Ангел одиночества

Не забываем про комментарии, а то автор снова впадет в депрессию и забудет про необходимость дописывать фик.       Какую-то секунду они просто смотрели на тело, безжизненно упавшее на землю. Словно завороженные взирали на клубы дыма, который заволок это место, окруженное вековыми деревьями. Кастиэль очнулся первым.       Он подбежал к Гермионе за какие-то микросекунды. Не заботясь об осторожности, коснулся ее спины, словно желая разбудить ее, пробудить ото сна, но девушка не очнулась. Он позвал ее, сначала спокойно, затем громко и долго, всей душой желая, чтоб она его услышала.       Но лишь тишина была ему ответом.       Дин и Сэм находились чуть дальше, поэтому они только сейчас подбежали к телу девушки. Дыхания не было. Кастиэль отбросил волосы с ее лица, подпаленные и значительно укоротившиеся. В паре метров от тела лежал разломанный теперь стеклянный шарик.       Кастиэль затряс ее, пытаясь добиться хоть какого-то ответа. На него тут же закричал Сэм, но бывший ангел ничего услышал. Запрокинутая голова, закрытые глаза, кровавый след на щеке...       Гермиона не дышала, она просто больше не жила.       Его почти оттащили от нее, вырвали тело бывшей волшебницы из рук. Дин держал его, а он даже не пытался вырваться. Словно отрешенно он смотрел на то, как Сэм склоняется над телом, прижимает ухо к груди, открывает ее глаза, пытается нащупать пульс на сонной артерии. Кастиэль не понимал, что младший Винчестер хочет сделать... Но все же не двигался с места.       - Кажется, у нее остановка сердца! Мне нужна твоя помощь, Дин!       - Но... – Дин выпустил Кастиэля, которого по-прежнему держал за отвороты пальто, не давая броситься к бесчувственной девушке, - я не смогу…       Сэм громко выругался, закричал что-то Дину, тот поспешил к телу Гермионы, упал на колени, поднял ее ноги, удерживая их на некоторой высоте от земли. Кастиэль не двигался, он находился словно в прострации, а весь его взор застилал густой белый дым, которого на самом деле не было. Да, он видел смерть своих друзей, умиравших за правое дело. Но никогда не испытывал подобного – ощущения, что кто-то просто не должен умирать. Она не может уйти, помогая им, отдав свою жизнь, пусть даже затем, чтоб Люцифер навсегда оставался в клетке. Он упал где стоял, не сводя опасливого взгляда с Сэма, который запрокидывал голову Гермионы.       Когда умирали ангелы, Кастиэль чувствовал печаль, желание отомстить. Сейчас мужчина ощущал такую разрывающую нутро боль, что ей нельзя было дать названия. Она словно притупила все ощущения, почти лишила слуха… Он не сразу услышал то, о чем просил его Сэм.       - Сними плащ и подложи его ей под плечи! Черт возьми! Сверни его! Скорее!       Кастиэль метнулся к ним, по ходу снимая с себя плащ. Какой-то отдаленной частью сознания бывший ангел почувствовал ужас, исходивший от Дина. Он тоже чувствовал вину за то, что случилось с Гермионой. В следующую секунду после того, как Кастиэль отполз на пару футов от них, Сэм размахнулся и нанес один прекардиальный удар в область грудины девушки.       - «На два пальца выше мечевидного отростка!» - пронеслись давно заученные слова у него в голове.       В следующую секунду Кастиэль, движимый каким-то животным порывом, попытался броситься на него. Какой-то частью сознания он понимал всю глупость своего поступка, знал, что Сэм никогда не стал бы сознательно вредить Гермионе. Но не смог противиться тем чувствам, что зародились в его груди. Сэм почти играючи оттолкнул его и заорал:       - Держи его, идиот!       Дин тут же опустил ноги Гермионы на землю и бросился к Касу, с силой оттаскивая его от девушки:       - Это надо было сделать, успокойся, не мешай, Сэмми знает, что творит!       Одновременно с этим Сэм наклонился и проверил пульс на сонной артерии. Его не было.       Тогда он зажал нос Гермионы, открыл ее рот и наклонился. Плотно обхватив ее рот своими губами, он вдохнул в легкие воздух. Раз. Два... Грудина девушки поднялась, говоря о том, что младший Винчестер все делает правильно.       - Зачем он ее целует? – взгляд Кастиэля, взъерошенного и растрепанного, с бешено бьющимся сердцем, был откровенно непонимающим. Дин, продолжая держать его, мрачно ответил:       - Так надо, Кас, я потом все тебе объясню.       Но пульса не было…       Тогда Сэм оторвался от ее губ, давая выдохнуть. Расположив руки на два пальца выше мечевидного отростка, одна на другой, он стал с силой нажимать на грудину Гермионы, пытаясь не переборщить. Можно сломать ребра, если расположить руки неправильно, повредить печень, но сейчас он об этом не думал. Он лишь жалел, что Дин не может ему помочь.       Продолжать делать искусственную вентиляцию легких и непрямой массаж сердца, удостовериться, что не вдыхаешь воздух в желудок, что кровь циркулирует по организму. Каждые несколько циклов проверять наличие самостоятельного дыхания. Бояться появления узких зрачков, возвещающих о смерти, страшиться понять, что вдуваешь воздух в труп… В труп той, что помогала тебе. В труп той, что вернула Кастиэля.       Раз, два, три. Не переставать считать, ведь это так важно. Пот капает на ее лицо, Дин все сильнее сжимает Кастиэля, иногда рефлекторно пытающего вырваться, еще не понимающего, что с ней происходит. Она должна выжить.       Но ее сердце самостоятельно не бьется.       Молить о чуде, ненавидеть тот день, когда сунулся к Рафаэлю, да будь проклят этот мир на земле, разве стоит одна жизнь, которую ты буквально держал в руках, мнимого конца света? Нет, не стоит... Только бы она жила.       Вдох. Дождаться ее выдоха. Еще вдох. Пятнадцать нажатий на грудину, считать, чтоб не забыть. Пот застилает глаза, а Сэм все верит, что она очнется. Он слышит голос Дина, который зовет Гермиону, проклинает Бальтазара, который сегодня не явился.       Но она открывает глаза.       Резкий вдох, и Гермиона заходится в кашле. Кастиэль бросается к ней. Слова не идут, он может лишь смотреть на нее, пытаясь сжать ее руку. Все тело Гермионы болит, будто много часов пытали Круциатусом. Последнее, что видит, прежде чем потерять сознание – это печальные глаза Кастиэля. Почти такие же, как она увидела в ту ночь, когда впервые встретила его. Но все же немного другие…       Она потеряла сознание. Но ее сердце уже билось.

***

      Дом Бобби Сингера в качества убежища для Гермионы и Кастиэля предложил Сэм. После того, что случилось на той поляне, девушке необходим покой и забота, поэтому нужно было искать какое-то пристанище. И бывший ангел, и Грейнджер готовились снова покинуть Винчестеров, но Сэм решительно воспротивился этому. Он понимал, как сложно Кастиэлю будет ухаживать за Гермионой. Да и особенно остро вставал вопрос об ее защите. В случае чего, девчушка не сможет быстро убежать, поэтому было необходимо совершенно безопасное место. Одним из таковых являлся именно дом Сингера.       Честно говоря, Дин был против этого и Кастиэль не высказал особого энтузиазма, но Бобби, поворчав, все-таки принял к себе девушку и ангела. Как ни странно, он даже обрадовался ее появлению в их чисто мужской компании, опустевшей после гибели Эллен и Джо. Гермиона заставила обоих братьев перессориться, помогла обрести человечность Кастиэлю и совершенно покорила старого охотника. Гораздо мягче Сэма, но вместе с тем очень начитанная, смелая, но не безрассудная. Не такая печальная, как Кастиэль… Она принесла свет в его дом.       Девушку разместили на втором этаже, в одной из бесчисленных комнат. Все здесь, естественно, было устроено для защиты от призраков, демонов и прочей нечисти, но Гермионе очень понравилась спальня. Ей был прописан строгий постельный режим, поэтому Сэм иногда приходил ее навестить. С Бобби Грейнджер вела долгие беседы, а он в свою очередь называл Винчестеров идиотами, которые ничему не научились после гибели Джо и Эллен и снова подставили очередную девушку. Счастье, что она не умерла, лоботряс Сэм ее откачал. Впрочем, последний не чувствовал за собой никакой вины, ему просто нравилось болтать с Гермионой. Дин относился к ней по-прежнему, хотя, возможно, просто немного ревновал своего друга, которой предпочел его общество общению с бывшей колдуньей.       Сам же Кастиэль в спальне Гермионы не показывался.       Сэм осторожно постучался в дверь комнаты и с облегчением услышал бодрый голос девушки, в котором едва-едва проступала хрипотца. Войдя, он бросил взгляд на Гермиону: она лежала на кровати, прикрытая до подбородка одеялом. Увидев его, Грейнджер попыталась сесть, опираясь на стену. Тело сильно болело, поэтому нарушать постельный режим девушка не могла.       - Привет, - слегка улыбаясь, сказала она, глядя, как он подходит к подоконнику, рассматривая унылый зимний пейзаж за окном.       - Как себя чувствуешь?       - Вполне хорошо, - ответила девушка. Гермиона не любила выглядеть слабой, ее несколько расстраивало то, что она должна находиться в постели так много времени, но иного выхода не было. Всю жизнь она привыкла, что это ей приходится заботиться о ком-то. И тут все так изменилось.       - Да уж, по тебе видно, - усмехнулся Винчестер, рассматривая синяки на ее лице, они проступили через пару дней после того, как он самолично вернул Гермиону к жизни.       - Нет, правда нормально. По крайней мере, вставая, я уже не падаю каждые пять минут. Чем, кстати, занимается Дин? За все время, что она лежит здесь, он ни разу не показался ей на глаза.       - Ремонтирует свою машину. Мы скоро уедем, Гермиона. Ты останешься здесь с Касом и Бобби, но не бойся: они тебя защитят, если опять явится кто-то из демонов.       - Я не боюсь. Это хорошо, что вы уезжаете. Дину больше не придется терпеть твои походы ко мне. Сэм улыбнулся и сказал:       - Честно говоря, мне будет их недоставать. С кем я еще могу разговаривать о юриспруденции, как не с тобой? Дин, к сожалению, в этом ничего не смыслит.       За эти несколько недель, что они были знакомы, оба смогли стать почти друзьями. Сэм напоминал ей Гарри, только больше увлеченного учебой. Надо сказать, что почти впервые Гермиона встретила человека, столь же сильно тянущегося к знаниям. Они оказались в почти одной ситуации: Сэм не смог продолжить обучение из-за семьи и долга, она вылетела из школы из-за нападением на Малфоя. Обоих выдернули из такого знакомого им мира… Только вот Сэм желал вернуться, а Грейнджер уже нет. За несколько месяцев Гермиона поняла, что дороги обратно уже не будет. Да, она волшебница, но уже больше никогда не сможет колдовать, и это надо признать. У Сэма же нет ни одного шанса вернуться в спокойную размеренную жизнь, что он так желал, здесь все и различие…       - Ничего, ты всегда можешь приехать, стоит вам с Дином разделаться с очередной порцией нечисти, страстно желающей вас убить. Я буду скучать, - искренне сказала она, поправляя свое одеяло, - Сэм, что с Кастиэлем?       Этот вопрос просто повис в воздухе, до того он был неожиданным. Сэм понимал, что он вырвался против воли девушки. Младший Винчестер видел ее растерянность, боль, понимал, что она испытывает печаль из-за того, что эта пернатая сволочь носа не кажет. Он порывисто подошел к ней, присел на кровать, взяв ее руки в свои. Грейнджер невольно улыбнулась, чувствуя их тепло.       - Гермиона, прошу, не грусти из-за этого. Не печалься из-за нас и Кастиэля тоже. Ты должна понимать: он испытывает вину из-за того, что случилось. Это мешает ему явиться сюда и поговорить с тобой.       - Но он не должен чувствовать себя виноватым! Я сама согласилась уничтожить заслонку, его вины тут нет!       - Твои слова в точности повторяют идеалы факультета, где ты училась, - недавно Гермиона рассказала ему, по какому принципу распределяют студентов на факультеты в школе чародейства и волшебства.       - Гриффиндора, - тихо вставляет она, но Сэм перебивает ее, яростно качая головой:       - Это не важно. Главное, что ты спасала его, спасала нас всех, и мы не смогли уберечь тебя. Бальтазар, сволочь…       - Он не виноват, он не меньше нас всех желал уничтожить эту заслонку, он хотел мира…       - Нет, он виноват, и не смей оправдывать его. Ты пошла на это, не зная, что можешь умереть, в этом есть и наша вина. Но Кастиэль... понимаешь, ему свойственно драматизировать.       - Я помню. Ты рассказывал, что он опустошил целый алкогольный магазин. После того случая на небесах...       - Так и есть. Он слишком... принципиальный, Черт, даже не знаю, как по-другому сказать. Нам приходится понимать это. А теперь, когда он стал человеком... Знаешь, Гермиона, я иногда не понимаю его. Смотрю, и не могу понять, какие эмоции испытывает именно сейчас, в эту секунду. Иногда мне кажется, что Кас не осознает простейшее из того, что я говорю. Бывает, что он отличается поразительной сообразительностью. Но Кастиэль еще не человек. А ты сделала столько, что он попытался стать им. Кас винит себя в том, что случилось, тебе просто нужно дать ему время.       - Да, конечно. Я не должна желать, чтоб он приходил ко мне. Спасибо тебе, Сэм.       Он внимательно смотрит на нее, выпускает ее руки из своих. Столько в глазах боли, решимости, нежелания признавать того, что стало уже очевидным. Сэм наклоняется и касается губами ее щеки. Ничего странного, просто дружеский поцелуй, но щеки Гермионы розовеют.       В эту самую секунду дверь комнаты распахивается, и Грейнджер видит на пороге Кастиэля.       Он успевает заметить поцелуй Сэма, переводит взгляд на порозовевшую Гермиону и вылетает из комнаты. Дверь с силой ударяется о стену, и девушка судорожно окликает Кастиэля, но он не возвращается. Сэм мрачно гипнотизирует дверь, проклиная бывшего ангела за то, что он явился именно в этот момент, и говорит небрежно:       - Мне кажется, Гермиона, что Кас тебя ревнует ко мне.       Девушка молчит, не в силах поверить в это.