Цветок на камне.

Никогда, никогда не позволяйте говорить вам, чего вы можете и чего не можете. Докажите, что циники ошибаются. Это их проблема, что у них нет воображения. Единственный предел - это небо. Ваше небо. Ваш предел. Том Ходдлстон. У меня никогда в жизни не было собственного дома. Нет, конечно, наш фамильный особняк - это отчее гнездо и все тому подобное... Но вот отдельное жилье, да и еще дом, а не квартира - это была моя мечта... которая сбылась. Не при тех обстоятельствах при каких я хотела, но все же нет худа без добра или, как говорит один мой друг: два минуса в итоге дают большой жирный плюс... Приехав сюда, я словно глотнула свежего воздуха. Город моего детства возвращал меня в далекие воспоминания. Да и повидать родных - только радость. Мы редко встречались. Все работали, были в постоянных разъездах, в частых командировках. У всех свои обязанности, которые должны выполняться безупречно. Амитис - главный художественный директор компании, завещанной нам нашим отцом. Она и ведущий дизайнер, и лучший специалист-оценщик в ювелирном деле. Ведь компания, со всеми ее дочерними фирмами, занимались изготовлением ювелирных украшений. Я всегда удивлялась тому, насколько у сестры развита фантазия, насколько элегантен ее вкус и сколько у нее ангельского терпения, чтобы выслушать все пожелания заказчика и терпеть, молча и с обворожительной улыбкой, глупые капризы той или иной богатенькой мадам. Впрочем, компания "Голубой топаз" занималась только индивидуальными заказами, а таких было не мало... Поэтому практически все клиенты оказывались нетерпимыми, капризными и не обладали чувством стиля. Именно отсутствие вкуса у некоторых заказчиков иногда повергало Амитис в глубокий шок. Не так давно сестра рассказывала мне, что молоденькая жена одного успешного бизнесмена захотела себе кулон в виде платинового креста, с распятой на нем птицей Феникс, выплевывающей огненные не то стрелы, не то шары. "Нелепость, глупость, идиотизм чистой воды!" - восклицала сестра, рассматривая уже готовую дорогую безделушку... В такие моменты ей хотелось плакать. Но за работу платили очень даже неплохие деньги, поэтому Амитис, перебесившись часик-другой в своей мастерской, возвращалась в мир блеска драгоценных металлов и камней уже с милой улыбкой на лице и искрящимися глазами. Мои братья - Ютака и Мэгуру - часто добродушно посмеивались над ней в эти минуты бессильного и праведного гнева.Парни были далеки от всей этой тонкости и элегантности, зато все финансовые операции семейного дела были на их плечах. Хотя, иногда Мэгуру, самый неспокойный и несерьезный из нас, предлагал поставить на общий поток изготовление корон для зазнавшихся и заворовавшихся чиновников разных отраслей и мастей. Естественно, никто эту идею не поддерживал, зная, что Мэгуру, кроме как к цифрам и компьютерам, больше ни к чему нельзя подпускать. Вскоре и мне предстоит занять одно из управленческих должностей компании. Я обучаюсь юридическому делу в большом городе К... Гранит науки грызу легко, не смотря на то, что мне претит будущая специальность. Я всегда хотела стать врачом, сидеть в светлом кабинете, где даже стены пропитаны специфическим запахом лекарств, и ломать голову часы напролет над очередным спорным диагнозом. Но... На пути к мечте всегда есть эти надоедливые "но". Когда родители погибли, Ютака взял на себя ответственность за нас, он стал главой нашего семейства. Все решалось только под его зорким контролем. Даже своенравная и строптивая Амитис не могла противостоять брату. А что тогда говорить обо мне? Я согласилась с мнением Ютака, что семье и компании нужен высококлассный юрист, однако взамен потребовала от брата, что он не будет мешать мне в будущем обучаться медицинскому делу, как только я закончу постигать бездну знаний скучной юриспруденции и получу диплом с отличием. "Хватит ли тебе сил и терпения совмещать работу и учебу в медицинском университете?" - спросил тогда он. Ютака сомневался в моих способностях и силе стремления, но получив от меня в ответ краткое "Не беспокойся!", больше не поднимал эту тему. Не поднимал ровно до того момента, пока ему не пришлось приехать за мной в К... Я не отвечала на звонки, не ходила на занятия, вообще не выходила за порог своей университетской квартиры. Даже ноутбук покрылся толстым слоем серой пыли. Несколько недель я ничего не видела и не слышала вокруг себя. Вот тогда-то Ютака и вломился в мою унылую обитель и без всяких разговоров увез в Р... Без сомнения, все мои братья и сестра знали, что произошло, но они и предположить не могли, что я на долгие четырнадцать дней выпаду из реальности. Позже, придя в себя, я сама очень удивилась своему поведению. Раньше за мной такого не наблюдалось. "Но и раньше тебя так никто не предавал", - заметил тогда Мэгуру, выгружая из огромного чемодана мои учебники и многочисленные тетради. Когда я стала такой мягкотелой? Мне никогда не сравниться с Ютака, таким спокойным, рассудительным, надежным; никогда не стать такой бойкой и волевой, как старшая сестра; я не смогу себя вести весело и абсолютно непринужденно в большой компании, как это удается Мэгуру. Что я вообще умею? Именно в тот момент, когда я терзалась этими мыслями, Ютака повторил свой вопрос, прямо уставившись на меня своими серыми, холодными глазами. "Хватит ли тебе сил и терпения, Сакура?". И опять в ответ прошлое "Не беспокойся!". Брат только поджал тонкие губы и оставил меня одну в комнате, где раньше была моя детская. Теперь я стою посреди темной гостиной в своем новом доме. Совершенно потерянная, но не надломленная. Я не знала, откуда во мне появились столько сил и уверенности, но ни на одну долю секунды не сомневалась в том, что не позволю унынию и печали заполнить мою жизнь. Слишком уж человеческий век короток, времени не хватит, чтобы на каждое разочарование тратить драгоценные минуты, которые безвозвратно канут в прошлое. Сказать-то легко, а вот следовать своему боевому настрою довольно тяжело. Горечь обиды, резкие порывы жажды мести и тяжесть угасающей любви - все это так и норовит оттащить меня обратно, в самое начало моего пути. Но вспоминая крепкие объятия Мэгуру, серьезный взгляд Ютака и ободряющую улыбку старшей сестры, я с очередным глубоким вдохом беру себя в руки, стараюсь отогнать мрачные мысли и притвориться перед самой собой, что не чувствую уже больше той боли, что не дает моему внутреннему миру расслабиться и забыться спасительным сном. - Половина дела сделана, - произнесла я вслух, наконец поднимаясь с дивана. Мельком глянув на настенные часы, поняла, что провалялась так, витая в своих мыслях, без малого пару часов. - Черт! - выругалась я, спотыкаясь о свои же собственные туфли. "Больше не буду слушать Амитис и не надену туфли на шпильке в салон мебели!" - ноги ужасно ныли с непривычки, а мозоль, что я успела натереть, пока с сестрой добрых полтора часа ходили туда-сюда по магазину, давала о себе знать неприятным жжением. - Лучше кроссовок ничего нет, - пропела я, вновь оглядывая просторное помещение. "Здесь действительно слегка мрачновато", - подумала я и поспешила раздвинуть тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату хоть немного солнечного света. Попав под яркие теплые лучи, я зажмурилась и невольно съежилась. Никогда не любила лето, не очень комфортно чувствую себя и в помещении, где много света, искусственного или солнечного - неважно. Всегда было уютно только тогда, когда за окном мелкий дождь и дневное светило было скрыто за тяжелыми, свинцовыми тучами. Мои сердобольные родственники никогда не понимали этого. - Но Амитис сейчас может мною гордиться, - прошептала я, наклоняясь и поднимая с пола ненавистные туфли-монстры приятного мятно-зеленого оттенка, чтобы закинуть сей предмет гардероба в самый дальний угол. Везде стояли большие картонные коробки и коробочки поменьше. Плазменный телевизор в упаковке, целая куча посуды, ворох всяческих столовых скатертей - все это еще предстояло перенести в кухню-столовую. В этот раз мы с Амитис отвели душу. Поддавшись ее боевому настрою, скупили половину имеющееся в магазине мягкой мебели. Осматривая все эти приобретения уже будучи в трезвом уме, а не в покупательском угаре, я понимала, что еще далеко не все доставили. Мы не страдали от отсутствия денег, этих ценных бумажек было более чем достаточно. Любой из нашей семьи мог тратить столько, сколько захотел. В разумных пределах, конечно. Мы бесконечно благодарны нашим покойным родителям за безбедную жизнь, но каждый из нас старается приумножить семейный капитал. Никто не бездельничал. Нас так воспитали. Я тоже подрабатывала в юридической конторе в свободное от учебы время. Ютака был против этого, но я не хотела в своих глазах выглядеть лентяйкой, поэтому все-таки настояла на том, что имею право зарабатывать, даже не смотря на то, что была обеспечена на несколько жизней вперед. Однако, мне пришлось не мало выслушать тихий слов ярого недовольства от старшего брата, прежде чем он смог согласиться со мной. Упрямец! Может быть я так и продолжала бы стоять посреди гостиной, окруженная со всех сторон дюжиной коробок, и пялиться на мягкую мебель, если бы не звонок в дверь, оповещающий, что уже ранний вечер, и ко мне, как и обещали, приехали братья. Спотыкаясь на каждом шагу об различные упаковки, я помчалась в холл. Оказавшись перед массивной дубовой дверью, я пару раз глубоко вдохнула и поспешила впустить в дом своих гостей, которых не видела с тех самых пор, как переехала сюда.