На улицах планеты...

      

Все, что здесь написано, - мое личное мнение, основанное лишь на моем понимании. Никого не хочу оскорбить, никаких прямых обвинений не выставляю. Хотя про то, что в армии воруют, я не раз слышала от тех немногих знакомых, что служили. А про то, что воруют политики, слышу вообще на каждом углу. Но суть ли... Это была самая тяжелая для меня работа. Но спасибо тебе большое Жулдызка, что подкинула идею написать про патриотизм.... Патриотизм – любовь к отечеству и далее по списку, по словарикам от греческого - patriótes — соотечественник. Патриотизм – мальчишка, лет двадцати на вид… Таких ровно по числу стран на карте. У каждой свой… Бродит в толпе и никак не выделяется, внешне никаких национальных признаков… Русский вот кареглазый и худой, с еле заметными веснушками на красиво-печальном лице и недавней привычкой держать руки в карманах. Патриотизм из несуществующих существ, пожалуй, самый несущественный. Самый мертвый из не живых, самый обманутый… Любочка звонит с утра пораньше и по межгороду, притворно беспокоится, мол «Не разбудила ли?!» А, то он не знает, что Любви, заразе, пофиг все… Её сам дьявол не то чтобы боится, опасается. Ну да суть ли, Патриотизм не в настроение. А Любочка поздравляет с праздником. – Тебе-то какое дело до победы над нацистами? – Как какое, это же…Ну… Победа жизни над смертью, а любовь - это жизнь. Значит, и моя это победа была. – Блин, еще одна примазалась… – Чего хамим? – А ты чего хочешь? – Я сейчас вообще-то в Киеве… – Так и знал! – Ну, ты ведь старше, будь умнее. – Не я первый начал, я вообще ни с кем не ссорился… – Вот ведь как дети малые, в войнушку не наигрались еще. – Слушай, отстань, а? И без тебя тошно… Любочка отстает, кроткими гудками в телефоне. Из всех не живых он ощущал себя самым мертвым, а притворные попытки его воскресить, казались глумлением над уже начинающим разлагаться телом. Все эти георгиевские ленточки на бутылках с водкой, выставленных перед девятым мая на прилавки супермаркетов. Сейчас попасть на срочный призыв в армию все равно что попасть на зону. Впрочем, за это глупо осуждать… Патриотизм был в нынешней армии, видел, как старшина унижал рядового. Порядки там и в местах не столь отдаленных, и правда, очень похожи. Солдаты даже ворую друг у дружки. Никто не объяснит, что это плохо. А люди платят налоги, чтобы содержать воров. Как в армии, так и в тюрьмах. Пожать плечами и сказать, что так было всегда... Плечами уж точно все всегда пожимали, тут не поспоришь. Ведь не поймешь, кто виноват и прав… И не важно это. Давно не обидно за державу. Пустые и пафосные слова перекормленных политиков. Говорят, что патриоты, но… Но, патриотизм – «…любовь к Отечеству…» Нельзя воровать у того, кого любишь. Суть ли… Патриотизм сам себя считает мертвым. Но даже мертвый Патриотизм до дрожи любил Новгород. Мог часами гулять по улицам, обставленным малоэтажными домами украдкой любуясь на прохожих северо-западных красавиц. Все-таки мужчина… Обычно, впрочем, красавицы мимо… Сегодня, однако, он мимо них. Спешит в центр, где встречаются Волга с Окой, а лучи заходящего солнца отражаются от куполов собора Александра Невского. Май выдался холодным, с речного порта дует сырой ветер. Патриотизм привычно прячет озябшие руки в карманы джинсов, воротник куртки застегивает под самое горло. Знает, стоять будет долго, а внутрь не зайдет принципиально. Храм все-таки строение богоугодное, а Патриотизм не желает угождать богу. Патриотизм недавно посмотрел современный фильм, снятый фондом кино его «Патриотического» имени, плевался долго и упорно, в бога верить вообще перестал. Так что остается со стороны смотреть… Со стороны смотреть и вспоминать, что мужчины не плачут, даже мертвые, даже несуществующие, не плачут и все – закрыли тему. Если же распахнутые карие глаза и заблестят, то это от северного ветра… То это не суть. А все-таки больно до желания махнуть стакан ледяной водки, чтобы растопить треклятый ком, что сводит горло. Ведь помнит каждую черточку могучего лица того, чьим именем венчают храм в окружении портов… Историки будут спорить о личности князя, был ли он в сговоре с татарами и был ли он так уж велик. Но Патриотизм помнит кровь на снегу и меч, от которого погибали те, кто пришел с мечами на Русскую землю. Тогда еще Русь была Киевская, мда, а у истории чувство юмора-то черное… Мимо проходят и недалеко останавливаются две девочки, кажется, сестры, одной на вид лет семнадцать, другой – шесть. Та, что постарше, начинает все вокруг фотографировать на телефон, а малышка громко спрашивает: – Маш, а почему в честь Александра Невского назвали храм? – Он был великим человеком… – А почему? – Родину защищал. – Почему защищал? – Потому что любил… – А это хорошо – любить свою родину? – Конечно. - А другие родины, что, плохие? – Нет… – Тогда почему свою надо любить? – Ну это, как… Как же тебе сказать… Вот ты маму любишь? – Конечно! – А другие мамы, что плохие? – Нет, ну… Ну это же моя мама… Она же родная. – Ну вот… Поняла? – Неа… – Блин, Кать, эта же наша родина… Она нам, тоже родная. Теперь поняла? – Угу… Ой, Маш!? – испуганно вскрикнул ребенок. – Ты чего?! – Маш, а как же?! Как же людям не стыдно нападать на чужие родины?! Как же им не стыдно обижать чужих мам?! – Так, Кать рано тебе еще такую философию разводить. Тем более никто ни на кого не нападает, поняла? – Угу… Мороженого хочу. – Мороженное, сейчас, нельзя, холодно. – Ну, Маш! – Так домой пойдем по дороге купим, дома и съешь. – Ну, Маш… Они и ушли, как-то слишком быстро, даже не оглянувшись на неприметного мальчишку лет двадцати на вид, что провожал их взглядом распахнутых карих глаз. И уже через секунду набирал на телефоне другой город… Да что там – другую страну. Где-то перекормленные политики с телеэкранов толкают фальшиво пафосные речи. А где-то два несуществующих парня махнут по сто грамм ледяной водки, подставляя лица майскому ветру, споют о героях былых времен на двух таких похожих языках. Вспомнят, как защищали свою маму, стирая пепел с усталых лиц, и полюбуются на мимо проходящих красавиц: все-таки мужчины…