Вопреки судьбе

Вызволить Констанцию оказалось проще, чем они предполагали. Лорд Винтер нанес визит аббатисе. Причину придумать было легко - милорд сообщил, что желал бы устроить в монастырь свою родственницу, он попросил рассказать подробнее о жизни здесь, о распорядке дня послушниц. - Все это прекрасно, - произнес он, выслушав аббатису. – Однако… Он сделал паузу, словно колеблясь, не решаясь доверить какую-то тайну. Собеседница от интереса аж подалась вперед. - Я должен быть откровенен, наверное, - вздохнул милорд. – Моя родственница не желает проживать в монастыре. Смирения, как ни хотелось бы этого всей семье, у нее мало. И у меня, боюсь, есть подозрения, что она попытается оставить стены, дарящие спокойствие ее душе и ее телу. Аббатиса чуть прищурилась. Вероятно, внутри нее шевельнулись сомнения, но ясно слышимый акцент гостя говорил в его пользу. Послушницу-пленницу следовало беречь от французов. - Вы можете быть спокойны, - произнесла она. – К нам не впервые обращаются с подобной просьбой. Ваша родственница будет под надежным присмотром одной из наших сестер. - Не впервые? – явно взволновался милорд. – Простите мне мою дерзость, мадам, но есть ли у вас сейчас подобные… гостьи? Много их? Кто они? Им будет позволено общаться между собой? Аббатиса поджала губы, все еще не решаясь говорить откровенно. О тайнах говорить хотелось, но было нельзя, обязательства, взятые на себя перед королевой, требовали полного молчания. - Прошу меня понять, - пояснил лорд Винтер, - я должен знать все детали возможного проживания. Так, я бы не хотел, чтобы мою родственницу держали взаперти, не давая даже гулять по саду… - Она будет гулять, - поспешно заверила женщина, - мы вовсе не ограничиваем их, разве что стенами монастыря и монастырского двора и сада. И с ней всегда будет одна из сестер, да и другие в это время часто гуляют… - Да-да, это чудесно, - согласился милорд. – Но только если моя родственница будет тут одна. Она, конечно же, не сможет покинуть ваш добрый приют. А если попытается, ее немедленно остановят. Но придумать план, как сбежать, и осуществить его всегда проще, когда ты не один. - Ах, вот вы о чем! – улыбнулась аббатиса. – Нет, я уверяю вас, мы сделаем все, чтобы ваша протеже осталась у нас! Вам не о чем беспокоиться, поверьте! Если вас так смущают их возможные разговоры, мы проследим, чтобы это было лишь в присутствии наших сестер и послушниц. Лорд Винтер помедлил. - Значит, и гулять позволяется? В котором часу? Надеюсь, не ночами? Мне бы не хотелось, чтобы ее видели, но все же... - Разумеется, нет, за час до заката, пока еще светло. - Весьма разумно. А в сад можно пройти только из монастыря? Там глухая стена со всех сторон? - Нет, там есть калитка. Но она хорошо охраняется! – поспешила уверить собеседница, заметив, как напрягся гость. - Охраняется? - Ах, месье! - воскликнула аббатиса. - Ну что может сделать женщина? Оружием она не владеет, через забор ей не перелезть. Если она попытается даже ударить сестру или охранника, тут же поднимется крик. Ее остановят, будьте покойны. - Вы так уверены? - Нынешняя дама, мадам Кэтти, что у нас гостит, - аббатиса понизила голос, - здесь находится по политическим соображениям. Она здесь давно, больше недели, и до сих пор не пыталась ни разу покинуть наши стены. Потому что это невозможно, она это понимает. Это не темница, но уйти нельзя. - Может быть, она просто слишком слаба? – предположил милорд. – Хилая девица не в силах ничего сделать, конечно же. Иное дело, здоровая женщина, она может сбежать от сопровождающей. - Нет, что вы! Она не жалуется на здоровье. И то сказать, ей нет и двадцати пяти – какие могут быть болезни? Статная, красивая, волосы каштановые, густые… Живи да радуйся… Если бы не влезла в политику. И зачем ей надо было? Тем более, у нее и муж был. Дитя бы родила. А она вон что удумала - стоять на пути у... Ах, неважно! Но как глупо противиться тем, кто сильнее. - Но о ней, должно быть, побеспокоился кто-то из тех, - милорд кивнул в потолок. – Кто-то, кто очень высоко. Потому вы и бережете ее столь сильно. Я же не обладаю правом отдавать вам приказы. Каким должно быть содержание моей родственницы, чтобы вы берегли ее столь же сильно? - Самым умеренным, - улыбнулась аббатиса приветливо – разговор перешел к деньгам, значит, гость уже готов был с ними расстаться. А это важнее, чем какая-то вздорная девица, подробнее о которой женщина и не пыталась узнать. Впрочем, лорд Винтер пообещал внести плату, когда привезет родственницу, и на том откланялся. Обо всем, что узнал, он и сообщил новым друзьям, а те, через Гримо, Лизе. Ответ девушки пришел как нельзя более кстати. Уже почти придуманный план был добавлен деталями. Если Миледи собиралась совершить кражу подобным образом – то и они в силах это сделать. И если рассказ милорда еще оставлял сомнения - вдруг монастырь все же хорошо охраняется? - то слова Лизы придавали уверенности, хотя и непонятно было, откуда девушка все это знает. Но так ли важно? Она ведь угадала место заточения Констанции, потому и в остальном наверняка права. Охранник у калитки был оглушен, и вместо него остался Атос, держа наготове пистолеты; милорд и Гримо ждали в рощице неподалеку, с лошадьми, собираясь по первому зову подоспеть к беглецам. Д’Артаньян же пробрался в сад. Его заметили, конечно же, - и сопровождающая Констанцию монашка, и другие сестры. Но пара пистолетов, направленных на них, давали понять, что поднимать крик не стоит. Конечно, едва только они, уже в сопровождении Атоса, направились к лесу, в монастыре поднялся шум: кто-то спешил предупредить аббатису, кто-то звал на помощь, а кто-то пытался привести в чувство охранника. Но остановить беглецов было некому. Тем более, что к ним уже подоспели лорд Винтер и Гримо, и вскоре все четверо мужчин направили лошадей рысью к трактиру. Д’Артаньян крепко держал Констанцию впереди себя, кажется, не желая отныне с ней расставаться ни на мгновение. Даже если в монастыре и была еще какая-то охрана, преследовать, чтобы напасть в городе или на постоялом дворе, чтобы забрать пленницу, она не осмелится – королевского приказа о задержании женщины не было, держали ее насильно. И не в интересах аббатисы было бы это сообщать.

***

Д’Артаньян был абсолютно доволен тем, как все прошло – он вернул возлюбленную и был счастлив. Но этого нельзя было сказать об Атосе и лорде Винтере. Оба они не желали плохого мадам Бонасье, однако рассчитывали увидеть где-то поблизости от нее Миледи. Но в монастыре, судя по разговору с аббатисой, леди Винтер не появлялась, рядом с ним ее тоже видно не было. И теперь можно было лишь предполагать, что она у себя в особняке на Королевской площади, отчего милорд не находил себе места, считая, что только потерял сутки, в то время как ему не терпелось вызнать правду о невестке. - Вы поедете с вашим другом и дамами? – расспрашивал милорд Атоса. – Господин д’Артаньян упоминал еще двух ваших друзей… - Это так, - согласился граф. – Но я полагаю, что мой долг заключается в том, чтобы предотвратить возможные преступления этой женщины. - Не скрою, я был бы рад вашей компании, хотя и не понимаю, отчего вы считаете это своим долгом… В этот момент они подъехали к постоялому двору. Еще издали Атос заметил какой-то экипаж, следом за которым бросилась показавшаяся знакомой фигура. Приближаясь же, граф увидел у окна Луизу. Выражение обреченности, застывшее на ее лице, почему-то показалось Атосу связанным с уехавшей каретой… Девушка кивнула приехавшим, но, как показалось графу, скорее вымученно, чем радушно. А через мгновение она отошла от окна. Это ее поведение заставило Атоса нахмуриться – слишком оно не вязалось с обычным поведением Луизы. Да еще и этот то ли ужас, то ли обреченность, то ли они вместе – такого выражения лица он еще не видел. Атос, бросив поводья слуге, направился к трактиру. - Планше! – весело крикнул д’Артаньян. – Эй! Планше! Поторопись! Где ты, бездельник?! Куда запропал?! "Ах да, Планше!" - осенило графа. Вот кто бросился за экипажем! Поэтому ему и показалась знакомой фигура преследователя. Атос больше не шел, он бросился бегом по лестнице к комнате, занимаемой Луизой. Теперь он уже не сомневался, что произошло нечто ужасное, что он не смог предугадать и предотвратить. Анна была здесь, это точно – и именно она повинна во всем, хотя он еще и не знал, в чем конкретно. Сердце стучало, кажется, через раз, а лестница всего в десяток ступеней и коридор в пару шагов до нужной двери превратились в путь более длинный, чем проделанная сегодня дорога из Амьена в Бетюн. Атос рывком открыл дверь... и пошатнулся, увидев Лизу – девушка скорчилась на полу, слабая, хрупкая, беспомощная. Молнией мелькнуло – опоздал! Вот и все. Кончено. Потерял, не обретя.

***

Заметив, что Атос, хмурый и сосредоточенный, поспешил в трактир, д'Артаньян заволновался. Он не так долго знал мушкетера, но успел не только привязаться к нему, но и хорошо изучить его. Атос никогда ничего не делал просто так. И в любых ситуациях сохранял необыкновенное хладнокровие. То, что его заставило хмуриться, должно было вызывать панику у других. - Д'Артаньян... - Не сейчас, Констанс, - растерянно отозвался юноша. - Вам лучше пойти в трактир, вам покажут комнаты. Молодой человек еще не решил, бежать ли ему за другом или попытаться узнать у трактирщика, что тут произошло, с кого лучше спросить, быть может, виновный очевиден, когда во дворе появился Планше. - Вот и ты, шельмец! – рявкнул гасконец. - Простите, д'Артаньян, - вставил лорд Винтер, - но, мне кажется, у вашего слуги есть оправдание. Об этом говорит его вид. Планше и вправду был неспокоен: он тяжело дышал, размахивал руками, в которых было что-то зажато, но не мог и слова сказать. Лицо его покраснело, а взгляд сновал по двору, не цепляясь ни за что. - Та... дама... была... тут, - наконец смог выговорить он. - Где она?! – милорд немедленно понял, о ком речь. - Не знаю, сударь, - несколько отдышавшись, ответил Планше. – Она недавно уехала. Я пытался ее догнать, но мне не соревноваться в беге с ее лошадьми, только пыли наглотался под колесами повозки. - Так надо было задержать ее еще тут! – воскликнул лорд Винтер. - Ох, что вы, сударь?! Я и не сразу понял, кто эта дама, я же никогда ее не видел. А она так любезно разговаривала с мадемуазель Луизой, что я уж было решил – знакомая ее. Только когда испуг мадемуазель увидел, понял... - Дьявольщина! - сжал зубы д'Артаньян. - Да и не позволили бы мне, сударь, - продолжал причитать Планше. - Кто ж позволит такое учинить со знатной дамой?! - Значит, она скрылась, - вздохнул милорд. - Не совсем, сударь, - ухмыльнулся Планше. - Как это? - Когда я понял, что за этой дамой мне не угнаться, я сначала не знал, что делать. А затем припомнил, что дама эта уехала не со всеми своими слугами. Одному из них она, садясь в карету, сунула записку в руку, и он, этот малый, остался в трактире. Я подумал и сказал себе: "Не может быть, чтобы он просто получил от нее записку с признанием в любви. А это значит, он служит посыльным. А уже это означает, что сейчас он поедет к тому, кому предназначено письмо..." - Планше, говорите короче! - нахмурился д'Артаньян, начиная даже завидовать Атосу, поскольку Гримо парой фраз мог пересказать, кажется, все на свете, любую историю сведя к сухим фактам. - Так вот, сударь, я, как только это подумал, услышал топот. И точно ведь, едет посыльный, спокойно так едет, шагом, видно, торопиться ему некуда... - Планше, письмо?! - У меня, сударь. Записка была передана в руки д'Артаньяна. - Она близ Армантьера, - пробежав глазами по строкам, воскликнул он. - Да, милорд, вас, вероятно, это заинтересует. Гасконец отдал письмо лорду Винтеру. - Кажется, вас не очень желают видеть в особняке на Королевской площади, - добавил д’Артаньян. - Это мы посмотрим, - прищурился милорд, также читая постскриптум. Лорд Винтер в задумчивости оглядел двор трактира, пытаясь найти решение. И через мгновение его принял. - Полагаю, вам следует быть рядом с возлюбленной, ей угрожает опасность. Господин Атос занят... Я же не хочу терять время и намерен преследовать эту женщину. В конце концов, она моя невестка. И я буду виноват, если не остановлю ее. - Возможно, вы преувеличиваете опасность, исходящую от нее, - заметил д'Артаньян. – Пока она ничем нам не навредила. - Увы! Скорее наоборот. Вы позволите взять вашего слугу и слугу вашего друга? Мне могут понадобиться люди для поисков. - Разумеется. Храни вас Бог, милорд!

***

Странная смерть, от которой по всему телу идут пятна, свела в могилу лорда Винтера-старшего столь быстро, что прибывший врач не успел даже что-либо предположить, а тем более начать лечение. Титул и состояние переходили к его маленькому сыну, при котором опекунами, как было заведено, значились мать и дядя – младший брат покойного. Но именно последний и не принял все это. Он взял себе имя брата и назывался отныне лордом Винтером и бароном Шеффилдом. И причина этому была – он был уверен, что к внезапной смерти брата приложила руку его жена. Она появилась в жизни старшего барона внезапно. Красивая, умная, загадочная – она мгновенно заняла место в его сердце. Доводы о том, что ее прошлое неизвестно, услышаны не были, лорд Винтер был уверен в дворянском происхождении возлюбленной, а более его ничего не заботило. Свадьба, а после и появившийся младенец вроде бы укрепили положение миледи. Как ей, должно быть, казалось. Не так думал ее деверь, который начал замечать, что с братом все чаще случается недомогание. Поскольку тот никогда на здоровье не жаловался, это казалось подозрительным. А однажды младший из Винтеров застал миледи за разговором с каким-то странным мужчиной, ни на кого из слуг он не походил. Разговор у них вышел тогда неприятный. Высказав свои подозрения, что к плохому самочувствию брата миледи имеет самое прямое отношение, деверь пригрозил, что вернется теперь уже с лекарем, который будет лично наблюдать барона. Но не успел – через несколько дней брата не стало. Второй разговор между ними случился уже после похорон. Миледи желала, чтобы деверь убрался к себе и не мешал воспитывать ребенка и заниматься поместьем. - Вот зачем вы все это затеяли! – зло усмехнулся он. – Деньги и поместье моего брата – вот ваша цель. - Вы сошли с ума! – возмутилась она. – Я лишь защищаю интересы своего сына! Это вы желаете отобрать у него все! - Я не уверен, миледи, что этот ребенок – сын моего брата и мой племянник! – отрезал деверь. Сказал просто так, чтобы позлить эту мерзавку. Но через мгновение понял – а ведь и в самом деле, точно ли мальчик доводится ему родственником? Этой женщине нужен был ребенок, чтобы обезопасить себя. Да и ребенок появился как-то подозрительно рано, девяти месяцев ему еще не было, повитуха еще удивлялась, что до срока родился, но какой крепенький младенец. - Я докажу, что это вы виновны в смерти брата! – спокойно и холодно бросил он ей в лицо. – Вы отправитесь на плаху! И я докажу, что вы прижили дитя со стороны – вашего ублюдка выбросят на улицу, к таким же попрошайкам и ворам, как вы и он. Я не позволю, чтобы вороны пировали на останках плоти и крови Винтеров! - У вас ничего не получится. Она сказала это спокойно, бледность ее лица – все, что выдавало ее. В остальном же она казалась уверенной в своей правоте. - Не надейтесь меня отравить, миледи, - произнес он уже на пороге. – Отныне все присылаемое мне будет тщательно проверяться. …С тех пор он тщательно искал все, что могло бы навести его на прошлое невестки. Он перерыл всю Англию – но ответов не нашел. Когда ему сообщили, что миледи отбыла во Францию – в который раз! – лорд Винтер вдруг подумал, что это может быть следом. Что-то связывает ее с континентом. Но он никак не ожидал, что ответы найдет так скоро. Прямо в трактире по пути в Париж он встретил людей, которые знали о прошлом. Он поверил им сразу, эта правда – страшная, мерзкая, отвращающая – была именно тем, что он подсознательно ожидал услышать. Только таким может быть это чудовище, убившее его брата. Наверное, теперь, уже в одиночестве, лишь со слугами внезапно встретившихся ему французов, лорд Винтер даже был рад сложившимся обстоятельствам. Правы были эти люди или нет – он узнает лично, содрав платье с плеча невестки. И уже тогда сам вынесет ей приговор.