Мы встретимся вновь

Пэнси и в эту ночь не дождалась успокаивающего сна. Было уже шесть часов утра, а она лежала с открытыми глазами и смотрела на раскачивавшиеся верхушки пальм, растущих возле веранды. Ожидая восхода солнца, она наблюдала за тем, как первые проблески солнечного света, сначала бледно розовые, быстро обретали лимонно желтый цвет. Небо над горизонтом становилось все светлее: пробуждался день. Еще не одетая, Пэнси с удовольствием натянула бы на себя майку и шорты или даже купальник и побежала бы на море. Вода была такой теплой и манящей, и ей нестерпимо хотелось погрузиться в пенистые волны. Но ее удерживал страх, что она снова может нарваться на Драко. Весь вчерашний день она ждала, когда сеньора Сильвейра пришлет за ней, но этого так не произошло. Рикардо Винсенте устроил ей экскурсию по вилле, как и обещал, и она, как и полагается в таких случаях, восхищалась богатой и пышной, если не сказать подавляющей, роскошью обстановки. Но ни хозяйки всего этого богатства, ни Драко нигде не было видно. Либо писательница раздумала давать интервью, либо она решила предоставить своей гостье возможность оправиться после перелета и смены часовых поясов. А что касается Драко… Пэнси вздохнула. К тому времени, когда она приняла душ и одна из горничных принесла ей завтрак, она почувствовала себя немного лучше. Оптимизма, конечно, не испытывала, но уже была готова решительно встретить то, что ее ожидало впереди. Настало время проявить инициативу. Если Анита ничего не знает о существовании Эммы, у нее нет оснований отказываться от интервью. Помня о том, что Анита встает поздно, Пэнси оставалась в своих комнатах до одиннадцати часов утра. В двенадцатом часу, надев черные бриджи, черный топ, а поверх него — прозрачную кремовую блузку, сунув ноги в босоножки на танкетке, прихватив с собой диктофон и ноутбук, она вышла на веранду, а затем вошла в просторный холл виллы. На улице уже было жарко. Пэнси почувствовала, что шея ее покрылась испариной. Но в холле было прохладно и свежо. Две служанки с помощью мощного пылесоса мыли выложенный мозаикой пол. Пэнси, пытаясь вспомнить фразу из англо португальского разговорника, хотела спросить девушек, где сеньора Силвейра, но в этот момент в арочном дверном проеме, на другом конце холла, появился какой то мужчина. Драко… На негнущихся ногах пошла навстречу ему. — Сеньор, — официально обратилась она к нему, помня о присутствии прислуги. — Я не ожидала вас здесь увидеть. — Охотно в это верю, — язвительно заметил Драко, позволив ей перевести дыхание. — Как вы чувствуете себя этим утром, мисс Паркинсон? — Я… прекрасно, спасибо вам, сеньор, — проговорила она и споткнулась, не дойдя до него нескольких шагов. — Сгораю от нетерпения начать интервью. — Поколебавшись, она продолжала: — Вы не знаете, сеньора Сильвейра уже встала? Это был еще один двусмысленный вопрос, и губы Драко скривились в циничной ухмылке. — Откуда мне знать? — ответил он. — Я не нянька своей тещи. Но, если вы хотите знать, почему она не пригласила вас вчера взять у нее интервью, могу сказать вам, что она была… как это говорится?.. нездорова. Разговаривать с Драко было нелегко. Пэнси слишком остро ощущала его близость. Несмотря на то что шрам на его лице, до этого скрытый тенью, теперь был отчетливо виден, ее тянуло к этому мужчине, как магнитом. — Нездорова? — удалось ей выговорить через несколько секунд, и Драко склонил голову. — У нее разболелась голова, — спокойно сказал он. — Головная боль Аниты поистине легендарна. Она появляется в самое подходящее время. — Может, вы хотите сказать «неподходящее»? — спросила она, и на лице его мелькнула довольная улыбка. — Я сказал то, что хотел сказать, — колко возразил он. — Вот так иногда раскрываются ваши желания. Пэнси вздрогнула. На нем была черная рубашка, облегавшая его торс, местами промокшая от пота, будто он занимался чем то тяжелым на уличной жаре. Черные брюки обтягивали длинные сильные ноги и были заправлены в высокие замшевые сапоги. — Но, как вы думаете, будет ли она чувствовать себя сегодня достаточно хорошо, чтобы дать мне интервью сегодня? — в конце концов выговорила Пэнси и скорее ощутила, чем увидела, как он небрежно пожал плечами. — Уже вчера вечером она выглядела вполне здоровой, — беззаботно заметил Драко. — Но сомневаюсь, что она пожелает увидеть вас до полудня. Пэнси рискнула на него взглянуть. — Вы были здесь вчера вечером? — Нет. — Драко говорил невозмутимо. — Я говорил с ней вчера по телефону. — Возникло секундное молчание, а затем он тихо добавил: — Я ждал тебя, дорогая. Я знал, что рано или поздно ты появишься… Пэнси судорожно выдохнула. — Я думала, что вчера мы все сказали друг другу, — твердо сказала она, переложив сумку с ноутбуком из одной руки в другую. — И несмотря на отсутствие сеньоры, возможно, вы мне скажете, где будет происходить интервью? — Не будем тянуть время, — мягко сказал он, и Пэнси почувствовала, что ее охватывает паника, — такая же, как в первый раз, когда она так неожиданно увидела его. — Нам надо обдумать сложившуюся ситуацию. — Он язвительно приподнял брови. — Ты полюбила меня когда-то. Я понимаю, что с тех пор изменился. — Он медленно провел пальцами по шраму, рассекавшему щеку. — Но, даже несмотря на это, я постараюсь убедить тебя в том, что я еще не совсем пропащий человек. Пэнси невольно отступила назад. — Я… я приехала сюда не для того, чтобы общаться с тобой, — запротестовала она, надеясь, что служанки, закончившие с полом и теперь занявшиеся чисткой панелей, не понимают английского. — Знаю. — Губы Драко скривились. — Но тебе не надо меня бояться. Возможно, я выгляжу как чудовище, но на деле все еще тоскующий и страдающий человек. — Ты не понимаешь, — сказала она, быстро взглянув на него и снова отведя глаза. — Меня попросили взять интервью у сеньоры Силвейры и… — Я прекрасно все понимаю, Пэнси, — сухо возразил ей Драко. — И я прекрасно знаю о том, зачем тебя сюда пригласили. Но разве я не могу рассчитывать на некоторую чуткость с твоей стороны? Колени Пэнси дрожали, когда она пыталась овладеть собой. — Ты… ты хочешь сказать, что не будет никакого интервью? — спросила она. — Послушай меня! — На щеке Драко дрогнул мускул, выдавая его волнение. — Сейчас мы говорим не об интервью. Ты понимаешь меня? Твои дела с Анитой — это твои проблемы, не мои. Я же хочу серьезно поговорить с тобой о нашей дочери. Я хотел показать тебе мое поместье сегодня утром, но… — Твое поместье? — повторила она, и Драко вздохнул. — Да, мое поместье, — подтвердил он, отметив, что она не отреагировала на предыдущее предложение. — Мое ранчо, если тебе это больше нравится. Я не только работаю в «Малфой лейже», я выращиваю пони для игры в поло. — Пони?! Легкая усмешка тронула его тонкие губы. — Да, представь себе. Но всю тяжелую работу выполняет мой менеджер, а я всего лишь получаю дивиденды. Это мой… мой побег из города. Тебе понравится там, я уверен. Но ранчо находится в нескольких милях отсюда, а так как Анита вчера себя плохо чувствовала… Его слова вернули Пэнси к реальности, и она поняла, что позволила Драко заморочить ей голову своим разговором о поместье и пони для игры в поло. Она еще слишком плохо знает этого человека. — А Астория любила бывать в поместье? — спросила она, намеренно вовлекая имя его жены в разговор. — Должно быть, ей там очень нравилось. Ты женился сразу же, как только вернулся в Бразилию? Глаза Драко стали жесткими. — Почему тебя это интересует? — требовательно спросил он. — Если ты только не хочешь знать, почему произошел несчастный случай. — Рот его скривился. — А… Ты думаешь, что Астория пожалела о том, что вышла за меня замуж? И именно поэтому умерла от передозировки героина, когда и года не прошло с тех пор, как она дала брачный обет? — Нет! — Пэнси пришла в ужас от того, какие эмоции, совсем того не желая, пробудила в нем. Она даже не знала, от чего умерла его жена. — Я совсем не это имела в виду… — Но ты ведь не стала отрицать того, что у меня отталкивающий вид, — с горечью заметил Драко. — И все же мне все равно, что ты обо мне думаешь, — добавил он, — пока ты не препятствуешь тому, что я хочу. Пэнси облизала вмиг пересохшие губы. — И что же ты хочешь? — Ты знаешь, — твердо сказал ей Драко. — Я хочу познакомиться со своей дочерью. И стать частью ее жизни — отныне и навсегда. Именно этого Пэнси боялась. Этот человек привык все делать по своему. Этот человек был настолько богат и имел такую власть, что ничто не могло помешать ему осуществить задуманное. — Я говорила тебе: Эмма — не твоя дочь! — с отчаянием произнесла Пэнси. — Нет, моя. — Он был непоколебим. — У меня есть доказательство. — И когда она попыталась возразить, тут же скомандовал: — Молчи! — Сильные руки схватили ее за плечи, заставив взглянуть ему в лицо. Горничные молча ускользнули из холла. — Надеюсь, мы сможем договориться обо всем, как два разумных взрослых человека, — мрачно продолжал он, и его твердые пальцы сжали ее плечи. — Дело до суда, конечно, не дойдет. Я могу быть терпеливым, Персефона. Пэнси была потрясена. О каком доказательстве он говорил? Боже мой, разве кто-то еще знает об этом? Она взглянула в его лицо — и сразу же пожалела об этом. Эти сверкающие глаза буквально заворожили ее. Она не смогла отвести от них взгляд, и губы ее, совершенно непроизвольно, слегка приоткрылись. Она совершенно не хотела соблазнять его. Драко это понимал. Но, продолжая держать ее в руках, почувствовал, как его оставляет гнев и на смену ему приходит некое другое ощущение — настойчивое и почти не контролируемое. Он вспомнил предыдущее утро на пляже — как сладко было ощущать Пэнси в своих руках… «Я все еще хочу ее, — с изумлением признал он. — Хочу так страстно, что схожу с ума, и все остальное в огне этой страсти выглядит жалким и смешным». Когда он рывком привлек ее к себе, она не сопротивлялась. Пэнси казалась беззащитной, бессильной, безоружной… Тихо вскрикнув, она припала к нему, и сумка выпала из разжавшихся пальцев. Ей пришлось схватиться за его рубашку, чтобы не упасть, и прежде, чем она успела отпрянуть назад, Драко склонил голову и впился в ее губы. Щетина на небритом подбородке лишь усилила сексуальное ощущение, а рука его, обхватившая ее затылок, вызвала в теле Пэнси безумную дрожь. Она прижалась к нему, настолько обезумев от его ласки, что была не в силах сопротивляться. Его жаркий поцелуй, властные и опытные руки, острый мужской запах сводили ее с ума, и она утратила способность мыслить. Он что-то прошептал ей на своем родном языке — какие то хрипловатые несвязные слова и фразы, которые она не поняла. Но смысл их был ясен, и они лишь усилили ощущение нереальности происходящего, которое овладело ею, лишило воли и заставило стонать от наслаждения. Его руки, лаская ее, проникли под блузку, пробежали по спине. Она выгнулась навстречу ему, когда он провел пальцами по ее разгоряченной коже и погладил ямку над ягодицами. Округлые, упругие бедра, прижимавшиеся к нему, были такими восхитительными, такими возбуждающими… Он никогда не испытывал такого ощущения — такого взрыва чувств, эмоций… Но нет! Решительно, почти ожесточенно, Драко поднял голову и взглянул на нее. Глаза Пэнси были закрыты, и он тоже быстро закрыл глаза, не в силах устоять перед такой соблазнительной картиной — губы ее были припухшими, а на щеке остались следы от его жесткой щетины… Но обстоятельства были против него. «Это не должно произойти, — мрачно решил Драко. — Успокойся, — сказал он сам себе, прислонившись к колонне за своей спиной. Что бы ты ни чувствовал, нельзя терять над собой контроль». Его травмированная нога дала о себе знать — хотя боль была совсем нежеланной. Долго стоять на месте было неразумно. И все же это напомнило ему о том, какой непредсказуемой может быть жизнь. Его собственная жизнь, в частности. Но разве он хотел дать понять Пэнси, что все еще испытывает к ней влечение? Она сама спровоцировала его! Довела до грани безумия. — С тобой все в порядке? Его холодный голос окончательно отрезвил Пэнси. Наклонившись, чтобы поднять сумку с ноутбуком, она дерзко произнесла: — Со мной все будет в порядке. Когда я выберусь отсюда. — А затем, не удержавшись, добавила: — И пожалуйста, не думай, что я поверила твоей лжи. Ты думаешь, что, тыча мне в лицо своим богатством, ты приведешь меня в восхищение? И я выполню все, что тебе нужно? — Она выпрямила плечи. — Позвольте с вами попрощаться. — До завтра, — сказал Драко, будто не услышав ее слов. — Завтра мы поедем в Монтевиста. Я заеду за тобой в восемь утра. Пэнси заморгала. — Монтевиста? Что это? — повторила она. — Я никуда не поеду. — Монтевиста — это мое поместье, — произнес Драко с потрясающей невозмутимостью. — Я уже сказал тебе об этом — до того, как ты так охотно упала в мои объятия. И пожалуйста, не пытайся совратить меня, Персефона. Я несдержанный человек, и мне нельзя перечить. — Это угроза, сеньор? — Это мой совет, дорогая. В восемь часов! — А если я откажусь? — Пэнси заставила себя взглянуть в его глаза. — Вы заставите меня силой, сеньор? Голубые глаза Драко стали жесткими. — Я полагаю, что ты взрослый человек, Персефона, — сказал он, и голос его был хриплым от сдерживаемых эмоций. — Я понимаю, что наружность моя вызывает отвращение, но ты привыкнешь к ней. — Твоя наружность не имеет никакого значения. — Затем, догадавшись, что он не верит ей, она добавила: — И не говори о доказательствах того, что Эмма — твоя дочь… — Но они у меня есть! — Нет! — Да! — Что здесь происходит? Этот повелительный голос заставил Пэнси вздрогнуть, но в то же время принес ей облегчение. Сеньора Силвейра направлялась к ним через холл. За ней волочился шлейф от шифоновой накидки, которая была наброшена поверх неглиже, гармонично сочетавшегося по цвету, и Пэнси была вынуждена признать, что лишь эта надменная женщина могла выглядеть столь элегантно в таком неуместном наряде. — Драко! — воскликнула она, и взгляд ее, скользнув по Пэнси, снова обратился к нему. — Почему ты здесь? Я даже не знала, что ты приехал. Пойдем, мы позавтракаем вместе. — Я не голоден, Анита, — холодно произнес Драко, явно не встревоженный появлением своей тещи. — Да к тому же мне пора! Анита сдвинула брови: — Но ты сейчас так охотно болтал с мисс Паркинсон! — В твое отсутствие мне больше ничего не оставалось делать, — не моргнув глазом, соврал Драко. — Я всего лишь рассказал ей о своем поместье. — Он снова повернулся к Пэнси: — До свидания, мисс Паркинсон. Мне было приятно с вами побеседовать. До свидания, Анита. Мы поговорим завтра, хорошо? — Подожди! — Анита раздраженно повернулась к Пэнси. — Вы можете идти, мисс Паркинсон. Я пришлю за вами, когда буду готова. — Но… Очень хорошо, — сдавленно произнесла Пэнси, почувствовав себя совершенно беспомощной. Она позвонит дядя Сэму! Никакое интервью не стоит того унижения, которое ей постоянно приходится здесь испытывать.