1.
Матушка примчалась час назад. Когда Фиола вместе с супругом вышли на крыльцо, дабы поприветствовать вдову бывшего военного секретаря, вдова схватила взрослую дочь своими костлявыми скрюченными пальцами за руку у локтя и начала трясти. У Фиолы на мгновение потемнело в глазах. К счастью, совершенно неожиданно на помощь пришел Циандр. Он мягко освободил жену. Хотя, возможно, его коробил плен шикарно красивого и дорогого атласного платья в черных руках старухи. Герцог потащил старушку в гостиную, по дороге наградив Фиолу ледяным взглядом. Госпожа Фиорм еле сдержала вздох. Конечно, ведь это сумасшедшая её мать... Сумасшедшая...Только сейчас Фиола полностью поверила Санне. Такой мать раньше не была. А теперь... Свихнулась. Как только Фи поднялась по деревянной резной лестнице в нужную комнату, матушка вновь чуть не вцепилась в герцогиню. Она брызгала слюной и обвиняла, что она подала плохой пример сестре, что она негодяйка, что она висит на шеи её семьи, что полная копия её варварского брата, и что она безвкусно одевается и другое, другое, другое... Когда на Фиолу брызнул водопад ругани, она почувствовала неожиданную теплоту к брату. Только он мог справиться с такой матушкой. Впрочем, потом, справившись, умчался на войну. Впервые тревога за брата захлестнула Фи. Циандр говорил, что от армии давно нет никаких вестей. А "советники" в друзьях у герцогини Фиорм не ходили. Опустившись в кресло, Фиола прикрыла глаза. Теперь нужно притвориться, что не слышишь мать. Она не настолько громкая, нежели отец... Притвориться... Сыграть... Вжиться...2.
Сестра пошла на встречу с матушкой. А она здесь! Санна почувствовала себя предательницей. Хотя, возможно, она, как обычно, все слишком эмоционально переживает. Вздохнув, девушка села на краешек кровати и затеребила косу. Здесь, в покоях сестры-герцогини, было тихо. Даже мыши, которые жили, дышали, размножались, ели в поместье Хирцонов, здесь не шуршали. Зато было огромное, во всю стену, окно. Однако оно, по обычаю наличия штор в спальне, было завешано. Была лишь узкая щелка, через которую Фи заметила карету. А само окно... Дверь из четырёх створок. Ну и пусть, что сам мир защищен от женщины стеклом. Санна оглянулась. Герцогини в спальне не было. А шторы задернут слуги. Повинуясь мимолётному порыву, девушка раздвинула их. Дорога, уходящая вдаль... Поля... Лужи, отражающие лазурное небо... А по самому небу мчится одинокое облако... Потом последовала очередь окна склониться перед волей Санны. Прохладный ветер кинул в лицо первый осенний листок. Ещё только желтоватый... Осень... Нет, еще практически месяц до осени. И воздух теплый, как в начале лета... Губы сами раскрылись, а голос сам запел, а мозг сам вспомнил слова. Дорога дальния в дымке теряется. Поверь, ничего не забывается. Ветер вновь-вновь бьёт в лицо. А душе всё так же легко. А впереди синие горы. А позади дурные невзгоды. А лошадь несется сквозь степь. Осталось лишь песню запеть...3.
Матушка распиналась уже целых два часа. Фиола с тоской глянула на часы. Даже обед не отвлек старуху от негодования. Хотя, может, это и к лучшему. Ещё не хватало, чтобы подавилась, высказывая своё неудовлетворение. Конечно, если бы матушка умерла, все семейство вздохнула бы спокойно. И Руд, и Санна и сама Фиола. Ведь старуха всем успела насолить. Но она мать, какой бы не была! Да, Фи не любила матушку. Она даже не знала, стала бы плакать, если бы смерть пришла к матери. Нет, об этом нельзя думать! Ведь может... Становиться пассивной убийцей не хотелось. Да и Циандр считает, что черный траур ей не к лицу... Так, решено. Она позаботится о сумасшедший родительнице. Попытается хотя бы. Поэтому Фиола постаралась отогнать подобные мысли. Но, как назло, "холодной даме" пришла другая дума. О сестре. О Санне. Сестру нужно спасать. Но как? Разговор с матерью не спасёт. Как вставить хоть слово в этот поток ругани? Кричать - не выход, а говорить спокойно пытался и супруг. Кстати о муже... Наверняка он своей горячо любимой, дорогой - и в прямом смысле и в буквальном - женушке закатит скандал. Или бойкот. Хотя, разве бывшая девица Хирцон виновата в своих внезапно нагрянувших эиоциональных родствеенниках? Задумавшись, Фи вздрогнула от внезапного молчания. От повисшей зловещей тишины. Лишь тикали часы: тик-так, тик-так... И сердце отсчитывало удары: тук-тук, тук-тук... Герцогиня с опаской внутри взглянула на сидящих в комнате. Матушка стояла и глубоко дышала. Её хриплое дыхание отчетливо слышалось в тиши. Кривые, старческие пальцы судорожно сжимали кубок с водой. Она выдохлась. Устала. Переволновалась. Молчание. Пришла пора действовать. - Матушка... - начала Фиола. Та, к кому она обращалась, вздрогнула. Кубок выпал из ослабевших пальцев. Вода разлилась по ковру, образовав тёмное пятно. А сама мать упала без чувств. Циандр скосил глаза на супругу. Любопытно увидеть разъярённого герцога Фиорм... Но слова "об этом представлении" Фиола услышит после. Сейчас муж громко требовал лекаря, чтоб привести упавшую в сознание. А сама Фи метнулась к лестнице в свои комнаты. Служанка пробормотала что-то насчёт сердечного приступа.4.
Санна услышала торопливые шаги за дверью и быстро захлопнула окно. Потом задернула одну штору. Тем временем в комнату вошла Фиола. Белые сжатые губы, решительно нахмуренные брови. Наверняка волнуется. Интересно, из-за чего? Сестра скользнула в соседнюю комнату. Санна, повинуясь любопытству, заглянула следом. Эта кладовая, можно и так назвать, предназначалась для хранения одежды. Однако служанки у Фи, в свойственной ей манере, хранили всё в завидном порядки. А раньше сестра любила хаос... - На держи. - молодая женщина быстро нашла, что искала. Это оказались удобные штаны и куртка. А Фи пояснила: - Когда мы ездили в предгорья на охоту, муж сообразил, что в платье там будет неудобно. Так в моём гардеробе появилось долгожданное разнообразие. На, давай, надевай. В них удобно путешествовать. Санна послушно переоделась. Фиола была до ужаса сосредоточена, и откликать различными вопросами о путешествиях было бы как-то неправильно. Когда Санна, любившая делать всё быстро, закончила, Фиола одним движением руки заколола сестре косы на затылке. Наверное, чтобы "удобнее путешествовать". Сама герцогиня прижимала к себе какой-то свёрток. Потом потащила Сан к двери. Лестница... Поворот... Двор... Конюшня... Конюшня? Фиола что-то крикнула в открытую дверь. Наверное, конюху. Санна закусила губу. Так вот что за путешествие. Нет, бегство. От матушки. Фиола знала, что Санну Рудизан учил кататься на лошадях. Знала, но не видела этих уроков. Лошади любили Санну и понимали без слов. Но она так и не научилась получать радость при езде, не бояться упасть из седла и не отбивать все мягкие места при скачке. Привели гнедого жеребца. Сестра прикрепила к седлу сумку, где скрылся свёрток, который она несла. - Его кличка Лимон. Вот деньги... - она протянула довольно увесистый мешочек. Наверняка свои сбережения. - Ну давай же, бери! Ты моя сестра и я должна о тебе позаботиться, - сказала она ледяным, непререкаемым, повелительным голосом. - Всё необходимое в сумке. Конюх улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь Санне сесть на коня. А Фиола порывисто обняла сестру. - Удачи в пути. - шепнула она. Потом сорвала шляпу с головы конюха и нахлобучила на голову Санны. Затем Сан, закусив губу, попыталась грациозно, как учил её Руд, вскочить на коня. Лимон приветливо заржал и рванулся с места.