Голодные Игры: Против правил

POV Финник Я расталкиваю Джоанну ровно в восемь, хотя мне совсем не хочется будить её. Оба трибута из Дистрикта-7 погибли, и она имела полное право не сидеть со мной всю ночь у экрана телевизора, но предпочла остаться. Ближе к рассвету её все-таки сморил сон, и девушка растянулась на диване, закинув ноги мне на колени. Кроме нас двоих никто в кабинете не остался, так что она могла спать в своё удовольствие. Джоанна с удовольствием потягивается и разминает шею. - Долго я спала? - Часа четыре. Если не выспалась, может пойдёшь в свой номер? - Ну уж нет, – она отрицательно мотает головой и вдруг резко замирает. – Я не разговаривала во сне? - Джоанна, – я стараюсь, чтобы мой голос прозвучал естественно, - ты же знаешь, что больше у тебя с этим проблем нет. Она недоверчиво хмурится, но потом кивает и встаёт с дивана. - Сейчас вернусь. Дверь за ней захлопывается, и у меня вырывается усталый вздох. Джоанна ненавидит свою привычку разговаривать во сне и ежегодно швыряет деньги на ветер, пытаясь избавиться от неё с помощью консультаций у капитолийских врачей. Никакие заверения не могут убедить её в том, что разговоры во сне – вовсе не повод выходить из себя. Когда-то я ляпнул, что это очень милая привычка. Потом пришлось долго уворачиваться от летящих в меня тяжёлых предметов, пущенных её меткой рукой. Этой весной очередному доктору удалось добиться определённых успехов, и Джоанна перестала разговаривать во сне на некоторое время, чему была страшно рада. Она до сих пор пребывает в уверенности, что "вылечилась", и только я знаю, что всё вернулось спустя неделю. Правда, предпочитаю об этом помалкивать. Думаю, ей было бы глубоко наплевать на свою ночную болтливость, если бы не кошмары. Её семья, ужасы арены, воспоминания о первом годе жизни после Игр – всё это приходит к Джоанне во сне и нещадно мучает её. Тем более, она не в состоянии сохранить маску независимой и сильной победительницы, когда спит. Ночью она снова превращается в маленькую, напуганную девочку, потерявшую семью и саму себя. Её трясет словно в лихорадке, а губы лихорадочно шепчут имя брата или зовут на помощь мать. Сегодняшняя ночь не стала исключением. Я не рассказываю ей об этом, потому что знаю, что она опять рассердится. Джоанна ненавидит, когда кто-то видит её слабой. Она возвращается через пару минут. В руках – поднос с едой. - Вот, – Джоанна плюхается обратно в кресло и ставит поднос на колени. – Угощайся. - Спасибо, – я беру только стакан с водой и выпиваю его до дна. – Как-то не хочется. Она закатывает глаза. - Ну и зря. Отменный завтрак. - Может быть потом. Отворачиваюсь к телевизору и готовлюсь ждать. Ещё относительно рано. Половина трибутов до сих пор спит: кто на чердаках, кто в канавах, кто ветвях редких деревьях. Профи, как обычно, образовали союз, чтобы вместе разделаться со слабыми игроками, и заняли огромный дом рядом с Рогом изобилия. Он, как и все остальные дома на арене, пуст и заброшен. Оникс нашла пару мягких и пыльных кресел на верхних этажах и стащила их вниз. Одно оставила себе, другое отдала Гиацинту. Филип, здоровяк из Второго, предпочёл спать на голом полу. Непривычно видеть их только втроём, обычно в начале Игр команда профи состоит как минимум из четырех человек. В прошлом году оба моих трибута объединились с игроками из Первого и Второго, правда большой пользы этот союз им не принёс. Сейчас на экране не происходит ничего интересного. Очевидно, операторы умирают со скуки, потому что переключают камеры быстро, и я едва успеваю разглядеть того или иного спящего трибута. Наконец, мелькает лицо Аэрона, и камеры фокусируются на нём. Парень уже проснулся и не спеша выбирается из своего укрытия – подвала небольшого дома. Они с Энни находятся в разных частях арены, и я даже не знаю, радоваться этому или нет. Кто знает, что на уме у этого парня. Ещё вчера мне казалось, что он кинется защищать девушку сразу же, как ударит гонг или хотя бы пойдет искать её после того, как уберётся от Рога. Я видел, как он проследил за тем, в какую сторону убежала Энни, но потом поспешил не за ней, а к Рогу. Быстрее его оказалась только девушка из Второго. Они схватились за один и тот же рюкзак, но всё-таки Аэрон оказался намного проворней и сильней. Один взмах руки – и девушка отлетела в сторону. Попыталась подняться, но метко пущенное копьё пригвоздило её к Рогу. Даже не взглянув на неё, Аэрон схватил тяжелый рюкзак, заткнул за пояс несколько ножей, и побежал в противоположную от той, где скрылась Энни, сторону. Ему повезло не столкнуться с профи, но по пути он заколол попавшихся навстречу трибута из 8-ого и девушку из 7-ого. Я думал, Джоанна взбесится, но она лишь на секунду закрыла глаза и притворилась, что ничего не произошло. Аэрон ушёл от центра арены не так далеко как Энни, но зато догадался, где найти воду. Он спустился в подвал одного из полуразвалившихся домишек, посветил по потолку найденным в рюкзаке фонариком и нашел то, что искал – водопроводные трубы. Забраться под потолок и найти вентиль не составило большого труда. Он открутил его и заменил на маленький прикручивающийся кран, который распорядители тоже положили в рюкзак. Не считая профи, которым удалось захватить все съестные припасы и оружие, Аэрон стал самым «богатым» трибутом на арене. Энни продолжает спать в своей маленькой каморке, и я пока не очень за неё беспокоюсь. Ближайший трибут находится от неё за десять кварталов, и ему совершенно не обязательно будет идти в её сторону. Меня тревожит лишь то, что с собой у девушки ничего нет, и скоро ей придется идти искать еду и воду. Если бы я мог, то уже давно бы послал ей записку, чтобы она искала подвал и воду в нём, но это категорически запрещено. Никогда ещё Энни Креста не была так далеко от меня. Джоанна доедает свой завтрак как раз тогда, когда в комнату заходят Кашмира и Брут. - Вы уже здесь, – девушка одаривает нас скупой улыбкой и подходит ближе. – Что-нибудь интересное? - Нет, – я киваю на экран. – Почти все спят. - Зря, – отрезает она и садится рядом с Джоанной. – Что-то подсказывает мне, что Оникс захочется повеселиться, так что им не стоит терять бдительность. - Повеселиться? – Джоанна скрипит зубами. – Ты это так называешь? Кашмира одаривает её ледяным взглядом. - Ты что-то имеешь против? - Ну-ка тихо, – рявкает Брут, и Джоанна захлопывает рот, не успев ответить. – Вы здесь не для того, чтобы ругаться как старые торговки. Забылись немного? – он переводит взгляд на Кашмиру. – Не связывалась бы ты с малявками. Девушка фыркает, но ничего не отвечает и отворачивается к экрану. Я недолюбливаю Брута, но сейчас я ему благодарен – ссоры между менторами ни к чему хорошему не приводят, и он правильно поступил, остановив назревающую потасовку. Джоанна что-то бурчит себе под нос, но успокаивается и пододвигается ближе ко мне. - Ты бы поспал. Я качаю головой. - Скоро Энни проснётся, да и Аэрон сейчас куда-то собирается, мне нельзя отключаться, вдруг что-нибудь случится. - Будет хуже, если ты вырубишься в самый ответственный момент, – она берёт подушку с дивана и кладет себе на колени. – Давай, вздремни чуток. Я разбужу тебя, как начнётся какое-нибудь движение, обещаю. Я нехотя опускаю голову на подушку и чувствую, как глаза сразу начинают слипаться. - Не больше двух часов, – бормочу я. - Да-да, я поняла. Я моментально засыпаю, чувствуя, как рука Джоанны слегка похлопывает меня по спине. Понимаю, что сплю очень долго, гораздо больше, чем нужно, но никак не могу открыть глаза. Когда, наконец, просыпаюсь, в комнате уже сидят все менторы, а я так же лежу на коленях у Джоанны. Резко поднимаюсь и чувствую лёгкое головокружение. - Эй, я же просил разбудить меня! Все оборачиваются и одаривают меня недовольными взглядами. - Ничего не случилось, успокойся, – Джоанна откидывает подушку. – Энни даже ещё не проснулась. - Сколько сейчас времени? - Половина третьего. Чувствую, как во мне поднимается волна тревоги. - Слишком долго она спит. Джоанна пожимает плечами. - Устала, наверняка. Вон сколько она вчера пробежала, я бы на её месте тоже дрыхла без задних ног. Я недоверчиво смотрю на экран. Профи рыскают по городу в поисках жертв, Аэрон углубляется дальше в город, несколько трибутов лазают по домам в поисках еды. Энни не показывают, значит в данный момент она не представляет интереса для капитолийских зрителей. Если бы можно было наблюдать только за своими трибутами, я бы так и сделал. Заперся бы в отдельной комнате и днём и ночью смотрел бы только на них двоих. Но такой возможности у меня нет, поэтому приходится терпеть и ждать, пока камеры покажут тех, кто нужен мне. Ещё несколько часов на арене ничего не происходит, но ближе к пяти камеры словно забывают об остальных игроках и сосредотачиваются на профи и паре из Двенадцатого. Нора и Ройс с самого начала Игр держатся вместе, и моё восхищение мальчиком всё растет. Он оберегает её, словно родную сестренку, хотя, насколько мне известно, они друг другу никто. На вид им обоим лет по четырнадцать, но Нора гораздо слабее своего спутника. К концу дня она еле держится на ногах, хотя они не бегут, а идут пешком. Ройс, кажется, совсем пал духом: у них нет ни еды, ни воды, и девочка вот-вот упадёт в обморок. Вдруг лицо трибута светлеет, и он издаёт радостный вскрик: - Нора, смотри, это же магазин! К Ройсу как будто возвращаются силы, и он тянет её за собой. Они и вправду нашли заброшенный магазинчик, только вот я не уверен, есть ли там что-нибудь съестное. Ройс долго роется среди пыльных обломков мебели, пока Нора устало опускается на маленький деревянный стул. Наконец, мальчик вытаскивает из-под прилавка консервную банку. - Нашёл! Сейчас только бы открыть. Девочка помогает ему ржавым гвоздём, найденным тут же, открыть банку, в которой оказывается гречневая каша, и они оба накидываются на еду. В этот момент мне даже хочется улыбаться. Наверняка, долго они здесь не протянут, и сейчас этот маленький праздник живота хоть как-то скрасит их мучительное ожидание неизбежной смерти. Я оказываюсь прав, потому что экран снова разделяется напополам, и камеры показывают профи, уверенно двигающихся по той же дороге, по которой пять минут назад шли Нора и Ройс. Впереди крадётся Оникс, сзади – Гиацинт, потом Филип. Но вот девушка останавливается и поднимает руку, подавая знак напарникам. Они замирают, повинуясь молчаливому приказу, и девушка напряжённо прислушивается. Потом её губы растягиваются в довольную улыбку, и она показывает на полуразвалившееся здание. Парни кивают и покрепче сжимают в руках мечи. Оникс первой бросается вперёд и врывается в магазин. - А вот и мы! – она машет рукой смертельно побледневшим трибутам и снова улыбается. – Заждались нас? Хеймитч с грохотом ставит бутылку виски на стол и откидывается на спинку дивана. - Вот и всё, добегались. Твоя прыткая девица ни за что их не отпустит, – он смотрит прямо на Кашмиру. Та пожимает плечами. - Это арена, Хеймитч. Только не говори, что надеялся, что твои протянут больше, чем пару дней. - Нет, что ты, – он ехидно ухмыляется. – И в мыслях не было. Я отворачиваюсь от них и снова перевожу взгляд на экран. Не могу смотреть, как Хеймитч равнодушно смиряется с тем, что его трибутов сейчас постигнет смерть. Боюсь, что однажды стану таким же, как он. На арене тем временем Филип вытаскивает из магазинчика брыкающихся трибутов из Двенадцатого и бросает их на землю. - Бедняжки, – Оникс садится перед ними на корточки и достаёт из-за пояса нож. – Если бы вы знали, как мне жаль, что вам не удалось вдоволь побегать. Но ты ведь так устала, верно, милая? – она приподнимает подбородок Норы кончиком ножа. – Пора отдохнуть. - Не трогай её, – хрипит Ройс. Оникс удивленно приподнимает брови. - Я, кажется, не с тобой разговариваю, малыш. - Ты прекрасно знаешь, что она тебе не ответит, – огрызается он, а Нора испуганно дёргается и подползает ближе к нему. – Убей нас поскорее, и дело с концом. - Ну уж нет, – девушка делает огорчённое лицо. – Боюсь тебя разочаровать, но так просто ты не отделаешься. Филип, тащи их в парк! Звероподобный Филип за шиворот поднимает Двенадцатых с земли. - Живо! Подгоняемые профи, они медленно плетутся вперёд. - Куда их ведут? – Джоанна напряжённо сжимает кулаки. Я не отвечаю. Совершенно ясно, что сейчас мы станем свидетелями отвратительной сцены. Трибуты возвращаются назад, в ту сторону, откуда пришли профи. Обойдя пару домов, они оказываются в городском парке. Деревья там совершенно сухие, без каких-либо листьев или побегов. Оникс уверенно шагает вперёд и не останавливается, пока не находит то, что искала: огромный вековой дуб в самом центре парка. Она коротко кивает Филипу, и он толкает Двенадцатых прямо к нему. Потом достаёт из рюкзака верёвку и начинает её разматывать. - Не поможешь? – через плечо бросает Филип Гиацинту и презрительно кривит губы. – А то стоишь как пень, никакой пользы от тебя. Гиацинт пожимает плечами. - И это мне говорит кучка мускулов. Да если бы не мы, ты бы ещё вчера сдох. Сила есть, ума не надо. Знаешь поговорочку? Как раз про тебя. - Что ты сказал? – Филип забывает про верёвку и поворачивается к нему. – А ну повтори. - Молчать! – рявкает Оникс, и на мгновение её красивое лицо искажается от ярости. – Гиацинт, помоги ему. Парни злобно косятся друг на друга, но ничего больше не говорят и вместе начинают привязывать Нору и Ройса к дубу. Меня удивляет, с какой покорностью оба трибута подчиняются этой девчонке и признают за ней право ими распоряжаться. Потом я вспоминаю холодное остриё её ножа на своей шее, и моя правая рука непроизвольно тянется к горлу. Кроме блестящего владения оружием, Оникс обладает заносчивым характером и лидерскими качествами. Поэтому сейчас я отчетливо понимаю: самый серьезный соперник на пути Энни и Аэрона вовсе не Филип и не Гиацинт. Вполне очевидно, что за корону победителя Оникс ещё поборется. Филип завязывает последний узел на верёвке и отступает назад, чтобы полюбоваться на свою работу: Двенадцатые накрепко привязаны рядом с друг другом. Оникс одобрительно улыбается ему и переводит взгляд на пленников. - Не сильно давит? Ройс не удостаивает её ответом, а Нора начинает беззвучно плакать. - Ну что ты, милая, зачем же так расстраиваться? – Первая качает головой и делает несколько шагов назад. – Я хочу только поиграть немного, а ты и твой храбрый друг мне поможете. Ройс вскидывает голову. - Мы тебе не игрушки. Девушка издает смешок и подзывает к себе напарников. - Отойдём немного, мальчики. Игра ведётся на расстоянии, – они отступают примерно на пятьдесят шагов, и Оникс властно протягивает руку в сторону Гиацинта. – Давай сюда лук. Парень меланхолично улыбается и снимает со спины колчан со стрелами и лук. - Держи. - Не хочешь поучаствовать? - Спасибо, конечно, – парень поджимает губы. – Не хочу о них руки марать. Он говорит с таким презрением, что мне становится противно: для него трибуты других Дистриктов – это надоедливые насекомые, от которых надо избавиться, пока они не нашли способ испортить ему жизнь. Оникс тем временем заряжает лук и целится в Ройса. - Вопрос первый и единственный: вы видели, куда побежали Четвёртые? Я замираю от неожиданности, а Ройс на экране лишь усмехается. - Нет. - Ответ неправильный, – девушка перестает улыбаться. – Ну, ты сам напросился, – она отводит лук немного в сторону и отпускает тетиву. Дикий крик мальчика заглушает гогот Филипа, а я изо всех сил сжимаю кулаки. Стрела пронзила правую руку Ройса и крепко пригвоздила её к дереву. - Я повторю вопрос, – Оникс перезаряжает лук и снова натягивает тетиву. – Ты видел, куда именно побежали Четвертые? Ройс поднимает голову, и в его глазах кроме боли я вижу ещё и безумную ярость. - Нет. Следующая стрела пронзает ему ногу, и мальчик снова заходится в крике, а Нора рядом с ним начинает мычать и брыкаться. - Может, мне спросить у твоей подружки? – Оникс хищно скалится и достаёт из колчана третью стрелу. – Она не такая выносливая, как ты. - Не смей её трогать! – кричит Ройс, но девушку уже не остановить. Метко пущенная стрела попадает немой девочке прямо в плечо, и из её горла вылетает жуткий гортанный звук. Нора бьётся головой о ствол дерева, пытаясь унять боль и освободиться от трепещущей в её теле стрелы, но всё бесполезно. Хеймитч вскакивает со своего места и нависает над Кашмирой. - Она что, ненормальная, твоя девчонка? Какого чёрта она делает? - А какого чёрта делаешь ты? – орёт Кашмира. – Там нет правил, ты это прекрасно знаешь! Хеймитч отступает от неё и швыряет бокал с виски на пол. - Ты как хочешь, но я не могу на это смотреть, – он бросает последний взгляд на экран и быстро выходит из комнаты. Я приподнимаюсь с дивана, намереваясь идти за ним, но твёрдая рука Джоанны хватает меня за локоть. - Не надо, Финник. Ты ничем сейчас ему не поможешь. Я знаю, что она права, но тоже не могу больше здесь сидеть. Это невыносимо. - Пожалуйста, Финн, останься, – Джоанна крепко держит меня. – Вдруг Энни сейчас покажут. Мы оба знаем, что сейчас ничто на свете не заставит операторов переключить камеры на другую часть арены, но я даю ей усадить себя обратно. Придётся остаться, потому что, хоть Джоанна и никогда в этом не признается, но она боится того, что происходит на арене. Я – её единственный защитник от реальности. На экране тем временем Оникс пускает ещё одну стрелу в Ройса, на этот раз в другую ногу. Он кричит, но потом изо всех сил сжимает зубы. - Если бы я даже знал, куда ушли Четвёртые, - медленно, стараясь заглушить рвущиеся из груди рыдания и крик, выдавливает из себя парень, – я бы ни за что тебе не рассказал. Оникс издает какой-то звериный рык, выхватывает из-за пояса нож и изо всех сил бросает его в Нору. Девочка последний раз всхлипывает, дёргается и затихает. Клинок попадает ей прямо в сердце. Раздаётся грохот пушечного выстрела. По щекам Ройса градом текут слёзы, и он поднимает на свою мучительницу горящие агонией глаза. - Не наигралась? Что тебе от меня нужно? - С тобой я ещё не закончила, – шипит девица. – Филип, не хочешь попробовать? Трибут довольно ухмыляется и вытаскивает из-за пояса нож. Видно, что он давно ждал своей очереди, но просить Оникс боялся. Парень размахивается и бросает нож прямо в голову Ройсу, но промахивается и острие вонзается ему в ключицу. Кровь фонтаном хлещет из ран мальчика, он пронзительно кричит, а затем теряет сознание. - Вот так-то, – довольно ухмыляется Оникс. – Филип, растормоши его. Трибут послушно направляется к пленнику, выливает ему на голову целую бутылку воды и бьёт по щекам. Ройс открывает глаза и стонет от боли. - Очухался? Замечательно! – Оникс одобрительно улыбается. – Продолжим. Следующие несколько минут профи не спеша превращают парня в кровавое месиво. Когда на Ройсе уже не остается ни одного живого места, Гиацинт, лениво кидающий ножи в соседнее дерево, оборачивается к Оникс и брезгливо морщится, стараясь не смотреть на привязанного. - Может хватит уже? Я есть хочу. - Ты прав, – девушка заряжает лук последней стрелой и целится в парня. – Прости, малыш, нам пора идти. Жаль, я думала, ты будешь нам полезен. Ройс поднимает на неё заплывшие кровью глаза и из последних сил пытается улыбнуться. - Гори в аду. Лицо Оникс мгновенно искажается яростью, и последняя стрела пронзает сердце трибута из Дистрикта-12. Стреляет пушка. - Пойдем отсюда, – девушка отдает пустой колчан и лук Филипу. – Пусть уберут их, а я и вправду проголодалась. Филип подходит к дереву, развязывает верёвку, потом вынимает из тела Ройса все стрелы и ножи и устремляется за своими союзниками в сторону Рога. Они скрываются за деревьями, а камеры ещё несколько секунд показывают крупным планом окровавленные лица Норы и Ройса. Потом появляется планолёт и два раза опускает свои клешни, чтобы навсегда забрать с арены трибутов Двенадцатого Дистрикта. На несколько минут в кабинете повисает мёртвая тишина. Потом Шерон, ментор Одиннадцатого, шумно выдыхает и поднимается со своего места. - Ну знаете, – бросает она, – это даже для меня слишком, – и выходит за дверь. Её примеру следуют ещё несколько человек, и в комнате нас остается всего шестеро. Джоанна закрывает глаза и утыкается лбом в моё плечо. - Я сегодня не усну. Я не отвечаю, но в голове бьётся та же самая мысль. Даже если мне и удастся заснуть, то Ройс, мальчик-трибут из Дистрикта-12 сегодня будет главным героем моих кошмаров. На арене Энни продолжает безмятежно спать в своей каморке.