Так выбираю я

Вика двигалась очень медленно, то и дело заваливаясь на холодную стену, но, вопреки собственным ожиданиям, чем дольше Кострова шла, тем лучше у нее это получалось. Девушке удалось приноровиться к ходьбе по каменистому полу, освещая себе путь зажатым в здоровой руке мобильным. Она видела очень плохо, но, к счастью, под ногами пока не встречалось никаких существенных препятствий. Изредка тишину нарушал голос Антона, который справлялся о проделанном Викой пути или давал инструкции относительно его продолжения. - Мне нужно… нужно немного передохнуть, - с запинкой произнесла Кострова, сползая по стене вниз. Хотя девушка и привыкла к боли, которая с недавних пор сопровождала ее неотлучно, слишком долго терпеть ее она не могла. - Х-х-хорошо, - послышался ответ. Вика встрепенулась, заметив, что язык у ее собеседника заплетается. - Антон? – позвала она. – Что с вами? Мужчина не ответил, заставляя все внутри девушки беспокойно сжаться. Что если он потерял сознание или, того хуже, умер? Ведь без него Кострова погибнет: Антон ее единственная надежда, ее цель и смысл… Страх сковал сердце Вики ледяными тисками, темнота, разгоняемая лишь светом от экрана телефона, казалось, подступила к девушке ближе, раскрывая свои удушливые объятья неизвестности. - Антон! – это уже был почти визг. – Не смейте меня бросать тут одну! – в отчаянии крикнула Кострова, чувствуя, как к глазам подступают слезы бессилия. - Вика? – голос мужчины звучал сонно. – В чем дело? - В чем дело? – облечение в душе девушки смешалось с возмущением от того, что он заставил ее так нервничать. – Вы издеваетесь? Сначала просите довериться вам, а потом отмалчиваетесь? Да что вы о себе думаете?! Кострова, как и большинство женщин, была очень тревожной натурой и при малейшем намеке на угрозу кому-то из близких могла сама себя накрутить, возводя ее в абсолют. А в случае благополучного разрешения, выплескивала все накопившиеся за время страданий эмоции на того, за кого и переживала. - Спокойно, - голос Антона зазвучал бодрее, но в нем все еще чувствовалась какая-то заспанность, - я не понимаю, о чем ты. Видимо, я отключился на пару минут. Это не повод для истерики. - У меня нет истерики! – рявкнула Вика, чувствуя себя уязвленной его снисходительным тоном. - Скажи то же самое на пару тонов ниже, тогда я, может, и поверю, - в голосе мужчины слышалась улыбка. - Не надо разговаривать со мной, как с неразумным ребенком, - уже тише, но все с той же обидой проговорила девушка. - Тогда не веди себя, как ребенок, Вика, - наставительно ответил Антон, но предчувствуя новую волну возмущения, примирительным тоном добавил, - прости, что напугал тебя. Меня клонит в сон с момента, как я очнулся. Сам не понял, как заснул. Перед глазами Костровой снова встала жуткая рана на голове Антона. - Вам нельзя спать! – горячо воскликнула девушка, поморщившись от громкости собственного голоса. – С такой травмой головы это очень опасно, - уже тише объяснила она. - Знаю, но контролировать это не так-то просто, - с некоторым укором заметил Антон. - Тогда разговаривайте со мной, - нашлась Вика. – Будем постоянно общаться, и вы не заснете. - Ладно, - с тяжелым вздохом согласился Антон. - Что? Не любите болтовню ни о чем? – с усмешкой поинтересовалась Кострова, снова поднимаясь на ноги. Ей пришлось сжать зубы, чтобы не застонать от боли, но она уже почти привыкла к этому. - Да я вообще не слишком разговорчивый, - откликнулся мужчина. - По вам не скажешь, - Вика сделала небольшой шаг вперед, практически не пошатываясь. У нее неплохо получалось идти и разговаривать, ведь дорога была относительно ровной. - Вот как? – в этом вопросе послышался живой интерес. – Ну-ка расскажи, какое впечатление я произвел на тебя за время нашего знакомства. - Так не пойдет, - хмыкнула девушка, - но будем считать, что я оценила вашу попытку потешить свое самолюбие за мой счет. - То есть, по-твоему, твой рассказ мне бы польстил, - в голосе Антона слышалась улыбка. – Буду иметь в виду. Шутливый тон этой беседы ни о чем, казалось, вселил в обоих новые силы для борьбы. Как будто связывая двух совершенно разных людей незримой нитью, разговор стал единственным средством существования для пары незнакомцев, оказавшихся на грани смерти. - Раз уж начали льстить себе, продолжайте, - притворно серьезным тоном проговорила Вика. – Расскажите о себе, а то я, и правда, ничего о вас не знаю. - О, моя жизнь довольно скучна. Не думаю, что тебе будет интересно, - попытался отвертеться Антон. - У меня очень широкий круг интересов, так что рискните, - не желала отступать Кострова. – Вы упоминали работу в секретной лаборатории. Работали на правительство? Расскажите подробнее. - Хм, ты выбрала единственный эпизод моей жизни, о котором я не могу говорить свободно, - в голосе мужчины неожиданно для собеседницы послышалась горечь, – но, наверное, как раз эти годы и заслуживают того, чтобы о них рассказать. Ты не обидишься, если некоторые подробности относительно проекта, над которым я работал, я опущу? Договор о неразглашении все-таки. Несмотря на ситуацию, которая явно не располагала к проявлению праздного любопытства, Вика очень заинтересовалась этой историей, так что была готова простить недомолвки, чтобы услышать сам рассказ. - Разумеется, не обижусь, - заверила Кострова, вглядываясь в полумрак впереди. - В то время я работал на небольшую частную фирму, занимающуюся исследованиями в области информационных технологий. Меня заинтересовала одна из неразработанных в нашей стране областей. У меня были свежие идеи, которые на базе фирмы, где я работал, реализовать не было возможности. Я написал статью, затронув там лишь слегка интересующие меня области, собственно из-за нее меня и заметили люди из министерства обороны. Они сделали мне предложение, очень заманчивое. Государство предоставляло мне все необходимые ресурсы и оборудование для исследований, а я в свою очередь должен адаптировать свое изобретение под нужды министерства обороны. - И вы, конечно, согласились, - тяжело дыша от напряжения, вызванного длительным движением по туннелю, проговорила девушка. - В твоем голосе я слышу осуждение, - не преминул отметить Антон. – Что ж, пацифизм нынче в моде у молодежи. - О нет, - Вика прислонилась к стене, чтобы перевести дух, - я далека от пацифизма. Просто меня всегда удивляло, как просто люди бросаются в пучину насильственных средств борьбы, не желая даже рассматривать иные варианты, просто потому что так проще. Я не слишком жалую тех, кто ищет легкий путь. Она говорила нейтрально, без претензии, но в словах все же явно чувствовалось отношение девушки к проблеме. Не было сомнений, что она искренна. - Ну, «пучина насильственных средств борьбы» - это слишком сильно сказано, - хмыкнул Антон. – В моем случае все было несколько иначе. Скажем так, мое изобретение было призвано свести прямое насилие к минимуму, точнее искоренить его. - Ядерную бомбу тоже изобретали, чтобы искоренить прямое насилие, - парировала Кострова, показывая, что слова собеседника ее не убедили. - Не буду лгать, когда работа была закончена, мой прибор, который до той поры я считал безобидным, использовали, чтобы причинять людям серьезный вред, пусть и не физический, - в голосе мужчины звучала грусть. - То есть вы раскаялись в своем выборе? – осторожно спросила девушка, отталкиваясь от стены, чтобы продолжить путь. - Я бы так не сказал, - после некоторой паузы откликнулся Антон. – Военные использовали мое изобретение для допросов. С одной стороны, оно стало своеобразным инструментом пытки, но с другой заменило собой самые отвратительные, негуманные методы добычи информации. Не мне судить, зло я совершил или благо. История покажет. - Не понимаю, как можно так флегматично относиться к творению рук своих, - Кострова действительно не понимала, и это ставило ее в тупик. – Вы же своим изобретением один махом изменили жизни сотен людей, возможно, даже ход истории. Как вы можете не чувствовать ответственности за все эти жизни? Судя по смешку, вопрос девушки весьма позабавил мужчину. - Ты еще очень молода, Вика, отсюда и наивное отношение миру, - Антон не смог скрыть снисхождения в тоне, чем настроил Кострову негативно. – Мне действительно кое-что не давало покоя, но это имело отношение не столько к нерадивому использованию моего изобретения, сколько к ограничению на его распространение. - Что вы хотите этим сказать? – последняя фраза в очередной раз сбила Вику с толку. Задав вопрос, она снова привалилась к стене, отдыхая. Разговор очень кстати отвлекал девушку от терзающей ее боли, делая путь сносным, насколько это вообще возможно. - Согласившись работать на министерство обороны, я автоматически передал им все права на свое изобретение. Я хотел изменить мир, чтобы о моем открытии узнали… - голос Антона стал мечтательным, как будто мыслями он вернулся в те далекие годы, когда и сам был молод, амбициозен и наивен. – Мне и в голову не приходило, что они захотят скрыть мое изобретение от общественности. Да, я заработал на нем, и немало, но ни известности, ни признания не получил. Но дело было не только в этом. Создавая прибор, я в мельчайших деталях планировал различные виды его использования в мирных целях. Я был убежден, что он изменит жизни огромного числа людей. Изменит мир. - Действительность вас разочаровала, - Кострова не спрашивала, а утверждала: все было понятно по его тону. - Именно. Мне очень доступно объяснили, что будет со мной, если я продолжу бомбардировать начальство своими идеями по поводу продвижения прибора на гражданском рынке. Лишь тогда я понял, что потерял возможность влиять на свое изобретение сразу, как подписал контракт. Военным не нужно было, чтобы массы узнали о существовании такой технологии, это могло отрицательно повлиять на качество применения прибора для их целей. - Хотелось бы мне сказать, что я понимаю, о чем вы, - вздохнула Вика. – Но, не зная, о какой именно технологии идет речь, я не могу ни о чем судить. - Знаешь, - вдруг сказал Антон, – если мы выберемся отсюда, я плюну на неразглашение и расскажу тебе о своем изобретении. Вика улыбнулась. Это обещание почему-то вселило в нее уверенность, что все будет хорошо. Совершенно противоестественное теплое чувство зародилось в ее груди, оно придало сил. Поэтому Кострова с удвоенной энергией продолжила путь. - Ловлю на слове. Тема была исчерпана, но Вика не хотела прерывать беседу, поэтому спросила первое, что пришло в голову: - У вас есть жена, дети? Только договорив, девушка поняла, что вопрос слишком личный, и не стоило его задавать. Но сделанного не воротишь – брать слова назад не было смысла, так что Кострова с интересом ждала ответа. - Я скоро женюсь. Удивительно, как изменился его тон, когда речь зашла о любимой женщине. В нем появились нотки нежности и какая-то мечтательность. - Расскажите о ней, - попросила девушка, надеясь, что эта тема поднимет боевой дух собеседника. - Она особенная, - начал Антон. – Когда я впервые увидел ее, то сразу понял - она станет моей. В ней есть какая-то искра, внутренний свет, она привязала меня к себе одним взглядом. Вика тихо вздохнула. Как бы ей хотелось, чтобы был на этом свете человек, который сказал бы тоже самое о ней. Кострова была слишком властной и требовательной, чтобы легко сходиться с молодыми людьми, и прекрасно это понимала. Поэтому собственные неудачи в личной жизни ее нисколько не удивляли, иногда девушке даже казалось, что ей на роду написано быть одной. Конечно, за почти двадцать лет жизни у Вики не единожды были отношения с парнями, но все они заканчивались разрывом по инициативе Костровой. Дело было в том, что ни к одному из них девушка не испытывала сильных эмоций – легкая симпатия, приятные ощущения от близости, но не более. А между тем, душа Виктории жаждала любви большой и сильной, обжигающей огнем страсти. И все же ни разу в жизни Кострова не почувствовала даже тени чего-то подобного. - Но с ней сложно, - продолжал тем временем Антон, - она, как и ты, любит все контролировать и не желает признавать авторитетов. Принятие любого решения неизменно превращается в битву характеров. - Разве это плохо? – Вика поймала себя на том, что улыбается. - Нет, конечно, - рассмеялся мужчина. – Но это сложно. Могу с уверенностью сказать, что семейная жизнь будет веселой. У моей нареченной на все есть свое мнение, и она не желает им поступаться. Но тем больше я ценю те моменты, когда мне удается доказать ей свою правоту. - Вы не менее упрямы, да? – Кострова спросила это чисто из вежливости: за время их общения у девушки был не один шанс убедиться в наличии этого качества у нового знакомого. - Грешен, каюсь. - Я в секторе 456, куда теперь? – перевела тему Вика, достигнув очередной названной Антоном отметки. - Теперь сверни в самый левый туннель, - с готовностью ответил мужчина. Боль в теле Костровой снова усилилась, но девушка не желала останавливаться и упрямо продолжала путь. - Может, и ты мне расскажешь о себе? – вдруг спросил Антон. – А то мне уже даже неудобно, что я один говорю. - Ну, нет, - категорично заявила Вика, - это ведь не я рискую заснуть и не проснуться. Вы должны продолжать говорить. - Я так и знал, что на самом деле моя биография тебя не интересует, - с притворной обидой заявил мужчина. – Ты просто самоотверженно спасаешь мне жизнь. - О, я и в половину не так альтруистична, - поддержала его игру Кострова. – Так что продолжайте. Еще немного, и я пожалею, что вы уже помолвлены. Антон снова рассмеялся: - Ценю эту попытку подбодрить умирающего холостяка. - Помолвленного умирающего холостяка, - нарочито серьезно поправила Вика. - Не забывал об этом ни на секунду, - казалось, этот диалог, несмотря на чрезмерно личный оттенок, доставлял мужчине удовольствие. – И, да, я буду иметь в виду твои слова о сожалении по поводу моей помолвки. - Эй, это была шутка, - Кострова вдруг испугалась, что собеседник решит, будто она заигрывает с ним или, того хуже, действительно хочет расстроить его свадьбу. Хотя Вика не могла точно вспомнить лица Антона, он вроде бы был довольно привлекательным, да и общаться с ним было интересно. Кроме того Кострова всегда предпочитала парней постарше, не до такой степени конечно, но все же. Однако у девушки были жесткие принципы: никаких женатиков. Вика знала, что никогда не смогла бы простить измены, и от души презирала всех неверных супругов. Неудивительно, что самой становиться причиной появления таковых никак не входило в ее планы. - Не переживай так, - весело откликнулся Антон и, будто читая ее мысли, добавил, - Ты не сможешь разрушить мои отношения. Это невозможно. Уверенность, прозвучавшая в его голосе, помогла Костровой отбросить смущение и даже проникнуться еще большим уважением к Антону. И все же было что-то настораживающее в происходящем, что-то неправильное. Это чувство не давало Вике покоя. - Я рада, - вслух произнесла она, - надеюсь, на свадьбу пригласите? После всего, что мы пережили... О, боже! – вскрикнула девушка, прерывая свою речь. Она не смогла стерпеть резкий приступ боли, пронзивший грудную клетку, из-за слишком глубокого вздоха. - Вика? - Все… все в норме, - с запинкой произнесла Кострова, пытаясь справиться с собой. – Просто неудачно вздохнула. Не зная, как продолжить разговор, Вика решила затронуть тему, не покидавшую ее головы во время путешествия по туннелю в молчании. - Вы не думали, как мы здесь оказались? - Думал, - быстро откликнулся мужчина. – Но не нашел ни одной мало-мальски правдоподобной версии. Разве что… - он замялся. - Что? - Я сейчас работаю в частном секторе, конкуренция в моей области очень жесткая. Единственное, что приходит мне в голову, это то, что кто-то из моих конкурентов решил избавиться от меня таким изощренным способом. Кострова недоверчиво покачала головой, эта версия показалась ей абсурдной. О чем она не преминула сообщить Антону: - Это очень сомнительно. Во-первых, если дело в вас, какого черта тут делаю я? Во-вторых, если бы хотели от вас, как вы выразились, «избавиться», то просто убили бы, а не бросали сюда после аварии. Здесь нет логики. Видимо, эта пламенная речь уязвила мужчину, потому что он обиженно замолчал. К счастью, у Вики появился повод прервать грозившее затянуться надолго молчание. - Я дошла до 187 сектора, куда дальше? - Налево. Там должен быть 131 сектор, - в голосе Антона звучал холодок. Кострова уже собралась попросить прощения, но буквально подавилась словами, когда посветила телефоном туда, где должен был располагаться туннель влево. Он был завален. - О нет, - выдохнула девушка, глядя на груду камней и земли на месте прохода. Вике казалось, она слышит как хрупкий мир, по крупицам создаваемый ею последний час, разбивается вдребезги с оглушительным звоном. Ноги подкосились, Кострова рухнула на пол, выпуская из ослабевших пальцев телефон. - Вика! Что случилось? Вика, ты жива?! – в голосе мужчины была паника, но девушка слышала только призрачный звон в ушах. В ее душе не осталось сил на эмоции, она ощущала только гулкую пустоту. Все стало кончено сейчас. - Черт побери, девчонка, ответь же мне наконец! – почти взревел Антон. Этот угрожающий звук дошел до сознания павшей духом Костровой. - Это конец, - прошептала Вика, не делая попыток подобрать телефон, который лежал в полуметре от нее. Неудивительно, что собеседник не расслышал ее слов, но то, что девушка что-то сказала, он, тем не менее, понял. - Я ничего не слышу, говори громче! – это был настолько очевидный приказ, что теперь уже лишившаяся внутреннего стержня Кострова не посмела ослушаться. Ей удалось дотянуться до мобильного, чтобы снова поднести его к лицу. - Проход завален, это конец, - повторила она. Воцарилось молчание. Вика вглядывалась в вязкую тьму над собой и думала о том, насколько глубоко и неистово ее ненавидит. Мысль о том, что ей суждено встретить свой конец одной в темноте, приводила в уныние. Умереть побитой, жалкой и сломленной… Такой конец не делал Костровой чести в ее собственных глазах. Девушка почувствовала к себе сильнейшее отвращение. - Вика, - на этот раз в голосе Антона звучали просительные нотки, - ты, конечно, можешь сейчас все закончить, перестать бороться, я не буду тебя осуждать. Но есть еще одна дорога, судя по схеме это что-то вроде вентиляционной отдушины. Это будет сложно, но ты можешь попробовать, если не готова просто лежать и ждать смерти. Кострова, воспрявшая было духом после слов про второй путь, похолодела, дослушав до конца. Ее приводила в ужас мысль о том, что ей придется ползти по узкой «вентиляции», где даже шевелиться толком будет невозможно, не то, что светить себе телефоном. Это не говоря уже о нерабочей левой руке, которая причиняет боль, даже просто болтаясь плетью. Несложно представить, что будет в узком туннеле, где не избежать новых травмирующих воздействий на нее. - Мне нужно немного времени. Отдохнуть. Я должна подумать, - сбивчиво проговорила Вика. Ей надо было собраться. - Я понимаю, - в голосе Антона не было и намека на осуждение. – Позвони, как будешь готова. Кострова нажала на «отбой». Дыхание девушки сбилось, из глаз снова полились слезы. Тело сотрясали мучительные судороги: сказалось длительное напряжение, которое Вика испытывала во время ходьбы. Мышцы, связки, кости – каждая клеточка измученного организма Костровой взрывалась от боли. «Почему? Почему все это происходит со мной? – беззвучно вопрошала она, не в силах сдержать отвратительные всхлипы. – За что? Что я сделала не так? Чем заслужила все эти муки? Я же не плохой человек! Тогда почему именно я прохожу тут все круги ада?!» Последняя мысль электрическим разрядом пронеслась по ее телу, приводя в состояние возбуждения весь организм. Если бы Вика видела себя со стороны, то поразилась бы резкой перемене произошедшей с ее телом за считанные секунды. Еще минуту назад Кострова напоминала сломленную во всех отношениях жертву, сейчас же она походила на героиню боевиков, которая в переломный момент собралась с силами и теперь готова победить хоть самого дьявола. - Я умерла, - с лихорадочным блеском в глазах сообщила девушка темноте и разразилась диким истерическим хохотом. Он эхом отражался от стен, наполняя туннель поистине жуткой какофонией звуков. Странный смех прекратился так же внезапно, как и начался. - Умерла, - медленно и четко повторила Вика, как будто пробуя это слово на вкус. – Я мертвая, мертвая. Мертвая! – она сорвалась на крик в глубине души надеясь, что из телефона или непроглядной мглы, да откуда угодно раздастся голос, который разубедит ее в этой версии, докажет, что она жива. Но вокруг не было никого. Только эхо от ее ставшего отвратительно-визгливым голоса. Теперь все встало на свои места. Кострова с самого начала чувствовала, что что-то не так, но лишь теперь поняла, что именно ее смущало. Вся эта ситуация с перемещением их с Антоном из автобуса была абсурдной сама по себе, а если добавить сюда и другие мелочи, то ответ становится очевиден. Взять хотя бы своеобразно работающие телефоны, нелогичное строение «лабиринта», схему туннеля, очень удачно оказавшуюся в секторе мужчины, и тот факт, что на карте удивительным образом были видны нужные им сектора, но не выход. Можно не сомневаться – это никакие не случайности, а либо умысел гения-садиста с психическими отклонениями, либо результат сверхъестественного вмешательства. Вика никогда не была суеверной, но всегда доверяла своей интуиции. А сейчас все внутри нее кричало об иррациональности происходящего. Ключом были последние воспоминания, касающиеся аварии, - разгорающееся пламя, обещающее скорый взрыв, и сильный удар по голове при падении. Если сложить это и все странности нынешнего положения жертв аварии, то вывод напрашивался только один – они умерли. То падение оказалось роковым, потому что не дало им выбраться из автобуса до взрыва. «А этот лабиринт, видимо, что-то вроде промежуточной стадии между мирами живых и мертвых, - догадалась Кострова. – Не удивлюсь, если души тут должны доказать, что достойны рая. Это испытание. Тот, кто пройдет его, отправится на облака, а тот, кто нет, будет развлекать чертей», - последняя мысль заставила девушку поежиться. Оказавшись в этом месте, Вика больше всего хотела выбраться и выжить. Таковой была ее конечная цель. Но теперь все изменилось, и это было странно. Просто взять и отказаться от своих притязаний на жизнь, чтобы сосредоточиться на загробном будущем. - Дикость какая-то, - Кострова чувствовала, что снова увязает в собственных мыслях, которые грозят кислотой разъесть ее личность, уничтожив раз и навсегда. Надо было срочно сосредоточиться на чем-то одном. «Хороший ли я человек? – вдруг спросила себя девушка. – Заслужила ли рай?» В общем и целом, Вика считала себя далеко не худшим человеком. Она всегда старалась поступать по совести и неуклонно следовала своим принципам. Но святой Кострова не была. В ее душе частой гостьей была зависть, и, как ни старалась девушка, раз и навсегда изгнать ее она не могла. Ей также совсем не чужд был эгоизм, хотя Вика стремилась искупить его помощью другим, откупаясь таким образом от собственной совести. Кроме этого ей случалось и воровать, хотя это и было много лет назад. Но сейчас Кострову гораздо больше волновало, что она, бывало, притворялась спящей в транспорте, чтобы не пришлось уступать место, и редко давала милостыню. А еще и родителям грубила. Мысль о семье заставила Вику сжать здоровую руку в кулак в попытке сдержать дрожь. По щекам заструились слезы, а судорожные вздохи снова превратились во всхлипы. Кострова не представляла, как родители будут жить без нее. «Они не выдержат, - это осознание причинило в разы больше боли, чем все предыдущие раны вместе взятые. – Просто не смогут». Вика была единственным ребенком, и родители души в ней не чаяли, она была их опорой и гордостью. Мысль о том, что ей придется оставить их наедине с горем утраты и пустотой в душах, была самой изощренной пыткой за сегодняшний день. Внезапно девушке стало совершенно безразлично – рай или ад… Так или иначе, существование будет мукой из-за мыслей о том, что она превратила жизнь самых дорогих людей в бесконечный траур. - Мамочка, - прошептала девушка, представляя перед мысленным взором любимое лицо, - прости за твои слезы, за всю боль, что я причиняла тебе, но особенно за ту, которую причиню своей смертью. Папуля, - голос Костровой задрожал, - прости за все разочарования, которые ты из-за меня перенес, прости за надежду, которой я стала, и которую не оправдала, прости за твои мечты, которые я разрушу своей смертью. Простите меня, мои любимые… - Вика все же разрыдалась, не в силах совладать с собой. Она не знала, сколько времени заливалась слезами, прокручивая в голове картинки из своей слишком рано закончившейся жизни. Девушка даже не поняла, что в определенный момент заснула, а воспоминания сменились сумбурными снами. Самим ярким из них был тот, в котором родители улыбались и махали ей со старого снимка. Мама кивала и показывала Вике большой палец, одними губами шепча: «Не сдавайся, дочка». Отец смотрел на Кострову более строго, но в глазах его была привычная теплота и уверенность: - Я никогда не перестану верить в тебя, милая, - вслух произнес он. - Спасибо вам! – крикнула Вика, но не была уверена, что ее они услышали, потому что снимок с каждой секундой все больше отдалялся от нее. К реальности девушку вернул звук собственного телефона. «Антон», - догадалась Кострова, глядя на ряд цифр на дисплее. Это имя вдруг показалось таким далеким и чужим, что Вика даже задумала: а стоит ли отвечать? Но это наваждение быстро уступило место совести, которая просто не могла позволить девушке бросить товарища одного. - Да, Антон, - она снова переключила мобильный на режим громкой связи. - Как ты? – с беспокойством спросил мужчина. – Ты долго не отвечала, я боялся, что случилось худшее. «Если бы вы только знали, Антон… Худшее давно случилось с нами обоими», - собственная мысль снова причинила боль. - Я то ли заснула, то ли потеряла сознание, - пробормотала Вика. – Простите, что напугала. - Ты решила, что дальше? – мягко поинтересовался мужчина, явно изо всех сил стараясь не давить на собеседницу. Кострова вздохнула. Сразу вспомнился сон, где родители просили ее не сдаваться. Нет, Вика в любом случае не собиралась опускать руки, но одно дело бороться за жизнь, а совсем другое за более выгодное место загробного существования. Возможно, кто-то сказал бы, что второе важнее, ведь это навсегда, но для Костровой все было наоборот: она была готова сражаться за жизнь до последней капли крови, в то время как одна лишь мысль о том, что она мертва, вгоняла ее в состояние апатии. Вика просто не умела подчиняться обстоятельствам, это выбивало ее из колеи. На миг в душу закралась тень сомнения: вдруг она ошиблась, и они с Антоном еще живы? «Нет, определенно, надо сделать все, чтобы выбраться из этого лабиринта», - решение было принято. - Да, - ответила Кострова. - Как мне попасть в эту твою вентиляцию? - Пройди в правый туннель, там будет сектор 567, там должна быть решетка. Главное ее снять. После осознания своей смерти Вика стала проще относиться к своему телу, не особенно жалея его. Теперь она не сомневалась, что все раны – это лишь часть испытания, и хотя ощущала она их как настоящие, они уже не приводили ее в ужас, как раньше. Возможно, потому что худшее уже произошло? Даже боль стала ощущаться иначе – девушка сносила ее с каким-то мазохистским удовольствием, принимая как кару за грехи при жизни. Путь до заветной решетки Кострова проделала в молчании. Теперь она ощущала себя совершенно иначе, чем во время из бесед с Антоном, и не имела желания ни подбадривать себя и его шуточной болтовней, ни вообще разговаривать. Мужчина, видимо, это почувствовал, потому что не настаивал на возобновлении общения. Решетка находилась на уровне груди Вики, что показалось бы девушке очень странным, если бы она не знала, что все здесь подчиняется неким сверхъестественным силам, которые очевидно хотят, чтобы они с Антоном встретились, пройдя энное количество испытаний. По той же причине Кострова не удивилась и тому, что решетка легко поддалась ее движению, отваливаясь от стены, и тому, что сам лаз оказался гораздо шире, чем она ожидала. Впрочем, это не значило, что ей будет легко по нему ползти. Оценив ситуацию и свои силы, Вика обратилась к старшему товарищу: - У меня только одна рука рабочая, так что придется убрать телефон в карман, когда я заберусь в вентиляцию. - Выходит, у тебя не будет источника света, - быстро сделал вывод Антон. - Да, - признала Кострова. – Нам обоим придется говорить громче, а вы должны будете давать мне максимально понятные команды. - Я все сделаю, Вика. Только не сомневайся во мне, в таком деле нужно доверие, - в его голосе сталь приказа удивительным образом сочеталась с мягкостью осторожной просьбы. «Все же он очень необычный человек, - подумала Кострова. – Как жаль, что он мертв. Что мы оба мертвы…» - Я верю вам, Антон, - к собственному удивлению Вика поняла, что не лукавит. - А я верю в тебя, девочка, - его слова до странного напомнили девушке слова отца из ее сна. Она просто не могла подвести их всех. Не могла. С этими мыслями Кострова спрятала телефон в карман куртки, застегнув его на молнию. Мир погрузился во тьму. Вопреки здравому смыслу сердце девушки пропустило удар. Вот та ситуация, которой девушка всю жизнь боялась: она одна в пугающей темноте, в которой в любой момент в любом месте может случиться и оказаться все, что угодно. Кострова больше не в силах повлиять на окружающий мир. Да она и на себя-то повлиять не может – даже собственное тело отказывается ей служить. Вот она – та реальность, от которой девушка всю жизнь бежала и которая нашла ее в смерти. - Вика? – голос Антона, приглушенный карманом, вернул Кострову к действительности. - Начинаю залезать, - откликнулась девушка. Это оказалось непросто: левая рука не просто не помогала, она мешала, задевая все, что только можно, тем самым вызывая просто адскую боль. Но, благодаря неровности каменно-землистой стены и выступающим из нее железным пластинам, Вике все же удалось забраться в вентиляцию. Лаз был довольно широким, но из-за небольшой высоты Кострова не могла даже на четвереньки в нем встать. Пришлось ползти на животе, подтягиваясь на одной руке и кое-как отталкиваясь от стен ногами. Движение получалось очень медленным и давалось невероятно болезненно. Иногда Вике казалось, что она вот-вот потеряет сознание от этой пытки, но подбадривающий голос Антона, и фантомное эхо голосов родителей придавали ей сил и желания бороться. Так, стиснув зубы, Кострова продолжала путь. Но на этот раз сдерживаться Вика не могла – она часто кричала, плакала, много ругалась, но не сдавалась. Антон, как мог, пытался отвлечь ее от боли, неожиданными вопросами. Это помогало, но далеко не так хорошо, как ему бы хотелось. - Скажи, Вика, почему ты особенная? – в очередной раз спросил мужчина. - С чего вы взяли, - на выдохе проговорила девушка, делая очередной рывок в темноту и неизвестность, - что я особенная? - Все умные люди в состоянии осознать свою уникальность и признать ее. А ты мне кажешься очень умной девушкой. Кострова была уверена, что Антон даже не понимает, как его голос действует на нее тут, в полной темноте, в царстве страха, в ее личном аду. Этот голос, голос человека, лица которого Вика не может вспомнить, стал последней нитью связывающий ее с жизнью, разумом и реальным миром. Без него она просто свихнулась бы в этих катакомбах. И дело было не в карте, а в той моральной поддержке, которую Антон обеспечивал самим своим существованием и верой в нее. - Я всегда возвращаю ручки, - ответила Кострова, делая небольшую передышку. - Что? – мужчина явно подумал, что ослышался. - В универе всегда проблема – дал ручку, а тебе ее не вернули, - такое длинное предложение потребовало от запыхавшейся Вики много сил, но после паузы она продолжила, - и все забывают: и те, кто давал, и те, кто брал. У нас в голове слишком много всего, мы вспоминаем о ручке, только когда она нужна, а ее нет. Но я всегда отдаю ручку владельцу сразу после пары. Никто больше так не делает, - вместе с объяснениями закончилась и передышка, которую девушка себе позволила. Кострова поползла дальше, зачем-то повторив: - Я всегда возвращаю ручки. Этот факт вдруг показался ей невыразимо важным, хотя она и не понимала, почему. Может, дело в том, что эта незначительная деталь стала последним связующим звеном с ее прошлой жизнью, с жизнью, в которой не было аварии, не было всепоглощающего страха, не было бесконечных темных туннелей, не было ее смерти. Это был осколок прежней Вики – самоуверенной и принципиальной девушки, которая не сомневалась, что у нее еще все впереди. - Ты в порядке? – послышался голос Антона. Похоже, он решил, что собеседница бредит. - Жить буду, - откликнулась Кострова и, поняв всю абсурдность своего ответа, истерически рассмеялась. - Не забудь, на следующем разветвлении ползи влево, - напомнил мужчина, боясь, что у девушки помутился рассудок. – Ты только держись, Вика, - неожиданно для них обоих добавил он, – без тебя я не справлюсь. Искренность, прозвучавшая в его словах, отрезвила Кострову. Она снова почувствовала опору под ногами, потому что ясно осознала, что от нее зависит жизнь или загробное существование другого человека. Пусть Вика в полной темноте и больше не может влиять на мир, пусть ее контролю не поддается даже собственное тело, она все же может повлиять на кое-что. Точнее на кое-кого. Антон. Раненный мужчина без лица из разбитого автобуса, механический голос из динамиков телефона, амбициозный изобретатель, желавший изменить мир, жених, мечтающий соединиться со своей возлюбленной, товарищ по несчастью, ее последняя опора… Сейчас этот человек во всех своих проявлениях зависит от Вики, и она понимала, что не может его подвести. Не столь важно, что на кону: физическое существование Антона или путь его души в загробном мире, - Кострова собиралась сделать все, чтобы для него все закончилось благополучно. И дело тут не в альтруизме девушки, а в шансе реализовать себя в последний раз, подвести черту под своей жизнью, следуя собственным принципам, а значит, на своих условиях. Вика улыбнулась: теперь у нее была новая цель. Бороться или сдаться? Этот вопрос больше не стоял. - Скоро увидимся, - откликнулась Кострова, стискивая зубы, и чуть ли не с ревом рванула дальше. Ей предстоял еще долгий путь. Дикая боль затмила бы взор девушки, если бы она хоть что-то видела в окружающей темноте, а так Вика просто рычала, стонала, рыдала, но не прекращала движение. «Пусть мое тело мертво, мой дух ничто не сломит, - как заклинание повторяла про себя Кострова. – Я сделаю все, как задумала. Последнее слово будет за мной!» Полностью сосредоточившись на боли и продвижении, девушка чуть не пропустила последнюю «развилку», которая должна была привести ее к Антону. - Я тебя слышу! - в голосе мужчины был почти детский восторг, а Вика задалась вопросом, сколько же шума она производит своими лихорадочными движениями? Впереди забрезжил слабый голубоватый свет, видимо, Антон светил телефоном на решетку. Уже плохо соображая, что делает, Кострова ринулась вперед с удивительной в данных обстоятельствах скоростью. Для девушки перестало иметь значение все, кроме тусклого сияния впереди. Больше ничто не могло ее остановить - Виктория Кострова неслась к свету. Решетка вылетела как пробка, а сама Кострова мешком вывалилась из вентиляции. От новых травм девушку спасла только земляная куча, на которую она приземлилась. И все же, треснувшие ребра приняли на себя большую часть веса Костровой, что отозвалось взрывом дикой всепоглощающей боли. - Господь всемогущий, Вика! – воскликнул Антон. Девушка еще не могла его видеть, но слышать его голос вживую было приятно. Постанывая, она перевернулась на спину, едва не теряя сознание от боли. Когда на ребра перестал давить вес тела, ощущения стали чуть более терпимыми. Немного придя в себя, Кострова сползла вниз по куче, поднимаясь на ноги. - Антон? – позвала она, озадаченная его продолжительным молчанием. В полумраке Вика отчетливо видела его фигуру и голубоватый экран телефона, поэтому двинулась к мужчине. - Я не могу поверить, что ты добралась, - хрипло проговорил он. Вика слабо улыбнулась, надеясь вселить в товарища веру в счастливый исход. - С таким проводником, как вы, я просто не могла сбиться с пути, - ответила она, доставая из куртки телефон, чтобы осветить лицо мужчины. Поморщившись от боли, девушка опустилась на колени рядом с Антоном, чтобы рассмотреть его лицо. Он тоже направил свой мобильный на нее. Так они сидели на холодной земле, разглядывая друг друга. Кострова видела перед собой мужчину средних лет с измазанным кровью и землей лицом, его голова была обернута ее белым шарфиком, который пропитался кровью. Пронзительно-серые глаза Антона казались неуместно ясными, а губы чуть подрагивали, как будто в едва сдерживаемой улыбке. Эти эмоции совершенно не вязались с ситуацией, из чего Вика сделала вывод, что не она одна тут немного сошла с ума. - Я похожа на трубочиста, да? – прервала Кострова странную паузу, которая вдруг стала ее смущать. - На очень милого и смелого трубочиста, - с теплой улыбкой ответил мужчина. Вика почувствовала себя неуютно: или слишком интимно прозвучали его слова, или дело тут было в его необычных глазах, которые, казалось, видят ее насквозь. - Нам надо решить, как вас отсюда вытащить, - девушка решила вернуть мужчину к насущным проблемам. Она посветила на его ноги. Одна из них была зажата огромной каменной глыбой, у Костровой не было сомнений: сдвинуть ее не получится. А значит, надо искать обходные варианты. - Не говори глупостей, - неожиданно резко сказал Антон, Вика перевела на него непонимающий взгляд. – Ты что всерьез думала, что сможешь достать меня из-под этого камня?! – видимо лицо девушки было достаточно красноречиво, потому что мужчина продолжил, - Вика, ты очень добрая девушка, но не стоит доходить в этом до откровенной глупости. - О чем вы? – не выдержала Кострова. – Вы были согласны с моим планом, говорили, что без меня не справитесь. Я думала, что нужна вам! Вы мне лгали?! Антон закатил глаза, снисходительно качая головой. - Конечно, ты нужна мне, глупая. Нужна живая, - он протянул руку и слегка сжал ее здоровое запястье, – Ты спрашиваешь, лгал ли я тебе, мой ответ – да. Я успел немного узнать тебя еще тогда, в автобусе, и понял, что тебе проще свернуть горы, если ты делаешь это не ради себя, а ради кого-то другого. Я хотел спасти твою жизнь, поэтому и вселил в тебя веру, что ты можешь меня спасти. - А на самом деле привели меня сюда, чтобы я забрала схему туннелей, - закончила за него Вика. Все внутри девушки кипело от возмущения и обиды, некстати вспомнились резкие слова, сказанные Антоном в автобусе, в попытке отослать ее прочь. «Я не так проста, - подумала она. – Не получилось тогда, и сейчас не выйдет». - Именно так, - кивнул мужчина. – Ты умная девочка, будь такой и впредь. Вон схема, - он указал на застекленную рамку, прислоненную к стене совсем рядом с Костровой. – Бери ее и иди. Вика наклонилась к карте, стряхивая землю с той ее части, которая до настоящего момента была скрыта от Антона. Перед тем, как препираться, надо было убедиться, что выход действительно обозначен на схеме. Костровой пришлось разбить рамку и вытащить пожелтевший лист: иначе ей было просто не управиться с ней одной рукой. Девушка разложила карту на земле и, светя себе телефоном, наклонилась к ней, почти водя носом по бумаге: без очков разглядеть что-то было невероятно сложно. Помня о своей теории, Вика ни капли не удивилась тому, что выход на карте значился, более того он находился всего лишь через один длинный туннель от сектора, в котором они с Антоном находились. «Значит, кто бы ни был там наверху, он хочет, чтобы я выбралась, - решила Кострова. – Вопрос лишь в том, одна я это сделаю или с Антоном». Девушка стала планомерно осматривать помещение, в поисках чего-то, что могло бы послужить рычагом. Другого способа приподнять валун, Вика не видела. - Что ты делаешь? – мужчина только заметил, что Кострова оторвалась от карты и, явно в поисках чего-то, прихрамывая, обследует окружающее пространство. - Ищу, что можно использовать в качестве рычага. Хотите ускорить процесс – помогите, не хотите – лежите и жалейте себя. Я справлюсь сама и все равно дотащу вас до выхода. И, да, мне плевать, хотите вы того или нет. - Ты что, самоубийца?! – потеряв терпение, воскликнул Антон. - Нет, тут только один самоубийца – вы, - в тон ему ответила Вика. – Как вам хватает совести просто лежать тут и умирать? А вы подумали о своей невесте? Как она будет жить без вас? А каково ей будет узнать, что вы просто сдались? Что бросили ее, высокомерно не желая бороться за ваше общее будущее? Девушку понесло, возмущение в ней достигло пика, выливаясь в эту тираду. Кострова ненавидела смирение и сейчас всеми фибрами души ненавидела Антона за его покорность судьбе, за предательство веры неизвестной невесты, за малодушное нежелание бороться. - Можете не сомневаться, ваша невеста узнает, что вы умерли не героем, а трусом! Слабаком, который сдался, не сочтя ее достаточной причиной, чтобы хотеть жить. Я сама расскажу ей все это, клянусь вам! Мужчина смотрел на распалившуюся Вику широко раскрытыми глазами, он явно не ожидал от нее такой вспышки и не знал, как на нее реагировать. Но даже в самой его позе что-то изменилось – появилось некоторое напряжение. Было видно, что слова девушки его задели. - Почему ты не хочешь понять, что я делаю это ради тебя? – негромко вопросил Антон, впиваясь взглядом в неуклюже шатающуюся фигурку Костровой. - А вы спросили, нужна ли мне ваша жертва? – ее голос звучал ровно, в нем было что-то похожее на угрозу. – Вы не о том думаете. Я для вас чужой человек, подумайте лучше о своей невесте. Она не простит вам такой бесполезной гибели. Я бы не простила, - совсем тихо добавила Вика. – Вы считаете, что что-то должны мне за то, что я не бросила вас в автобусе, но это не так. Мы уже в расчете, сейчас все иначе. Кострова не хотела рассказывать товарищу о своей теории относительно того, что они оба уже мертвы. Он не поверит, а если и поверит, то может вообще потерять стимул к борьбе. А выбираться отсюда нужно, и это факт. То, что здесь своеобразная пыточная для душ, с каждой минутой становилось все очевиднее. Кострова видела, что ее слова о невесте достигли цели, теперь у нее был шанс склонить его к сотрудничеству. - Наверное, ты права, - сказал вдруг Антон. – Моя будущая жена не простила бы мне смирения с такой участью. Я помогу, чем смогу. Вика не знала, сколько прошло времени, прежде чем она нашла подходящий обломок железной трубы. С большим трудом она дотащила ее до Антона, не обращая внимания на боль во всем теле. - Когда я приподниму камень, вы должны будете быстро вытащить ногу, - сообщила Кострова. – Вы справитесь? - Я не настолько беспомощен, - по тону было ясно, что мужчина чувствует дискомфорт от того, что выступает в роли жертвы, когда его спаситель – хрупкая, раненая девушка. Только с третьей попытки Вика сумела вогнать конец трубы под краешек злосчастного валуна. Она понимала, что сейчас все решится. Если рычаг не поможет, то все надежды на освобождение Антона рухнут. - Готовы? – спросила Кострова, переводя дух. - Готов, - последовал краткий ответ. Вика обхватила второй конец трубы здоровой рукой и повисла на ней, поджимая ноги. Валун не двигался с места. Но девушка не желала сдаваться - она принялась раскачиваться, надеясь, что камень все-таки поддастся. И на третий рывок случилось чудо – валун дрогнул, поднявшись на пару сантиметров. Кострова не знала, как Антон сумел мгновенно почувствовать это, но уже в следующую секунду мужчина дернулся всем телом, высвобождая раненную ногу из-под камня. У Вики едва не заложило уши от рева, с которым Антон это проделал. Она вдруг вспомнила, что диагностировала у него перелом еще в автобусе, что стало с несчастной ногой сейчас, страшно было даже представить. - Опускай, - хрипло проговорил мужчина, бессильно откидываясь на спину. Кострова поставила ноги на пол, принимая вертикальное положение, но лишь затем, чтобы преодолеть разделяющее их расстояние и снова склониться над Антоном, осматривая его ногу. Через черные джинсы было сложно что-то разглядеть, но учитывая то, что ниже колена штанина была пропитана кровью, Вика сделала вывод, что перелом открытый. Она решила, что никакой помощи оказать товарищу не в состоянии: разрезать джинсы им нечем, а снимать их обычным способом – пытка, которая только навредит; шину тоже наложить не выйдет, тут нет ничего подходящего – железная труба, разумеется, не вариант. - Ну что, доктор, жить буду? – с горькой иронией поинтересовался мужчина. Этот простой вопрос заставил сердце Вики болезненно сжаться. Как сказать человеку, у которого только что появилась надежда, что он уже мертв? Ответ был прост – никак. Да и ни к чему это. Надо просто сделать так, чтобы последние минуты нынешнего существования Антон провел с верой в лучшее, а не в пучине безысходности. - Будете-будете, никуда не денетесь, - нарочито бодрым голосом ответила Кострова. – С вашей ногой мы ничего пока делать не станем. Просто обопретесь на меня, и пойдем. - Просто… - эхом откликнулся мужчина. – Что же у тебя все так просто, Виктория? Может, потому что одно твое имя – уже победа? - Зрите в корень, - хмыкнула девушка, тепло ему улыбаясь. – Держитесь меня, и все будет хорошо. - Правда? – с горькой насмешкой вопросил Антон. – Я ведь уже не наивный мальчишка, Вика, и все понимаю. - Тогда вы должны понимать, что я не сдамся сама и вам не позволю, - отрезала Кострова. Мужчина неожиданно рассмеялся: - Как мне повезло, что рядом оказалась именно ты. - Могу ответить тем же, - не осталась в долгу Вика, - без вас я бы не справилась. - Без меня ты бы тут не оказалась, - вмиг помрачнел Антон. Кострова поняла, что он все еще считает, будто происходящее – расправа над ним конкурентов, а Вика - лишь случайная жертва. Ей хотелось рассказать ему правду, чтобы он прекратил винить себя, но это было слишком рискованно, и девушка молчала. - Я не верю в это, - произнесла она наконец, - давайте остановимся на том, что мы хорошая команда, и закончим на этом с комплиментами. - Ты права, сейчас не время, - согласился Антон. Воцарилось молчание. Каждому из них нужно было многое обдумать и собраться с силами перед последним рывком. - Готова? – спросил через некоторое время мужчина. - Готова, - кивнув, произнесла Вика и, прихрамывая, подошла к нему. - Надо решить, что делать с освещением, - заметил он. – У меня телефон на шнурке, так что его можно будет повесить на шею. А как быть с твоим? - Тогда я надену ваш, - включилась Кострова, - а вы понесете мой в руке. - Хорошо, только я возьму его после того, как поднимусь. - Конечно, - Вика прекрасно понимала, что для этого мероприятия ему понадобятся обе руки. Она приняла от товарища его мобильный и надела на шею, раздумывая, насколько сильно он будет бить ее по ребрам при каждом шаге. Тем временем мужчина одной рукой оперся на стену, а другой обхватил девушку за плечи. Резкий рывок, мучительный стон сквозь стиснутые зубы – и раненый уже на ногах. Кострова пошатнулась, но сумела удержать равновесие. Каждый вздох давался Вике тяжело из-за усилившейся нагрузки на многострадальные ребра, но она собрала всю волю в кулак и запретила себе хныкать, понимая, что товарищу приходится во много раз хуже. - Не так уж плохо, - выдавил из себя Антон, но было видно, что он держится из последних сил. - Я же говорила, мы хорошая команда, - хрипло откликнулась девушка, плотнее обхватывая здоровой рукой мужчину за пояс. - Когда дойдем до конца этого туннеля, станем отличной, - попытался пошутить Антон, Вика хотела ответить что-нибудь в том же духе, но дыхания не хватало, а грудь и так немилосердно болела. Мужчина и девушка даже не сразу заметили, что туннель стал постепенно уходить вверх. Позже это открытие лишь воодушевило их, ведь это значило, что они на верном пути. Так они и шли, шатаясь, как парочка безнадежных алкоголиков после очередной бурной ночи с бутылкой. Но шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, мужчина с девушкой приближались к заветной двери. Часы проносились, как минуты, или это минуты растягивались в часы? Вика не знала ответа. Время, как таковое, перестало существовать, сменившись другими единицами – разрывающими легкие вздохами, бессильными слезинками, скатывающимися по щекам, замедляющимися ударами сердца… Теперь это стало их жизнью, единственной формой их существования. Только если раньше Кострова была одна в этом мире, то теперь у них с Антоном была общая боль и общий мир на двоих. И это их удивительным образом объединило, они как будто чувствовали друг друга на ментальном уровне, поддерживая именно тогда, когда силы были на исходе. Неожиданно для самой себя Вика поняла, что в ее душе родилось внутреннее спокойствие, источником которого был Антон. Девушка действительно верила ему, и пусть его рука на плечах и была тяжким грузом, вместе с тем она давала непоколебимую уверенность, что больше ничего плохого с Костровой не случится. - Мы дошли! – в голосе мужчины звучало воодушевление, перебивающее даже бесконечную усталость. Перед спутниками была массивная железная дверь, на которой значилось: «Выход». - Вот и все, - прошептала Вика. От мысли, что это последние секунды ее жизни, девушке хотелось рыдать. Этот порыв удалось сдержать, но две слезинки все же скатились по щекам. - Эй, партнер, ну ты чего? – Антон облокотился на стену, перенося вес тела с девичьих плеч на другую руку, но не спешил отодвигаться от Вики. – Все же хорошо. Ты оказалась права – мы справились. Он осторожно провел рукой по ее щеке, стирая с нее слезы. Кострова не знала, как объяснить ему, что теперь для них все кончено. Но перед тем, как они уйдут, девушка должна была сказать. - Антон, - тихо проговорила она, глядя в его пронзительно-серые глаза, - то, что я сказала о вашей невесте. Простите меня. - За что? – удивился мужчина. – Ты была права. - Я сказала, что она сочла бы вас трусом. Это не так. Я не знаю ее, но, уверена, она не стала бы винить вас за самопожертвование. - К чему ты это говоришь? – нахмурился Антон. - Это неважно, - качнула головой Вика. – А еще я хотела сказать вам спасибо, что были готовы умереть, чтобы дать мне шанс выжить. - Ну, ты прекрасно показала, как относишься к таким жертвам, - попытался сыронизировать мужчина. - Не буду скрывать, я рада, что у вас не вышло, - грустно улыбнулась Кострова, – но спасибо, что вам было не все равно. Это очень важно для меня. Антон просто кивнул, принимая ее благодарность. - Идем? – спросил он, кивая на дверь. - Да, - выдохнула Вика, - думаю, пора. Они навалились на дверь одновременно, она поддалась. В глаза сразу ударил ослепительный белый свет. «Вот и все…» - промелькнуло в голове у Костровой. - Похоже, я все-таки женюсь, - весело сказал Антон, сжимая плечо Вики. Это было последнее, что она слышала. Потом свет окончательно ослепил ее, и девушка потеряла сознание.