Жизнь после жизни

— Китнисс? На меня смотрит Хеймитч безумными, широко-открытыми глазами. Я улыбаюсь, он, наверное, уже думает, что видит призрак, или решает больше не пить: — Что ты смотришь на меня, как на приведение? — в подтверждении того, что это я, я решаю покружиться, но видимо это плохая идея, потому что падаю я прямо в объятия старого ментора: — Я так рад тебя видеть! Я вновь ощущаю вину перед своей семьей: — Я тоже рада тебя видеть, Хеймитч. Он окидывает меня взглядом, и я читаю боль в его глазах и смущенно отвожу глаза: — Хеймитч, что было, пока меня не было? И он рассказывает, что Пейлор прекрасный президент, она организовала Бюро по всевозможным направлениям, от военного до образовательного. Теперь в каждом дистрикте есть мэр, каждый из которых был когда-то военным. Также в дистриктах существуют все направления промышленностей, а не только те, к чему они были приспособлены. Население пользуются всеми технологиями Капитолия, все люди работают, каждому строят новое приличное жилье. Тем, кто не может работать выплачивают компенсации. В образовании тоже происходят перемены: ученикам позволено выбирать на кого учиться, появились дополнительные секции по всем интересующим детей направлениям. Появились парки, кафе, бары, рестораны, библиотеки и кинотеатры, и все это есть в каждом дистрикте. Жители могут свободно и бесплатно передвигаться между городами. Налажены телевизионная и другие связи между дистриктами. Люди сами выбирают, где жить и где работать: — И все это благодаря тебе, солнышко! У меня слезы катятся по щекам, я понимаю, что все сделала правильно. С огромными потерями я вытащила дистрикты из нищеты, а Прим этого не увидит. Я начинаю плакать, и Хеймитч успокаивает меня, поглаживая по спине и что-то бормоча о хорошем. И я верю ему. Но за все это время он ни словом не обмолвился о Пите. Когда успокаиваюсь, я спрашиваю: — Хеймитч, что с Питом? —, но он на меня не смотрит, он смотрит мне за спину, взгляд его такой же, как при нашей встрече. Я поворачиваюсь назад и попадаю в плен лазурных глаз. Он стоит с сумками в обеих руках. Он похудел, подтянулся и возмужал, но главным для меня остается его взгляд. Он был все тот же, в нем не было переродка, в нем был только Пит. Я смотрю ему в глаза и вновь плачу. Они кинулись меня утешать, но Пит старался как можно меньше меня касаться. Я плакала от счастья. Сейчас со мной почти вся моя семья. Ощущение пустоты от отсутствия матери заставляет слезы литься быстрее. Хеймитч уходит на кухню за водой. Пит сначала неловко приобнимает меня за плечи, но я притягиваю его ближе к себе, он берет меня к себе на колени и начал укачивать, как маленькую девочку, он успокаивает меня как прежде. Хеймитч принес мне воду и успокоительный сироп. Я не пытаюсь возразить, в этом нет смысла. Я быстро все выпиваю и проваливаюсь в сон. Мне снится моя первая арена, когда Хеймитч присылает Питу сироп, как я даю его Питу, убегаю, на меня нападает Мирта, я зову Пита, который почему-то сражается с Катоном. Я понимаю, что это сон, но я не могу смотреть, как Пит умирает: — Пит… Пит! Вдруг я чувствую теплые объятия, которые могут дать мне мой мальчик с хлебом. В его руках я успокаиваюсь. Его руки для меня спокойствие, забота, нежность, любовь. Только в его руках я могу спокойно уснуть.