Я выбрал экранизацию, которая подходит нам больше всего. Это была версия «Отелло» Орсона Уэллса, снятая в 1952 году.       — Пятьдесят второй год?! — воскликнул Ючон. — Неужели ничего свежее не нашлось? Небось ещё и чёрно-белый?       — Да, ты угадал, действительно чёрно-белый, а по поводу «свежее»… я считаю, что для нас это самый оптимальный вариант познакомиться с пьесой. Кроме того, сам режиссёр отдал многое, чтобы снять этот фильм. В Канны, на церемонию вручения награды, он пришёл, будучи практически нищим. Но все его усилия не прошли даром, ибо фильм стал общепризнанным мировым шедевром кинематографа. Несмотря на несоответствие возраста актёров и героев, картина просто замечательна. Я, конечно, не ожидаю от вас настолько профессиональной игры. Просто посмотрите, а потом мы всё обсудим.       Поначалу парни скривились, неужели нельзя было найти более современный цветной вариант. Но Дже Сок так на них глянул, что озвучить свои мысли никто не решился.       Начало фильма было очень мрачным. В центре экрана — движущаяся похоронная процессия, разделённая на три вереницы монахов, постепенно сливающихся в одну, сопровождающих в последний путь мертвецов, находящихся на носилках. На первых двух — темнокожий мужчина и красивая женщина, скрытая под чёрной вуалью, на третьих — закрытый гроб. Три мёртвых тела… Гнетущая музыка просто подавляла все чувства.       И вдруг… ведут сопротивляющегося изо всех сил человека, словно пса на поводке. Уже спущена клетка, которая ждёт своего нового временного обитальца. Но стоило только посадить пленника в железную ловушку, как та сразу же взмывает вверх, словно только этого и ожидала, будто и не люди управляют лебёдкой, а она сама, почуяв, подобно дикому зверю, что добыча может в любой момент ускользнуть, старается оградить себя от лишних домогательств со стороны соперников. А может для неё это и не добыча вовсе, а очередной суженый, которого она так долго ждала. Она знает, что скоро вновь останется вдовой, поэтому пытается как можно дольше насладиться обществом возлюбленного, дарованного причудливой судьбой. Ведь она так долго была одинока, ровно столько, сколько не было в этом государстве серьёзных преступлений. И не её вина, что все её «супруги» не живут долго, не её вина, что прослыла «чёрной вдовой» — просто не нашёлся ещё тот, кто по своей воле, не плача, не причитая, не рыча, яростно сопротивляясь, разделит с ней свою судьбу. Кто будет настолько сильным и стойким, что сможет выжить там, на высоте, без еды и питья, сытый лишь влажным морским воздухом и обществом «суженой». Так что она подождёт, довольствуясь короткими периодами «временного супружества», время у неё есть…       А пленник мечется в железной ловушке, но вот он устремляет свой взгляд вниз — там процессия с носилками — и внезапно успокаивается. Что думает он сейчас, глядя на дело рук своих, хотя не столько рук, сколько изощрённого разума? Может, сожалеет о содеянном, потому что жаль прерванные жизни? Или скорбит по своей никчемной, но свободной жизни, которой злой рок лишил его, и не допускает даже мысли о том, что сам тому виной? Ибо просто свершил возмездие, воздал им по заслугам, сам невинно пострадав. Мы, к сожалению, этого не узнаем.       Смена кадра, и на экране начало этой истории.       Ребята смотрели, затаив дыхание. Дже Сок, глядя на них, был доволен своим выбором. Сейчас эти забияки и непоседы, всё ещё остававшиеся детьми, не смотря на все их попытки доказать свою независимость, сидели плечом к плечу, забыв о неприязни, что до сих пор была между ними, участвовали в событиях, происходящих на экране. Пусть и безмолвными свидетелями, но всё же… Они жили там, за тонкой гранью, разделяющей реальность и мир, что создали Шекспир и Уэллс. И в который раз Мистер Ю убедился, что не зря Орсон Уэллс положил на алтарь искусства всё, что имел, не зря актёры работали впроголодь, пока шли съёмки — оно того стоило, ибо усмиряло даже таких шалопаев, перед которыми пасовал сам директор… Учитель видел, как пылали яростью глаза мальчишек, стоило на экране появиться Яго; как трагично были изломлены их брови, когда мавр, в душе которого боролись любовь, требовавшая простить, поверить и чёрная ревность, шептавшая, что за изменой обязательно должна последовать расплата; как блеснули слезы осознания, что хэппи-энда не предвидится, осознания того, что это и есть трагедия, трагедия личности, общества…       Пошли титры, а ребята молчали — каждый ушёл глубоко в себя, пытаясь «переварить» увиденное, понять, зачем автору нужна была такая жестокость, ведь намного проще было напускать розовых соплей по поводу всепрощающей и всепобеждающей любви, но нет, надо было так жестоко… что жестоко? Да всё равно, просто жестоко…       Первым очнулся Джеджун:       — Учитель, зачем нам это? — спросил мальчик звонким голосом. — Ведь гадко заканчивать на этом. Где доброе и вечное, что должна сеять классика? Ведь основным принципом, который пытаются нам внушить, является то, что добро всегда побеждает. И где всё это?       — Но ведь зло было наказано, как и должно, разве не так? — парировал Дже Сок.       — Зло — да. Но добро всё равно проиграло! Победило равнодушие! Ведь все видели, к чему всё идёт, но ни один не остановил! В чём же смысл, какова мораль? — Ким был настолько взволнован, что не замечал, что предложения оставались незаконченными, он рубил фразы, не задумываясь, поймут ли его остальные. Но те понимали, ибо сами находились в том же поиске смысла.       Дже Сок горько усмехнулся, не ожидал он таких вопросов от детей, не думал, что настолько заденет их за живое. А ведь парень прав, действительно, главным героем пьесы являлось равнодушие. И как этому ребёнку пришло в голову подобное сравнение? Не зная, что ответить, он решил мягко направить разговор в другое русло:       — Я рад, что это заставило вас задуматься. Но, видимо, автор оставил это на откуп читателю. А теперь пробежимся по тексту. Я раздал вам по экземпляру пьесы в сокращённом варианте, именно в том, что мы будем ставить. Ну, что же, начнём. Каждый будет зачитывать реплики исключительно своего персонажа. Затем обсудим, на чём именно стоит сделать основные акценты, с какой интонацией следует произносить ту или иную фразу. Итак, начали.       Несколько минут парни читали вслух, иногда кое-где запинаясь. Ючон неимоверно переигрывал, в его исполнении Брабанцио был уже дряхлым старцем, еле способным языком ворочать. Но после пары оплеух, полученных от учителя, прекратил, ибо благоразумно посчитал, что мозги ему ещё пригодятся, поэтому не стоит подвергать их лишнему сотрясению. Джеджун жутко краснел, когда ему приходилось произносить реплики Дездемоны. После каждой прочтённой фразы он отрывался от текста, чтобы обвести подозрительным взглядом остальных, оценивая, не смеются ли над ним. Ючон ехидно улыбался, за что тут же пострадала его нога — Дже со всей дури пнул её под столом. Пак довольно долго верещал о том, что друзья так не поступают, что теперь его персонаж ещё и ходить еле-еле будет, пока не напоролся на взгляд Дже Сока, после чего сразу же заткнулся. Хёнджун просто по-приятельски похлопал Джеджуна по спине, пытаясь приглушить его ярость. Это, конечно, помогло, но ненадолго, лишь до тех пор, пока тот не увидел ухмылку Чанмина, адресованную «Дездемоне». Затем Шим что-то шепнул на ухо Чону, и тот, пристально глядя в глаза недруга, вытянул губы трубочкой, имитируя поцелуй. После чего эти двое, переглянувшись между собой, дружно загоготали. Ким уже вскочил со своего места и кинулся было на обидчиков, когда раздался крик:       — Сидеть! Так, малолетние придурки, я вас в последний раз предупреждаю: только попробуйте устроить сейчас потасовку — я вас всех заставлю сидеть здесь день и ночь, пока всё назубок не выучите. Причём не только свои роли, а всю пьесу целиком! Свой статус-кво вы будете подтверждать за пределами школы, но, не дай бог, к спектаклю ваши морды будут разбиты — берегитесь, я лично наложу на них столько грима, что вы глаза закрыть не сможете, а после представления только скребком и ототрёте! Всем ясно?! — обвёл всех присутствующих гневным взглядом мистер Ю. Все молчали, ибо в такой ярости они видели своего преподавателя впервые. А тот уже более спокойным тоном произнёс: — А теперь читаем дальше. Чанмин.       После нескольких секунд буквально гробовой тишины голос чтеца показался просто громовым раскатом — все вздрогнули. Всё пошло по накатанной. Парни старались не отрывать глаз от текста, чтобы случайно не встретиться взглядом с оппонентом или, что ещё хуже, с учителем. Даже Ючон ничего лишнего не говорил, понимая, что сейчас нарываться не стоит. Но когда очередь дошла до Джунсу, в зале воцарилась тишина. Все взоры обратились к блондину, глаза которого были полны слёз, вот-вот готовых скатиться по щекам бурным солёным потоком. Ючон заглянул в экземпляр Кима через его плечо и присвистнул. Все, кроме флегматичного Хёнджуна, который ждал, когда же закончится вся эта канитель, тут же кинулись смотреть, что же могло удивить доморощенного балагура до такой степени, чтобы он дар речи потерял. Реакция была разной: Юнхо нахмурился, Чанмин злорадно хмыкнул, и без того немаленькие глаза Джеджуна, казалось, стали ещё больше, Джунхо потрепал брата по голове со словами:       — А мне нравится, по-моему, великолепно, братишка.       Джунсу покраснел от скупой похвалы, но, взглянув на учителя, вжал голову в плечи, ожидая нагоняя. Дже Сок последним заглянул к Джунсу. Там, на пяти страницах подряд красовались дельфины: прыгали в кольцо в бассейне аквапарка, ловили на лету рыбу, катали на спине парня, чем-то напоминавшего самого Джунсу, играли в водное поло. Был даже дельфин в очках и широкополой шляпе. Учитель, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос, ибо нельзя подобное поощрять, слегка нахмурил брови и произнёс серьёзным голосом:       — Ким, я сидел вчера с этим сценарием до двух ночи, потом ещё распечатывал и постранично раскладывал, а ты умудрился мой труд свести на нет, — но видя, что ребёнок не на шутку напуган, попытался как можно спокойнее продолжить: — Ладно, не расстраивайся. Понимаю, что ты нервничаешь. Думаешь, второму Киму легче? Ему тоже женская роль досталась, — тот, о ком шла речь, покраснел, — он же держится. Вот тебе мой экземпляр. Надеюсь, такого не повторится?       Парень усиленно закивал, он даже предположить не мог, что так легко отделается. На самом деле Джунсу даже сам не понял, как так получилось. Вроде сидел, смотрел со всеми фильм, потом слушал, как читают свои роли другие, благо его текст был ещё не скоро. А когда до него дошла очередь… Он был счастлив, что никто не стал заострять на этом внимания, и постарался подать свои реплики таким образом, чтобы учитель был доволен. Хотя голосок его и дрожал, сбиваясь порой на фальцет, никто опять-таки не обратил на это особого внимания, посчитав, что таким образом он пытается вжиться в свою женскую роль. Только Джунхо бросал порой беспокойные взгляды в сторону брата, с удовлетворением отмечая, что с ним всё в порядке.       — Ну, всё, — произнёс классный руководитель. — На сегодня достаточно. Не забудьте, как я вам говорил, ещё раз пробежаться по тексту дома. Завтра попробуем читать уже на сцене, проведём первую пробную репетицию.       — Как, уже на сцене?! — кто бы сомневался, что эта язва, Ючон, промолчит. — Учитель, мы, сидя за столом, своих реплик толком произнести не можем…       — Заткнись, Пак. У нас времени совсем нет. На всё про всё дано две недели, это четырнадцать дней, если кто тупит. И два из них мы уже потратили. Если рассчитываете, что всё отменят, сразу предупреждаю — даже не надейтесь, директор серьёзно настроен. Кроме того, если спектакль будет сорван, кое-кого из вас исключат из школы, не глядя на ваши отличные отметки — слишком много накуролесили.       Последнюю фразу господин Ю произнёс для Джеджуна и Юнхо, переводя свой взгляд с одного на другого, дабы те даже не сомневались, о ком идёт речь. Те, в свою очередь, опустили головы, заметно покраснев.       — Теперь, думаю, ни у кого не осталось иллюзий на тот счёт, что представления удастся избежать? Всё, все расходимся по домам. Уже время обеда.       Только после слов учителя, ребята осознали, насколько проголодались. Ведь под впечатлением от всего происходящего, они совсем потерялись во времени. И сейчас молодой организм требовал своё.