Мы встретимся вновь

Драко выругался, с усилием приподнявшись и упираясь руками по обе стороны ее головы. Он не хотел придавить ее всем своим весом. — Боже мой! Прошу прощения! — Он почувствовал, что колени его прикасаются к ее бедрам. — Какой я идиот! — Ничего страшного. — Пэнси слегка задыхалась, но улыбка уже тронула уголки ее губ. — Это случайно. Мне не надо было вмешиваться. — Ты хотела мне помочь, — мрачно возразил ей Драко, пытаясь дышать ровнее. Щеки его слегка покраснели от столь неудобного положения. — Боже, что ты обо мне подумала! Не только уродливый, но и немощный… — Ты не немощный! — Пэнси быстро взглянула на него. — А что касается уродства, то… Ее рука, непроизвольно поднявшись, прикоснулась к шраму на его лице. Драко отвел голову назад, но Пэнси продолжала гладить его щеку. — Нет, — хрипло прошептал он, схватив ее за руку. — Не делай этого. Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ладонь. Затем прямо взглянул в ее глаза, и ей снова внезапно стало трудно дышать. — Персефона, — он произнес ее имя срывающимся голосом, — я этого не хотел. — Я знаю. — Пэнси содрогнулась. А затем, пытаясь разрядить обстановку, с улыбкой добавила: — Вряд ли ты хотел уложить меня на диван. Драко вздохнул: — Я совершенно не это имел в виду, и ты знаешь об этом. Его взгляд устремился на ее распростертое тело, задержался на полоске нежной кожи, выглядывавшей из-под края блузки. Когда он опрокинул ее на диван, должно быть, он непроизвольно стянул ее шорты ниже, потому что теперь видна была ямка на ее животе… У Драко перехватило дыхание. Он знал, что если дотронется до Пэнси, то уже не будет отвечать за себя. Он уже был возбужден, и — странно и смешно — нога его переставала болеть, когда он смотрел на нее. И сейчас он боролся с неистовым желанием погладить ее нежную кожу, ощутить ее тепло… Изгиб ее живота был таким соблазнительным… Если он поцелует ее здесь — в эту ямку, словно созданную для его губ, — будет ли она такой же сладкой, как тогда?.. Он помнил о ней все: о том, что было в тот день и в тот вечер, когда он пришел к ней домой, пока не раздался телефонный звонок его отца. Он не мог забыть о том, как, уткнувшись лицом в ее лоно, он вдыхал мускусный аромат, который сотворили их разгоряченные от желания тела. Он попытался прийти в себя — как тогда, когда раздался звонок отца, — но это было бесполезно. Он ощущал ее соски, напрягшиеся от желания, и запах ее разгоряченного тела, и понимал, что она не способна сопротивляться. Пальцы его крепко сжали ее предплечья, когда он хотел откинуться назад, но, побоявшись оставить на ее коже синяки, расслабил руки и нежно прикоснулся к ее плечам. И сразу почувствовал, как они вздрогнули, отзываясь на его прикосновение. Стиснув зубы и собрав остатки воли, сказал: — Этого не должно произойти. — А ничего и не происходит, — вспылила Пэнси, но он понял, что она сама не верит этому. — Происходит, — ответил он, и голос его был низким от переполнявшего его желания. — Разве я не вижу, как реагирует твое тело? Это невозможно скрыть. — Я… Драко… Но было слишком поздно. Он уже склонил свою голову, жадно обхватив ртом соблазнительный сосок, выступавший под тонкой тканью. — Дорогая, — сказал он хрипло, переключаясь на другой сосок. — На тебе так много одежды… Пэнси тихо вскрикнула. Она тонула в море чувственности и, когда руки его крепко сжали ее ягодицы, судорожно изогнулась в страстном порыве, подаваясь навстречу ему. — Ты прекрасна, — хрипло прошептал он и погладил пальцем ямку на ее животе. И если ты выключишь свет… — Нет. — Пэнси, приподнявшись на локте, взглянула на него. — Ты думаешь, меня волнует, как ты выглядишь? — Меня волнует, — тихо произнес он, но она, склонившись над ним, уже стала расстегивать его рубашку. — Нет! — Он схватил ее за руку. — Да, — твердо сказала она, обхватив руками его лицо и целуя его шрам. — Поверь мне, Драко, я не собираюсь тебя покидать. Но она покинет его. Драко это знал. Он знал, что был дураком, когда верил женщинам. Разве они с Асторией не явились тому доказательством? Но сейчас, когда груди ее так возбуждающе касались волосков на его груди, уже поздно было сопротивляться… Прижав Пэнси спиной к подушке дивана, он жадно впился в ее губы и отдался велениям своего тела. Он медленно осознавал окружающую обстановку. Пэнси. Персефона… Неловко пошевелившись, Драко повернулся на бок и оглядел комнату. Где Пэнси? И как выбралась из-под него, не разбудив? Обычно он спал очень чутко. Слегка вздрогнув от боли, он свесил ноги с дивана и оглядел свое обнаженное тело. Значит, поэтому она не захотела понежиться с ним в кровати после интимной близости! Боже! Не обращать внимания на его изуродованную внешность в пылу страсти — это одно, но смотреть на его шрамы невозмутимым взглядом — совсем другое. Проведя рукой по лицу, он встал. Затем поднял с пола джинсы и торопливо надел их, засунув в карман трусы. Ему надо прикрыть свои шрамы, прежде чем их снова увидит Пэнси. Он уже застегивал рубашку, когда услышал шаги. Обернувшись, увидел в дверях Пэнси в банном халате. — Привет, — тихо сказала она, и голос ее слегка дрогнул. — С тобой все в порядке? — А почему бы и нет? — парировал Драко, но в тоне его прозвучала горестная нотка. Он скривил губы. — Как это говорят в подобной ситуации? Не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Пора и честь знать. Бледное лицо Пэнси еще больше побледнело. — Ты спал, — возразил она. — Я не хотела тебя беспокоить. — Да? — Тон Драко был язвительным. Он невидящим взглядом посмотрел на свои наручные часы. — Разве я так долго спал? — Да, долго. Драко снова взглянул на часы, и на этот раз четко увидел стрелки. Был третий час ночи. Он проспал добрых два часа! — Прости, — обескуражено произнес он. — Я должен идти. Пэнси промолчала. Она просто стояла, глядя на него, и он снова почувствовал к ней непреодолимое влечение. Но на этот раз его разум возобладал. То, что у них было, потрясающе, невероятно, но — как и тогда, в Лондоне, — это нельзя больше повторять. Обстоятельства снова были против них. Он направился к двери, с великим трудом превозмогая боль, чтобы не хромать. Он чувствовал на себе ее взгляд, но у него еще осталось немного гордости. И прежде чем открыть дверь, Драко повернулся: — Кстати, скажи, как прошло интервью? Глаза Пэнси расширились. Она не могла поверить, что он спрашивает ее об этом — сейчас, в такой момент! Неужели он совершенно бесчувственный? С трудом сдержав резкий ответ, уже готовый сорваться с ее губ, она сухо ответила: — Все было хорошо. Драко внимательно взглянул на нее. — Когда ты собираешься уезжать? — спросил он, сжав ручку двери так, что пальцам его стало больно. — О… — Пэнси сглотнула. — Я… я не знаю. — Но еще не скоро, — настаивал он, и она удивилась, зачем ему это нужно. И вдруг она вспомнила об Эмме и все поняла. Зажав у горла ворот халата, тихо спросила: — Ты уходишь? — Что? Конечно. — Он с трудом осознавал тот факт, что она желает поскорее закончить этот неловкий разговор. — Мы поговорим завтра, хорошо? Пэнси высоко подняла голову: — Если ты этого хочешь. — Именно этого я и хочу, — твердо сказал он, открывая, наконец, дверь. — Доброй ночи, Пэнси. — Он помедлил. — Не надо так сильно ненавидеть меня, хорошо? Пэнси судорожно вдохнула. — Я не ненавижу тебя, — возразил она, недоумевая, что же все таки произошло. Но Драко лишь язвительно взглянул на нее, прежде чем закрыть за собой дверь.