В центре внимания

Я не спешу на урок истории и все еще стою у своего шкафчика, засмотревшись на прикрепленное к дверце фото, на котором Бренда и Линси сжимают меня в объятиях. Мы кривляемся на камеру в смешных ковбойских шляпах. — Ты меня подставила! — сердитый голос Бренды выдергивает из воспоминаний, тем самым привлекая внимание мимо проходящих учеников. — Поэтому ты весь день избегаешь встречи со мной, — подмечаю. — Ты знаешь, о чем я, — она скрещивает руки на груди, где чуть ниже ключицы, с правой стороны, виднеется засос. — Твоя мать названивала мне все выходные, и что я, по-твоему, должна была ей сказать? — как-то по-дурацки звучит, словно оправдываюсь. — Это уже не имеет значения. Могла бы прикрыть, — кривит губы, выкрашенные вульгарно красной помадой. Мне не нравится, как она себя ведет. Возможно, ей досталось от родителей за вранье, или это как-то связано с тем, что она напилась на вечеринке, а после плескалась в джакузи с парнями, и они там не в слова играли. Об этом уже слагают легенды. — Вижу, ты хорошо провела время, — я оглядываю ее шею, где замечаю еще несколько отметин, которые очень плохо скрывает тональный крем. Для ясности, Джейк не ставит засосы. Никогда. Это табу для него, в отличии от Луи. — Это все, что ты можешь сказать? Я хочу подтвердить свои догадки, поэтому хватаю ее за руку, когда она разворачивается, чтобы уйти. — Знаешь, наверное, мне все же стоило сказать твоей матери: «Не стоит беспокоиться, миссис Маркс, в данный момент Ваша дочь плескается в джакузи с моим парнем»! — Ты ведь сама его бросила! — не отрицает. — Не нужно сваливать на меня. Я толкаю ее к стене, сколько есть сил, и даже слышу, как она ударяется головой, после чего набрасывается на меня. Бренда цепляется мне в волосы и тянет в стороны, обзывая сукой и не жалея эпитетов. Я не кричу, нет, верещу как-то звонко-пискляво и размахиваю руками. Перед моими глазами мелькают ноги учеников, что начинают толпиться вокруг нас и, наверно, с интересом наблюдают за происходящим. Их голоса смешиваются в один громкий звук, и я даже не пытаюсь разобрать, кто и что выкрикивает. В нашу драку встревает Найл, но Бренда мертвой хваткой вцепилась за ворот моей блузки вместе с волосами и совсем не реагирует на его просьбы отпустить меня. Она задевает мое лицо, а после Найлу все же удается оттащить меня в сторону. — Совсем, что ли, поехавшая? — кричит Бренда. — Ты сама все испортила! Даже не представляешь, как ты попала! Осознание того, что на меня смотрят как на ненормальную, настигает абсолютно внезапно. В меня тычут пальцами, надо мною смеются. И этого достаточно, чтобы выбить почву у меня из-под ног. Я вырываюсь из объятий Найла и бегу на парковку, как ошпаренная, чтобы уехать отсюда прочь. Чья-то фигура неожиданно возникает сзади на дороге, раздается удар, и я резко торможу. Выскакиваю из авто и замираю на месте, увидев парня на асфальте. Он медленно встает на ноги, снимает капюшон черной толстовки, и я облегченно вздыхаю... Зейн. Он вынимает один наушник из уха и смотрит на меня. В любой другой раз я бы рявкнула, что стоит научиться смотреть по сторонам, иначе когда-нибудь ему не поздоровится, но не сегодня, не сейчас. — Хочешь убить меня за то, что я тебя оскорбил? Признаю, это было грубо с моей стороны. Прости, я не хотел, — говорит искренне, всматривается в мое лицо, и меня накрывает волна истерики. К черту. — Я плохой человек... — мямлю в слезах. Мне плевать, что он видит, как я плачу, как наверняка размазываю тушь по лицу. Мне плевать, что он видит меня абсолютно другой: жалкой, сломленной. — У меня все идет наперекосяк. Он молча подходит ко мне, а я отворачиваю голову, потому что не могу смотреть ему глаза, в которых утонуть хочется. Мне не хватает воздуха, не хватает пространства, и мне чертовски нравится это чувство, которое я не могу описать, находясь с ним настолько близко. Зейн снимает свою кофту, набрасывает мне на плечи, и я просовываю руки в длинные широкие рукава, в которых прячутся пальцы. Он застегивает молнию под самую шею и… обнимает. Без слов. Я закрываю глаза и прижимаюсь к его груди, чувствуя теплые ладони на своей спине. И это все, что мне сейчас нужно. Спустя какой-то час я зарываюсь в постель, не переодеваясь. Мне нравится толстовка Зейна, в ней я все еще чувствую его объятия. А когда закрываю глаза, кажется, что он сидит рядом и наблюдает за мной, такой беззащитной и ранимой. Мама весь вечер заглядывает ко мне в комнату, волнуется, но не задает никаких вопросов — знает, что я ничего не расскажу, а ответу «нормально» все равно не поверит. — Можешь остаться завтра дома. Я позвоню директору, — мама ставит на тумбочку чашку, откуда тонкой струйкой идет пар, и целует меня в лоб. — Нет, — сухо произношу. Нет — потому что будет только хуже. Я не буду прятаться.