breaking point.

- мы с ней не любили один напиток, у нас он не был общим. - мы не любили один вкус: я более мягкий, а она горький. - но любили же? - любовь иногда съедает человека, выворачивая наизнанку.

Именно сегодня мне захотелось рассказать, почему же так долго я любил пряный чай – латте, а потом он стал мне так ненавистен. Почему так быстро, в одно мгновение. Наверное, и вам он надоел, и вы перестали его чувствовать. Надоел тем, что он постоянно встречается между строчек, и вам приходится перечитывать несколько раз одно и то же, чтобы понять, причем тут он. Почему он встречается между словами, кто он, – он был катализатором чувств, которые изредка были обманными, изредка были немного приглушенными и не очень открытыми, но, когда он исчезнет, все оковы вокруг сердца рухнут в одночасье. Я смогу говорить, говорить на одном дыхании, немного сбивчиво, быстро, проглатывая слова, но я смогу высказаться за все те периоды, когда было двойственно. Самые первые мои откровения, которых было мало, которые были преувеличены, и я их сравнивал с вещами, применяя гиперболу, были разбросанными, хоть и правдивыми. Я использовал в описании своих чувств литоту. Я превозносил не то, что надо, а то, что сможет скрыть правду. То, на что человек сможет обратить внимание, но закроет глаза на небольшое количество предложений, где мне по-настоящему больно. Больно так, что предложения получались слишком короткими – парцелляция выручала. Я больше не люблю кофе. Я стал открытым. Я открыт к общению с новыми персонажами. Я знаю на все сто процентов, что эта история так быстро не закончится. Душевная травма может излечиться, голова перестанет болеть от напряжения, но местоимение «я» точно никуда не пропадет. Просьба смириться с этим. Последние слова о нем. Латте стал примитивным и использованным, может, даже заезженным. Захотелось рассказать, как появились те ощущения – почему мне так понравился его особый аромат, казавшийся мне таким необходимым. Знаете, слышать запахи – это не чушь. Запахи можно не только чувствовать, оценивать, каков он: горький, резкий, грубый (именно такой) или определять его критерии; его можно слышать. Его что-то не получается, то остальное тоже не особо хорошо будет идти. Если что-то не нравится, то и все последующее будет жутко раздражать. Именно в такие моменты кофе становится грубым, резким, ведь мы пьем его очень быстро, не мешаем пенку, не берем ее аккуратно ложечкой, а сразу принимаемся за употребление - мы крепко, обеими руками сжимаем кружку и начинаем пить. В этот момент не хочется наслаждаться вкусом, а хочется утолить жажду чем-то просто приятным. А когда тебе хорошо, все идет гладко, беззаботно, мы заказываем напиток, ждем с нетерпением его приготовления, а потом долго его пьем, растягивая этот момент на столько, что некоторые люди за соседними столиками успевают смениться несколько раз. И в этот момент он приятный, еле ощутимый на губах, сладкий. Он бывает таким же разным, как и сам человек, ведь он его таким и делает. В любую минуту он может стать либо незабываем, либо просто чем-то горящим, напитком, который может согреть от уличного холода. Разный, как и чувства человека в тот момент, когда они его выпивают, держась за кружку. Когда готовят кофе, разные компоненты смешиваются воедино. Сначала получается лишь основа, к примеру, у латте – это определенная пропорция горячей воды, а потом доливается пропаренное молоко. Сначала нет ни вкуса, лишь звуки воды, но впоследствии добавленное свежее молоко и дает первые ощущения, которые мы можем услышать, когда наливаем его, и ощутить, когда пробуем. Осторожно отглатываем, улыбаемся уголками губ и понимаем, что потрясающий аромат исходит от обычного напитка. Обычный напиток, который может стать частью жизни, и без него уже нельзя обойтись. Не чушь, это правда. Я так думал целых четыре года. Думал о том, что он отвлекает, уносит куда-то далеко, и ты забываешься, но лишь до того момента, пока жидкость в стакане не иссякнет. Каждую пятницу, один и тот же маленький, но уютный ресторанчик, небольшое количество людей и много-много картинок перед глазами: эпизоды чьих-то жизней, судьбы, которые существуют лишь в моей голове, и никто не знает, кого я опишу в своем блокноте, какие слова употребляю и с кем начну сравнивать. Ни один человек, находящийся в кафе, не знает, кто я, что случилось в моей жизни, почему я уехал из одной страны в другую, почему сейчас ненавижу тот город, в который раньше так стремился, а теперь мне просто хочется взять дочь на руки и исчезнуть, переместиться в какое-нибудь другое место. Никому не интересно, что происходит у меня, в моей семье, почему я приходил в это кафе на протяжении четырех лет, хоть официанты меня знают. Они не задавались этими вопросами, я был для них постоянным клиентом, которому просто нравилось в этом тихом и спокойном месте сидеть несколько часов, заказывать одно и то же, что-то писать в своем блокноте, а потом, улыбнувшись, уйти. Но они знали, что я вернусь, и я всегда возвращался, повторяя свои действия заново. Для журналиста очень важно чувствовать текст, ощущать героев, которых он описывает, превозносить, при этом немного прикрашивая и события, и персонажа. Ему нужны картинки, ему нужны ассоциации в словах, в действиях, он должен жить своими историями, чтобы в то, что он написал, поверили люди, а не подумали, что это очередной бред или шутка. Это должно быть живым, чтобы можно было применить на себя, ощутить и понять, что такое может случиться на самом деле. Я сейчас не просто так заговорил и о профессии и о том, что мне перестало нравиться кофе. Нет, картинки не пропали, они не растворились – просто стали бесполезными и сухими. Говорят, что и из черно-белого кино, без звуков, без слов, можно сделать такой фильм, который заставит сердца людей сжиматься или биться еще быстрее. Просто наблюдать за тем, как губы людей двигаются, приоткрываются, но ни единое слово не вылетает наружу. Мы ничего не слышим, но на самом деле они что-то говорят. Говорят так, что мы их понимаем не словами, а эмоциями, с помощью рук, лиц, которыми они играют, что-то изображаются – чисто, без единого слова, без единого звука. Играют глазами, которые выражают все чувства человека – зеркало души. Только посмотрев на любого, стоит сразу обратить внимание на глаза, на играющие в них чувства. Глаза – отражение эмоций, по которым мы можем узнать, что случилось, что испытывает человек. Наверное, это глупо? Нет, это слишком по-настоящему, чтобы замечать какие-то мелкие детали. Но в моей профессии важно все, начиная от самого важного, заканчивая чем-то незначительным, тем, чем не интересуются другие люди, которые и в жизни бы не обратили на это свой взор. Интересует все, даже цвет глаз. Опять глаза – фиалковые. Сегодня они без голубизны, просто как фиалки – цветы, простые, но слишком обычные, без своего озорства. Я просто вспомнил ее, когда начал говорить о деталях. Я заметил ее особенность, когда только посмотрел на нее. Тогда они не были холодными и не имели один оттенок. Я всегда знал, когда она злится, когда радуется, когда волнуется. Мне надо было только посмотреть на нее, чтобы узнать, что происходит с ней в этот момент.

- фиалково - голубые. - фиалковые. - голубые. - синие.

- Они могли быть синими? – я опять хочу видеть, как психолог что-то записывает в свой кожаный, уже новый блокнот, новые записи. - Они могли быть любыми: светло–синими, голубыми, измученными, - какими? - Вы о чем-то жалеете? – его вопросы всегда были именно в точку, а не какими-то ненужными. - Да, вы правы. Я жалею о том, что не увидел, какой же был оттенок, когда она умирала. Что она испытывала, когда на свет появилась Бекки, что она чувствовала после рождения дочери, зная, что будет происходить дальше, – на одном духу: - Ничего дальше не будет – в этом и есть проблема.