Буря в чашке кофе

Чьи-то голоса, раздаваемые совсем рядом, вторглись в мою бессознательность. Приглушенные и тихие, они поначалу коснулись меня вкрадчиво и осторожно, словно боясь потревожить, и с каждой минутой проникали внутрь всё отчётливей и ясней. Вначале я не могла понять, о чём они говорили: произносимые ими слова сливались в сплошное неясное бормотанье, заполняющее окружающее пространство. Но постепенно они разделялись, обретали смысл и, складываясь в предложения, превращались в осмысленное общение. - Ну, не надо относиться к этому, как к недостатку, - говорил чей-то голос. - Боязнь воды не изъян. Это защитная реакция организма на источник опасности, продиктованная инстинктом самосохранения. - Согласен, - отвечал ему другой, - вода может таить в себе опасность. Однако не все её боятся. - О, молодой человек, её боятся, в основном, те, кто пережил эту опасность на себе или же стал её свидетелем. К примеру, если человек тонул сам или видел, как это делал кто-то. Его подсознание записало все неприятные ощущения и при малейших ассоциациях с ними включает условный рефлекс: страх перед водой. - И что, док, он настолько сильный, что, попадая в воду, человек сразу же начинает тонуть? - Всё зависит от глубины моральной травмы, которую он перенёс, - отвечал тот. - Страх - очень мощная штука. И проявляется он по-разному. А у вашей девушки он настолько силён, что просто блокирует всю систему. - Но такие его действия губительны. А как же инстинкт самосохранения? - Повторюсь, всё зависит от глубины моральной травмы. По всей видимости, ваша девушка в своё время перенесла огромный удар, в котором не последнюю роль сыграла вода. Возможно, этот удар даже был не единичным, и организм получил сразу двойной шок. Теперь всякий раз, очутившись в подобной ситуации, - когда появляются проблемы, а тело оказывается в воде, - память воскрешает неприятные ощущения, и он опять его переживает. - И как долго это будет длиться? - в голосе молодого человека отчётливо слышались беспокойные нотки. Доктор ничего не ответил, но, судя по наступившей паузе, развёл руками. - Но это же опасно, - не унимался его собеседник. - Блокировка действий в воде - это верная гибель. - Да, это так. Поэтому вашей девушке жизненно важно избегать таких ситуаций. Уйти от стрессов, конечно же, не удастся, а вот держаться подальше от воды крайне необходимо. - Да, но иногда всё выходит из-под контроля. Предугадать всё в жизни просто невозможно. И что тогда? Где гарантия, что в следующий раз я буду рядом? А если нет? Разве нельзя хоть что-то изменить, доктор? - Можно. Конечно же, всё можно, мой друг. Аквафоба можно приучить к воде. Но для этого понадобится время и терпение. Пережив мощный стресс, подсознание вашей девушки ассоциирует воду с резким негативом. Нужно убедить его в том, что она может дарить позитив. Яркий тёплый день, комфортная обстановка, какой-нибудь водоём - лучше, если это будет бассейн с ограниченным пространством. Рядом - умеющий плавать человек, которому она доверяет. И обязательно - ощущения радости и счастья. Понимаете, о чём я? Положительный эффект может быть достигнут посредством противопоставления разных ситуаций. - Да, конечно. Я понял, док. - Хотя, должен заметить, что никакие усилия не помогут, если ваша девушка не сделает первый и очень важный шаг: сама не захочет подружиться с водой. А этого, как вы знаете, никто не сможет заставить. Я уже достаточно услышала для того, чтобы понять, что разговор касался меня. И заодно задаться вопросом: что за люди обо мне говорили? Один -доктор, это ясно. Хотя... зачем он здесь? И кто тот другой, чьей девушкой меня величали? Я подняла веки. Незнакомая комната, кружащийся потолок, свет дневных ламп облизывал плывущие стены, у меня на лице - какая-то штука. Что происходит? Что они напялили на меня? Я не кусаюсь! Какой кретин нахлобучил на меня намордник?! Я шелохнулась, сделала резкий вдох, и тут же с моих губ слетел жалобный стон - то ли от возмущения, то ли от боли. Говорившие тотчас умолкли, послышалось тихое: "Она пришла в себя!", и затем надо мной склонились две физиономии: одна - доктора, облачённого в белый халат, вторая - Шенна. Заметив, что я устойчиво фиксирую взгляд, труженик медицины слегка улыбнулся: - С воскрешением вас, мисс! Добро пожаловать обратно на Землю! С ума сойти! О чём это он? А я разве где побывала? На Марсе? - Если бы не этот человек, - продолжал он, кивая на Лето, - боюсь, мы бы не имели счастья больше вас лицезреть. Ещё лучше! Просто блеск! Снова Шеннон! Сначала объегорил, затем на Марс запустил... Лучше бы он меня там и оставил! Я непримиримо шевельнулась, а доктор продолжал свою словесную пытку: - Правда, чтобы вернуть вас, нам всем пришлось немного потрудиться. Но теперь это неважно. Всё уже позади. Как вы себя чувствуете? Что я могла ответить? Я не могла говорить: противный намордник, казалось, сжимал мне лицо, а его мягкая силиконовая поверхность отчего-то беспощадно давила. И, решив положить этому конец, я потянулась к нему рукой. - Нет-нет, постойте! - остановил меня док. - Дышать вам сейчас может быть нелегко, поэтому на вас - кислородная маска. Вы уверены, что справитесь без неё? Это не маска, а настоящий капкан, в который я угодила носом! И я даже боялась, что он отхватит мне часть лица, превратив меня в образину. Поэтому я поспешила кивнуть, после чего доктор осторожно освободил меня от неё. Я попыталась сделать вдох и вдруг с ужасом поняла, что мне это не удаётся. Внутри меня всё горело огнём, а по носоглотке, казалось, прополз жирный ёжик, изодрав её в клочья и оставив в глубине все иголки. И, впившись в стенки сосудов, они мгновенно ощетинились против обычного воздуха, который я хотела в себя впихнуть. Рвано хватая его ртом, я судорожно закашлялась, и вдруг ощутила на своей ладони руки Шенна и его лицо у своей щеки. - Тише, Элен, тише, - ласково шепнул он. - Не паникуй. Успокойся. И давай попробуем вместе. Потихоньку. Не спеша... Вдох... У меня не было времени ни на раздумья, ни на обиды, ни на ярые протесты. К тому же его полушёпот так успокаивающе действовал на мои нервы, что я послушно присмирела и медленно сделала вдох. И тотчас мне стало легче, колючие иголки спрятались обратно, и порция живительного кислорода беспрепятственно проникла внутрь. - И выдох... Убиться с кровати! Чему меня учили! Меня учили дышать! Да ещё кто - Шеннон! Человек, который сначала убил, а теперь пытался реанимировать! - Ну, как? - склонился надо мной доктор. - Дышать больно. - И не удивительно: в дыхательный путях побывала вода. Как результат - их раздражение и сильный отёк. Вам ещё повезло, что вас вовремя вытащил ваш молодой человек. Замешкайся он на минуту... - Он не мой молодой человек, - возразила я чуть слышно. - А кто же? - Мой палач. Доктор перевёл глаза с меня на Шенна, мудро улыбнулся, как если бы всё понимал, и снова поглядел на меня. - Палачи не спасают свои жертвы. У них совсем другая задача, - он обвёл взглядом нас обоих и опять улыбнулся. - Ну, я вас оставлю. А вы поговорите. Думаю, вам есть о чём. О функциях палача, к примеру, - и он повернулся к Лето: - Только, прошу вас, не напрягайте её сильно. Сейчас эту девушку вам лучше поберечь. Шеннон кивнул в ответ, а доктор похлопал его по плечу и вышел. Я осторожно перевела дыхание и, чувствуя на себе пытливый взгляд, отвернулась к ночному окну. - Элен..., - Лето тихонько подсел ко мне. - Сделай одолжение, - шепнула я, опережая его дальнейшие речи, - выйди в эту дверь. И никогда не возвращайся больше. - И не подумаю. В эту дверь мы выйдем вместе. Позже. Когда док разрешит. А до тех пор, надеюсь, я успею всё тебе объяснить. - Не надо. Уже ничего не надо. Мне всё доходчиво объяснили. Твои старания ничего не изменят. В этот момент дверь опять распахнулась, и я услышала голос Джареда: - Шенн, там тебя док зовёт. - Зачем? Мы же только-что с ним говорили. - Он, оказывается, склеротик, поэтому забыл что-то сказать. Просил, чтобы ты подошёл. - Ладно, - Шеннон скользнул глазами по мне, затем опять перевёл их на брата. - Побудь с Элен. Не хочу, чтобы она оставалась одна, пока меня не будет. - О'кей. Поднявшись, старший Лето тут же растворился в дверях, а его место занял младший. - Если не возражаешь, - его тихий голос поласкал мой слух тёплой иронией, - я тебя немного покараулю. А то как бы ты снова не удумала утонуть. В больничной утке, например. Или вон в чашке. - Я почти утонула? - повернулась я к нему. - Прям как бревно. Хотя нет, оно ж плавает. О! Прям как камень: хлобысь под воду - и всё! - он мысленно коснулся этих воспоминаний - и лицо его стало до боли серьёзным, а в голосе исчезли шаловливые нотки. - Мы здорово испугались. А когда Шенн крикнул, что ты аквафоб, мы не раздумывая бросились в реку. - Вы прыгнули с обрыва? - такая мысль даже сейчас казалась мне чудовищной. - Как по команде. Все втроём. - Значит, это вам я обязана своим спасением? - Вообще-то нашёл тебя Шеннон. Вытащил на берег, оказал первую помощь. К счастью, в каньон мы припёрлись на тачке, поэтому молнией бросились в неё и... Ты бы видела, как я лихачил! Чуть баранку не открутил! Мне бы позавидовал любой гонщик. Шеннон очень боялся, что мы не успеем. Шеннон, Шеннон. Снова Шеннон. Я прикрыла глаза и медленно перевела дыхание. Наверное, нужно быть ему благодарной, но я не могла. Или не хотела? Я понимала одно: если бы не он, если бы не его мерзкий поступок, ничего бы этого не случилось. И я бы не отправилась во Фрайман каньон, не взобралась на утёс, не упала бы с него в воду. Так как же можно быть благодарной человеку, послужившему причиной того, что произошло? - Джаред, - шепнула я, - ты можешь убрать Шеннона отсюда? Просто запихнуть в машину и увезти домой? Или куда подальше? Ультрамариновые глаза тепло смотрели на меня, и в них наряду с серьёзностью вспыхнула решительная непримиримость. - Элен, я хорошо к тебе отношусь, - многозначительно начал он. - И не только потому, что ты девушка моего брата, но ещё и потому, что ты нравишься мне как человек. И я желаю тебе только добра. Именно потому Шенна я никуда увозить не стану. Вы должны с ним поговорить. - Джа-аред, - протянула я с укором. - Да-да, именно поговорить. И выслушать друг друга. - Я не могу! Не хочу! Не буду! - в знак протеста я даже приняла сидячее положение. - Не будь маленькой, Элен, - улыбнулся он. - Ты же знаешь, что разговор с Шенном неизбежен. Так или иначе, рано или поздно, а вам придётся поговорить. Так пусть он состоится пораньше. Позволь Шеннону всё тебе объяснить. Я всё ещё этому упиралась, хотя внутренняя суть отчётливо признавала, что Джаред был прав. Решить этот вопрос, выяснить все нюансы - единственное, что оставалось. Пусть даже будет очень больно, пусть даже горькая правда задушит меня. Мне и так было трудно. Быть может, признания Шенна придадут мне силы легче всё перенести? - Но где гарантия, что он скажет правду? -шепнула я, всё ещё с опаской поглядывая на младшего Лето. - Не в характере Шеннона лгать. Да и не в его интересах. Да и потом, я тоже знаю правду. И это послужит гарантом того, что он не соврёт. - Ты знаешь? Тоже? Расскажи мне! И снова тёплая улыбка тронула Джареду губы - мудрая, глубокомысленная, какие встречались на его лице в серьёзные минуты. Он пересел со стула на кровать и осторожно меня приобнял. - Элен, её ты должна узнать от него. - Нет. Я не хочу говорить с ним. - Вот упрямица! Вы же взрослые люди. А взрослые люди не прячутся от проблем. Они их решают. - Но...,- мой тихий голос совсем перешёл на шёпот, - я боюсь. - Чего? - Что это будет слишком. Что он ещё больше обидит меня. - Не станет он этого делать. Мы уже говорили однажды, что настоящий джентльмен женщину не обидит. - Джентльмен - может быть. Но Шеннон не джентльмен. - А кто же? - Подлец. Джаред даже засмеялся, а затем вытянул руку и заправил мне за ухо волнистую прядь. - Ты ошибаешься, - проронил. - Шеннон не подлый. Он настоящий мужчина. И он никогда не обидит женщину, которую любит. А Шеннон любит тебя. Вот тут я готова была поспорить. Тем более имея множество аргументов, опровергающих это утверждение. Но сделать этого я не успела: дверь отворилась, и в палату вошёл Шенн. Завидев нас, сидящих на кровати и обнимающихся, он слегка улыбнулся и, подсев на стул, спокойно произнёс: - А у меня - хорошая новость. Доктор сказал, что, если всё будет в порядке, уже наутро он отпустит Элен домой. - Так быстро? - удивился Джаред. - Да. Всё необходимое они сделали, Элен пришла в себя, и теперь её жизнь вне опасности. Так что оставаться в клинике ей необходимости нет. Разве что она сама этого хочет. - А это идея! - и Лето-младший покосился на меня с нескрываемым задором. - Элен, не хочешь остаться здесь на пару деньков? Вылежишься, как кот на солнце, под больную покосишь. Шенн тебе будет носить апельсины, а я стану забегать по вечерам и помогать их истреблять. - Вот обормот! - ухмыльнулся Шеннон. - Ты давай топай к Марку. Он тебя в коридоре обыскался. Говорит, примчался из магазина, а тебя и след простыл. Наверное, апельсины принёс. - Не-е, это он ходил за кофе. Мы с ним решили побаловаться этим напитком. - Так ты же его не пьёшь. - Иногда пью. Особенно когда ночь на дворе. Так что пойду и надуюсь. Кстати, - и, уже дойдя до двери, Джаред озорно оглянулся, - может и вам его принести? В обмен на апельсины? - Иди уже. Слегка посмеиваясь, он исчез в коридоре, а Шеннон повернулся ко мне. - Как ты, Элли? Не знаю. Сидя на кровати, я всё ещё не решалась поднять голову и взглянуть на него. И судорожно думала о том, что называть меня так отныне он всё-таки не имел права. Ведь это обращение значило для меня очень много, тогда как для него наверняка было пустяком. "Шеннон тебя любит", -пронеслось в голове. Любит? И обманывает при этом? Где же была правда, чёрт возьми?! - Элен, - краешком глаза я всё же заметила, как он слегка наклонился, стараясь заглянуть мне в лицо, - посмотри на меня... Пожалуйста, посмотри. Всё ещё полна непримиримости, я всё же подняла на него взгляд - чужой, холодный, колючий. И вдруг безошибочно ощутила, как моя враждебность дала задний ход. Предо мной сидел тот самый человек с кофейными глазами, который крепко обосновался в моей душе. Только сейчас он выглядел по-другому: взъерошенные волосы, мятая одежда, бывшая некогда мокрой и успевшая просохнуть. Да и глаза у него были другими: их белки красноречиво украшали проступившие кровеносные сосуды, окрашивавшие их в красный цвет. Что это с Шенном? Он как будто вернулся из ада. - И давай всё выясним, наконец, - спокойно закончил он. - А смысл? Всё и так уже ясно. - Правда? И что же тебе ясно, глупышка? Сквозившая в его голосе ласка подтачивала мою решимость, однако я отважилась ей противостоять: - Что ты подлец и обманщик. Что вся твоя предрасположенность ко мне - огромная глупость. Что я лишь красивая картинка, которой ты пополнил коллекцию своих достижений. Теперь всякий раз в разговоре с друзьями можешь вытаскивать её из арсенала, пихать каждому под нос и хвастаться. Была, мол, у меня такая дура, которую я изрядно продинамил. А она смотрела на меня влюблёнными глазами и верила, что я не гусь. Шеннон молча буравил меня взглядом - серьёзным, чуть грустным и в то же время немного лукавым, - значение которого я не могла разобрать. - Что ж, ты своего добился. Можешь гордиться собой, Шеннон Лето! Мой голос, и так изначально тихий и дрожащий, и вовсе перешёл на шёпот, и Лето успокаивающе коснулся моей руки. Однако, памятуя обиду, я выдернула ладонь из его крепких пальцев. - Вот уж не думал, - заметил он, - что моя девушка скажет обо мне такое. Эта короткая фраза, произнесённая тихим спокойным тоном, учинила во мне настоящий бунт. Моё понимание напряжённо вздыбилось, душа хищно оскалилась, сердце ощетинилось, как кот перед собакой, а по венам прокатился воинственный вихрь. И всё внутри меня перевернулось, в горле вновь зашевелился ёжик, и меня опять накрыла непримиримая волна. - Я не твоя девушка! У тебя есть другая! Хотя бы раз в жизни имей смелость сказать правду! Я для тебя никто! Пустое место! Я... я только оплата долга! Колючая обида охватила меня, от подступивших слёз дыхательные пути отекли ещё больше, и, боясь задохнуться, я сорвалась с кровати. Не знаю, куда бы я убежала, да только Шеннон меня опередил и, крепко обхватив руками, тотчас прижал к груди. - Пусти меня! - давилась я слезами. - Что тебе ещё от меня нужно? Я уже за всё заплатила тебе! Но его руки сильнее прижали меня - настолько, что, боясь задохнуться, я смятенно умолкла. И, понимая, что мне не вырваться из этих тисков, перестала вырываться. Может, и лучше, если эти руки - сильные, мускулистые и вместе с тем способные на пленительную нежность - задушат меня: перестанет, наконец, так саднить сердце и не будет терзаться душа. - Элен, - услышала я над собой, - ну, как ты можешь говорить такое? Опомнись! Неужели ты могла поверить, что я способен так поступить? - Я старалась не верить. Но... ты чудовище, Шеннон Лето! - Глупая! Оказывается, ты меня совсем не знаешь. А я-то думал, ты изучила меня. - Я тоже думала. Но ошиблась. Ты такой же прохиндей, как и Эснер! Поэтому отпусти меня! - Тише, милая. Прошу тебя, успокойся. Не то опять примчится доктор и вытолкает меня взашей. - Отличная идея! - и я прокричала в сторону дверей чуть громче - насколько позволял мой срывающийся слабый голос: - Где же вы, доктор? На помощь! Спасите меня от этого палача! В тот же миг руки Лето оторвали меня от груди, и его правая ладонь накрыла мне губы. Меня не возмутил этот факт: он сделал это хоть и властно, но осторожно и мягко. К тому же, чтобы переломить ситуацию, порой хватает малейшего пустяка. И таким пустяком для меня стали обонятельные рецепторы, совсем невпопад уловившие знакомый аромат нероли и мандарина - слабо выраженный, едва уловимый, слегка размытый нотами речной воды. И память молниеносно прокрутила все наши самые значимые встречи: знакомство, пробежку в Холмби-парке, первое свидание, раут, поездку во Фрайман каньон... Всегда в эти добрые моменты жизни меня сопровождал именно этот запах. И он выработал во мне стойкие ассоциации с ощущением счастья, предчувствием радости и душевного тепла. Так как же он мог вплетаться и в нынешнюю ситуацию? Я вскинула на Шенна ошеломлённый взгляд - и вдруг ещё больше поразилась. Его глаза судорожно пылали, в них, подобно шторму в ночном тёмном море, бушевал ураган. И взор был таким пронзительно-проникновенным, что разбирал меня до молекул. Никакой сверхности, никакого победного блеска, никакого безразличия, никакой насмешки. Если бы целью Лето действительно было лишь использовать меня, сейчас бы он смотрел именно так. - Пожалуйста, Элли, - взволнованно шепнул он, - не кричи. Не надо. Даже если доктор вышвырнет меня отсюда, я всё равно не уйду. Я буду ждать за дверью, за порогом клиники или даже на дереве напротив твоего окна, но всё равно не отстану. Нам необходимо поговорить, и я сделаю это! Потому, что вся эта ситуация мне - поперёк горла. Стоило на денёк отлучиться - и тут такое завертелось! Хотя у меня было какое-то противное предчувствие, что недосказанность между нами ещё даст о себе знать. Именно потому я и хотел поговорить ещё до своего отъезда. Я всё же не утерпела и замотала головой, пытаясь избавиться от его ладони. И, шепнув короткое "Прости!", Шеннон убрал её с моего лица. - Чтобы лично признаться, что просто использовал меня? - Чтобы рассказать тебе правду. И тем самым защитить от подобных мыслей. - О-о! - от возмущения я даже тряхнула кудрями. - Оказывается, это просто я особа со слабыми мозгами. Дура, которая постоянно ударяется головой. И это мой набитый скудный умишко выкидывает такие вот шутки: являет моему взору объявления о работе, которых никто не давал, подсовывает меня на работу к своему другу и выдумывает любовь, которая на самом деле оказывается холодным расчётом. Ты это хочешь сказать? - Нет. Я хочу сказать, что тебя обманули. Наговорили с три короба лжи, а ты приняла их за чистую монету. - Конечно. И я даже знаю, кто это сделал. Но не думала, что ты так много мне лгал. - Я говорю не о себе, Элен. Хотя, конечно же, тоже виновен: кое в чём я действительно не сказал тебе правды. И я давно хотел во всём сознаться. Помнишь тот вечер, когда я намылил рожу Эснеру в переулке? Я шёл к тебе с твёрдым намерением сделать это. Но ты оказалась не в том состоянии, чтобы слушать меня. Тогда я назначил встречу перед поездкой, но всё опять сорвалось: ты не пришла. Во мне вдруг шевельнулся воинственный демон, злобно шепнувший, что настал час сбросить маски, и я решила сразить Лето наповал: - А ведь я тогда приходила, Шеннон! - Приходила? - как я и ожидала, он удивился. - Конечно. И видела, как ты мило общался с Глорией. - Так что же ты не подошла, несмышлёха? - Потому, что ты оказался очень уж смышлёным и дал ей ключи. От своего дома! Шеннон минуту задумчиво молчал, видимо, выстраивая в воображении ход дальнейших событий, - и на лице его появилась медленно растущая улыбка. Нет, такого я не ждала! - Хотел бы я узнать, что же ты тогда решила. Нет, ну, вы на него посмотрите! Снабдил эту обладательницу мощной станины ключами от дома и ещё улыбается! Злобный чёртик во мне выдвинул на первый план воинственный пыл, заглушая боль и обиду: - Я ничего не решила! Всё было ясно и так! И Глория затем лишь подтвердила мои догадки! - Могу я узнать, что именно она наплела? А то он не знает! - Она сказала правду: что вы с ней любовники! - Были, - он даже кивнул. - Но - до тебя. Я думал, ты это знаешь. И уж никак не ожидал, что из-за этого ты учинишь настоящую бурю. Нет, ну, это просто выше моих сил! Натворил-накуролесил, ещё и нагло стебётся! - Ты лжец и нахал! И у тебя кишка тонка признаться, что вы встречаетесь до сих пор! - Я не такой болван, чтобы говорить то, чего нет на самом деле, - железной выдержкой реагировал он на мои злобные выпады. - А ещё я уважаю себя. Настолько, что не стану подбирать вещь, которой уже попользовался кто-то. Вот это сказанул! Слышала бы Глория! Я даже поморщилась от охватившего меня мерзкого чувства. Если бы он изрёк такое обо мне... Я вдруг растерялась, это остудило мой боевой пыл, и в работу включился разум. А ведь это действительно так, и Шеннон не стал бы вновь крутить шашни с женщиной, предавшей его когда-то. Тем более с такой, которая увлекалась мужчинами без разбору - старыми, лысыми, морщинистыми и просто разгильдяями. Вернее, даже не ими, а их кошельками. Но... - Глория сказала, что вы и не расставались. Это был ловкий манёвр, хитрая ловушка, в которую ты меня заманил. - Вот как? - и он снова скептически улыбнулся. - А она не сказала, что я намеревался предложить тебе переехать ко мне? Заметь, тебе, а не этой лисице! Она не сказала, что ключи я дал ей затем, чтобы она вымелась из моего дома? Словно ошпаренная кипятком, я вскинула на Шенна округлившиеся глаза. - Чего? - Да, Элен, я хочу, чтобы мы жили вместе. Что бы там Глория тебе не наплела, а мы с ней давно расстались. Но у меня валялись кое-какие её вещи. Поэтому я дал этой бестии ключ, чтобы в моё отсутствие она забрала свои шмотки: я не хочу вводить тебя в дом, пока в нём есть хоть намёк на эту шельму. Ты бы видела её глаза, когда я сказал ей всё это! Она уже тогда захлебнулась завистью в твой адрес: её-то саму в очередной раз пустили по боку, раскусив её лживую алчную сущность. И у меня уже тогда проскочила мысль, что она что-то отчебучит. Шеннон говорил негромко, к его серьёзному виду примешивалась искренность, горящая в глазах, и я, совершенно сбитая с толку, ничего не понимала. - Что? - Элен, милая, подумай сама: стал бы я давать Глории ключ по другой причине, зная, что ты приедешь с минуты на минуту? Это был ещё один гол в мои ворота. Как я ухитрилась его пропустить? Но сдаваться я всё ещё не хотела: - Если только тебе было не плевать. Твоей целью была лишь оплата долга, и ты её получил. Так какая разница, что я почувствую, увидев, как ты снабжаешь Глорию ключами? - Это моей-то целью была оплата долга? - кофейными глазами поглядел на меня колючий укор. - Как ты можешь так говорить обо мне, Элли? Ведь уже через парочку дней я купил новый байк, и ты знала об этом. Так о каком долге могла идти речь? - Но Глория сказала... Шенн не дал мне закончить, до боли стиснув мою ладонь: - А она не сказала, что в день инцидента именно она была за рулём чёрного джипа, подрезавшего тебя на стоянке? Она не сказала, что в той аварии была виновата как раз она? Она не сказала, что я в тот же вечер ей прямо так и сказал? И уведомил, что тебе никаких претензий выдвигать не буду. Я вдруг опешила, ощущая, как терзавший меня шквал недоуменно остановился, а память напомнила мне вечер знакомства с Шенном. Он был более чем удивлён тем, что я считаю себя виновницей переделки. И - я видела по глазам - никак с этим не соглашался. Но ведь тогда... - Почему же ты молчал? Почему ещё тогда не рассказал мне всё это? Почему сделал вид, что тоже считаешь меня виновной? - Потому, что боялся. Что ты уйдёшь и навсегда исчезнешь из моей жизни. Это была единственная зацепка, тоненькая нить, позволяющая удерживать тебя в поле моей видимости. Ведь ты понравилась мне. С первой же минуты. Как только я открыл тебе дверь в доме на холмах. Ты была такой хрупкой и беззащитной, но вместе с тем решительной и смелой. Ты вся дрожала от страха предо мной, но смотрела чистыми и искренними глазами. А обронённая тобой фраза "Я пришла сдаться на вашу милость" была так по-женски мила, что тотчас меня подкупила. И я потерял голову, как мальчишка. Но ты держалась на расстоянии: не соглашалась встречаться, не давала свой телефон. И я с трепетом в сердце понял, что ты далека от расчётливости. И это ещё больше привлекло меня к тебе. И хотя мне и была не по душе роль хозяина-тирана, я продолжал в ней оставаться. - Но... ты не был тираном, - пролепетала я, потрясённая излившимся признанием. - Я не мог им быть. Тебе и так везде доставалось - незаслуженно и несправедливо. К тому же возникшие чувства побуждали меня тебе помогать. Поэтому я и обратился к Гилберту, моему доброму другу, успешно ведущему бизнес и придерживающемуся высоких моральных норм. И был несказанно рад, когда он взял тебя на работу. Правда, я скрыл, что мы с ним друзья, и пошёл на хитрость с газетой, но по-другому было нельзя: ты бы не приняла мою помощь. Это действительно было так. И, сидя возле исповедующегося предо мной мужчиной, я отчётливо поняла, что он был абсолютно прав: я считала себя его должницей, поэтому помощь от него не приняла бы ни за что. - А в остальном, я всегда был с тобой честен. И в своих чувствах не лгал тебе никогда. Я люблю тебя, Элли. Искренне и нежно. Это единственное, в чём я действительно грешен перед тобой. Я молча сидела, оглушённая раскрывшейся правдой, от которой по телу катилась нервная дрожь. Неужели именно так обстояло всё дело? И меня по-настоящему любил этот мужчина - самый лучший на целой планете? А Глория меня просто надула? Из женской зависти? Из зависти к моим неудачам? Вернее, к тому, что я ими считала? Быть может, я не такая уж бедолага и есть неудачницы похлеще меня? Которых никто не любит. Которыми если и интересуются, то лишь короткое время. Которые всегда и везде одни. Которые отдают предпочтение только деньгам, совсем забывая, что те не умеют любить в ответ. А я удачлива. Очень. Судьба уберегла меня от подлости и цинизма в лице расчётливого Эснера, натомест подарив настоящих и искренних друзей. Мистера Гилберта - руководителя с большой буквы, умеющего ценить людей и дружбу. Джареда - надёжного приятеля, зачастую прикидывающегося настоящим прохвостом, но умеющего оказать помощь в нужный момент. И Шенна - человека со светлой душой и тёмными глазами, в котором для меня неожиданно воплотилась вся гармония мира. Чего мне ещё желать? Я подняла глаза, смятенно осознавая, что слёзы рвутся из них наружу, и заметила на себе выжидательный взгляд Лето - обеспокоенный, пытливый, имевший непривычно-странный окрас. - Шенн, - шепнула я, дрожа всем телом, - что у тебя с глазами? Почему они красные? Он на миг опустил голову и, казалось, облегчённо вздохнул. - В реке возле утёса было глубоко, а нырять приходилось долго. К тому же эти разносторонние потоки... Я испугался, что не найду тебя. Это тихое признание сломило последнюю преграду, раскаяние пробило в стене отчуждения брешь, и сожаление всё же хлынуло из неё частыми слезами. Неужели это произошло на самом деле? Неужели это произошло со мной? Неужели я могла усомниться в мужчине, не испугавшемся заглянуть в логово смерти? С тем, чтобы спасти меня. - Прости меня, Шеннон, - сквозь судорожную дрожь и непроизвольные всхлипы всё-таки проронила я, одновременно ощутив, как крепкие руки тут же меня обхватили. - Всё в порядке, глупышка. Только давай договоримся впредь поспешных выводов не делать. Что бы ни случилось, давай всё решать сообща. А то ты учинила настоящую бурю. Бурю в моей любимой чашечке кофе. Возвращённая из невыносимо мерзкого ада, всё ещё до конца не верящая в то, что слышу, я улыбнулась сквозь слёзы и согласно покивала. Да, это единственный выход избежать подобных передряг. Дверь в палату осторожно приоткрылась, и тихие голоса, опущенные почти до шёпота, коснулись наших ушей: - Эй, Марк, ты погляди, чё тут творится! - А чё? Мне нравится то, что я вижу. - Да, но пока мы вливаем в себя лошадиную дозу кофе, они здесь воркуют, как голубки. - Джаред, а ты хотел, чтобы они ржали, как кони? Так ведь ещё по глотку кофе - и это сделаем мы. - Тогда, может, ну его, этот кофе? Сколько его не пей, а спать всё равно охота. Предлагаю поехать домой и задать Храповицкого. - А они как же? Маленькая пауза посвидетельствовала о том, что Лето-младший задумался на минуту. - По-моему, им сейчас не до сна, - проронил затем. - И не до нас. Однозначно. - Тогда уходим. Дверь закрылась, а я, слегка отстранившись, посмотрела на улыбающегося Лето. - Шенн, ты научишь меня плавать? Его взгляд вспыхнул с новой силой, окрашиваясь радостными огоньками, и улыбка стала шире: - Но только не в унитазе. Пора выходить в настоящее плавание, Элен. В море. В море любви.