Увязшие в паутине

      Ожидание до тошноты надоело Джулии. Впрочем, как и запах лекарств - неизменная часть всех госпиталей. Липучка назло, сама не зная, кому, поглубже вдохнула в себя пропитанный запахом воздух и погрузилась в свое тягостное ожидание с головой.       Сейчас все твердило, стучало, напоминало только об одном. Только одно имя крутилось во всех ее мыслях. Мэтт, Мэтт, Мэтт... Когда же он придет?! Когда это мучительно-тянущееся время ожидания закончится? Все так запуталось, смешалось, перевернулось с ног на голову. Будто нажали на какую-то невидимую кнопку, которая взорвала, раскрасила все ее мысли, воспоминания, чувства в разные цвета, сотворив новую картину души, в которой придется еще долго разобраться. Джулия не понимала, почему ей так необходимо увидеть Чудище, почему так ее невыносимо тянет к нему, почему так непреодолимо желание - заглянуть в глаза разного цвета. Но самым главным оставался вопрос: "Почему эти желания кажутся такими естественными, обыденными, будто Джулия провела с ними всю свою жизнь?" От этих бесконечных вопросов, на которые не скоро будет дан ответ, (если вообще ответ этот будет) становилось не по себе, и Липучка в сотый раз решила забыться в фантазиях на тему, как Мэтт вытащил ее сначала из-под когтей оборотня, а после из лап бушующей стихии. Наверняка, козыри так и летели у Чудища из рукавов, и он одним взглядом испепелял преграды, становившиеся на пути к спасению Джулии.       А романтично же!       Джулия никогда не причисляла себя к девочкам, живущим только одними романами, слушающим только позывы своего сердца, не обращавших при этом внимания на разум. Но это же не означало, что Липучка никогда не мечтала о большой и светлой любви, той, что люди выдумали, начитавшись красивых сказок про не менее красивую жизнь. Она, конечно же, читала сказки, охваченная приключениями, тайнами путешествий книжных героев, но неизменной частью великих свершений было чувство, которому сотни лет назад дали название самого прекрасного. Ну и какой она искатель приключений, если у нее даже любви-то нет? Такие мысли часто посещали детскую головку Джулии, что не раз подвигало ее найти возлюбленного серди сверстников. Наверное, поэтому мальчишки и сторонились ее...       Стоп!       Что еще за мысли о романтике и любви?! Мэтт благородный, интересный, прекрасный спаситель, но и только. Джулия не собиралась подражать принцессам из сказок, которые только и делали, что влюблялись в рыцарей, спасающих их из лап опасности.       Ждать стало совсем не выносимо и жутко скучно. Нельзя много двигаться, нельзя напрягать мозг чтением, нельзя то, нельзя се! Скучно! Слава Богу, что спать еще не запретили. Джулия повалилась на постель и почти мгновенно отключилась.       Последняя мысль перед сном, как и полагается мыслям влюбленной по уши дурочки, была ограничена одним коротким словом.       Мэтт.

***

      Проснуться и обнаружить кого-то рядом безумно страшно. Джулия испытала это на себе, когда, открыв глаза, увидела сидящего около постели парня с обожженным лицом. Он тихо сидел, прикрыв глаза Можно было подумать, что он спит. Крик застрял в горле, а кулак, приготовившийся нанести удар незнакомцу, безвольно разжался. Это был Мэтт. Кончики светлых волос обуглились, а на лице темным пятном красовался ужасающий ожог. Мэтт открыл глаза, губы его растянулись в неумелой улыбке. Среди черной кожи ярко-голубой глаз казался куском неба, проглядывающим между туч. Ресницы и брови сгорели. Мэтт стал еще уродливее. У Джулии сердце ушло в пятки. Это все из-за нее. Из-за ее идиотской проделки Чудище пострадал. И... О Боже! Он мог погибнуть, спасая Липучку! Внутри все свернулось в один пульсирующий комок жалости и боли. Дура! Дура! Дура!       - Мэтт! Боже, что с твоим лицом?! Как ты справился с Питом?! Как ты спас меня?! Зачем ты так рисковал? Почему...       - Потом, Джулия, потом, - прервал ее нескончаемый поток слов Мэтт. - Ты не представляешь, как я рад видеть тебя... обычной.       Все погрузилось в тишину. Смех прозвучал оглушающе. Да, обычная, без умолку болтающая Джулия. Спас. Успел. Здорова и жива.       Джулия, все еще улыбаясь, вскочила с кровати и, заставив Мэтта тоже встать, кинулась на него с крепкими объятиями, повиснув на его шее. Парень замер на минуту. Никого он не подпускал так близко. Только руки матери обнимали его. Сводящая с ума близость Джулии била в голову, заставляла сердце стучать все быстрее и быстрее. Смех непроизвольно сорвался с губ. Мэтт вдруг почувствовал себя стареньким дедушкой, на котором повисла малолетняя внучка. Но, все-таки, почему от этого хочется пуститься в пляс?       - Эй, не хочешь меня отпустить? - улыбаясь, спросил Чудище. Джулия, смутившись, выпустила его из своих объятий. Повисло молчание. Но это нисколько не обременяло, наоборот давало передышку от безумных эмоции, наполнявших души обоих собеседников. Тишина давала возможность впитать в себя образ друг друга, успокоится, собраться с мыслями.       - Привет, кстати, - Джулия застенчиво улыбнулась, делая первый шаг навстречу долгому разговору.       - Привет, Липучка... Как твое плечо?       - Плечо? Оно болит немного, отлежала, наверное... Ведь так? - Джулия подозрительно прищурила глаза, присаживаясь на кровать.       - Не совсем. На самом деле Пит, точнее оборотень прокусил твое плечо. Рана была очень серьезной. Ты не представляешь, как я испугался тогда.       Джулия испуганно ощупала свою руку, хоть речь шла только о плече. Потом задрала рукав больничной пижамы и осмотрела кожу.       - Тут только царапина! Ах ты мелкий обманщик!       - Там только царапина, потому что я залечил смертельную рану.       - Не думала, что ты любишь хвастаться, - недоверчиво, словно сама не веря своим словам, произнесла Джулия.       - Я не хвастаюсь, я говорю только правду.       - Ну и как ты меня спас без медикаментов, бинтов и прочей ерунды?       - Люди спасают бинтами и медикаментами. А я, по-твоему, человек?       - Нет, но... - Джулия замерла с открытым ртом. - Неужели магия? Мэтт! Ты применил магию?       - Да.       - Ох, Мэтт! Ради меня... Мэтт! Боже! А что за магия? На мне это не скажется? - В глазах Липучки загорелись огоньки надежды. Мэтт еле сдержал снисходительную улыбку. Как она еще не поняла, что нити паутины режут глубже ножа?       - Магия крови. Это долго объяснять. Я отдал тебе свою кровь, одну свою жизнь, погибнув на мгновения сам.       - Что-о-о?! Как?! Погиб?!       - Не переживай ты так. У меня жизней семь штук. Одной жизнью больше, одной меньше... Какая разница? У тебя-то она только одна.       Джулия опешила от такого ответа. Будто весь воздух вышибли из легких, и ей остается только открывать и закрывать рот, как рыбе, выброшенной на берег.       - Семь жизней?! Семь жизней?! Почему ты не говорил об этом?       - Все просто. Потому что ты не спрашивала.       Джулия поджала губы от обиды. Мэтт все еще до верху заполнен тайнами, и не факт, что когда-нибудь Липучке доведется отгадать их все. Разве что в глубокой старости она, гремя костями, вскочит она с кресла, в котором решила провести остаток жизни, взглянет на не менее старого Мэтта и поймет, что знает его всего... Стоп. Чудище может еще и вечно молодой? Размечталась тут о совместной старости, дурочка.       - А ты стареешь вообще?       - Конечно. А что? - непонимающе взглянул на нее Мэтт.       - Да так. Ничего. Слушай, я тут долго думала... Почему Пит, зная, что сегодня полнолуние, приперся в университет? Ведь все студенты повергаются опасности... Он вроде был славным...       - Да, Пит был очень славным пареньком. А у славных детишек строгие мамочки.       Джулия прыснула.       - Ага, как же! Пит ходит в университет под надзором мамы!       - Да. Со строгим наказом ни к кому не приближаться. Экзамены же сдавать как-то надо. - Чудище и Липучка переглянулись и дружно рассмеялись. Строгие мамы могут и не такое.       Повисло молчание. Мысли будто разлетались в разные стороны, когда их собирались поймать. Джулия досадливо потерла саднящее плечо. А ведь столько вопросов крутилось у нее в голове! Ну и где же они?       - А что случилось с Питом? Он... сгорел?       - Его тело разорвало изнутри вторая сущность, проще говоря - Зверя. После такого никто не восстановится, поверь на слово. Зверь сгорел в огне. Я сложил ему костер из одной спички.       - Значит... Пит погиб из-за меня.       - Если бы не я, то погиб бы. А так ему придется просто сменить тело.       - Что?       - Когда оборотень превращается, он выплевывает свою, так называемую, человечность. Ты видела, наверное, как Пит сплюнул такую вязкую, серебристую жидкость. Полнолуние подходит к концу, Зверь забирает свою человечность и вновь надевает костюм человека... если будет этот костюм. У Пита его нет. И опять я пришел на помощь, забрав человечность.       - Человечность - это душа?       - В каком-то смысле, да. У этого вещества много названий, но я предпочитаю называть это человечностью.       - А потом? Где он найдет это самое тело?       - Для этого есть пустышки. Это люди, которым нечего терять, незачем жить, отдают свои тела таким несчастным, как наш Пит.       Джулия сморщилась. На ее взгляд это было мерзко, противно и ужасно. Отдать свое тело какому-то оборотню, сошедшему с ума во время очередного полнолуния? Нет уж, спасибо. Видимо, все эти мысли огромными буквами чернели на ее лице, и Мэтт в ответ на ее мнение возразил:       - Тут нет ничего страшного или противного. Это что-то на подобии доноров для нелюдей. Разве доноры тебе противны?       Джулия покачала головой. И все же это было как-то не так, неправильно.       И снова это молчание. Ни мыслей, ни слов, ни вопросов. Ну что это?! Будто им не о чем говорить!Или ты, Джулия, пока валялась в бессознательном состоянии растеряла всю любовь к болтовне? Когда молчать уже было невозможно, когда во рту пересохло, а тишина давила не хуже любого пресса, Джулия выпалила, что первое пришло в голову:       - Чудище, ты любишь шоколад?       - Что? - Мэтта словно оглушил высокий, девичий голос.       - Шо-ко-лад - это такая вкусная вещь. И могу раскрыть тебе страшную тайну: шоколад можно есть, - последние слова Джулия прошептала парню прямо в ухо, от чего у того по коже пробежали мурашки.       - Я знаю, что такое шоколад, и, представь себе, пробовал его. Но зачем ты меня спрашиваешь?       - А что, спрашивать уже стало запрещено?       - Хорошо. Я люблю шоколад, - скрывая смех за раздражением, ответил Мэтт. - Довольна, мисс Липучка?       - Я в этом была уверена! Все монстры должны любить сладкое! - с самым своим самодовольным видом заявила Джулия и засмеялась. Но смех резко перешел в крик. На мгновение обычный мир исчез перед ее глазами. Зыбкая почва, исчезнувшие стены, рябь - таким был пронесшийся перед глазами мир. Внутри все похолодело от ужаса. Через мгновение обычная картинка вернулась на свое место - стены, твердь, никакой ряби. Но девушка не могла успокоится, часто-часто дышала, слушая бешеный стук сердца.       - Что? Что случилось? Джулия! - сквозь шум в голове доносился глубокий голос Мэтта.       - Я... Боже! Что это было?! Там... Там не было стен... Что-то страшное, нечеловеческое , холодное... Что это, Чудище?! Что?!       Мэтт долго смотрел на Джулию из мира людей и мира монстров. Нет! Кто его надоумил отдать часть своей крови? Зачем отдал одну из своих жизней? Лучше погибнуть, чем жить... вот так вот.       - Нет! Нет... нет... - Чудище зажмурился, будто надеясь, что открыв глаза все это чудесным образом превратится в плохой сон. Увы, закрытых глаз оказалось мало. - Я... Когда я тебя спасал, я отдал часть себя, свою кровь и жизнь. Теперь в тебе нечеловеческая кровь... Прости, ради Бога, прости! Я должен был это предугадать. Теперь ты - не совсем человек. Одной ногой в своем мире, другой в моем. Извини, я... не хотел этого.       - Ух ты! - Джулия похоже и не слушала его сбивчивую речь и искренние извинения. Осознание того, что она сама окунулась в мир мистики, полностью захватило девичий разум. Не человек! Выбралась из вязкой и нудной жизни обычной девчонки! Петь, танцевать, прыгать, просто смеяться от счастья. - Мэтт, я обожаю тебя! - Джулия вскочила на ноги и закружилась по комнате безумным вихрем. - Я монстр!Я монстр! Р-р-р-р! Бойтесь меня!       Сказать, что Мэтт опешил от глупости Липучки - ничего не сказать. Радоваться жизни во мраке среди ужасных и одновременно несчастных существ, среди противной и склизкой магии, в этой мерзкой паутине - самое глупое, что можно было представить в этом мире. Такой мир не для нее, не для веселой, разговорчивой Джулии, не для ее радости по любым мелочам. Этот ужасный мир не ее. Даже такая дурочка, как Липучка, должна понимать эту простую истину.       Мэтт встал и не успел и глазом моргнуть, как почувствовал,что его шею обвили тонкие руки девушки, еще недавно скакавшей по больничной палате. Ее горячее дыхание обожгло холодную кожу. Шепот то и дело срывался, будто его хозяйка задыхалась от счастья. Хотя оно так и было.       - Спасибо, Чудище. Спасибо. Ты спас мою жизнь, а теперь исполнил мою мечту детства. Я тебя обожаю! Фортуна нынче благосклонна к моим идиотским желаниям... Спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Спасибо!       Этого Мэтт уже выдержать не мог. В груди горячими потоками разливалась ярость. Безмозглая курица! Он обрек ее на пожизненные мучения в месте, что хуже самого ада, а она радостно благодарит убийцу! Чудище гортанно прорычал что-то невразумительное и, сбросив с себя Джулию, заставил поглядеть в свои ужасные глаза, горящие яростью, словно прожекторы, на уродливом лице. На лице девушке самыми яркими красками было написано удивление.       - Ты чего?       - Идиотка! Я убил тебя, спасая! Я! Я отправил тебя в мир уродов, тьмы и паутины! Это сделал я! Глупый мальчишка, желая спасти не менее глупую девчонку, стал мучителем. Это я! Ты будешь блекнуть у меня на глазах, в твою жизнь придет страх, ужас, ты будешь задыхаться в сетях паутины, в которую я тебя затянул, а я буду наблюдать плоды свои милосердия. Я ненавижу себя, ненавижу свою жизнь, ненавижу! А ты? Ты бросаешься мне на шею и благодаришь! Благодаришь! Джулия, ты невыносимо глупа!       Она смотрела на него удивленно и восхищенно. Так смотрит ребенок на новую игрушку, безумно желанную и обязательно долгожданную. Широко распахнутые глаза отливали серебром. И вдруг в мире ничего не стало. Джулия затмила все. Черты лица, глаза, приоткрытые губи, легкая улыбка играющая на них... Желание пальцами провести линию скул, почувствовать бархат черных волос, нежно коснуться своими обветренными, тонкими губами ее мягких, девичьих губ вытеснило все остальные мысли. И снова притяжение. Словно маленькая девчонка перед ним - центр всех миров, окончание всех дорог. Быть ближе, быть рядом, украсть первый, он уверен, поцелуй у девушки с красивым, но совершенно ей не подходящим именем Джулия. Джулия...       Она никогда не видела в этих устрашающих глазах такую теплоту и нежность. Теперь их взгляд был переполнен светом, весенней теплом и странной для парня, безграничной чувственностью. Будто безумие овладело телом Мэтта. Сердце стучало в висках, разнося по венам горячую, как лава кровь. Джулия чувствовала себя сумасшедшей, заказавшей себе в любовники монстра. Да какая разница? Никакой красавец не сравнится с Мэттом, с ее Чудищем. Выпить его дыхание, запомнить этот миг своего безумства, чтобы потом, открывая эти воспоминания, смеяться и плакать. Поцелуй неуверенный и неумелый принес в мир что-то новое, до смешного несуразное, но почему-то дорогое до дрожи в коленях. Наверное, ощущение его сухих губ, которые накрыли ее собственные, навсегда останется в памяти. Чувство такое новое и в то же время древнее, как мир, полностью овладело парой несусветных дураков.       Солнечные лучи путались в светлых кудрях Мэтта. Царило молчание. Взгляды переплетались. Невообразимо, немыслимо, безумно...       - И что это было? - тихий, почему-то хриплый голос Чудища прозвучал громом в ушах Джулии.       И снова молчание.       Никто в мире не знает, что это было. Будущие страдания или счастье? Или вообще все вместе. Никто не ответит. Джулия знает только одно.       В больничных стенах только что произошло настоящее чудо.