Married to Jonas.

Birdy - Skinny Love. Nsync - Gone. Sunday Girl - Where is my Mind? Ed Sheeran - I See Fire.

- Я в душ, - произнесла Селена, как только перешагнула порог дома. Она прошла мимо матери, что уже крепко обнимала Джонаса, так, словно ничего и не произошло, словно, она ни о чем не знает, не имеет ни малейшего представления. Селена попросила ее об этом до того, как поехать за мужем в аэропорт, сказала, что так будет лучше, потому что Селене не нужны с ним ссоры еще и из-за того, что Гомез рассказала своей матери обо всем. Брайан вообще ни о чем не знал и не догадывался, поэтому эта искренность в его объятиях была совсем не наигранной, а самой настоящей. Подниматься по лестнице было слишком трудно: ноги ее совсем не слушались и ужасно болели. Они казались ватными. Создавалось такое ощущение, что если сейчас она не возьмется за перила, то точно покатиться по лестнице кубарем вниз, прямо в ноги своему мужу. Поэтому, пройдя в свою спальню, она взяла нижнее белье, обычную черную толстовку и пижамные штаны и прошла в ванную комнату. Наполнив кварцевую ванну горячей водой, она добавила в нее пену, а после, раздевшись, легла в нее. Тело чувствовало полную удовлетворенность. Селена устало прикрыла глаза, наслаждаясь запахом роз, что шел от геля. Гомез не помнила, сколько пролежала в ванне. Она открыла глаза, когда чьи-то руки осторожно подняли ее из уже холодной воды. А после, эти же руки закутали ее в полотенце, махровое, такое мягкое и приятное, что она снова была готова провалиться в сон. Усталость именно сейчас брала над ней верх, это было и ужасно и прекрасно одновременно. Ей казалось, что сон ее просто уносит прочь от всех проблем, всего неприятного. Это был Ник. Он заботливо прижимал ее к своей груди, надевая на нее сперва нижнее белье, а затем и теплую толстовку со штанами. Она выглядела уставшей, засыпала и будто не обращала внимания на то, что с ней делают, казалось, что она просто превратилась в куклу, бесчувственную, безжизненную куклу. - Ты уже полтора часа в этой ванной лежишь, я переживал, - ответил он, на ее сонный вопросительный взгляд, мол, что ты здесь вообще забыл, тебя не ждали. - Ты? - Селена недоверчиво усмехнулась, поджимая губы и прикрывая глаза. - Мы переживали. – Наступила тишина, которая разрушалась лишь его горячим дыханием и сиплым и даже немного рваным дыханием жены. Он поднял ее на руки и понес в спальню, где укутал ее в теплое одеяло, а после сел рядом. – Я хотел поговорить с тобой, - начал Джонас, тяжело вздохнув. - Знаешь, Ник, мне абсолютно наплевать на то, хочешь ты этого ребенка или нет, я оставлю его, - зная, о чем пойдет речь, Селена ответила сразу, не дожидаясь ничего остального. Все было совершенно не важно. Он сейчас тоже был не важным. Она не хотела всяких прелюдий или еще каких-то дополнительных слов, от которых потом было бы больно, сильно больно, до посинения губ, до дрожи в ладонях, до щипания в носу и слез на щеках. Она не хотела. Ей было достаточно его простого тембра голоса. - Я хотел сказать, что это значит для меня очень многое. Ты и наш ребенок… Это сделает меня счастливым, только пожалуйста, пусти меня обратно в свое сердце, не закрывайся от меня, я прошу, я не смогу жить, если потеряю тебя, потеряю нашего ребенка… Селена, любимая… - Ник, прекрати, - она резко закрыла глаза, прерывая его на полуслове, и закрыла ладонями уши, словно спасая свои перепонки от громких, бессмысленных слов. Не хотела слушать это все, зная, что расплачется, что не выдержит, что захочет обнять его, что будет нуждаться в нем, как в глотке свежего воздуха. Понимая, что это приведет к еще одной порции боли. Не хотела знать, что он чувствует, не хотела понимать его. Слишком трудно. Слишком больно. Слишком давит на открытые раны… - Я устала… Сейчас четыре часа утра, я очень устала и хочу спать, - она закрыла глаза, а затем повернулась на другой бок, стараясь скорее провалиться в сон, лишь бы не ощущать эту горечь от его слов, его прикосновений. Постель еще никогда не была такой холодной. Селена долго ворочалась, еще сильнее кутаясь в одеяло, поджимая к себе ноги, натягивала толстовку на замерзшие ладони, стараясь согреть себя, и как обидно было, что все попытки были четны. Сейчас Ник находился в гостевой комнате под предлогом того, что ему надо доделать кое-что по работе и ему не хочется мешать своей жене спать. Сколько прошло времени, Селена не знала. Она уже давно разучилась считать его, теряясь в своих мыслях, уходя глубоко в них, обдумывая каждую мелочь в их отношениях. Не выдержав всего происходящего, шатенка встала с кровати, обернулась в теплое одеяло как можно сильнее и вышла из комнаты. Из двери, ведущей в гостевую спальню, пробивались слабые лучи света, скорее всего, от ночника. Они говорили о том, что Ник, возможно, еще не спит. Она не знала зачем пришла, для чего и почему. Просто стояла на пороге у закрытой двери несколько минут – никак не могла решиться постучать, боясь последствий, не зная, зачем вообще она находится здесь. Это ее жутко пугало. Мыслей в голове было столько, что она не знала, куда от них прятаться. Хотелось кричать, и она кричала, просто под толщей воды ее никто не слышал! Решилась. Постучала. А затем, на пороге появился он. В своих обычных серых пижамных штанах, с голым торсом. В его взгляде было столько недоумения, густые брови были немного нахмуренны, а губы слегка приоткрылись от удивления. - Что ты здесь делаешь? – он оглядел ее с головы до ног: маленькая, едва достававшая ему до плеча, закутанная в теплое одеяло, часть которого сейчас лежала на полу, сломанная – внутри, растерянная – снаружи. Сердце его сжалось в тугой комочек, и хотелось прижать ее к себе. Крепко-крепко. Она стояла босыми ногами на холодном паркете, и казалось, что она чувствует себя нагой, скованной. Шатенка была растеряна. - Я сама не знаю, - едва слышно, шепотом. - Почему ты босиком? Проходи, - в его взгляде - волнение, он тут же отходит в сторону, пропуская девушку внутрь. – Замерзла? – а в ответ простой кивок головы и взгляд, наполненный болью и слезами, которые тут же начали капать на пол, быстро скатываясь по щекам. Шаг вперед. Крепкие объятия, от которых снесло крышу. У обоих. Она не выпускала его, прижимаясь к его груди все сильнее и сильнее, плача… Ее дрожащее дыхание опаляло его кожу, и единственное, что он сделал, это просто прижал ее к себе, запуская большую ладонь, в спутанные, еще немного сырые волосы. Эти теплые ладони, что находились на его спине, казалось, дарили волнение и беспокойство, от которого ему тут же захотелось избавиться. Он не любил эти чувства, особенно, когда они были направлены по отношению к ней. Ему было гораздо легче знать, что она в порядке, не замерзла, сыта и не болеет. А сейчас, смятение и страх сковывали душу. - Мне больно, так больно, Ник, - она посмотрела на него, нервно кусая губы, дрожащими руками касаясь его плеч. – Избавь меня от нее, - она снова уткнулась носом ему в грудь, опаляя ее рваным дыханием. - Прости меня, малыш, прости, - Джонас приподнял ее заплаканное лицо, а затем просто поцеловал ее. А она не оттолкнула. Селена обвила руками его шею, приподнялась на носочки и еще сильнее впилась в его губы, зажмурившись от нежности, от легкости момента. И почему она была такая слабая? Почему? Селена знала, что за этим поцелуем последует слишком много боли, которую она просто не сможет пережить, но все равно целовала его, отвечала ему. Позволяла ему брать верх над собой, позволяла ему поднять ее на руки, обвила ногами его торс, так же нежно и крепко целуя его, плача от безысходности, от боли, что наполняла легкие, от жуткой дрожи в коленках, от его предательства, которое эхом отдавалось в глубине сознания, мешая успокоиться. - Я люблю тебя, малыш, - прошептал Ник, присаживаясь на кровать и усаживая девушку себе на колени. – Я никому тебя не отдам, слышишь? - Не надо, Джонас, не надо, - Селена закрыла глаза, обнимая его, положив голову на его плечо. – Это все равно ничего не значит. - Она тяжело вздохнула. – Я скучаю по нам, правда… Но простить… У меня пока нет сил на это… - Ты совсем замерзла, - лишь прозвучало в ответ. – Уже начало шестого утра, спи, сегодня надо будет успеть многое сделать, - Ник уложил ее в кровать, как маленького ребенка, а сам лег рядом и крепко прижал ее к себе, ощущая ее холодные ноги на своей голени. Он словно накрыл ее собой, согревая, позволяя ей расслабиться, почувствовать себя в безопасности, в успокоении. Он почувствовал, как она облегченно выдохнула, прижимаясь спиной к его груди сильнее, желая согреться. *** Она открыла глаза. Первое, что попало ей под внимание – Джонас лежал чуть ниже ее живота. Он поглаживал его, целовал, и увиденное заставило ее широко улыбнуться. Он не видел, что она проснулась, ему было не до этого. Все его внимание было приковано к ее еще плоскому животику, в котором уже находился их малыш. Он прикладывал к животу ухо, прислушивался, и это выглядело так мило и нежно… - Доброе утро, - проговорила она хрипловатым голосом, положив руки на грудь. Взгляд его карих глаз резко метнулся к ней. В нем было все обаяние, нежность и в тоже время некая настороженность. Словно, он боялся ее реакции на все происходящее, словно, он думал, что она оттолкнет его, а он попытается остановить ее. Но она выдернет руку из его крепкой хватки и хлопнет дверью, оставляя его наедине со своими мыслями. - Знаешь, - он откинулся на подушку, а затем повернулся к ней. Она тоже повернулась к нему. Николас приблизился к ней, нежно проведя пальцами по лицу шатенки. Это вызвало на нем улыбку, теплую, искреннюю. Селена в блаженстве прикрыла глаза. – Я рад, что у нас будет ребенок, - шепотом, - правда. Сейчас все будет по-другому, детка, все измениться. Я обещаю тебе, - он притянул ее к себе, нежно целуя в носик. Обнял, запуская руку в густые темные волосы, чувствуя, как ее горячее дыхание опаляет шею. До мурашек. - Ник, это не так… - она резко покачала головой, опуская ее, а затем отстранилась от него и села на кровати, свесив босые ноги. – Ты прекрасно это знаешь, - она встала и повернулась к нему лицом, сложив руки на груди. – Ты так же знаешь, что то, что произошло вчера, ничего не значит, это был всего лишь минутный порыв, слабость, которую я так убивала в себе все те две недели, которые тебя не было рядом. Ты знаешь, что мне все так же нужно время, чтобы привыкнуть к той мысли, что ты этими руками, которыми обнимаешь меня, этими губами, которыми целуешь меня, обнимал и целовал ее, когда я так нуждалась в тебе, сидя в темной комнате. Ник, это было так не справедливо! Ты не знаешь, как это больно - ждать тебя всякий раз, надеяться, что вся боль, наконец, ушла! А потом увидеть тебя, податься этому чертовому порыву, а на утро с ужасом осознать, что тебе все также больно, все так же трудно, и что ты с ума сходишь от мыслей, которые так крутятся в твоей голове надоедливым напевом… - Гомез тяжело дышала, стараясь не расплакаться перед ним. Довольно слабости. Хватит. - Селена, ты сама себя не понимаешь! – в его голосе было столько злости и гнева, что у нее чуть ноги не подкосились. Ее слова злили его, словно жена хотела разозлить его еще больше, надавить на больное. – Ты делаешь одно, а потом говоришь другое! Я не знаю, как понимать тебя, как к тебе вообще относится, как быть с тобой рядом, если ты сама сейчас не желаешь этого! – он тоже вскочил с постели и теперь стоял у противоположной стены, гневно впиваясь в нее раздраженным взглядом карих глаз. - Я и не прошу тебя сейчас быть со мной! Не надо так говорить! Я не принуждаю тебя оставаться в моем обществе и терпеть меня, потому что я, видите ли, жду твоего ребенка! Это ничего не значит! Так только хуже, понимаешь?! Зачем друг друга мучить? Скажи мне, зачем? Это не стоит того, - как он ненавидел, когда она плакала, когда она так стояла перед ним и плакала, роняя эти бесценные слезы на пол. – Так не может длиться бесконечно, Джонас. У нас ничего не склеивается, не получается, уже который раз! У меня опустились руки, Ник… С меня хватит, я просто не выдержу. Гораздо легче, когда ты не принадлежишь мне, - стала вытирать слезы со щек, глубоко дыша. - На что ты намекаешь? Разойтись? А ты подумала обо мне? Я люблю тебя, Селена, понимаешь?! Люблю! Я не могу без тебя! Все не то и все не те, когда тебя нет рядом, ты нужна мне, как воздух, я серьезно! - Хватит, Ник! Ты врешь, - она устало покачала головой, поджимая губы. - Нет! - Да, потому что если бы все было так, как ты говоришь сейчас, ты бы не стал спать с Оливией, ты бы не стал этого делать! Я даже не хочу думать о том, что тебя побудило на все это… Потому что ты правда, чувствуешь к ней что-то, ты бы не стал делать это просто так… Ты бы не стал… Какой смысл мне быть рядом с тобой, если ты ничего ко мне чувствуешь? От этого только больнее, только хуже… Пойми ты, что каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вижу тебя с ней, как ты делаешь это с ней, как ты трогаешь ее, целуешь, запускаешь руку в волосы, вдыхаешь ее запах, - она смотрела карими обезумевшими глазами на него, не обращая внимания на слезы, что так текли по ее щекам, теряясь в толстовке. – Я на стену готова лезть, - шепотом. - Все, хватит. – Ник резко выдохнул и уверенным шагом направился к ней, а затем грубо толкнул ее к стене и впился губами в ее рот, приоткрытый от удивления. Он целовал ее, ощущая соленые слезы, что все так и катились по ее покрасневшим щекам. Она словно была сломанной куклой, у которой оторвали и руки, и ноги. Она не отстранялась, но и не отвечала ему, она словно стала безжизненной, словно, она не понимала, что ей делать, зачем ей что-то делать… Как будто все в этот момент стало слишком незначимым, словно было плевать, что будет дальше со всем и со всеми. Он укусил ее нижнюю губу, надеясь хоть как-то привлечь ее заинтересованность, но в ответ лишь получил звонкую пощечину, а затем огромную силу от ее худых рук, которые просто тарабанили его по широкой груди. У Гомез явно была истерика. Сильная. Все смешалось и окрасилось вокруг в серый цвет. Он отступил на шаг назад. *** Селена сидела на полу, обхватив свои колени дрожащими руками, поджимая их к себе, пряча в них голову. Ник стоял у окна, наблюдая за тем, как трасса рядом с домом все больше и больше наполняется людьми. - На шоу у Эленн, если она спросит, то все разговоры о моей беременности – слухи. Придется сыграть немного, будто все хорошо, - она закрыла за собой дверь с обратной стороны. И он готов был поклясться, что слышал, как она снова заплакала. *** - Вы должны соответствовать друг другу, поэтому я подобрала вам эти наряды. – Стилист показала на два манекена у дальней стены, на которых были надеты костюмы, которые должны были надеть Селена и Ник для шоу Эленн. Платье Селены было из ткани, напоминающей шкуру далматинца, оно было узким, облегающим, а на талии находился золотой ремешок из цепи. Внизу манекена стояли черные плетеные босоножки на шпильке с небольшой платформой у носа. У Ника же был обычный черный костюм со вставками на рукавах и спине, из такой же ткани, что и платье Селены. Пиджак напоминал что-то из гусарских накидок, выглядело прекрасно. Полное соответствие. - О, они превосходны, - Селена широко улыбнулась, разглядывая наряды. – Единственное, туфли… - она подняла за ремешок туфли на каблуке. Шпилька, наверное, была сантиметров десять. Учитывая ее положение на данный момент, ей не следует ходить на таких высоких каблуках, ей вообще не следует ходить на каблуках, и она уже начинала паниковать. - Что с ними не так? – стилист недоуменно посмотрела на девушку, которая испуганно продолжала смотреть на босоножки. - Я бы взяла другие туфли. Я не хочу одевать слишком высокий каблук, - она перевела взгляд на Ника, который понял корень ее просьбы. Он осматривал свой костюм, находясь в метре от нее. Но в этот момент подошел к жене, положив руку на ее талию, будто бы хотел успокоить, утихомирить эту бушующую панику в шоколадных глазах. - Но тогда платье потеряет весь свой вид, обычные лодочки никак не впишутся в образ, - заговорила стилист, с сожалением глядя на девушку, которая прилагала все усилия, чтобы держать себя в руках. Она стала еще более чувствительнее, ее могло вывести из себя что угодно, ее стало тошнить от многих продуктов питания, таких как молоко, овсяное печенье, капуста и любимые соленые огурцы, и всего этого еще не было каких-то жалких трех дней назад. Это начинало немного пугать и нервировать еще больше, а присутствие Джонаса так и вовсе накаляло итак раскаленную атмосферу до предела. - Что же, тогда придется идти в том, что есть, - выдохнула Сел. – Только, в следующий раз, давай сделаем образ таким, чтобы не обязательно под него было надевать высокие каблуки, хорошо? – она широко улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка не казалась натянутой и неискренней. - Без проблем, - блондинка улыбнулась Селене, а после предложила им померить костюмы, что они в принципе и сделали. *** Они стояли за кулисами и словно ждали своей участи. Стоять на этих каблуках было совершенно неудобно и некомфортно, но приходилось терпеть и делать вид, что все отлично, что ее ничего не тревожит и не беспокоит. Темные волосы были собраны в объемный хвост, классический макияж делал ее лицо естественным, но в тоже время очень нежным и красивым. Ох, сколько пришлось потратить времени на то, чтобы убрать эти мешки под глазами, которые появились за последнюю неделю. Ник стоял рядом с ней по правую руку. Сейчас, на этих каблуках, она доставала ему до головы, и это, почему-то, с какой-то стороны успокаивало ее. Всякий раз, когда он подходил к ней ближе, чем следовало бы, она чувствовала его превосходство над собой, но сегодня этого чувства не было. Она тяжело дышала, в ожидании смотрела на выход на площадку. Им придется взяться за руки, наиграно улыбаться и делать вид, что все замечательно, что они счастливы! Какие вопросы подготовит для них Эленн никто не знал. Им надо будет действовать вместе, как одно целое. И это пугало большего все на свете. - Пора, - Ник подошел чуть ближе, а после крепко взял ее за руку, переплетая пальцы. Они направились по тесному коридорчику к выходу, и она старалась держать себя в руках. Это чувство тошноты, чувство какой-то обреченности словно сводили ее с ума, кружили ее голову. Но как только в поле зрения попалась первая камера, на лице тут же засияла яркая улыбка. Да, она счастлива. Счастлива. - Привет! – Эленн широко улыбнулась, встречая пару, а в зале послышались визги и крики, которые стали тут же, моментально, раздражать Селену. Но единственное, что сделала девушка, это просто крепко обняла телеведущую, а после радостно помахала рукой ребятам, что сидели в студии. Ник все так же крепко держал ее руку в своей, хотя мог бы отпустить ее сейчас. Но она не хотела, чтобы это происходило. И, казалось, он чувствовал это, будто он знал, что она нуждается в его руке сейчас. Когда все друг друга поприветствовали, Ник и Селена сели на диван в центре в студии. Но Эленн молчала и просто смотрела на них невинным взглядом, отчего становилось немного неловко и смешно. Ник уже не держал руку своей жены, просто сидел к ней чуть ближе, чем это было в последний месяц. Молчание длилось чуть ли ни минуту, и в зале послышались смешки. Селена сама еле сдерживала смех, но Ник, как обычно, был неприступным на такие розыгрыши. - Ну, ребята, как дела? – наконец произнесла Эленн, после того, как в студии стало тихо, а смех утих. - Отлично! – произнесли Селена и Ник в унисон, а после посмотрели друг на друга, улыбаясь еще шире. И Гомез, правда, думала, что это было по-настоящему, не для публики. Что он действительно улыбался ей, потому что хотел, а не потому, что того требовали от него обстоятельства. - Ник, ты словно хочешь съесть ее! Не смотри так! – произнесла телеведущая, а зале вновь послышались аплодисменты, смех и визги. - Я готов сделать это прямо сейчас, - Джонас пожал плечами, переведя взгляд на Эленн, а после посмотрев на свою жену, что изумленно вскинула брови. - Что? – Селена посмотрела на мужа, не веря своим ушам. Что за фигню он несет? Это же смешно. - Что? – повторил он, снова заставив публику посмеяться. Селена помотала головой, мол, болван, глупец, этого и следовало от тебя ожидать. - Хорошо, Ник. Вы сегодня выглядите просто чудесно, кто помог вам в этом плане? – спросила она, поджимая губы и чуть хмуря губы. - С нами работала потрясающий стилист Симона, она сшила эти костюмы своими руками, и мы очень благодарны ей за это. - У нее просто золотые руки, ребята! – Эленн зааплодировала, заставляя публику сделать тоже самое. - Селена, недавно на экраны вышел твой новый фильм «13 причин почему». Знаешь, когда я смотрела его, я не могла поверить, что это делаешь ты. Ты заставила меня плакать каждым своим словом! Ты превзошла все мои ожидания! Что ты чувствуешь сейчас, когда продажи побили все рекорды? - Знаете, эта роль была очень важна для меня. Было непросто поставить себя на место этой девушки, почувствовать каждое происшествие, понять, что ею двигало в какой-то момент. Была проделана большая работа не только мной, но и всей съемочной команды. Я очень благодарна каждому, кто помогал мне в эти дни на площадке. И сейчас, смотреть на эти цифры… Это что-то невероятное! Это вдохновляет, заставляет меня чувствовать себя счастливой. Я невероятно польщена. Вы, ребята, всегда рядом, и это заставляет меня делать то, что я люблю делать. - Селена тепло улыбнулась, когда массовка стала аплодировать. - Ник, ты видел этот фильм? - Конечно, - Джонас тут же закивал головой. И в этот момент, Селена вспомнила, какого это было, показать ему эту картину. Как они сидели в гостиной, крепко прижавшись друг к другу, укрытые теплым клетчатым пледом, и он смотрел этот фильм, а в конце крепко прижал ее к себе, сказал, что эта роль подняла ее, как актрису, что она справилась на отлично, что сейчас будет больше предложений для съемок. И это был, пожалуй, самый теплый вечер за всю их семейную жизнь. Самый теплый вечер до того, как наступил сентябрь. Осень сводила ее с ума, заставляла корчиться в конвульсиях, кричать, плакать, выгибаться каждую ночь дугой, в попытке избавиться от дьявола, что показывал ей картинки любовной близости ее мужа и Оливии. Ник говорил еще что-то, она прослушала, но тут же улыбнулась, когда его левая рука легла на ее левую ногу. - Скажи, ты скоро собираешься выпускать альбом, когда это произойдет? - Уже скоро, мы с командой уже выбрали обложку, и пока доделываем кое-какие моменты, и через какое-то время он будет доступен для покупки в интернете и в магазине. - Мы все с нетерпением ожидаем твой новый альбом, потому что твой первый сингл был просто сумасшедшим, он взорвал все чарты. Селена, ты что-нибудь слышала из его нового альбома? - Если честно, то нет. Он не давал мне это делать. Даже запрещал мне ходить с ним в студию. Я услышала только его новый сингл, и то, если бы не его выход, то, скорее всего, я послушала бы эту песню только тогда, когда бы вышел альбом, - Гомез недовольно посмотрела на мужа. - Я хочу сделать тебе сюрприз, так что не надо жаловаться на то, какой у тебя ужасный муж! – парировал Ник, грозя ей пальцем. - Что?! Нет, не ври! – Селена слегка толкнула Ника в бок, мол, что за чушь ты говоришь, ты знаешь, что ты лучший. - О, ребята, вы только посмотрите на них! Разве они не милые? – произнесла Эленн, переведя взгляд на публику, которая простым вздохом «Ооо» сразу же поддержала ее. - Селена, недавно Ника видели в компании Оливии Калпо, причем фотографии, которые сделали папарацци слишком провокационные, что ты думаешь по этому поводу? В этот момент на экране появилась фотография Джонаса и Калпо, где они крепко обнимаются, не замечая папарацци, или же просто делая вид, что не замечают. Сердце неприятно защемило, и еще бы чуть-чуть, она бы снова расплакалась, потому что фотография была сделана относительно недавно. Она не относилась к тем, которые пришли ей в конверте в Лондоне, не относилась к тем, что она нашла у Ника в тумбочке… Наверное, она была сделана полторы-две недели назад, уже тогда, когда Селена уехала в Лос-Анджелес. Она не знала, куда ей прятаться от того, что ее ждет дальше, не знала, что делать, как скрыть дрожь в голосе. Ник незаметно сжал ее коленку в своей ладони, словно успокаивая ее. Но сейчас этот жест казался ей полным унижением с его стороны. Ей хотелось оттолкнуть его назад, дать волю чувствам и убежать в комнату, где ее бы никто не нашел. - Эленн, к чему ты клонишь? – Селена недоверчиво приподняла бровь, внимательно впиваясь карими глазами в ведущую, и хитро улыбнулась. - Это ты мне скажи, что это значит. Выглядит так, словно Ник изменял тебе, - Эленн широко заулыбалась. Суть вопроса Селена так и не поняла. Это их личная жизнь, к чему здесь эти фотографии и вопросы, от которых кружится голова. - Ник, ты изменял мне?! – Гомез перевела возмущенный взгляд на мужа, который так же наигранно удивился. - Что? - Что? - повторила за мужем Селена. Присутствующие рассмеялись, а Эленн в этот момент покачала головой. - А если серьезно, Ник, в честь чего мы можем лицезреть такие фотографии? - Это секрет Оливии, я не могу его раскрывать, - Джонас пожал плечами, приобнимая Селену за талию. А девушке, ничего не оставалось делать, как просто улыбаться. Ее уже тошнило от этой улыбки. - О, вот значит что! Дорогие друзья, нас вскоре ждет что-то необычное! – проговорила Эленн. – Сейчас мы прервемся на короткую рекламу, а затем мы узнаем о новых слухах вокруг пары и проведем один конкурс, где Селена и Ник должны показать свою любовь! Камеры отключились, но ни Селена, ни Николас не двинулись с места. Он просто наклонился к ней, и едва слышно, так, чтобы услышала лишь она, прошептал: - Молодец, - а затем тепло улыбнулся. Гомез ничего не оставалось делать, как тоже улыбнуться ему в ответ! В этот момент все смотрели только на них. Голова начинала кружиться, а тошнота все ближе и ближе подступала к горлу. Все было так не во время, неверно, жутко неправильно, до противных и гадких мурашек, до хрипоты. - Меня тошнит, - она с опаской посмотрела на мужа, который тут же изменился в лице, не зная, что делать дальше, как быть. Два слова, которые тут же начали щекотать грудь, давить на виски, заставляли усердно думать, думать. Думать. Думатьдуматьдумать. - Есть время, чтобы выйти? – спросил он, с беспокойством смотря на нее. В ответ она лишь помотала головой, а потом опустила ее, смотря на свои руки. – Дать тебе воды? - Нет, спасибо, - она тяжело вздохнула. Голова начинала кружиться, это, действительно, было сумасшествие. Ник, не зная, что делать, просто крепче сжал ее руку, говоря, что он рядом с ней. Что он не даст ей облажаться, не даст ей упасть. Он будет держать ее до последнего, будет защищать ее, будет с ней, потому что сейчас он должен был быть здесь, прикрывая ее своей спиной. Он обязан был быть с ней. Потому что сейчас никого не было, кто смог бы заменить ей его. - Все будет хорошо, мы справимся, - он ободряюще ей улыбнулся, и Селене показалось, что это «мы» было тем, что она хотела услышать на самом деле в этот злосчастный момент. Потому что они действительно могли справиться с этим только вдвоем. И эта рука, которая так крепко держала ее руку, была сейчас жизненно необходима. А потом, в течение еще одной минуты была тишина. Когда они снова вышли в эфир, Эленн еще раз поприветствовала публику и представила Ника и Селену. - Итак… - протянула ведущая, смотря на пару внимательным взглядом. - Итак… - повторила Селена, отчего публика засмеялась. - Итак… - Ник последовал примеру жены, еще больше веселя народ. - Селена, я знаю, что это не мое дело, но любопытство сгрызает меня до ужаса, и эти слухи сводят меня с ума. Недавно ты была замечена папарацци у гинекологического отделения, не значит ли это, что ваша семья скоро пополниться? - Боже, Эленн, откуда у тебя эти вопросы? – Гомез заливисто засмеялась, а потом перевела взгляд на Ника, который, мягко говоря, был обескуражен. – Знаешь, если я буду беременна, ты будешь первой, кому я сообщу эту новость! - Эй, - Ник толкнул жену в плечо, которая широко улыбалась. - Народ, вы это слышали? Все это слышали? – публика согласно закричала. – Теперь тебе никуда не сбежать от этого, милочка. Это будет на твоей совести, - Эленн погрозила шатенке указательным пальцем, заставляя ее рассмеяться. - Ну, тогда преступим к следующей части! Дорогие друзья, Селена, Ник, у меня для вас есть небольшой конкурс! – Эленн поднялась со своего кресла и направилась к другой площадке, где уже стоял большой столб, у которого была кнопка сверху, а выше кнопки было размещено ведро, наполненное чем-то непонятным. – Идите сюда. Селена, твоя задача стоять прямо под этим ведром. – Девушка последовала указанию ведущей и встала туда, куда попросила ведущая. - Ник, скажи мне честно, ты бы хотел испачкать красивейшее платье своей жены яйцами? - Что? Нет, - Джонас тут же помотал головой, удивленно смотря на женщину. - Тогда ты должен будешь попасть в ту кнопку над ее головой вот этим мячиком, если не попадешь, то пеняй на себя, потому что в то ведро разбили четыре десятка яиц, - Эленн злорадно посмотрела на Джонаса. - Эленн, я думаю, нам с Ником лучше поменяться местами, его не жалко, - произнесла Селена, с шоком уставившись на женщину: только этого сейчас не хватало. - Нет. Ник, у тебя одна попытка. Время пошло, - сказала, как отрезала, заставляя публику рассмеяться. Селена стояла и просто молила Бога о том, чтобы Джонас попал в эту чертову кнопку над ее головой. Она смотрела на него глазами полными мольбы. Ноги ужасно устали стоять, ее все так же продолжало тошнить, и если сейчас на нее выльется целое ведро яиц, у нее просто начнется истерика. Какого же было ее облегчение, когда мячик ударил в кнопку, она уже собралась радоваться, как вдруг почувствовала на себе мощную струю воды. Ведро все равно опрокинулось и оставило ее полностью сырой с открытым ртом. - Но я же попал в кнопку! – Николас удивленно посмотрел на телеведущую, которая начала хохотать от того, как нелепо и глупо выглядела в данный момент Гомез. В этом всегда вся суть конкурсов Эленн. - Да, именно поэтому на нее вылилось не сорок яиц, а простая вода. – Селена, милая, иди к нам. - Ник подошел к жене и подал ей руку, чтобы она не поскользнулась, идя по мокрому полу, и когда Гомез и Джонас оказались напротив Эленн, она продолжила: - Ребята, мне только что сообщили, что через неделю у вас годовщина свадьбы, два года, - в этот момент в зале послышались аплодисменты, - поэтому, как там, в России говориться? Горько! – Селена переглянулась с Ником, а затем они оба посмотрели на телеведущую, что выжидательно сложила руки на груди. – Целуйтесь уже! Николас посмотрел на Селену, будто бы извиняясь, а затем наклонился и прикоснулся к ее губам. Поцелуй был недолгий, пару секунд, но этого было достаточно, чтобы снова нуждаться в нем. Когда он отстранился, Эленн строго смотрела на них. - Разве это поцелуй? Давайте ребят, целуйтесь крепче, мне через минуту на рекламу выходить, - она недовольно расставила руки по бокам. Ничего не оставалось делать, как снова поцеловаться. Чувствовать вкус его губ, ощущать сильные руки на своей талии, чувствовать желание каждой клеткой своего тела, понимать, что он тоже хочет этого, от того, как он снова начал кусать ее губу. Нижнюю губу. Она таяла, и если бы он сейчас не отстранился от нее, у нее точно подкосились бы ноги. Краем уха она точно чувствовала, как в зале было не спокойно, как все кричали, хлопали и визжали, будто бы поздравляя их. С чем? С началом или с концом? - Сегодня у нас в гостях была самая потрясающая пара Голливуда, Селена Гомез и Ник Джонас, уважаемые! Спасибо, ребята, что пришли! Еще раз с наступающим праздником, была рада увидеться! – попрощавшись с телеведущей, Ник и Селена, держась за руки, направились к кулисам. Нужно было срочно пройти в гримерную, снять каблуки и переодеться. - Ты в порядке? – спросил Николас, как только дверь гримерной закрылась за их спинами. – Тошнит? – эта забота в его голосе была как бальзам на сердце. - Уже нет. Устала, - выдохнула, слабо. – У тебя есть во что переодеться? *** На выходе их здания было так много народу. Фанаты, охрана, папарацци, все это смешалось в большую кучу, и, казалось, что вырваться было просто невозможно. Николас крепко держал ее за руку и осторожно вел к машине, что уже ждала их на углу. Ее сырые волосы волнами лежали на плече, толстовка Ника была очень большой (это единственное, что оказалось в машине), но теплой, а спортивные штаны согревали ноги, на которых были одеты простые сланцы. Ей хотелось скорее вернуться домой, укрыться теплым одеялом и лечь спать, хотелось просто отдохнуть, потому что день был просто изматывающим. Наверное, они добирались до машины минут двадцать, потому что ребята просили их сфотографироваться с ними и дать автограф, каждый тянул свою лямку, каждому хотелось появиться с Селеной или с Ником на фотографии. Вечер был прохладным, поэтому, перешагнув порог своей комнаты, она тут же направилась в ванную комнату, желая согреться под теплыми струями воды. Они невероятно расслабляли ее, приводили мысли в порядок, словно эта вода могла смыть с нее весь сегодняшний день, избавить от боли, отчаяния, которое так засело в ее сердце и медленно грызло его. Словно эта вода исцеляла ее раны, залечивала их, смазывала мазью, осторожно перебинтовывая, чтобы впредь не кровоточили и не гноились. Словно эта вода могла избавить ее от жгучего в груди чувства одиночества, которого она раньше никогда не испытывала, держа Джонаса за руку. Оно вызывало горечь во рту, как от проглоченной таблетки. Этот противный горький привкус, который будто бы разрезал горло, спускаясь в желудок, застревая где-то между желудком и грудью. От этого начинало тошнить еще больше. И первое, что сделала Селена, когда вышла из душевой кабины – склонилась над унитазом. Она опустилась на колени, держась за унитаз обеими руками и начала вырывать. Было плохо, голова кружилась, ноги были ватными и непослушными. После того, как все закончилось, она откинулась на стену и начала тихо плакать. Она не знала почему, просто слезы сами полились из глаз. Слишком чувствительна, сентиментальна, ранима. Наверное, у нее точно едет крыша, потому что раньше такого никогда не было. Это пугало ее. Немного придя в себя, Селен, завернувшись в махровое полотенце, медленным шагом вышла из ванной и прошла в свою спальню. К ее удивлению, Ник сидел на кровати и внимательным взглядом следил за ней. - Что ты здесь делаешь? – Селена бросила на него недовольный взгляд, сильнее обматывая вокруг себя полотенце. Сырые волосы лежали на плечах темными волнами, вода с них капала на пол, прямо рядом с ней. Девушка не двигалась с места, продолжая смотреть на мужа, который в этот момент уже поднялся с кровати и, подойдя к ней, остановился прямо напротив. И она снова чувствовала себя слишком уязвленной. - Хотел узнать, как ты себя чувствуешь, - ответил он, пожимая плечами. Он облизнул губы, смотря на нее. - Я в порядке, узнал? Теперь можешь выйти и дать мне одеться, - сдержанно произнесла шатенка, опуская голову и судорожно вздохнув. Не надо, Джонас, не надо! Она не выдержит. - Тебя только что стошнило? - Тебе в подробностях расписать, или обойдемся без них? – она бросила на мужа озлобленный взгляд, и уже собиралась обойти его со стороны, как поскользнулась, в ужасе завизжав и зажмурившись, ожидая сильного удара об пол. Однако его не последовало. Полотенце, да. Бесшумно опустилось с ее тела на паркет, оставляя ее совершенно нагой в руках мужа. Он крепко держал ее, словно это было слишком важно сейчас – держать. Держать и не отпускать ее ни в коем случае. - Селена, я просто хочу с тобой поговорить, - произнес Николас, поставив жену на ноги, а после, нагнувшись и подняв ее полотенце, протянул его ей. - О чем? - Гомез снова завернулась в полотенце, подошла к шкафу и достала пижамные штаны с широкой футболкой. Она быстро переоделась, а затем залезла на кровать, чуть приподнимая подушку в ее изголовье, и присаживаясь как можно удобнее. - Я хотел тебе сказать… - Джонас присел рядом с ней и взял ее руку в свою. – Хотел сказать, что мне еще никогда не было так больно терять кого-то. Я потерял многих, но терять тебя невыносимо больно, слишком трудно, несправедливо! Я не смогу выдержать этого. Ты слишком дорога мне, прошу, не отдаляйся от меня! С каждым твоим холодным взглядом в мою сторону, с каждым пустым словом, я все больше и больше понимаю, как трудно быть без тебя сейчас. Мне не хватает твоей поддержки, твоего голоса, твоей руки поверх моего плеча, мне не хватает тебя, такой правильной для меня! Я знаю, как я был не прав, оставив тебя, позволив тебе уехать, совершив то, что я сделал. И этому нет прощения. Я знаю, как тебе сейчас трудно! Просто дай мне шанс… - Я устала давать тебе шанс… - Не перебивай! – остановил он ее, а затем продолжил. – Я знаю, что ты давала бесчисленное множество шансов, и что я никогда не мог использовать их правильно. Но… Я чертовски нуждаюсь в тебе. Мне так важно, чтобы ты была со мной. И сегодня, когда мы были у Эленн, я не мог видеть твою наигранную улыбку, не мог видеть, как ты общаешься со мной, как будто ничего не произошло. Я знал, что твое сердце разрывается в этот момент. Ты мне жизненно необходима, Селена. Я не хочу проходить через это снова, не хочу снова видеть твою боль, слышать твои слова и смех, произнесенные через силу, потому что это было надо. Ты мне нужна, потому что я люблю тебя! Так невыносимо люблю, что погибаю каждый раз, когда ты проходишь мимо меня и не говоришь мне абсолютно ничего. Вернись ко мне, родная, прошу, вернись. - Ник, я не знаю, что тебе сказать. Слишком трудно постоянно в тебе нуждаться. А после этого… Ты просто меня раздавил. Я в себя не могу прийти уже которую неделю. Я не хочу знать, что тебя побудило на все это, я не хочу ничего знать. Мне нужна твоя рука. Мне нужен ты. Но как мне теперь доверять тебе? Я просто не представляю. Я сходила с ума, пока не видела тебя все это время. А ты приехал, и стало хуже. Я не могу найти в себе силы перестать представлять тебя с ней, постоянно в глазах эта картина. И ты просто не представляешь, как больно, Ник. Мне еще никогда не было так больно! – ее голос дрогнул. Она устало закрыла глаза. – Иди сюда паршивец, и я прошу тебя, никогда, никогда не отпускай мою руку, никогда не давай мне упасть, не раздавливай меня, не бей мое сердце, не разбивай его! – она крепко прижалась к нему, чувствуя, как его сильные руки прижимают ее к его крепко груди. Селена готова была раствориться в этих объятиях. – Я прошу тебя, Ник, не оставляй меня, не давай мне сломаться, потому что еще один раз я не выдержу. Я буду стараться простить тебя, правда, я приложу все усилия, но я не могу обещать тебе, что это произойдет завтра же. – Она громко выдохнула, и горячее дыхание опалило его кожу сквозь тонкую ткань рубашки. - Я бесконечно тебе благодарен, Селена. Я люблю тебя, - Ник встретился взглядом с женой и крепко поцеловал ее, чувствуя е нежные губы, такие мягкие, вкусные и настолько родные, эта дрожь, эти мурашки… И не хватило слов, чтобы описать эти чувства. Он целовал ее, целовал… И она отвечала.