Голодные Игры: Против правил

POV Энни Когда я открываю глаза, то несколько секунд не могу понять, где нахожусь. Вокруг меня сплошная темнота, пахнет сыростью и пылью. Потом в голове всплывают события прошедшего дня, мысли мгновенно проясняются, и я резко сажусь на своей импровизированной кровати. Сколько же я спала и каким чудом меня ещё не обнаружили? Хотя, возможно, я ошибаюсь, и профи уже давно нашли моё укрытие, а сейчас ждут, когда я проснусь, чтобы убить меня каким-нибудь извращённым способом? Я медленно встаю на ноги, пытаясь рукой найти опору. Всё тело ноет, ведь после недели самого роскошного обращения в мире непросто снова привыкать спать на голых досках. За те семь дней в Капитолии я, кажется, совсем забыла, что можно нуждаться в мягкой кровати. Нащупываю в темноте ручку двери и крепко берусь за неё, но не спешу выходить наружу. Напряженно прислушиваюсь – ни звука. Я стою так ещё несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что не слышу никакого постороннего шума, потом делаю глубокий вдох и медленно открываю дверь. Осторожно оглядываюсь по сторонам и приказываю себе не волноваться, хотя сердце колотится так сильно, что, кажется, его слышно за многие мили вокруг. Я делаю несколько шагов в сторону кухни и снова останавливаюсь, чтобы прислушаться. Нет, всё чисто, я здесь одна. Не могу поверить своей удаче. Всё-таки я правильно поступила, убежав так далеко. Никто из трибутов, похоже, так глубоко в город не забрался, поэтому у меня есть немного времени, чтобы собраться и уйти отсюда ещё дальше. Ведь скорее всего, сегодня профи доберутся до этой части арены и обнаружат меня. Если сейчас раннее утро, то значит мне повезло вдвойне, потому что остальные трибуты наверняка спят. Я подбегаю к окну, осторожно выглядываю на улицу через разбитое стекло и вскрикиваю от удивления. Солнце почти зашло за горизонт. Этого не может быть. Я не могла проваляться в этой коморке почти сутки, это просто невозможно. Я никогда не была соней, и даже сильная усталость не могла сморить меня до такой степени. Внезапно к горлу подкатывает тошнота, и я отскакиваю от окна как можно дальше. Живот предательски урчит, и я вспоминаю, что последний раз ела вчера перед началом Игр. Вдобавок к этому, в горле совсем пересохло – мой организм отчаянно требует воды. Я бегу на кухню и хватаю кружку, из которой пила вчера, в надежде, что там осталась хотя бы капелька влаги. Понимаю, что кружка пуста, и в изнеможении опускаюсь на пыльный пол. Я веду себя крайне неразумно и иногда как будто забываю, что помощи мне ждать в принципе неоткуда. Спонсоры вряд ли заинтересовались слабой девушкой из Четвёртого Дистрикта, и поэтому Финник не сможет прислать мне воды. Я ругаю сама себя за то, что вчера осушила всю кружку, когда вдруг меня озаряет: а что если это была ловушка? Распорядители знали, что какой-нибудь трибут рано или поздно заберётся в этот дом, увидит воду и с радостью набросится на неё. Наверняка, они что-то туда подмешали, поэтому я и проспала почти двадцать часов. Если бы профи обнаружили меня, это была бы самая глупая смерть из возможных. Капитолийцы бы только посмеялись над моей неосторожностью. К счастью, всё обошлось, и я получила очень хороший урок. Больше не притронусь ни к чему подобному. Я заставляю себя подняться. Пора уходить отсюда и искать новое укрытие. Бреду к выходу, но задерживаюсь у большой лестницы, ведущей на второй этаж. Наверняка в доме имеется чердак, можно забраться туда и осмотреть окрестности. Тем более, если я задержусь ещё на десять минут, ничего страшного не случится. Поднимаюсь по лестнице вверх, пытаясь не шуметь, потому что всё-таки не до конца уверена, что в этом доме я одна. Комната здесь ничем не отличается от той, что находится внизу. Такая же поломанная мебель, разбитые окна, вековой слой пыли. Слева в углу – маленькая дверца, за которой обнаруживается ещё одна лестница, совсем небольшая. Поднимаюсь по ней и оказываюсь под самой крышей. Прохожу мимо целого склада старых ненужных вещей, сгибаясь в три погибели, чтобы не запутаться в свисающей с потолка паутине, и добираюсь до маленького окошка. К моему удивлению, оно не разбито. Рукавом ветровки протираю стекло и ручки от грязи и пыли, потом осторожно открываю окно и с опаской выглядываю наружу. Мне в лицо бьёт порыв свежего ветра, и я зажмуриваюсь от неожиданности. Жадно вдыхаю чистый, незапылённый воздух, а потом медленно приоткрываю глаза. Отсюда отлично видно две узких улочки, ведущих в сторону, противоположную той, откуда я пришла, но только и всего. Я думала, что обзор будет гораздо лучше. Разочарованно закрываю окно и возвращаюсь на первый этаж. Увидела я мало, но это лучше, чем ничего. Теперь я знаю, что улочки позади дома свободны, и я могу двигаться в ту сторону. Может быть, там мне повезёт больше. Выхожу из дома, плотно прикрывая за собой дверь. Быстро спрыгиваю с крыльца и забегаю за стену. Дом обнесён невысоким покорёженным забором, но прямо впереди меня – большая прореха, через которую можно попасть на одну из нужных мне улиц. Считаю до трёх, а потом резко бросаюсь вперед и пролезаю через неё. Оглядываюсь вокруг, убеждаясь, что никого из трибутов нет поблизости, и со всех ног бегу к ближайшему дому. Вжимаюсь в его стену, снова считаю до трёх и бегу дальше. У меня нет уверенности, что я не веду себя как перепуганная дурочка, но страх заставляет шевелиться как можно скорее. Не хочу думать о том, что меня кто-нибудь заметит и бросится вдогонку. Я слишком слаба и слишком напугана, чтобы думать ещё и об этом. Единственная мысль, не покидающая меня – нужно бежать, даже если сил нет. Пока я в состоянии двигаться, я жива. Больно ударяюсь спиной о твёрдые стены домов, но это лишь подстёгивает меня и заставляет бежать дальше. Почему-то этот странный ритуал вселяет в меня надежду, что так я менее заметна. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем улочка, по которой я бегу, внезапно заканчивается, и я оказываюсь в парке. Останавливаюсь и прижимаю правую руку к отчаянно колющему боку. Пытаюсь восстановить дыхание и оглядываюсь по сторонам. Парк довольно большой, во всяком случае, я не вижу его конца. Раздумываю над тем, стоит ли мне идти дальше через него или же обойти стороной. Странные сухие деревья без листьев внушают мне опасения, но я всё-таки решаю пойти прямо и никуда не сворачивать. Вряд ли кто-нибудь из трибутов сейчас здесь – слишком открытое пространство, не спрячешься. Думаю, профи это тоже прекрасно понимают, поэтому они сейчас, наверняка, в другой части арены – ищут остальных игроков. Финник говорил, что бывают такие моменты на арене, когда стоит рискнуть, если не видишь потенциальной опасности. Однажды такое решение спасло жизнь ему самому. О том, что бывает с теми, кто рискует и попадается, он предпочёл не рассказывать, хотя и так всё понятно. Я стараюсь запрятать мысль о возможной смерти подальше и иду вперёд. Парк тянется примерно на пол мили, и в конце концов я выхожу к маленькой площади с фонтаном. Со всех ног бегу к нему, надеясь, что наконец нашла воду. Но чаша фонтана пуста, и я в изнеможении опускаюсь на холодную землю. Это бесполезно. Здесь нигде нет воды. Сомневаюсь, что я ещё долго протяну. Мой язык сухой, как наждачная бумага, горло болит и саднит от вдыхаемой пыли. Я так устала идти, что, кажется, больше не сдвинусь с места. Внезапно раздаётся легкое шуршание, и к моим ногам опускается серебряный парашют. Я ошарашенно смотрю на него, не веря своим глазам. Это не шутка, Финник на самом деле что-то прислал мне. Трясущимися руками раскрываю парашют и достаю оттуда несколько кусочков восхитительного мягкого хлеба с сыром и стаканчик ягод. Я видела, как во время прошлых Игр менторы присылали своим трибутам роскошные подарки от спонсоров, но для меня этот скромный сюрприз – уже большая радость. Значит, в Капитолии всё-таки нашлось несколько человек, готовых мне помочь. Я достаю из стаканчика большую спелую клубнику и с наслаждением надкусываю. Сладкий сок брызгает мне на язык, и я мычу от удовольствия. Затем съедаю ещё несколько ягод, один кусочек хлеба, а остальное заворачиваю в пленку и кладу в карман. Тоскливо оглядываю парашют, жалея, что Финник не прислал воду (хотя в ней я нуждалась больше всего), и только тут замечаю маленькую записку, лежащую на самом дне. В ней всего два слова – «Не сдавайся». Мои губы сами по себе растягиваются в улыбку. Он видит, что мне приходится нелегко, и пытается сделать всё возможное, чтобы помочь мне. - Спасибо, Финник, – я поднимаю глаза к небу и представляю, как он сейчас сидит в Штабе Игр и напряженно всматривается в экран. – Большое спасибо. Потом я поднимаюсь, прячу парашют в фонтане и застёгиваю куртку на замок. На солнце набегают облака, и температура понижается. Я оглядываюсь вокруг, решая, куда же идти дальше, как вдруг внезапная мысль озаряет меня, и я сворачиваю налево, туда, где узкая улочка ведет под гору. Финник никогда ничего не делает просто так. Он знает, что я нуждаюсь в воде, а значит обязательно прислал бы мне её, если бы в этом была необходимость. А раз нет, значит, вода где-то рядом. Эта мысль придаёт мне сил, и я быстрым шагом пускаюсь по намеченному пути. Обычно города строят на реке, и если распорядители хотели добиться достоверного эффекта для арены, то наверняка последовали этому правилу. Значит где-то здесь должна быть река или хотя бы озеро. Удивительно, как я не додумалась до этого раньше. Примерно четверть часа я иду вниз по улице, но больше не прячусь. Если бы поблизости был хотя бы один трибут, распорядители бы уже придумали, как согнать нас в одно место и устроить бойню. А раз ничего не происходит, то значит, что либо арена настолько огромна, что все игроки разбрелись кто куда, либо где-то сейчас как раз идёт драка, наблюдать за которой капитолийцам гораздо интереснее, чем смотреть на одиноких трибутов. Наконец, я замечаю, что эта часть арены подходит к концу. Дома встречаются всё реже, дорога становится хуже, и через несколько минут я выхожу на маленькую лужайку, за которой виднеется небольшая роща, а за ней - широкая полоса реки. Я так счастлива, что почти забываю об опасности. Заставляю себя идти как можно тише, пригибаясь к земле и скрываясь за высокой травой. Раз я нашла реку, то вполне вероятно, что кто-то из трибутов тоже, поэтому стоит быть осторожной, как никогда. Возможно, кто-нибудь уже контролирует этот участок арены и, стоит мне приблизиться, сразу же заметит меня и убьёт. Я прекрасно это понимаю, но чувство жажды сильнее страха, и я продолжаю двигаться вперёд. Добираюсь до рощи и ныряю в неё, укрываясь от посторонних глаз за кроной деревьев. По узкой тропинке иду на шум воды и, наконец, выбираюсь на берег. При виде манящих голубых волн огромной реки мне хочется разрыдаться от счастья. Я падаю на колени прямо в мягкую траву, на животе подползаю к краю берега и дрожащими руками набираю полную пригоршню воды. Уговариваю себя не торопиться и пить по глоточку, но у меня плохо получается себя контролировать. Слишком велико желание броситься в воду прямо в одежде и пить не переставая. В конце концов я сбрасываю куртку и ботинки, соскальзываю с берега и погружаюсь в прохладные волны. Смываю с себя пот и грязь, распускаю волосы, а потом ныряю с головой. Накупавшись, отплываю подальше от берега, заглатывая ртом воду. Мне давно не было так спокойно и радостно. Вода – моя стихия, она напоминает о доме, и сейчас я чувствую себя в безопасности. Словно река способна защитить меня от трибутов, жаждущих моей смерти. На несколько секунд мне кажется, что если сейчас нырнуть и проплыть под водой некоторое время, можно очутиться в Дистрикте-4. Я смеюсь и поворачиваю обратно к берегу. Пора выбираться, я слишком увлеклась. Следующий час я провожу здесь же. Кутаюсь в ветровку, сушу одежду и волосы в лучах догорающего солнца. Осматриваюсь вокруг и раздумываю над тем, куда же идти дальше. На другом берегу реки – густой лес. Не думаю, что смогу выжить среди дикой природы, значит придётся остаться в городе. Река широкая, но совсем небольшая. Слева от меня – огромная дамба, сдерживающая её течение. Я несколько минут наблюдаю, как речные волны разбиваются об её бетонные стены, а потом снова заплетаю косу и бреду обратно в рощу. Решаю, что от реки я теперь никуда не уйду, по крайней мере, не уйду далеко. Поэтому возвращаюсь к черте города – по пути к реке я заметила такой же дом, в котором провела прошлую ночь, и решила, что лучше укрытия мне не найти. Когда я добираюсь до него, солнце совсем садится, и моя тревога возвращается. На берегу я никого не заметила, но это не значит, что стоит терять бдительность. Я вхожу в дом и бреду к лестнице, стараясь не шуметь, нахожу такую же каморку и открываю дверцу. Всё-таки, удача пока на моей стороне, потому что она пуста, да и в доме, кажется, никого нет. Иду на кухню, в надежде найти там какую-нибудь бутыль, чтобы завтра ещё раз сходить к реке и набрать воды. Рядом с разбитым умывальником стоит небольшой шкафчик, я открываю его дверцы и замираю от неожиданности. Он полон еды. Я с недоверием беру в руки консервную банку и читаю надпись на этикетке. Гречневая каша. Это невероятно, просто невозможно. Распорядители никогда не оставляют на арене еду, её можно добыть только у Рога изобилия. Но как бы то ни было, еда выглядит настоящей, и здесь не только консервы, а ещё хлеб, вода в бутылях и пакетик сухофруктов. Наверняка, всё отравлено. Но даже если и так, я не могу оторвать взгляда от всего этого великолепия. И когда слышу шаги на крыльце, то до меня не сразу доходит, в какой опасности я оказалась. Очнувшись, со всех ног бросаюсь к двери, отделяющей кухню от коридора, и прячусь за неё. Кто-то осторожно входит в дом и, прикрыв за собой дверь, сразу идёт на кухню. Моё сердце замирает: конечно, меня выследили. Видели, как я вошла в дом, и, конечно, знают, где я прячусь. Сейчас меня обнаружат, а у меня даже нет оружия, чтобы защищаться. Да даже если бы оно у меня было, я не смогла бы им воспользоваться. Я просто не смогу поднять руку на другого человека. Тем временем трибут проходит мимо меня и идёт прямо к шкафчику, у которого я только что стояла. Осторожно вытягиваю голову, чтобы рассмотреть противника, но его лицо скрыто под капюшоном. В руках у него я замечаю еще несколько консервных банок. Покончив с раскладыванием припасов внутри шкафчика, трибут откидывает капюшон, позволяя длинным красно-рыжим локонам рассыпаться по плечам густой волной. Это Элиза – трибут Шестого Дистрикта.