Мы встретимся вновь

Драко смог вернуться на виллу «Мимоза» лишь через два дня. На следующий день после той ночи, когда он был у Пэнси, ему надо было ехать в Рио для участия в собрании акционеров, а вечером состоялся семейный ужин. Поэтому лишь два дня спустя он смог вылететь в Монтевиста. Уже этим же вечером Драко хотел поехать в Порто Верде, но, вспомнив о том, как нехорошо они расстались, решил, что лучше встретиться с Пэнси при дневном свете. Драко безумно хотелось вновь оказаться в ее комнатах — он не мог этого отрицать. Но поначалу ему все таки необходимо выяснить, как же она к нему относится. Он постоянно думал о ней — и поэтому пропустил все, о чем говорилось на собрании акционеров. В конце концов, он стал склоняться к тому, что выводы его относительно Пэнси были слишком поспешными. Сердце мучительно сжалось при этой мысли, тая в себе надежду. Может, она действительно не испытывает к нему ненависти из-за того, что он уехал от нее тогда, и из-за жалости к нему теперь? Как бы то ни было, им надо с уважением относиться друг к другу — ради их дочери, по крайней мере. Но, несмотря на то, что Драко не хотел показываться дочери таким изуродованным — по крайней мере, до тех пор, пока она не станет немного старше, — ему не терпелось установить с ней хоть какую то связь. «Слава богу, что есть Интернет», — с облегчением подумал он, въезжая в ворота виллы «Мимоза». Без него он вряд ли бы снова увидел Пэнси и узнал о том, что у нее есть дочь, отцом которой он вполне мог быть. Он сам не знал, чего хотел, когда в тот скучный день, сидя в своем офисе, набрал в поисковой строке ее имя: «Персефона Паркинсон, сотрудник журнала «Лайфстайлс». На сайте журнала был вывешен список сотрудников с фотографиями, и он мгновенно узнал лицо Пэнси. Но даже тогда Драко с трудом поверил в свою удачу. Кроме того, на сайте были помещены и краткие биографии каждого. И Драко, не веря своим глазам, прочитал о том, что у Пэнси есть маленькая дочь по имени Эмма. Ему хватило двух минут, чтобы подсчитать, что девочка родилась точно через девять месяцев после их короткой, но такой незабываемой любви… Сначала Драко страшно разозлился оттого, что был устранен из жизни своей дочери. Фотографии, которые его агент прислал ему по электронной почте, служили наглядным свидетельством того, что Эмма — его дочь. И тогда ему нестерпимо захотелось найти Пэнси и устроить ей скандал, предъявив и свои права на ребенка. Но со временем он немного поостыл. Он понял, что надо тщательно подготовить их встречу. Драко пришла мысль уговорить Аниту дать интервью. Возможно, это было не очень порядочно, но он утешал себя мыслью, что цель оправдывает средства. «Наверное, мне следовало признаться Аните во всем», — размышлял он, когда перед ним показались крыши Порто Верде. Но после смерти Астории она стала все больше и больше зависеть от него, и он знал, что она никогда не одобрит того, что задумал ее зять. Зачем же он все таки женился на Астории? Драко нахмурился. Если бы его отец не был болен, смог бы он противостоять ее мольбам? Или жалость — и к себе, и к ней, и к отцу — сыграла свою роль? Если он и считал себя некоторое время этаким спасителем, то, в конце концов, он все равно потерпел поражение. Но все это осталось в прошлом. Драко не винил Асторию за то, что произошло: он винил себя. Ему надо было заставить ее выйти из машины. Конечно, его семья смотрела на все другими глазами. Люциус Малфой не мог простить себе того, что заставил своего сына жениться на Астории. И старик совсем сник, когда узнал, что Драко, после таких тяжелых травм, вряд ли сможет иметь детей. Драко приветственно махнул рукой садовнику, подстригавшему газон. «Анита никому не позволяет отвлекаться от работы», — язвительно подумал он, гадая о том, удалось ли двум женщинам обуздать взаимную антипатию. Скоро он это выяснит. Анита не привыкла сдерживать свои эмоции… — И что ты собираешься делать? Тетя внимательно взглянула на нее. Они находились в Виллиерс — имении, которое Пэнси всегда считала своим домом. Оливия и Эмма собирались смазывать седла, но девочка так запачкала свои руки, что ее надо было вести в дом. Пэнси уныло взглянула на тетю, стряхивая грязь с рук ребенка. — Я не знаю. Поэтому и спрашиваю вас. Надо ли мне найти его? Оливия покачала головой: — А что ты хочешь? Ты хочешь его снова увидеть? — Конечно, хочу. — Пэнси разгорячилась. — Но это все так сложно… Оливия пожала плечами: — Ты с ним опять спала? — Тетя Оливия! — Ну, ты можешь возмущаться, но эта единственная сложность, о которой я подумала. — Нет, не единственная! — Щеки Пэнси залились румянцем. — Я думаю, он специально организовал это интервью, из-за Эммы. — Интервью, от которого эта сеньора уклонилась, — колко заметила Оливия. — Но ты дурочка, Пэнси! Тебе надо было настоять и увидеться с Драко, прежде чем уезжать. — Но как я могла? — Пэнси была обескуражена. — Я даже не знаю номера его телефона. Кроме того, Анита захотела, чтобы я немедленно убиралась из ее дома. — Конечно! — Оливия, пожав плечами, взяла малышку за руку. — Пойдем, — сказала она девочке, — помоем ручки, а потом будем завтракать. — Тетя Оливия… — Мама помоет ручки Эмме, — запротестовала девочка, вырываясь от тети. Пэнси поморщилась, увидев грязные пятна на светлой курточке Эммы. Не надо было надевать эту куртку, когда ребенок шел в конюшню. — Хорошо, куколка, — сказала она и взяла малышку за ручку, прежде чем одежда не пострадала еще больше. — Пойдем домой. Они втроем направились к дому, шагая по остаткам выпавшего вчера вечером снега. Была середина февраля, но зима не хотела отступать. Пэнси плотнее закуталась в пальто. Вернувшись из Бразилии, она стала острее ощущать холод и еще не успела оправиться от простуды. Они уже обогнули навес, когда Пэнси вдруг увидела черную «ауди», стоявшую на подъездной дороге. Огромный автомобиль громадой возвышался над ее маленькой «маздой». — Кто бы это мог быть? — слегка нетерпеливо спросила тетя. — Если Сэм пригласил гостей на ленч, он должен был мне сказать. Я купила бы что нибудь подходящее. — У вас всегда в запасе есть что то подходящее, — возразила Пэнси. — Миссис Коллинз говорит, что у вас всегда слишком много продуктов. — Миссис Коллинз приходящая работница, она не экономка, — ответила Оливия, снимая свою куртку, когда они вошли в прихожую. — Затем она прищелкнула языком. — О, я знаю, кто это может быть: Тони Айткинс! Я слышала, он вернулся с горнолыжного курорта, и я сказала Норе, что буду рада видеть его. — Вы, наверное, шутите! — взмолилась Пэнси, помогая Эмме раздеться. — Нет, не шучу. С тех пор как вернулась из Бразилии, ты будто сама не своя. Бродишь по дому, как привидение, — заявила Оливия. — Я простудилась, вернувшись домой! — возмущенно возразила Пэнси. — Я не помню, когда ты в последний раз болела, — покачав головой, сказала тетя. — Что с тобой происходит, Пэнси? Мне кажется, тебе станет лучше, если ты будешь встречаться с другим мужчиной. Пэнси вздохнула: — Вы не понимаете меня… — Значит, ты с ним все таки спала… — Лицо Оливии стало строгим. Затем она подозрительно нахмурилась: — Надеюсь, вы предохранялись на этот раз? К счастью для нее, в этот момент Эмма умудрилась споткнуться и, упав, разразилась слезами. Пэнси уткнулась своим покрасневшим лицом в мягкие волосы девочки. — Не плачь, все пройдет, — сказала она, крепко обнимая ее. — Пойдем посмотрим, не положила ли миссис Коллинз шоколадку в ящик? Они вошли в кухню — теплую и уютную, — и миссис Коллинз, хлопотавшая у плиты, повернулась к ним. — К вам приехал гость, — сказала она. — Я спросила его, не желает ли он кофе, и он сказал «да». — О, спасибо тебе, Хильда. — Оливия внимательно взглянула через ее плечо. — М м м… пахнет замечательно. Хочешь, я сама отнесу поднос? — Если не трудно, миссис Армстронг. — Миссис Коллинз отступила в сторону. — У меня разыгрался артрит, и плечо сильно разболелось. Может, Пэнси вам поможет? — После того, как мы вымоем эти грязные лапки, — сказала Пэнси, надеясь, таким образом, хоть немного отложить встречу с Тони и с дядей. Может быть, ей сказать, что у нее разболелась голова, и вообще к ним не выходить? — Дайте ее сюда! — воскликнула миссис Коллинз, радушно протянув к малышке руки. — У меня есть особое мыло, Эмма, а также найдется шоколадка для маленькой девочки. Что ты на это скажешь? Эмма кивнула, вывернувшись из материнских рук, и миссис Коллинз увела ее в ванную комнату. У Пэнси не осталось другого выхода, как последовать за своей тетей в холл. — Будь веселее, — сказала Оливия, заметив унылое лицо Пэнси. — Ради бога, ведь ты можешь быть вежливой? Я же не прошу тебя выходить за него замуж! — Да, хорошо, — едва слышно пробормотала Пэнси. Ей совсем не хотелось любезно беседовать с Тони Айткинсом, когда все мысли ее были заняты Драко. Двое мужчин сидели по обе стороны большого камина. Огонь ярко горел, и Пэнси, совершенно непроизвольно, устремилась к нему, совсем не обратив внимания на тех, кто сидел в креслах. Оливия, внеся поднос, поставила его на низкий столик между ними. Мужчины при этом встали, и Пэнси услышала, как тетя ее тихо вскрикнула. — О боже! Вы меня испугали, — растерянно произнесла она. А затем Пэнси услышала его голос. — К сожалению, люди пугаются меня, — виноватым тоном произнес Драко, но тетя уже вносила поправки в свою речь. — Нет, я имею в виду — вы такой большой! — воскликнула она, хихикнув, как девочка. Пэнси раньше никогда не слышала, чтобы тетя так смеялась. — Я думала увидеть Тони — Тони Айткинса. Друга Пэнси. Но он не такой высокий, как вы. Губы Драко сжались при упоминании другого мужчины, но ему удалось изобразить улыбку. — Должно быть, вы тетя Персефоны — Оливия, — сказал он, помедлив. — Как поживаете, сеньора? Рад познакомиться с вами. — А я рада познакомиться с вами… э… Драко, да? — В голосе Оливии явно слышался энтузиазм. Пэнси почувствовала, что все ее тело стало ватным. Она увидела, что тетя уже полностью очарована им. Совсем не обратив внимания на жуткий шрам на лице, Оливия попала под его обаяние. Пэнси смотрела на Драко, не веря своим глазам. В черных джинсах, темно сером кашемировом пиджаке, надетом поверх черной шелковой рубашки с открытым воротом… «О, зачем он пришел сюда? Только не для того, чтобы увидеть свою дочь!» — взмолилась она. Пэнси мельком оглядела себя: в простенькой юбке, запачканной ручками Эммы, зелено синей футболке в полоску, она выглядела совершенной простушкой. Взгляд ее снова устремился на Драко, а дядя предложил гостю сесть. И в этот момент глаза их встретились, и у нее остановилось дыхание. О чем они говорили с дядей перед тем, как Оливия прервала их? И вдруг дверь рывком открылась, и в гостиную вбежала маленькая девочка. Драко, оторвавшись от Пэнси, с восхищением взглянул на ребенка. В шерстяном свитерке и хлопчатобумажных брючках, девочка была очаровательна. Эмма! Его дочь. Их дочь — его и Пэнси. Боже, какая же она хорошенькая! Такая же светловолосая, как он, но с таким же персиковым цветом лица, как у Пэнси. Вот только в данный момент Пэнси была бледной как мел. Драко слышал, как она судорожно вздохнула, когда вбежала девочка, и понял ее тревогу. Честно говоря, не таким образом он хотел познакомиться со своей дочерью, но теперь уже поздно было об этом думать. Эмма, увидев его, без всяких колебаний направилась к нему. — Ты кто? — спросила она, распахнув глаза, и Драко почувствовал, как защемило его сердце. — Меня зовут Драко, — сказал он. Он встал, когда она вошла, но теперь с усилием присел на корточки перед ребенком. — А тебя как зовут? — Меня зовут Эмма, — сказала она. Затем указала на его лицо: — А что это? Ты упал? Губы Драко дернулись. — Вроде того, — грустно согласился он. — Тебе больно? — Эмма! Пэнси и Оливия воскликнули одновременно, но Драко жестом их остановил. — Нет, дорогая — ласково сказал он, обращаясь к малышке. — Мне не больно. — Он помедлил. — Это было давно. Эмма нахмурилась, все еще глядя на него, а затем протянула руку к его щеке. — Эмма! — На этот раз вмешалась одна Пэнси, но прежде, чем она успела схватить девочку за руку, Драко наклонил к ней голову. — Такой твердый! — удивленно воскликнула Эмма, дотронувшись своей нежной ручкой до шрама. — Потрогай, мама. Он очень твердый. Драко взглянул на бледное лицо Пэнси и тяжело поднялся на ноги. — Прости меня, — сказал он. — Я тебя расстроил. Мне не надо было приезжать сюда. Пэнси с трудом сглотнула комок в горле. А затем, не зная, что ему на это сказать, прошептала: — Я говорила тебе, что Эмму трудно чем либо испугать. — И ты была права, — тихо сказал Драко. — Возможно, когда нибудь ты все же скажешь ей, кто я такой.