Вопреки судьбе

Д’Артаньян вернулся, когда уже стемнело. Но с удачей – принеся мешочек монет, довольно тяжелый, а также весть, что на соседней улице сдается небольшая квартира в две комнаты. - Полагаю, вы завтра сможете взглянуть на нее и решить, подходит ли она вам, мадмуазель, - завершил рассказ он. Лиза осторожно бросила взгляд на Атоса. Судя по виду мушкетера, он предпочел бы, чтобы гостья немедленно убралась из его квартиры. Но вряд ли хозяева стали бы принимать поздних гостей, показывая им комнаты, а просто выставить за дверь юную девушку граф не мог. Поэтому он просто промолчал. По губам гасконца же скользнула довольная улыбка. Интересно, вдруг подумалось Лизе, а не подстроил ли д’Артаньян все это специально? Заметил, что его новому знакомому не очень приятно женское общество, и решил его «потроллить»? Вот только зачем? Объяснения этому не было, и потому девушка отбросила странные мысли. Незачем гасконцу злить нового друга. Конечно, было странно, что д’Артаньян подыскал квартиру себе, но так долго отыскивал жилье для девушки. Впрочем, если подумать, этому было легко найти ответ. Все же Атос согласился приютить даму и не может отказать ей, а вот юноша нуждался в собственном жилье и как можно скорей. Зато гасконец нашел Лизе горничную. Мишель, бойкая пухленькая девушка лет семнадцати, убиралась в том доме, где мадмуазель предложили снять комнату. Но за хорошее жалованье субретка готова была прислуживать только госпоже, без "халтурки" уборщицы. Лиза горячо поблагодарила юношу, сама она не представляла, где искать служанку. Не развешивают же здесь объявления на столбах? А без горничной с ее статусом нельзя. Хотя надолго ли хватит ее денег? Надо ведь еще приобрести хоть пару платьев соответствующего вида. Д'Артаньян вскоре откланялся. А Атос одним жестом пригласил девушку отужинать с ним. Мишель мгновенно сориентировалась и уже помогала Гримо подавать на стол. В то время как ее новоприобретенная госпожа не знала, как ей себя вести, о чем говорить, да и стоит ли говорить вообще. - Что-то не так, сударыня? - обратился к ней граф, заметив, что девушка недоуменным взглядом смотрит на свою тарелку. - Вы привыкли к иным блюдам? Прошу меня простить... - А, нет, все в порядке, - встряхнулась Лиза. - Курица как курица. Что вы, не беспокойтесь! Она даже не удержалась от усмешки. И правда, курица как курица. А есть ее можно прям как в детстве, потому что из столовых приборов ей предложили только нож. Кажется, вилку тут не используют, если ее вообще знают. Так что о манерах, старательно лелеемых в ней последние лет пятнадцать, придется позабыть. И есть руками. Родители были бы в ужасе, бабушка уже лежала бы в обмороке. Ну а у нее нет иного выбора. Лиза осторожно отщипнула белого мяса. И поняла, что дико проголодалась. Ну конечно, последний раз она ела... в другой жизни. Девушка старалась есть медленно, неторопливо. Не хватает наброситься на бедную курицу с чавканьем и глотая слюни. Вон Атос как спокоен и невозмутим! Хотя он, конечно, такой всегда. *** Граф на самом деле наблюдал за гостьей, но так, чтобы это не бросалось в глаза. Очень странная девушка. Даже за столом себя ведет странно. Она голодна – это очевидно. Но едва ковыряет пальчиками мясо. А уж как она удивленно посмотрела на стол! Что ее смутило? Что ей подали курицу? Или что-то еще? Может быть, она впервые видит такие тарелки? Ответов на эти вопросы не было. Как и с той странной книжицей, которую она показала. Пока гостья занималась туалетом, Атос долго пытался разобраться в тексте. Но преуспел мало, разобрал лишь несколько слов. Это не пролило света на личность девушки. Более всего графа интересовали арабские цифры. Поэтому самое пристальное внимание он обратил на слова рядом. Такие слова из языка московитов он не помнил. Атос перебрал множество вариантов, больше других подходило словосочетание "день рождения". - Абсурд, - пробормотал он. Граф готов был принять то, что мадмуазель Луиза родилась двадцать восьмого апреля. Но какого года? В книжице стояла арабская цифра, означающая тысяча девятьсот девяносто два. В Московии счет лет вели иначе, чем во Франции, православные считали от Сотворения мира. Но это не помогало, а только еще больше запутывало. Если считать так, то должно быть более семи тысяч, кажется. А вот разница в почти четыреста лет была необъяснима. О подобном летоисчислении он не слышал. Приходилось признать, что там написано, вероятно, нечто иное. А это возвращало его к началу. Вторым любопытным фактом была речь гостьи. То, что Атос сначала принял за акцент, по здравому размышлению оказывалось иной манерой общения. Путаница в словах или произношение здесь были не при чем. Девушка говорила иначе. Она почти не использовала в речи обращение, только когда надо привлечь внимание собеседника. Говорила она не просто бегло, а быстро и отрывисто. И это выдавало, что девушка знает язык хорошо, а причина ошибок в чем-то ином. Мадмуазель часто глотала окончания, теряла артикли. Было похоже, что она торопится что-то сказать, даже когда ее речь была довольно медленной. Так не говорит никто, думал Атос. В обычной обстановке беседы всегда были неспешными. Собеседники не торопились перебить друг друга, редко какой спор доходил до подобного. А вот девушка всегда говорила, будто перебивая кого-то, спеша сообщить что-то важное. Поэтому и говорила без прикрас. Даже для немногословного Атоса ее речь казалась сухой, словно запись в приходской книге. Самым лучшим выходом было бы избавиться от гостьи, выставить прочь. Но сделать этого он не мог. Конечно, она наверняка лгунья. Но все же Атос не мог не признать, что возможно, она и вправду нуждается в помощи. И честь требовала помочь девушке. Если она задумала преступление, его легко предотвратить, спать этой ночью Атос не собирался. Если же мадмуазель будет действовать, как его бывшая жена... Граф внимательно взглянул на девушку. Единственное, чем она может похвастаться, так это стройной талией. Конечно, фигура радовала глаз и женственными округлостями. Но фигура более подходила девочке-подростку, но не девушке, достигшей брачного возраста уже несколько лет как. Она казалась едва ли не болезненной. А уж если вспомнить его жену, то тут и вовсе взглянуть не на что. Черты лица были несколько непривычными, видимо, это московитские. Та тоже казалась необычной, похожей на англичанку. Луиза была, несомненно, красива. Но, вновь, не той красотой, которая заставляет восхищаться. От той он не мог отвести взгляда. Но ничего подобного здесь он не испытывал. В ней тоже была загадка, она была окутана тайной, кто она и откуда. Но этой тайны не было в самой девушке, а только в ее появлении. Та же была словно вся частью тайны, она дышала этим. Все говорило о том, что Атос не испытывает никакого влечения к этой девушке. И если она попытается его обольстить, ее ожидает тяжкое поражение, она безынтересна для него. *** - Вы простите, что так вышло. Молчание давило на Лизу больше, чем разговоры о ее появлении. Девушка невольно воображала ужасы, которые может подумать Атос. - Я знаю, предлагать деньги вам неудобно, - продолжала она. - Но я готова заплатить за эту ночь столько, сколько угодно! - Это не трактир, сударыня, - равнодушно ответили ей. - А я не ростовщик. Вы более, чем я, нуждаетесь в деньгах. - Да... простите, - окончательно смутилась Лиза. - Мне просто крайне неловко, что я стесняю вас. - Не беспокойтесь об этом. Лиз сделала глоток вина. И поняла, что, пожалуй, переборщила. Голова немного кружилась, а тело обрело странную легкость, почти невесомость. Надо бы крепкого чаю, думала она, протрезветь... Но гораздо более занимательными ей казались иные мысли. Если ее миссия тут - спасти героев, то отчего бы не приступить прямо сейчас? - Я, кажется, кое-что вспомнила, - заявила она. - Я когда-то была знакома с некой дамой. Ее звали Анна де Бейль. - В самом деле? - вежливо отозвался Атос. - И что же? Лиза растерялась. Почему он так спокоен?! Он должен был узнать имя! Неужели она спутала?.. Девушка едва не обругала себя за глупость. Ну конечно, спутала! А ведь она читала роман в оригинале, но забыла детали. - Что? - притворно нахмурилась она. - Она была белокурой... Ой, погодите, не Бейль, я совсем забыла. Ее звали Анн де Брёй. Эффект превзошел ее ожидания. Атос внезапно побелел, как полотно, взгляд сделался не просто холодным, но угрожающим, руки сжались в кулаки, черты лица будто бы заострились. - Что вы о ней знаете, мадмуазель? - хрипло спросил он. - Ничего, - пробормотала Лиза. - Что вы о ней помните? - Совсем немного. Помню ее внешне немного. И еще помню, мне показалось, что она очень опасна. - Вот как, - заметил Атос. – Почему вы так решили? - Не знаю, - Лиза наконец немного пришла в себя. Главное она сообщила, теперь надо подвести графа к пониманию, что его супруга жива. И ее следует опасаться. – Я ведь женщина. Мы чувствуем такое. Граф скептически хмыкнул, но промолчал. - А больше ничего не помню, - продолжала Лиза. – Мы виделись с ней около года назад, кажется… - Этого не может быть, - хрипло выдохнул Атос. – Это невозможно! Вы ошиблись, сударыня! Девушка скрыла довольную улыбку. Конечно, жалко графа. Она так резко сообщила это. Но главное, что сообщила. - Нет, в этом я уверена, - возразила Лиз. – Увы, я не помню ни точной даты, ни места нашего с ней знакомства. Но я уверена, что это было не так давно. - Нет, вы ошиблись, - настаивал Атос. – Анна де Брей погибла, она мертва. - Ну, тогда это просто какая-то другая дама, - отозвалась девушка. – Просто с тем же именем. Она вышла замуж… за лорда Винтера, кажется. Граф одним махом допил вино из бокала. - Это невозможно, - вновь повторил он. - А вы проверьте, - предложила Лиза. На нее вино действовало, придавая храбрости. – Она была в Париже. Где она сейчас, увы, я не знаю. - И вы знаете ее адрес? – настороженно спросил Атос. Девушка прикусила язык. Она только недавно говорила, что не помнит даже места их встречи с миледи. Не назовешь же после этого точный адрес! Она, по ее уверениям, и себя-то не помнит… - Доброй ночи, сударыня, - коротко бросил граф. – Моя спальня к вашим услугам на эту ночь. И Лиза сочла за лучшее вскочить из-за стола. Ладно, пусть так, думала она, направляясь в комнату. Вряд ли он до конца ей поверил, но тень сомнения должна была зародиться. - Мадмуазель, одну минуту, - остановил ее Атос, когда девушка уже открыла дверь спальни. - Слушаю вас, - повернулась к нему Лиза. - Вы сказали, у нее были белокурые локоны? - Да. - И голубые удивительно светлые глаза? - Да, сударь. - При этом черные брови и ресницы? - Да. Атос помедлил. - У нее недостает одного зуба. Слева. Рядом с глазным. Так? Лиза почувствовала себя д’Артаньяном, прибежавшим от миледи в женском платье. Не хватает только вопросов о лилии. - Да, - вновь кивнула она. – Все в точности. - Благодарю вас, вы ответили мне, - глухо отозвался Атос. - Доброй ночи, - тихо ответила Лиза. И поспешила скрыться за дверью, едва не захлопнув дверь перед носом своей новой горничной. В последний миг она сдержалась, улыбнулась Мишель, приглашая войти следом за собой. Надо привыкать к присутствию служанки. *** Юный гасконец, гарцующий на коне странного цвета, привлекал внимание толпы. Кто-то показывал пальцем, кто-то посмеивался. Но стоило бросить грозный взгляд в их сторону – и смешки обрывались, все спешили по своим делам. Так, в первый понедельник апреля тысяча шестьсот двадцать пятого года… Лиза подскочила на кровати, мигом просыпаясь. Девушка испуганно огляделась. Нет, она не дома… Она в спальне Атоса. В этом мире она оказалась вчера. Вечером горничная помогла снять ей платье, Лиза даже не решилась возражать, все же не к лицу знатной даме раздеваться самой. Потом Мишель обтерла ее влажной тканью. И долго расчесывала волосы госпожи. После чего нацепила на них позаимствованный у квартирной хозяйки чепец. Лиза с удовольствием обошлась бы без него, но едва она об этом заикнулась, как расширенные от ужаса глаза горничной ей все сказали. Не стоит. Зато она могла полюбоваться спальней Атоса. Хотя, правду сказать, любоваться тут было нечем. Небольшая комната, кровать, застеленная бежевым покрывалом, даже без балдахина. Стол, служащий чем-то вроде туалетного, с маленьким зеркалом и предметами для бритья. Рядом с ним простой деревянный стул. Большой шкаф из какого-то темного дерева, без резьбы или других украшений. Все вещи убраны, кажется, Гримо постарался, услышав, что дама будет ночевать в спальне господина. Девушка устроилась в кровати мушкетера, но долго не могла уснуть, несмотря на безумную усталость. Ее одолевали мысли о том, как могло случиться, что она тут очутилась, сможет ли она вернуться домой. И что для этого надо сделать? Спасти всех? А получится ли у нее это сделать… Мишель, устроившись на полу у кровати госпожи, уже давно сопела. Наконец сон одолел и молодую путешественницу. И проснулась она, вспомнив фразу из романа: «В первый понедельник апреля…» Лиза никогда не была спецом в математике, но тут считать было легко. Пусть этот понедельник был даже не первое, а шестое апреля. Сколько точно гасконец залечивал раны и сколько занимает дорога в Париж, она не помнила. - Пусть даже лечился неделю, - бормотала Лиз, - а потом неделю еле ехал на своей кляче. Это будет четырнадцать дней. Значит, не позже, чем двадцатого апреля он прибыл в Париж. Раз он сегодня искал жилье, значит, он сегодня и прибыл! Тут никаких «отклонений» от Дюма нет, в отличие от яда… Девушка огляделась. Сейчас ей срочно хотелось выяснить, какой сегодня день. С годом-то понятно. Хотя тоже не мешало бы уточнить. - Мишель! – шепотом позвала она горничную. Та продолжала сладко посапывать. Лиза, возможно, победила бы совесть и все же разбудила служанку, но внезапно передумала. Потому что из соседней комнаты донесся негромкий стук. - А граф-то не спит, - пробормотала Лиза. Звук был похож на то, что на стол поставили бутылку или стакан. Или еще какой-то предмет. Но Лиза была почти уверена, что это именно предмет, в котором налито вино. Уж зная графа, предполагать легко. Девушка слезла с кровати и торопливо направилась в соседнюю комнату. То, что ее догадки верны, она узнала мгновенно. Атос сидел за столом, опустив голову на руки и глядя перед собой невидящим взглядом. Длинные темные локоны в беспорядке падали на лицо. Наполовину пустая бутылка вина стояла возле правой руки, еще несколько пустых валялись под столом. Граф напивался. И определенно, делал он это методично и давно. Лиз испуганно сглотнула. Как-то читать об этом и видеть это – разные вещи. А уж когда знаешь, что сегодня к выпивке подтолкнули твои слова – видеть это было еще тяжелее, девушка ощущала свою вину. - Господин Атос! – решилась позвать она. Мушкетер медленно поднял голову, рассеянным взглядом ища того, кто его позвал. Наконец его взгляд остановился на девушке. - Что вам угодно, мадмуазель? - Простите, пожалуйста, а какое сегодня число? - Третье июля, - пробормотал Атос. Лиза изумленно замерла. Теперь она совершенно ничего не понимала. Она ведь не могла так ошибиться в расчетах? В ее мире, там, откуда она, как раз было третье июля. Это она помнила. Но куда она переместилась? В книгу? Тогда почему тут другие события и другое число? А если не в книгу, то почему тут герои?.. - Гораздо интереснее знать, сударыня, какой сегодня год, - вывел ее из задумчивости голос Атоса. Лиза вздрогнула. - И какой же? - Это я бы хотел узнать у вас. У нас – тысяча шестьсот двадцать пятый от Рождества Христова. А у вас? - И у нас, - пискнула Лиза, пятясь назад. Атос взглянул на нее, прямо в глаза. И этот взгляд не был расфокусированным взглядом пьяницы. - Доброй ночи, - пролепетала девушка, дрожащими руками закрывая дверь. Почему он спрашивал про год? Он все понял? Лиза залезла на кровать, натянула покрывало до самого носа, опасливо поглядывая на дверь в спальню. Но Атос ее не преследовал. *** Утром Мишель, помогая новой хозяйке с туалетом, сообщила, что господин мушкетер уже отправился к господину капитану. А потом, наверное, заступит в караул. Иными словами, сделала вывод девушка, увидеться ей с Атосом больше не светит. Наверняка граф ждет, что к его возвращению от гостьи тут и следа не останется. Конечно, было немного обидно. Но все же, так легче, рассуждала Лиза. Потому что расспросов о годе ей больше не хотелось. Как и о своей биографии вообще. Лучше перебраться в отдельную квартиру… Хотя совершенно непонятно, как она будет помогать мушкетерам, если будет жить отдельно? Будет ли хоть кто-нибудь из них ее навещать? Поблагодарив квартирную хозяйку за завтрак и помощь, Лиза в сопровождении Мишель покинула дом на улице Феру. - Дом здесь рядом, - начала было горничная. - А скажите, Мишель, Королевская площадь отсюда далеко? – прервала ее Лиза. – Нам долго идти? - Около получаса, - удивленно отозвалась та. - Вы знаете дорогу? Ведите! - Хорошо, сударыня, - пробормотала Мишель. Идти в «логово» врага было страшно. - Ничего, - шептала Лиз себе под нос, - риск – дело благородное. Я должна попытаться. Я должна всех спасти.