Мечты

      К концу пятых суток в лесу моя любовь к морковному пюре стала расти в геометрической прогрессии с каждой съеденной банкой. Не такое уж оно плохое, как казалось раньше. Альфард моей привязанности к ярко-оранжевому содержимому не разделял и осуждающе посматривал, как я уничтожаю запасы, выданные Хеодачи.       Я поклялась себе самой страшной клятвой в следующий раз не следовать дословно советам «не идти по дороге». Стараясь стать незаметной, и нырнув в безобидный на первый взгляд лес, я оказалась в непролазной чаще.       Раскидистые корявые деревья переплетались между собой корнями. Через листву с трудом проникал свет, не в силах рассеять полумрак. Те деревья, что не могли пробиться к свету, умирали. Их, лишённые коры и листьев, ветви скручивались причудливыми фигурами и падали на землю, затрудняя и без того нелёгкий проход по лесу. Я надеялась спрямить себе путь до сторожевого поста, но на деле уже не знала, где нахожусь.       Жутковатое местечко. Птицы не пели, звери, к величайшему сожалению Альфарда, не бегали. Тишина всегда нервировала меня, а здесь даже Альфард то и дело опускал уши и жался к ногам. Изредка по лесу прокатывались волной трубные стоны, сопровождающиеся громким треском ломающихся деревьев. В такие минуты мы припадали к земле, пытаясь определить, откуда исходит угроза. Но через несколько минут лес вокруг нас опять погружался в сон. Мягкий мох гасил шаги, слегка пружиня под ногами.       Сырость, исходящая от земли, пропитала одежду под броней, и теперь та неприятно липла к телу. Но особенно неуютно в лесу становилось ночью, когда каждая высохшая коряга превращалась моим воображением в монстра, готовящегося напасть. Я нервно оборачивалась и не выпускала из рук короткого кинжала. Мы давно должны были выйти обратно на дорогу, но по непонятным мне причинам лес и не думал заканчиваться. Однообразная картина утомляла, а от влажности я начинала ощущать, что скоро, как и все вокруг, начну покрываться мхом.       Мы свернули на едва заметный просвет между деревьями и вскоре вышли на небольшую поляну. Между деревьями то тут, то там возвышались руины старых каменных построек. Где-то от зданий остался только фундамент, разорванными фрагментами торчащий из земли. Где-то сохранились стены, с черными провалами вместо окон. Много каменных глыб странной формы было разбросано по сторонам. Больше всего их было в центре покинутого поселения, вокруг обезглавленной статуи: заросшего мхом куска посеревшего от времени мрамора. Отбитые ветром и дождём выступающие детали давно рассыпались в мелкую крошку. Отсутствие головы не позволяло определить, какому богу она была посвящена.       Кому могли поклоняться в этом месте? У кого просили защиты и помощи? Оставалось только гадать. Когда-то здесь была шумная деревня. Бегали маленькие Ферре, или Харнийцы, или неизвестная мне раса, и замирали в почтении перед статуей. А сейчас лес отвоевал себе пространство, заставив потесниться всех остальных. И статуи не осталось ничего иного, как молча взирать на происходящее, не в силах что-либо изменить.       Сколько же таких покинутых, заброшенных мест прячется в лесах, саваннах, пустынях? Десятки, сотни, тысячи? Кому бы ни посвящалась эта статуя, она не заслуживает забвения. Я потянулась рукой к каменному изваянию, и совершенно случайно мой взгляд натолкнулся на неровную строчку выбитых в основании букв. Почти скрытые мхом, едва заметные, они притягивали к себе магнитом, заставляя неотрывно смотреть на себя, и с каждой секундой становились все отчётливее, пока не загорелись холодным пламенем. «Дотронься - и обратишься в камень», - фраза обожгла меня, заставив одёрнуть руку. Я судорожно сглотнула и обернулась.       Глыбы, те самые, странной форме которых я удивилась, теперь предстали передо мной в ином свете. Я почти различала человеческие тела, искажённые гримасой лица, заломленные руки… Ещё мгновение и я бы стала одной из них! Медленно отходя от статуи, боясь, что она и сейчас может мне навредить, я прикидывала в какую сторону проще бежать. Хрустнувшая ветка ускорила мои размышления и я, не задумываясь, бросилась бежать от деревни прочь. Остановилась я только тогда, когда ноги зацепились о корни, и я с воплем рухнула в яму, засыпанную перепревшей прошлогодней листвой.       Тяжёлое дыхание раздалось над моей головой. Альфард обеспокоенно заглянул в яму. Но на то я и кошка, чтобы падать на четыре конечности! Изрядно вывозившись в грязи, я выбралась на поверхность. Слава богам, заброшенная деревня оказалась где-то позади, и у меня не было желания в неё возвращаться.       Вот теперь мой плащ, точно отображает своё предназначение – маскировать того, кто его носит под окружающую среду! На нем красовались листья, клочки травы, земля – да я сама была как плащ! Все, что мне требовалось сейчас – вода! На своё счастье, я заметила блеснувшую серебристую полоску впереди.       Какое же это счастье, отмыться, наконец, от маскировочного слоя! Альфард брезгливо коснулся лапой воды и отошёл в сторону. Ничего он не понимает в купании! На его недоброе ворчание я ответила громким всплеском и фонтаном брызг. И пускай вода была холодная, а сумерки сгустились, я почувствовала себя почти самой счастливой кошкой на свете. Отряхиваясь и устраиваясь на ночлег, я думала о прайде вольно гуляющих котов.       Странный прайд. Странный для разбойников. Разбойникам положено нападать на торговые караваны, на слабых и беззащитных путников, на мелкие поселения. Но тут все было с точностью наоборот. До моих ушей зачастую доносились просьбы о помощи от приходивших в лагерь Ферре. Они не нападали на караваны, да и слабым помогали, о чем косвенно свидетельствовал кошелёк, переданный мне Шерри. Так чем же они на самом деле занимались? И зачем ушли к Рокочущим перевалам?       Мысли не давали мне уснуть. На небе высыпали первые звезды, а я все ещё беспокойно ворочалась, никак не находя удобного положения. Как далеко отсюда Рокочущие перевалы?       Что сейчас делает Веселео? Спит? Или готовит свои деликатесы? Или опять громко бренчит на своей лютне композиции собственного сочинения? Последнее увлечение Веселео испытывало терпение на прочность у остальных членов прайда. Мне представилась забавная картинка: если соединить Тэми, с его безумными завываниями на мотив, исполняемый на лютне Веселео, а в придачу присоединить Зохара с его рассказами, то от этой троицы любая армия врага либо сразу застрелиться, либо утопится, либо поклянётся всеми богами никогда больше не переступать границы нашей территории.       А Хеодачи? Кого теперь разыгрывает? Перед кем раскладывает пучки лекарственных трав и просит пожевать? А потом в ужасе заламывает руки и начинает кричать, что заметил ядовитый стебелёк в одной из съеденной тобой кучки. И надо срочно в лесу найти противоядие, которое выглядит как на картинке, случайно завалявшейся у него в кармане. Причём непременно два пучка собрать, никак не меньше! Не поверить ему не возможно, ты вскакиваешь и, как очумелый, бросаешься в лес!       Шерри… Вспоминает ли он вообще о моем существовании? Или Эльтере успела напридумывать обо мне очередные россказни? Глаза ей мои не нравятся! Да, не всем так «везёт» в жизни и что с того? У Гояни они красные, и её это как-то не трогает. А мои жёлтые, видите ли, не нравятся. Я громко фыркнула, чем тут же разбудила Альфарда. Закрыв глаза, я попыталась прогнать из головы образ Эльтере и через какое-то время он начал таять, пока не исчез, уступив место снам.       Кто мне говорил, что мои старые доспехи были способны защищать только от комаров? Я бы с радостью вернула их назад! Руки и шея нещадно чесались, на них, как и на ногах появились волдыри. Вдобавок купание в холодной воде на ночь глядя не пошло мне на пользу, сухой надсадный кашель испортил все утро. Альфард скептически поглядывал то на реку, то на меня. Вот когда пригодились те самые красные баночки «от разных болезней» данные Хеодачи. Зуд постепенно утихал, а кашель смягчился, и мы смогли продолжить свой путь. Сегодня нам везло, до полудня мы вышли на дорогу, которая к моей вящей радости привела нас к Сторожевому посту.       Скучающий охранник-харнииц Саладин, с нескрываемым сочувствием покосился на мой изодранный плащ. А услышав рассказ о потерянной деревне и статуе, губы стражника стали еле слышно шептать слова молитвы.       Недалеко от поста нашёлся и источник странных жутких звуков в лесу. Слоны, с многоцветными ушами прогуливались около реки и, вытягивая хоботы, громко трубили.       Саладин с опаской посматривал в их сторону.       - Вот к чему приводит купание в реке, - указал он на нежно-бирюзовый цвет слоновьей кожи.       - А что не так с рекой? – насторожилась я.       - Старатели с золотого прииска сливают в неё что попало! От этой воды по коже идут волдыри, и начинается жуткий зуд! Видела бы ты старателей! Все кашляют и чешутся! Альфард издал звук, сильно смахивающий на смешок. Но стоило мне обернуться, как он с непринуждённым видом стал обнюхивать деревянные ступеньки.       Дорога до Аль-Харбы, указанная Саладином, оказалась широкой и светлой. Мимо меня дважды проехал, покачиваясь на дороге, почтовый дилижанс. Странное устройство, увиденное нами на Тигрином хребте, оказалось безобидным транспортным средством, перевозившем путников и их грузы. Можно было бы воспользоваться и им, но с животными туда не пускали.       Вскоре на горизонте показался сам город. Стреловидные башни, купола храмов и дворцов, величаво поднимались из-за высокой каменной стены, защищающей город от врагов. Пока город медленно приближался к нам, я решила подготовиться к возможным сложностям. Итак, все в основном задаются вопросом - из какого я прайда? Называть новый - не слишком блестящая идея. Значит, надо придумать себе другой прайд! Например, прайд Карателей с севера! Звучит отлично, только из меня каратель, как из облезлой кошки снежный лев. Или, может, прайд Серых земельных червей? Не слишком броско, но как-то приземлённо. Какой же придумать? Как сказала про меня Эльтере? Глаза как у дикой кошки? Вот и название - прайд Диких котов! И пусть все гадают кто это! И где их поселение! Можно загадочно сверкать глазами и молчать!       Шерри не откажешь в чувстве юмора: Аль-Харба - большой город… По сравнению с Аль-Хадидом, он до неприличия огромен! И пугал меня намного сильнее гиен и ядовитых змей. По мне, так проще в одиночку перебраться через болото, чем нырнуть в этот муравейник.       Все свободное пространство около городских стен использовалось местными жителями под фермы и скотные дворы. Деловито расхаживали курицы, склёвывая рассыпанные не слишком внимательными фермерами семена. Жалобно блеяли овцы, не в силах дотянуться через решётки загонов до яркого клевера, растущего на огородах. Ровные грядки моркови, картофеля зачастую соседствовали с рядами азалий, роз и лаванды.       До отряда Шерри я и не думала, каким захватывающим может быть процесс выращивания растений. На Соколином плато я всегда с ненавистью воспринимала работы на огороде. Они казались мне лишёнными большого смысла. Подумаешь: сажай, да пропалывай! А потом собирай! Но Хеодачи заставил меня посмотреть на это с другой стороны. Глядя как в его руках невзрачные растения становятся компонентами различных снадобий, я изменила своё отношение.       Пугала на грядках, от самых маленьких, кое-как связанных, до больших, устрашающе глядящих нарисованными глазами, красовались через каждые несколько метров.       Я вспомнила, как Сехмет, лазутчик из отряда Шерри, а по совместительству кожевник-ремесленник, учил меня вязать такое же. Сколько ни старалась, в результате получилось страшилище, подозрительно смахивающее на Ханту. Я даже хотела повесить старый лук ему за спину и потренироваться как на мишени в точности стрельбы! Настоящий Ханта сейчас, наверное, счастлив, что кошка с жёлтыми глазами больше не приносит огорчений маре Аварану.       Я преодолела полосу ферм и подошла вплотную к городским стенам. После слов Хеодачи, запомнилось одно - врагом может оказаться кто угодно. Значит, на помощь рассчитывать не приходится. Я выдохнула и вошла через распахнутые ворота.       Чем руководствовались строители, когда возводили Аль-Харбу, оставалось неясным. Россыпь множества узких и кривых улочек, внезапно начинающихся и так же внезапно заканчивающихся, связывали различные кварталы города друг с другом. Такой же участи могла подвергнуться и любая широкая, просторная улица, оборвавшись за первым же поворотом высокой стеной. Фонтаны, устроенные в разных частях города, и убегающие от них в разные стороны отводящие каналы, были заполнены чистой прозрачной водой.       Императорский дворец в самом сердце Аль-Харбы, ориентир, конечно, хороший, но найти маленький приют в затерянном квартале не помогает. Говорили, от внутреннего убранства дворца захватывало дух. Жаль, что после гибели царской семьи его навсегда запечатали от посторонних взглядов. Но даже внешне он поражал своей красотой и правильностью форм. Высокие башни, возвышающиеся с четырёх углов здания, цеплялись за облака. Разноцветная мозаика фасадов переливалась всеми цветами радуги под солнечными лучами, рассеивая фонтаны разноцветных брызг. Кружевные каменные арки-переходы соединяли башни между собой. Если бы не солнце, палящее с неба, дворцом можно было бы любоваться вечно. Но моя задача – приют - не была выполнена. В четвёртый раз, вернувшись на исходную точку, я озадачилась. В том, что я хожу по кругу сомнений не оставалось. Замершая стража дворца бесстрастно взирала на мои мучения и в своём молчании была сродни камню. А снующим по ремесленным и торговым лавкам жителям было не до приставаний желтоглазой кошки с расспросами.       Раскалённый солнцем камень, повсеместно распространённый в городе, отдавал жаром. Камень выстилал дорожки около фонтанов. Им были вымощены улицы, из него были сложены все городские постройки. Альфард плелся за мной, тяжело дыша и вывалив наружу мясистый язык. Я по новой отправилась кружить по городу. Доедая на ходу, купленную в ближайшей лавке булку, я свернула в очередной узкий проход между домами и едва не сбила играющую маленькую девочку.       Коротко стриженные тёмные волосы и раскосые глаза выдавали в ней харнийку. Тот же возраст, что и у Манады. Да и внешне они были чем-то схожи. Только эта девочка была одета в лёгкое хлопковое платьице, а не в кожаную жилетку и юбку. Оторвавшись от рисования кусочком известняка по камню, девочка подняла голову. Тот же безмятежный взгляд при виде Ферре и льва. Я начинала привыкать к мысли, что это нормально, когда заметив меня харнийцы не вытаскивают ножи и мечи, а спокойно улыбаются. Если мир поменялся, значит и мне нужно стать другой.       - Ты не знаешь, как найти приют Её Величества Амарендры IV? – без надежды на положительный ответ, спросила я у девочки.       - Конечно, знаю! – с готовностью поднялась она. – Тут недалеко!       После Манады я внутренне стала с опаской относиться к желанию детей-харнийцев помочь. Кто знает, кому она передаст информацию о моем интересе к приюту? Но без её помощи его не разыскать. Придётся рискнуть.       - Как ты ориентируешься в городе? – поинтересовалась я, когда мы свернули на третью по счёту и идентичную двум предыдущим улицу.       - По башням! – указала девочка на торчащие над крышами домов шпили.       - Как тебя зовут?       - Хони.       - И ты не боишься тут потеряться?       - Нет, что ты! – заразительно засмеялась девочка. - Тут невозможно заблудиться!       «Ну, конечно», - мысленно простонала я. Нет, если тут вырасти, наверное, не заблудишься. Ведь своё Соколиное плато я тоже знала вдоль и поперёк.       - Вот мы и пришли! – ткнула девочка на безликую двухэтажную постройку зажатую переулком. Добротное здание из красноватого кирпича с полукруглыми зарешеченными окнами и массивной дверью с медной ручкой, впрочем, как и многие в этом городе, примыкало к соседним, образуя тупик.       - Спасибо, Хони, - поблагодарила я девочку и протянула ей медную монетку.       - И тебе спасибо! – с нескрываемой радостью уставились глазёнки на жёлтый кружочек в своей ладошке. – Обращайся, если что! – добавила она и убежала, звонко стуча по камню крошечными каблучками своих туфель.       Я попросила Альфарда ждать меня на улице и постучала в дверь. Не дождавшись ответа, я толкнула дверь и вошла. После яркого солнца, глаза утонули в темноте.       Если снаружи царило величавое спокойствие, то внутри здания водоворотом бурлила жизнь. Харнийские девочки и мальчики разных возрастов сновали по дому, отчаянно вереща, периодически затевая драки, и непрерывно споря друг с другом. Отловив одного из них, я с трудом выяснила, где найти настоятеля. Буркнув что-то нечленораздельное, шустрый малыш вывернулся из моих рук и ринулся обратно к себе в комнату, напоследок ткнув пальцем в направление ближайшего коридора. Комната настоятеля нашлась на втором этаже в конце указанного харнийцем коридора. Дверь была приоткрыта и, из вежливости постучав в неё, я вошла. Рослая фигура в темно-бардовом балахоне с капюшоном надвинутом на глаза сидела за столом спиной к свету. Настоятель держал в своих руках раскрытую книгу. Солнце, без помех заливающее комнату сквозь окно, мешало внимательнее рассмотреть настоятеля.       - Да прибудет с нами милосердная Нуи, - вспомнила я традиционное приветствие при обращении к старшим.       - Да не покинет её благословение твой путь, - ответил мужчина и отложил книгу в сторону.       - Вы настоятель приюта? – на всякий случай уточнила я, хотя как проверить это не совсем понимала.       - Настоятель - слишком официально, мне привычнее брат Шин, - из-за низко свисающего капюшона открытыми взгляду оставались подбородок и губы.       Поначалу настоятель казался весьма скромной комплекции, но стоило ему расправить плечи, как я в полном объёме ощутила всю глубину своего заблуждения. Балахон предательски затрещал по швам.       - Мне поручено передать вам это, - я быстро вытащила мешок с монетами, письмо и протянула их ему.       Настоятель протянул руку, тыльную поверхность правой кисти пересекал глубокий крестообразный шрам. Он отложил мешок в сторону и вскрыл письмо. Его взгляд забегал по строчкам.       - Шерри хочет, чтобы ты осталась здесь, - прервал чтение брат Шин.       Чего-то подобного я ожидала и ещё по дороге придумала правдоподобную отговорку:       - Эта информация устарела. Мне следует отправляться дальше, не задерживаясь здесь.       «Получи, Эльтере! Решила, что от меня так просто отделаться? Не надейся!»       - Аль-Харба – большой город. Он может многому тебя научить, - философские нотки прозвучали в голосе брата Шина.       - Я нисколько не сомневаюсь в этом, но здесь слишком обжигающее солнце. Каменные джунгли Аль-Харбы не для меня и моего льва.       - Куда ведёт твоя дорога? – поинтересовался настоятель. – Впрочем, ты не обязана сообщать мне об этом.       «Фух», - с облегчением вздохнула я про себя.       - Я спрошу по-другому: не будет ли твоя дорога лежать мимо Храма Воссоединения в Поющих землях?       Мне показалась, что настоятель улыбается, хотя его губы оставались неподвижными.       - Если тем самым, я могу помочь вам – она будет лежать через храм, - осторожно ответила я. Ни о храме, ни о Поющих землях я ничего не знала. Но кто знает, может там я смогу узнать что-то полезное.       Рука настоятеля нырнула в ящик стола и извлекла на свет светло-коричневый конверт:       - Передай его служительнице храма Лейсан, - рука повторно скользнула в недра ящика и теперь появилась с маленьким шёлковым мешочком. - Дорога дальняя и тебе они пригодятся.       Я забрала письмо и мешочек, оказавшийся довольно тяжёлым для своего размера.       - Будь осторожнее. Повсюду враги, - добавил брат Шин и снова взял в руки книгу.       Я склонила голову в знак прощания и вышла из комнаты. Шума и гама в приюте за время разговора не стало меньше. Альфард, мирно дремавший в тени здания, лениво потянулся и ткнулся мордой в мою руку.       - Мы идём в Поющие земли, - заговорщески подмигнула я ему. – Нет, не спрашивай где это, – заметив его растерянный взгляд, добавила я. - Сама не знаю…