1.
Серое окно. Черная когтистая лапа лезет в проем. Что ей нужно? Нет, она просто раба. Спутник дома. Это существо счастливо. Оно не в клетке. Клетка - этот дом. Злобный господин. А вообще, все дома злые. Такова их природа. Приподняться. Нельзя склоняться перед волей клетки. Существо за окном склонилось. Оно - раб. А она нет. Как её имя? Вроде бы Желиан... Это имя - маска. Никто это не понимает. Считают, что имя - лицо. Нет, такое лицо только у ничтожных. В ногах сидит раба. Её раба. Желиан породила её. Она зависит. А сама Желиан не зависит ни от кого. Та, что породила её, покоится в земле. После смерти ни от кого не зависишь. Кроме того, кто забрал тебя туда. Поэтому лучше самой быть ходячей смертью. Раба, именуемая дочерью Фиолой, протянула воду. Чёрное лицо. У всех детей Желиан чёрное лицо. Ибо чёрная душа. Плотно сжатые губы. Кого копируешь, милочка? Смерть, которая Госпожа? С губ старухи сорвалось рычание. Вырвать кубок из пальцев чёрноликой женщины. Отполированая ножка. Золото. Чёрное золото. То, за что продают душу, но и то, за что сражаются. Стержень борьбы. Мир пошатнулся. Дом не любит её. Злобный господин... Желиан показала ему язык. А сердце болит... Сердце! Смешно. Кусок плоти, который обливается кровью. Но он - стержень жизни, и он болит. Когда она станет Всевластной, она попробует дать Госпоже Смерти живое сердце. Чтоб та почувствовала унижение. В тёмной, как вино, воде показалась морда и хищно оскалилась. Дом... Впервые Желиан встретила такой дом, который так ненавидит её. Все дома уже почти спят, а этот бодрствует. И ненавидит. Она погрозила ему кулаком и выплеснула воду с зверем в черное лицо Фиолы, и злобно расхохоталось. Чёноликая Фиола отвернулась к стенке и прошептала: - Наверное, инсульт ещё больше испортил ситуацию... Идиотка! Не приступ, а злоба Госпожи. Та почти завладела жизнью противившейся... А сердце помогло. Оно устало. Желиан тоже устала. Она исхудала. Но нельзя стать рабой! Нужно стать Всевластной, нужно стать Всевластной, нужно стать Всевластной, нужно стать Всевластной... А дочь сумасшедшая. Она никогда не поймёт этого. Кусок плоти, циркулирующий кровь, вновь разболелся. Когтистая лапа за серым окном царапнула по стеклу. Желиан упала назад на подушки. Злобная тварь хочет забрать сердце. Придать руку к груди... Она не даст! Тварь ответила отчаянным скрипом, резанувшим по ушам. Желиан вздрогнула. Словно осколком стекла резануло по груди. Колючие пальцы черноликой рабы прижались к шее, нащупывая пульс. Потом пальцы дрогнули. Чёроноликая Фиола поднесла бокал к губам Желиан. В рот потекло что-то вязкое. Варево для сна! Какое унижение... Но выплюнуть созданье зла старушка не успела - от одного лишь запаха хотелось спать.2
. У Фиолы до сих пор дрожали руки. Матушка как будто высосала из неё все силы. Сначала долгое сидение у кровати больной. Потом терпеть её оскорбления... Сначала Фи казалось, что ситуация ужасна. Но за этот день "госпожа Фиорм" изменила своё мнение. Вроде матушку нельзя назвать безумной, пока не пообщаешься с ней поближе. Так же непосвящённому человеку кажется, что старуха на грани убийства, но если с ней долго находиться рядом, впечатление меняется... Она здраво рассуждает, только цели у неё какие-то непонятные, безумные. Если бы Желиан направляла свои мысли в другое русло, то... Хотя, впрочем, зачем она об этом думает?! Ведь и мысли изменились у матушки как раз из-за помутнения рассудка. Но с сердцем у неё проблемы. Фиола вздохнула. Что делать? Лекарь четы Фиорм сказал, что оно после приступа очень слабо. И чтобы его состояние побыстрее улучшилось, нужна помощь специалиста. А где его взять? Вызвать? Сейчас Советники больше в почете, нежели герцоги или графы. Поэтому не удастся. Вопросы, вопросы, вопросы... Раньше Фи ими не задавалась. А сейчас... Всё началось с приезда Санны и матушки. Если бы приехал Руд, ещё более весело было б. У Фиолы вырвалось короткое шипение. Где Санна? Наверное, уже ускакала куда-нибудь подальше... Фиола даже остановилась от этой мысли. И как сестру теперь найти? С такими невесёлыми мыслями Фиола вошла в комнату. Муж сидел у очага и потягивал вино. Так... Алкоголизм надо послать от герцога подальше. Она отправила слугу с бутылкой отдыхать. Поэтому у супруга остался лишь один бокал, который он и выпил залпом. - Ты в курсе того, что мы едем в столицу? - спросил Циандр остановив на супруге тяжёлый взгляд. В комнате вновь заиграла скрипка. Фиола с трудом не скривилась. - Нет. Ты не говорил. Столица... Фи была там только один раз. Очень красивый город... И там можно найти почти все. Тем более пара Фиорм поедет именно на приём, так что можно очаровать какого-нибудь Советника и спросить хорошего лекаря. По губам скользнула змеиная улыбка. - Значит, узнай. Мы едем завтра. - Хорошо. Но возьмём с собой вдову Хирцон. Циандр поморщился. - От твоих родственников одни проблемы. - Возможно, - не стала отрицать Фиола - Но они наши родственники. - Ладно. Я выделю лекарю денег на лечение. Всё теперь сделано. Но "холодная госпожа" до сих пор была напряжена. Циандр обязательно потребует услугу на услугу... - А теперь подбери одежду под цвет нашего герба. - как ни в чём не бывало попросил герцог. Фиола выплыла из комнаты поражённая. Супруг что-то замыслил. Впервые Циандру удалось переиграть жену.3.
Лимон мчался через степь. Под копытами сгибались душистые травы. На западе гасло солнце... Всё это можно было бы назвать даже романтичным, если бы у Санны ничего не болело. Да и петь не хотелось... Девушка чуток натянула поводья, вынуждая коня замедлить бег. Гнедая шкура скакуна казалась красной в лучах заходящего солнца. Закат... Раньше он казался Санне кровавым. А сейчас он какой-то красивый и добрый. Может, потому, что это у девушки первый вечер свободы? Впереди показалось село. Одинокая церковка сияла над ним золотой звездой. Красная черепица покрывала почти что каждую крышу почти каждого дома. - Главное - найти трактир, - сказала Санна себе. А может быть, и лошади. - Там будет и еда, и сон. Лимон довольно заржал, представив себе, наверное, целое ведро овса. Санна ласково потрепала коня по шее и направила его в село. Через пару поворотов от входа появилась вывеска - старая, потертая. Однако лак был новым. На деревянной дощечке покачивалась то ли сова, то ли сыч, прищуривший один глаз. Надпись под ним гласила: "Чокнутый филин".4.
Она едет в столицу. В столицу? Интересно, это хорошо или плохо? С одной стороны там её не достанет Госпожа, а с другой - там много рабов Госпожи... Что хуже? Черноликая по имени Фиола, не видящая истинного раба, принесла вещи. Так как в ненавидящем доме не было одежды цветов Хирцонов, то дали вещи цветов Фиорм. Как будто она вассалка Фиорм. Раба! Тёмная рожа за окном задрожала от хохота. Желиан не погрозила ей пальцем, а просто презрительно усмехнулась. В столице она не должна разбудить Шпионов Госпожи. Пусть видят лишь маску. Пусть видят Желиан. Цвета были тёмными, а весь этот мир был серым. Но Желиан знала: это дом не позволил увидеть эту ткань. По идее она не Шпион. А может, и так. Ведь эта ткань - раба. А рабы серы. Но вообще-то полотно была тёмно-синим. А на ней светло-голубой ключ. Нет, это обман зрения для не-бросавших-вызов! Тварь-Шпион заскреблась в окно. Старушка начала облачаться в одежды рабы. Почему этот дом - раб Госпожи по имени Смерть?!5.
Санна постирала одежду, засыпанную дорожной пылью. Когда она шла вниз по скрипучей лестнице, мелькнула мысль: а не остаться ли здесь подольше?.. Хотя,наверное, денег не хватит... Внизу стоял хозяин трактира. Лысый, толстый, радушный, розовощёкий мужчина "в полном расцвете сил". Но сейчас он был очень бледен. - Сударыня, не ходите туда. Там назревает драка. - сказал он, переграждая путь Санне. - Ох, ох, ох, они же мне тут всё разобьют. Санна улыбнулась. Очень милый хозяин... Хотя сейчас дело в другом. Как можно остановить драку? - Господин, может как-то... гм... разрядить атмосферу? - заметил кто-то из гостей. - Музыка! Песня. - постоялец подал идею Санне. - Не получится, - лицо трактирщика стало печальным. Прямо грустный помидор! - Главаря труппы, которая здесь выступала, похоронили на прошлой неделе, и труппа уехала! Ох, ох, ох, я разорён! Это восьмая драка за месяц! Это были мои последние сбережения, если они опять что-нибудь сломают или разобьют... Санне стало жаль человечка. - У меня неплохой голос... - начала она. Маленькие глазки хозяина с надеждой впились в её. - О, вы наше спасение! У вас есть музыкальный инструмент? Нет? У нас остался бубен... И под одобрительные кивки постояльцев он потащил девушку к двери кухни. А сама Санна была совершенно не готова к выступлению на публике. Она попыталась возразить, но её робкий голос никто не услышал. Чьи-то грубые руки вручили бубен, а потом вытолкнули на сцену. ...Санна стояла там, проклиная свою доброжелательность и лихорадочно соображая какую бы песню исполнить. Печальная, лирическая, музыка с давних пор считалась высоким искусством, а весёлая - низшим. Наверное, из-за того, что при ее звучании полупьяные крестьяне забывали про драки и начинали плясать, выписывая кренделя и делая замысловатые па. Поэтому надо взять весёлую... Но в книгах, по которым Санна учила гаммы и слова песен, была лишь высокая музыка... И вдруг вспомнилась мелодия, которую напевали слуги. Девушка топнула ногой и тряхнула бубном. Задорный звон заставил "разгорячённых парней" застыть и оглянуться. Жил да был на свете весёлый трактир Хей, хей, хей Жил да был, да совсем не тужил Эй, эй, эй Ведь весёлым-весёлым он был... Незатейливый ритм, простые слова, которые повторяются в каждой строке... Но всё это захватило Санну. Хотелось плясать и чтоб пол прогибался под стуком каблучков... Как плясали служанки, когда пел старый конюх. Наконец песня кончилась, и Санна упала на табурет, принесённый счастливым хозяином. - Пой ещё! - раздались крики. Рядом упал мешочек, и в нём зазвенели монеты. Санна отступила. Получать подачки было не в её планах и правилах. - Давай же! - крикнул кто-то ещё - Пой, бродячая певица! Бродячая певица? Вот оно! Сердце радостно забилось. Безграничное пение, полная свобода... Это счастье. По крайней мере, для Санны. - Может, останетесь? - спросил трактирщик - Получите жалование... Но девушка покачала головой. Потом подняла мешочек. Раз она избрала профессию, то вот её жалование. И... Надо же хоть раз в жизни бросить вызов всему и вся. Она избрала путь. И завтра её ждёт дорога. Вечная дорога.