Так выбираю я

- Вика, - позвал кто-то. – Виктория, открывай глаза, дорогая. Этот голос показался девушке знакомым, что-то в груди встрепенулось от его звука. Веки ее затрепетали. Она не могла игнорировать звавшего ее человека, все ее существо тянулось к нему. - Антон? – взгляд Костровой еще не сфокусировался, но даже размытые черты мужского лица перед ней были узнаваемы. Хотя и выглядел Антон не так, как она запомнила. - Рад, что ты очнулась, - лицо исчезло из поля зрения, сменившись белым навесным потолком с ровными рядами небольших светильников. Вика озадаченно заморгала, пытаясь собраться с мыслями. Что-то изменилось в ее состоянии, но она не могла понять, что именно. Осознание пришло внезапно: боль! Ее больше не было. «Неужели это и есть смерть? – пронеслось в голове у Костровой. – Свет и отсутствие страданий…» - Вижу, ты приходишь в себя, это хорошо. Твои мысли еще будут немного путаться, но не волнуйся – это естественная реакция. Скоро ты придешь в норму, - вновь подал голос Антон. Вика уже чувствовала себя вполне нормально, особенно на фоне ее состояния в последние часы жизни. Она села, с удивлением обнаружив себя полулежащей в кресле, напоминающем стоматологическое. Антон сидел рядом на стуле, свободно откинувшись на спинку. Девушка осмотрелась вокруг. Они находились в небольшом светлом кабинете, где кроме упомянутой мебели были еще белый кожаный диван, заваленный бумагами стол и экран почти во всю стену. - Это и есть загробный мир? – шокировано спросила Кострова. Антон рассмеялся легко и весело, озорно поблескивая глазами. - Конечно, нет, - немного успокоившись, сказал он. – Наверное, пришло время все тебе объяснить. Вика нахмурилась, осознав, что окончательно запуталась в происходящем. - Будьте добры, потому что я совершенно ничего не понимаю, - она, как всегда, начала злиться из-за собственного незнания. - Давай, присядем, - предложил мужчина, жестом указывая на диван. – Разговор будет долгим. Девушка нахмурилась, предчувствуя какой-то подвох, но подчинилась. Она села на край дивана, в пол-оборота к опустившемуся рядом Антону, который неожиданно протянул Костровой ее очки. - Спасибо, - настороженно отозвалась она, чувствуя, что подозрительность в душе зашкаливает. Надев очки, Вика немного расслабилась: нормальное зрение всегда вселяло в нее некоторую уверенность. - Помнишь, я обещал тебе рассказать о своем изобретении? – вопрос настолько шокировал Кострову, что она опешила. «При чем тут это?» - Послушайте, мне это, конечно, очень интересно, но сейчас есть куда более важные ответы, которые я хочу получить, - решительно сказала Вика. – Где мы? Что произошло, когда мы открыли дверь? Почему наши раны исчезли, если мы не умерли? - Ты слишком нетерпелива, дорогая, - хмыкнул Антон, откровенно забавляясь. – Но не хочешь слушать все с начала – изволь получить свои ответы. Мы в здании моей фирмы, в моем личном кабинете. Открыв дверь, мы завершили сценарий. А раны исчезли, потому что их никогда не было. Ты удовлетворена? Кострова не была удовлетворена даже близко, более того, ответы мужчины окончательно сбили ее с толку, не только ничего не прояснив, но добавив новых вопросов. - Вы издеваетесь?! – рявкнула Вика, едва не срываясь на крик. - Я лишь показал тебе, что не стоит торопиться, - как ни в чем не бывало ответил Антон. - Я не нуждаюсь в поучениях, - процедила Кострова, донельзя раздраженная его поведением, – Что вы имели в виду, говоря, что ран никогда не было? – уже более спокойно спросила девушка. Антон смотрел на собеседницу со снисходительной улыбкой, как родитель смотрит на неразумное дитя, которое никак не может понять, что десерт надо есть после обеда, а не до. И этот взгляд просто бесил Вику, и только желание получить ответ заставляло ее сдерживаться. - Только то, что сказал, - снизошел до объяснений мужчина. – Я изобрел прибор, внедряющийся в мозг человека и моделирующий особый вид виртуальной действительности, на сто процентов реальной в восприятии испытуемого. Управляется она посредством панели, на которую, как на экран телевизора, выводится все, что видит человек, находящийся под воздействием прибора. Военные использовали его для допросов: они могли смоделировать такую ситуацию, чтобы человеку было выгодно выдать нужную информацию. Это новое слово разведывательной деятельности. Так можно узнать что угодно и у кого угодно. - Но я чувствовала боль, это не могло быть иллюзией, - Кострова не могла поверить в услышанное. Это было невозможно. - Именно в этом и заключается особая ценность моего изобретения для военных. Подумай, можно сколь угодно долго и изощренно пытать людей, не причиняя им физического вреда. Это полностью развязывает руки силовым структурам – у людей в смоделированной реальности просто нет никаких прав, - Антон скривил губы, было очевидно, что его не слишком вдохновляет такое применение прибора. - Как бы ужасна ни была пытка, ничего нельзя доказать, а эффективность ее во много раз превышает обычную, потому что можно наплевать на мораль. Только представь себе, можно не просто угрожать близким человека, но и исполнить угрозу. Духовная пытка оказывается намного эффективнее физической. Описанная картина ужасала, но Вика все еще не понимала, при чем тут она. - Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о двойственном значении вашего изобретения, но… - Вот-вот, - перебил Антон, эта тема его явно задевала за живое. – Но я готов был с этим смириться, если бы они пустили прибор на гражданский рынок. Он мог помочь тысячам людей понять себя, лучше узнать своих близких, решил бы множество психологических проблем, помог бы в проверке профессиональной пригодности и профессиональном росте врачам, изобретателям, спасателям… Глаза мужчины возбужденно горели. На мгновение Кострова увидела в нем того самого амбициозного, но немного наивного молодого ученого, которым он, должно быть, являлся лет десять назад. - Я согласна с вами, но все еще не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне, - осторожно сказала Вика. - Когда я перестал работать на государство и открыл свое дело, я прикладывал массу усилий, чтобы самому создать прототип прибора. Многие детали достать было тяжело, но в итоге мне это удалось. Военные забрали у меня права на технологию, но они не могли помешать мне заново создать прототип и использовать его по своему усмотрению, что я и сделал. - Рада за вас, - Кострова начинала терять терпение. - Но вы так и не ответили на вопрос. С какой целью вы мучили меня в этом чертовом лабиринте?! - Все просто. Я решил использовать прибор в личных целях, чтобы получить то, чего его разработка меня лишила – шанс завести семью, - совершенно спокойно заявил мужчина, не обращая внимания, что глаза Вики едва не вылезли из орбит. – Я придерживаюсь мнения, что в серой обыденной жизни люди не в состоянии по-настоящему узнать друг друга, - с этим Кострова была полностью согласна, - поэтому и смоделировал такую ситуацию. Вот и ответ на твой вопрос: это были смотрины. Я выбирал себе жену. Но последний факт произвел на нее эффект разорвавшейся бомбы. Вика вскочила на ноги, шокировано глядя на Антона и не веря своим ушам. Это было немыслимо! - Вы… вы… вы просто… - слов не было. Сотни непечатных ругательств рвались наружу, но ни одно из них не могло в полной мере описать всю глубину эмоций девушки по поводу действий Антона. - Спокойно, Вика, ты слишком возбуждена, - мягко проговорил мужчина. – Ты, главное, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. - Да вы… - она запнулась, не в силах подобрать слова. – Да я вас… Нечленораздельные звуки никак не желали складываться в осмысленные предложения, а Кострова была настолько обескуражена, что не знала, за что и браться. Будь у нее в руках сейчас хоть что-то, девушка вне всяких сомнений с размаху опустила бы это на затылок Антона. Но, не имея при себе ничего подходящего, Вика, почти не соображая, бросилась на свою жертву с кулаками. Но мужчина сумел предугадать ее движение и в мгновение ока оказался с другой стороны дивана. - Эй, не забывай, что ты говорила, - с хитрой улыбкой подал голос Антон. – Ты не любишь тех, кто бросается в пучину насилия, не желая даже рассматривать иные варианты, просто потому что так проще. Кострова вздрогнула, удивленная, что он почти точно воспроизвел ее слова, сказанные в лабиринте. Но гнев ее это нисколько не уменьшило, хотя в руки себя взять помогло. - Вы ненормальный, - резко бросила она, хмуря лоб. – Да кто вообще так жену выбирает? Хотя вопрос был явно риторический, мужчина счел нужным ответить: - Так выбираю я, - просто сказал он. И это прозвучало настолько естественно, что девушка утвердилась в мысли, что ее собеседник психически нездоров. Перед глазами вдруг замелькали картинки прошлого с нестыковками, которые в туннеле натолкнули ее на мысль, что они с Антоном мертвы. - Я должна была догадаться, - холодно проговорила она, дрожащим от возмущения голосом, - я чувствовала, что что-то не так, но списала все это на мистику. Просто поразительно! Вы допустили столько ошибок... - Ну, некоторые неточности имели место… Но Вика его перебила, не дав оправдаться: - О нет, это настоящие ляпы. Сначала телефон оказался в кармане, хотя я никогда его туда не кладу. Но он был нужен вам, поэтому вы вписали его в реальность. А связь? Не понимаю, как я могла поверить в эту чушь. Потом схема туннелей – слишком удачно, а то что она наполовину засыпана землей вообще из области фантастики. И как интересно вы умудрились разглядеть карту на таком расстоянии и при таком освещении? Я должна была понять. А вентиляция, которой не было нигде, пока она вам не понабилась? Но самое подозрительное – это раны. В автобусе мы оба были едва живы, но в туннелях очень даже бодренько двигались. Вы переборщили в первом акте своего спектакля, это мешало вам во втором, поэтому вы попытались сгладить нестыковки, но получилось не слишком реалистично. Легко рассмеявшись, Антон поаплодировал девушке: - Браво, Вика! Тебе удалось найти несоответствия в моей реальности. Но если ты думаешь, что это такой уж недостаток, то я тебя разочарую. Люди удивительно легковерны. Вы верите во все, что видите, как бы абсурдно оно ни было. Поэтому с вами так легко играть, нет нужды продумывать каждую деталь. - Вы говорите, как писатель-недоучка, - презрительно бросила Кострова, – маскируете неумение создать что-то качественное отсутствием необходимости. Взять хотя бы этот лабиринт. Совершенно бессмысленное строение, без прошлого и будущего. Это самое нереалистичное из всего, что я когда-либо видела! - Но это не помешало тебе поверить в происходящее, - казалось, слова девушки ни капли не задели Антона. – Детали нужны только в фильмах да книжках. В реальности люди до смешного слепы. Возьмем, например, тебя. Помнишь перевернувшийся на бок автобус? Скажи, как ты могла не заметить, что после аварии все вертикальные поручни исчезли? Кострова закрыла глаза, поражаясь собственной близорукости. Она только после слов мужчины поняла, что вертикальные поручни должны были быть прямо у нее под ногами, мешая идти, но их не было. Поэтому Вика ничего не перешагивала, когда шла по окну, хотя должна была. - Мне было немного не до того, не находите? – вяло огрызнулась она. - Вот об этом я и говорю, - все еще улыбаясь, кивнул Антон. – У людей всегда есть причины, чтобы не смотреть. - Что ж, думаю, вы уже достаточно развлеклись за мой счет. Верните мои вещи, и разойдемся, пока я вас не прибила. - Даже не хочешь послушать, как ты оказалась тут? – с нотками притворного разочарования поинтересовался мужчина. - Ну, просветите меня, - Кострова решила, что это знание пригодится ей, чтобы в будущем не попасться на ту же удочку. Мало ли что… - Обычно самый сложный этап в смотринах, это отключить девушку, чтобы привести ее сюда и начать процедуру. Ты не представляешь, как мне приходилось изощряться, чтобы в общественном месте незаметно прыснуть ей в лицо распыленный хлороформ. Но с тобой все прошло, как по маслу. Ты так хотела спать, что заснула сразу как села, незаметно прыснуть баллончиком оказалось проще простого. - Рада, что облегчила вам жизнь, - сарказм в ее голосе не услышал бы только глухой, – а теперь я хочу уйти. Или я пленница? Сквозь злость в ее душу тоненькой струйкой просочился страх: этот мужчина уже умудрился накачать ее хлороформом и выкрасть из полного людей автобуса. Кто знает, на что он еще способен. - Зачем ты так? Конечно, нет, - впервые за эту беседу с лица Антона исчезла улыбка, он явно не хотел пугать девушку. – Твои сумочка и куртка лежат на столе у моего секретаря в приемной, это прямо за дверью. Ты вольна уйти отсюда в любой момент, но я прошу тебя остаться еще ненадолго. Сделай это для меня. - С какой стати? – враждебность Вики никуда не делась. - После всего, через что мы прошли… - Вы издеваетесь?! – перебила Кострова, не веря, что человек может быть настолько бессовестным. – Вы похитили меня, пытали и лгали! - Не преувеличивай. Я не похитил тебя, а лишь без твоего ведома немного задержал, отрывая от дел. И не пытал, а испытывал. И солгал я тебе лишь однажды, сказав, что не знаю, где мы. - Опять врете, - упрямо мотнула головой девушка. - Не позволяй природному упрямству лишить тебя здравого смысла, дорогая. Подумай, - покровительственно проговорил Антон, чем просто взбесил Вику. - Я вам никакая не «дорогая»! – прорычала она, все же прокручивая в голове все их разговоры. – Про невесту тоже не лгали, да? – насмешливо спросила Кострова, довольная, что подловила этого наглеца. - Если ты помнишь, то слово «невеста» произносила только ты, я просто не поправлял тебя. Я же упоминал лишь «нареченную» и имел в виду тебя. - Что? – после произошедшего девушка думала, что удивить ее уже невозможно, но последняя фраза ее шокировала. В ушах тут же зазвучали слова, сказанные Антоном в туннеле: «она особенная… в ней есть какая-то искра, внутренний свет… с ней сложно… любит все контролировать… не желает признавать авторитетов… на все есть свое мнение…» - Ты слышала, - небрежно, пожав плечами, проговорил мужчина. Вика, тем временем, отошла от шока и решительно посмотрела Антону в глаза. - Только вы ошиблись, я самая обычная. - Ты особенная, - вдруг улыбнулся мужчина, - ты всегда возвращаешь ручки. Уголки губ Костровой чуть приподнялись, и она тут же опустила голову, пряча улыбку. Но от Антона она не укрылась, и он понял, что победил. - Вы слишком много о себе думаете, Антон, если считаете, что после всего, что вы со мной сделали, я когда-нибудь смогу выносить ваше общество, - это было сказано совершенно спокойным, безразличным тоном. - А мне казалось, мы отлично поладили, - с нотками смеха проговорил мужчина. – Да ты и сама сказала, что мы хорошая команда. - Я говорила не о вас! – вспылила Вика, которая не могла взять в толк: он действительно не понимает или издевается над ней. – Я общалась с другим человеком, с персонажем, которого вы играли. А к вам у меня только одно чувство – отвращение. - Ты ошибаешься, - от игривого настроения Антона не осталось и следа, его лицо стало предельно серьезным. – Я именно тот человек, который вел тебя по туннелям, был там с тобой. То, что место не было настоящим, а ситуация случайной, не делает ложью правду обо мне, которую я тебе рассказал. И уж тем более это не меняет наших чувств по отношению друг к другу. Подожди, - он жестом остановил возражение, которое почти сорвалось с губ девушки, – я не питаю иллюзий относительно твоих чувств, ты не влюблена в меня, я это вижу. Но ты не можешь отрицать, что я нравлюсь тебе. Ты устраиваешь меня абсолютно во всех отношениях, именно такая жена мне и нужна. Я недурен собой, богат и умен. Я могу и хочу сделать твою жизнь сказкой. Может, перестанешь упрямиться и рассмотришь этот вариант? От такой наглости Кострова даже потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки, собираясь высказать Антону все, что думает о нем и его «варианте». - Я вас выслушала, а теперь вы послушайте меня. Вы не имеете ничего общего с «Антоном» из туннелей. Он не стал бы так бессовестно манипулировать людьми и мучить их, и уж тем более никогда не причинил бы мне боли. - Это была лишь иллюзия, - попытался оправдаться мужчина. - Да неужели? – в этом вопросе была злая ирония. - А как же ваши слова о духовной пытке? Как по-вашему, моей душе есть дело до того, реальным был лабиринт или нет? Думаете, боль, страх, отчаяние – все муки, которые я испытала, хоть капельку сгладились, когда я узнала правду? Нет, стало только хуже. А знаете, почему? Потому что, пока я верила во все это, я знала, что страдаю не зря, а во имя жизни, моей и моего товарища, во имя будущего для нас или наших душ. Но все это оказалось гребаным фантомом! Все, кроме боли и страха, которые родились во мне и во мне остались, даже когда ваш картонный мир рухнул. - Мне жаль. - Ни секунды не верю! Вы настолько эгоистичны, что давите людей, только чтобы посмотреть, достаточно ли долго они будут трепыхаться, - на лице у Вики легко читалось отвращение. - Ради того, чтобы потом соблаговолить связать с одним из таких моральных инвалидов жизнь? А вы подумали, нужно ли мне это? За других не говорю, но мне нет! В ее словах была убийственная искренность, в своей речи Кострова ни разу не слукавила, и Антон это видел. Он понимал, что в какой-то мере виноват, но из-за этого отказываться от Виктории не собирался. - Я никогда не буду с человеком, - продолжала Кострова, - который относится к людям, как к неодушевленным предметам. Вы выбираете себе жену, как машину, устраивая тест-драйв в экстремальной ситуации. Но я не вещь и никому не позволю так с собой обращаться. Так что продолжайте свои поиски. Но если в вас есть хоть что-то человеческое, делайте это без вашего пыточного изобретения, - с этими словами Вика развернулась к выходу, толкая дверь, по словам Антона, ведущую в приемную. На пороге девушка обернулась и бросила на мужчину полный разочарования взгляд. - Ты ведь не хочешь уходить, - проговорил он, пытаясь прочитать по лицу ее истинные чувства. - Хочу и уйду, - в голосе Костровой послышалась печаль. – Вы сегодня сломали меня ради забавы. Но, знаете, вас мне жаль гораздо больше, чем себя. Потому что даже если вы своими варварскими методами и выберете себе жену, и она вас даже полюбит, то все равно никогда не сможет доверять вам. С этими словами Вика покинула кабинет, подхватывая со стола удивленного секретаря свои вещи. Ее сердце отчаянно колотилось в груди, грозя выпрыгнуть наружу. Еще никогда она не испытывала ни к одному мужчине таких ярких и сильных эмоций, еще никто не выбивал ее из равновесия так, чтобы она лишилась разума. Это было странное чувство. Кострова как будто снова потеряла контроль над своей жизнью. И она знала, что не забудет его. Антона, чьей фамилии она никогда не узнает, но который перевернул все с ног на голову. Не просто вывел ее из зоны комфорта, а разрушил оную с изяществом ядерной бомбы. Больше ничего не будет как раньше – это Вика знала точно. Неожиданно девушке вспомнились слова Антона: «Ты особенная. Ты всегда возвращаешь ручки». Губы сами растянулись в легкой улыбке. «Как странно, что он это запомнил», - подумала Кострова, но, решительно тряхнув головой, она отбросила ненужные мысли и направилась к выходу. *** - Антон Сергеевич? – секретарь заглянул в кабинет начальника с некоторой опаской. Он слышал обрывки речи избранницы Антона и не знал, в каком босс будет настроении, после такого скандала. - Ты что-то хотел, Вадим? – с улыбкой поинтересовался хозяин кабинета. К удивлению молодого человека, Антон вальяжно развалился на диване, в расслабленной позе, со странно-мечтательным и умиротворенным выражением на лице. Он был явно доволен. - Какие будут распоряжения относительно девушки? – взяв себя в руки, спросил Вадим, рассчитывая, что начальник прикажет ее задержать. - Она очаровательна, правда? - Ну… - замялся секретарь, - характер у нее взрывной. - Это точно, - хмыкнул Антон. – Распоряжений не будет. - Но она же… - Вадим смутился, не решаясь произнести вслух очевидный факт. - Ушла? Я это понял. - И вы ее отпустите? – в голосе юноши было недоверие: он знал, насколько важны были эти поиски для Антона. Мужчина, казалось, задумался. Отпустить Вику? Ту девушку, которая запала ему в душу, разжигая в ней пламя воли к жизни? Это было бы очень глупо. После нескольких лет апатии, Антон решился последовать совету психотерапевта и найти себе жену. Но связывать свою жизнь не пойми с кем мужчина не собирался, поэтому со свойственной ему обстоятельностью он разработал план «смотрин» с использованием собственного изобретения. Антон придумал испытания, которые должны помочь женщине раскрыть свои лучшие душевные качества. Первой фазой было спасение жизни незнакомца: кандидатки, заботящиеся только о себе, выбывали сразу. А дальше шел лабиринт, которым мужчина очень гордился. Он создал идеальное испытание – без всяких монстров, чудовищ, маньяков, рыскающих по углам – это было бы слишком грубо. Вместо этого мужчина сотворил уникальную обстановку, где единственный враг – собственные слабости. И раз за разом Антон наблюдал, как женщины ломаются в этой темноте, под тяжестью собственных страхов и предрассудков. Они оказывались слабее самих себя настоящих и не стоили внимания гениального изобретателя. Поэтому мужчина просто отключал их от прибора и доставлял туда, откуда забрал без всяких объяснений. Когда не прошедшие отбор невесты приходили в себя, то были уверены, что все им просто приснилось. Но Вика была другой. Она первая, кто сумел сохранить себя в этих туннелях, более того, девушка сделала все, чтобы сам Антон не сломался, поддерживая его морально. И хотя для него все это было просто представлением, слова Виктории запали в душу, поселив в ней искорку чего-то живого и деятельного. Она, сама того не ведая, даже не становясь женой, помогла мужчине избавиться от апатии. Эта яркая брюнетка зацепила Антона с первого взгляда, а после ее пламенной речи о воли к жизни он понял, что никогда ее не отпустит. Вика должна освещать его жизнь, только его. Но во время их последнего разговора мужчина окончательно убедился, что давить на девушку бесполезно. - Да, Вадим, - улыбнулся он подчиненному, - пусть госпожа Кострова отправляется домой. Ты же переписал все ее данные? - Конечно, но что вы собираетесь делать? - Добиваться ее, разумеется, - это было сказано таким тоном, будто нет на свете ничего очевиднее. – Мои поиски завершены, я нашел, что искал, остальное – дело техники. Антон не сомневался, что Вика тоже испытывает к нему чувства, просто она еще об этом не знает. Такие обида, злость и разочарование могут говорить лишь об очень сильных светлых эмоциях, лежащих в их основе. Ему остается только откинуть лишние, чтобы добраться до этой основы. «А в этом мне поможет время, - подумал мужчина, неосознанно улыбаясь. – У меня его более чем достаточно. Ты снова научишься доверять мне, Вика. Я обещаю». Антон понимал, что сегодняшний день навсегда изменил его жизнь, и был рад новой ее главе. Он подошел к окну, глядя, как брюнетка с красной сумочкой решительным шагом пересекает улицу. Удержать или отпустить? Этот вопрос больше не стоял.