Буря в чашке кофе

Ещё никогда я не ждала обеденного перерыва так, как на следующий день. Обычно, занятая делами, я не думала о нём вообще, и он приходил сам собой, порой подкрадываясь незаметно. Но сегодня всё было иначе. С самого утра работа не шла мне и на ум, я то и дело поглядывала на часы, а время тянулось мучительно долго. Я нервничала, ловя себя на том, что напоминаю себе человека, изнывающего от голода. Однако, когда он, наконец, наступил, я даже не подумала усесться за стол, достать кучу сэндвичей и налить бочку кофе, а, сорвавшись с места, пулей вылетела из здания фирмы и, нырнув в авто, стремительно умчалась в дебри шумного мегаполиса. В этот самый час эти дебри были непроходимы, и шастать по ним мог позволить себе лишь безумец. Но я была безумна. Я растеряла мозги ещё вчера в тёмном переулке, когда Шеннон молниеносным ударом (ох, и мощь у него!) вышиб Эснера из поля моей видимости. И, улетая, этот кретин прихватил с собой мой рассудок. Или же они ушиблись вместе с телом, когда этот увалень звезданул меня о стену, а затем, поражённые электрическим разрядом, прошедшим по нервам, завещали долго жить. А может их и не было вовсе? Словом, я гнала свою машину, насколько позволяли заполненные улицы, не обращая внимания на заторы и гадая лишь о том, о чём же со мной хотел поговорить Шеннон. В том, что это было серьёзно, я не сомневалась. Ведь он не стал бы просить меня притащиться через весь город, будь это не так. Да ещё и в такое время суток. Мне только было неясно, почему он назначил встречу именно у себя дома. Ведь отлично знал, что это доставит мне массу неудобств. Ближе к побережью пробки стали интенсивнее. Понимая, что с такими темпами до Шенна я доберусь только через месяц, я оставила машину на стоянке и пошла пешком. Благо, до его дома оставалось немного. Спустя десять минут я уже различала фасад соседнего здания и отчётливо видела под его окнами клумбу, засеянную молодой травой. А ещё через пять завернула за угол и... И вдруг остановилась. Отсюда хорошо просматривался дом Шенна, и можно было прекрасно видеть всё, что происходило перед ним. А на его крыльце стояли Шеннон и... Глория. Я поморгала глазами, думая, что, возможно, всё мне лишь показалось. Но нет, это была действительно она. И они... Нет, не целовались. Они беседовали о чём-то. И в этом не было бы ничего такого, - что ж, Шенну и поговорить-то с ней нельзя? - если бы он вдруг не извлёк из кармана и не протянул ей ключи. Я без труда узнала эту маленькую связку. В моей сумочке лежала точно такая: Шеннон самолично преподнёс мне её в качестве подарка. И была она от его входных дверей. Я растерянно попятилась назад, радуясь тому, что никто меня не увидел. В голове закопошился целый рой мыслей, но все они сводились к одному: такой подарок делается девушке лишь с одной целью. С той же, что Шеннон сделал его и мне. Я вздрогнула, словно получила оплеуху, неприятно-мерзкая лавина тяжёлым танком проползла по душе. И я, сорвавшись с места, побежала обратно. Что-то гнало меня прочь от этого места, что-то подгоняло всё быстрей и быстрей. И, добравшись до стоянки, я со скоростью мысли погнала свою машину обратно. А примчавшись на фирму, словно мышка, прошмыгнула в свой кабинет и, забившись в кресло за столом, притихла. Сразу несколько обстоятельств забивали мне разум. Во-первых, Глория всё ещё нахаживала к Шенну, хотя он утверждал, что после моего с ней давнего утреннего разговора её похождения прекратились. Во-вторых, на этот раз Лето реагировал на неё спокойнее. В его глазах не было той непримиримости, с которой он смотрел на неё раньше, в жестах - присущего по отношению к ней нетерпения. Он держался с ней как с давней знакомой и даже улыбнулся пару раз. И в-третьих, - и это было самым важным - на кой чёрт он дал ей ключи?! Ключи от своего дома! Ведь не затем же, чтобы она цветочки в нём поливала?! Так что же это был за сюрприз? В коридоре послышались чьи-то шаги, кто-то взялся за дверную ручку, потянул на себя - и на пороге возник мистер Гилберт. - Элен, вы уже здесь? - вошёл в кабинет он. - А я видел, как вы куда-то умчались. - Я уже вернулась, сэр. - И это здорово, потому как я хочу поговорить с вами. - Сейчас? - Почему бы и нет? Или вы заняты? - Нет, сэр. - Тогда я украду у вас минутку, - он присел на стул по другую сторону стола, как если бы был подчинённым, и не без интереса взглянул на меня. - Элен, давайте будем что-то решать. - О чём вы, мистер Гилберт? - О должности офис-менеджера. Как известно, она вакантна, и моя позиция остаётся прежней: я вижу на ней только вас. Вы и так выполняете его функции, и, должен сказать, у меня нет к вам замечаний. Но мне не нравится, что делаете это вы неформально. Во всём должен быть порядок, Элен. К тому же месяц, до конца которого вы просили отсрочку, уже закончился, и теперь я не успокоюсь, пока вы не дадите согласия. Я поняла, что мистер Гилберт не шутил. Весь его вид отдавал твёрдой решимостью, глаза излучали жестковатый деловой огонёк. Но что я могла ответить? Мысли мои сейчас были заняты совсем другим и упорно избегали работы. - Пожалуйста, мистер Гилберт, - почти шепнула я, - давайте не сейчас? - Снова "нет"? - он мягко удивился. - Бог мой, Элен, когда же это "сейчас" наступит? Честное слово, я ещё никогда ни с одним решением так не тянул. Скажите мне, чего вы боитесь? - Я не боюсь. Я... - Вы всё ещё сердитесь на меня? Сержусь? Я? На него? За его выходку? Наверное, стоило бы делать это, но ведь благодаря именно ей Шеннон знал правду о спектакле. Только теперь уже я в его проделке не могла разобраться. - Нет, - я даже покачала головой. - Но я всё ещё ничего не понимаю. Не понимаю, кто вы, какую позицию занимаете в отношении меня и могу ли я доверять вам. Мне важно знать правду, вы сами так утверждали. На лице мистера Гилберта застыло неоднозначное выражение - разгадывающее, выжидающее и задумчивое одновременно. Он прошёлся глазами по моему лицу и согласно кивнул. - Ладно. Тогда немного повременим, - и он поднялся. - Но обещайте, что, как только всё встанет на свои места, мы обязательно вернёмся к этому вопросу. А когда это будет? Когда, наконец, выяснится эта правда? И от кого я её должна узнать? Но задавать вопросов я не стала, а лишь кивнула, после чего мистер Гилберт скрылся за дверью, снова оставив меня одну. Выскользнув из-за стола, я подошла к окну и, открыв жалюзи, выглянула на улицу. Яркое полуденное солнце скользило по зеркальной поверхности соседних небоскрёбов, над ними бескрайним невесомым морем распростёрлось чистое голубое небо, а внизу, у самого их основания, туда-сюда суетились люди. Такие маленькие, как букашки. Как же они, такие маленькие, ухитрялись создавать такие большие проблемы? В сумочке, подвешенной на спинку кресла, завизжал телефон, и я, сгребя его, поднесла к уху. - Слушаю. - Элен, ты где? - чуть хрипловатый голос проник в меня, как свет в открытое окно. - Я в офисе, Шеннон. - Как в офисе? Почему? Мы же договаривались встретиться у меня дома! - А... почему именно там? - обуяли меня внезапные подозрения. Быть может, вся эта встреча была организована лишь затем, чтобы я как раз и увидела сцену с Глорией? В отместку за спектакль с Эснером? - И почему именно в обед? - Потому, что это единственное время и место, где мы могли с тобой пересечься. У меня сегодня насыщенный день. А нам необходимо поговорить. - О чём, Шенн? - сегодня я чувствовала в себе силы узнать это. - О том, что мы должны быть честными друг перед другом. Как договаривались. Несоблюдение этого принципа ставит под угрозу наши отношения. А я не хочу их терять, Элен. Я ощутила в его словах укор и, приняв его на свой счёт, смущённо проронила: - Но, Шенн, я ничего от тебя не скрываю. - Тогда почему о ситуации с Эснером я узнал последним? Да, к тому же, из других рук? Я поняла, что не ошиблась: укор в его устах действительно адресовался мне. Но мог ли он укорять меня после всего, что я видела? - Почему ты ничего мне не сказала? - продолжал дальше он. - Ведь этот подонок давно тебя домогался. - Шеннон, - мой голос прозвучал тихо, но при этом очень красноречиво, - а сам-то ты ничего от меня не таишь? - Об этом я тоже хотел поговорить. Но не по телефону. При личной встрече. - Ладно. Тогда давай встретимся вечером. - В том-то и загвоздка, что через полчаса я уезжаю и вернусь только завтра ночью. Сегодня и сейчас было единственное "окно" в моём плотном графике. - Я не смогла приехать, Шенн. Я была занята. Прости, так получилось. Я ощутила, как румянец обжёг мне щёки, а сердце учащённо забилось. Всё же лгать любимому человеку - настоящее свинство. Но что ещё я могла сказать? - Ладно, - выдохнул он. - Встретимся позже. Когда я вернусь. Правда, это будет не раньше, чем послезавтра. - Думаю, мы потерпим. - Да уж, - он с сожалением вздохнул. - Тем более, что выбора у нас нет... Счастливо оставаться, Элен! - А тебе — удачной поездки. Я отключилась и, бросив телефон в сумочку, услыхала, как звякнули в ней ключи. Та самая связка, которую дал мне Шеннон. Чтобы я, как он выразился, всегда имела к нему доступ. Зачем же и Глории он дал их? Я продолжала ломать над этим голову весь день, всю ночь и даже всё последующее утро, пока отчётливо не поняла, что вся эта безызвестность попросту меня убивает. Ведь несмотря на все мои усилия, я ни на йоту не продвинулась к разгадке, а все напряжения усталых мыслей всё больше приносили ощущение тяжести в мозгу и опустошения в сердце. Чтобы решить проблему, как известно, нужно действовать, а не просто кипятить мысли в своём чугунке. Поэтому я решила прекратить бичевать себя понапрасну и, спросив у шефа разрешения отлучиться, направилась к дому на побережье. Я не осознавала, что именно хочу отыскать там, - или осознавала? - только, подгоняемая нетерпением и женским любопытством, я надеялась, что это поможет найти ответы на мучившие меня вопросы и развеет недобрые подозрения. В доме у Шенна было тихо. Войдя внутрь, я неслышно притворила дверь и огляделась. Немое безмолвие, одиноко поникшие цветы на тумбочке у входа и ощущение поставленной на паузу жизни. Так что же я хотела здесь найти? Вдруг на втором этаже послышался шорох, какой-то шум, гулкий удар, как если бы что-то упало... Я похолодела. Что это? Сюрпризы продолжались? В доме кто-то был? Быть может, Шеннон? Он не уехал? Или вернулся пораньше? Я бросилась к лестнице и, вихрем взлетев наверх, распахнула дверь спальни. И от неожиданности даже рот открыла. Нет, я не увидела ничего такого, о чём вы могли подумать: ни обнажённых тел, ни жарких объятий в постели, ни испуга на лицах обнимающихся, одним из которых непременно должен быть Шеннон. Его вообще в комнате не было, а кровать ласкала глаз аккуратно заправленным на нём покрывалом. Но по комнате с хозяйским видом расхаживала Глория, перенося в руках какие-то вещи. - Глория? - выдохнула я. - Что здесь происходит? Резко вздрогнув ещё от звука распахивающихся дверей, она ошалело уставилась на меня, едва ли что-нибудь соображая. Видимо, она так же была уверена, что находилась в доме одна, и никак не ожидала увидеть ещё одну гостью. - Господи, ты напугала меня! - подтвердила мои мысли она. - Как ты тут оказалась? Что значит как? Да уж не из воздуха воплотилась. - Вошла через дверь, затем поднялась по лестнице и открыла дверь этой спальни, - с серьёзным видом проиронизировала я. - А входную дверь тебе кто открыл? Кто, кто - конь в пальто! Больше некому: Шеннона ведь не было дома. - Я сама. - У тебя что, ключ есть? - её удивление перелилось через края понимания. - А почему тебя это так удивляет? - Где ты его взяла? Нет, всё-таки кто-то из нас шизанулся! Нашла! На улице. Под дверью. - А сама-то ты как думаешь? - Тебе его что, Шеннон дал? Нет, прислали по почте! С просьбой найти дверь, которую он отпирает. И желательно, чтобы за ней лежали деньги. Я глубоко вздохнула, выдохнув себе под нос, так что от моего дуновения подпрыгнула чёлка. - Глория, брось меня допрашивать. Я девушка Шенна и находиться тут имею право. А вот что здесь делаешь ты? - Я? - она растеряно сдвинула плечами и обвела комнату не менее растерянным взглядом. Я тоже пробежалась по ней глазами и вдруг оторопела. В спальне царил беспорядок, и в этом не было бы ничего странного (хотя, Шеннон был довольно аккуратным), если бы его виной не оказались... женские вещи. Платья, лосины, джинсы, юбки, топы - всё это было разбросано по полу, словно впопыхах забытое при переезде. Казалось, по спальне пронёсся торнадо, эпицентром которого стал бельевой шкаф. - Что это такое? - слетело с моих губ поражённое. - Чёрт, Элен, - услышала я тихое, - зачем ты пришла? Ты не должна была этого видеть. Вот это заявочки! Я возмущённо выпрямилась, пронзая Глорию претенциозным взглядом: - Что значит "не должна"?! Объясни мне всё толком! Эти вещи твои? - Ну, если не твои... - Нет! - выпалила я достаточно резко. Моих вещей не было у Шеннона в доме. А если бы и были, они бы уж точно не валялись под ногами! - Тогда тем более не Шенна, - и Глория беззастенчиво повертела в руке кружевной бюстгальтер. - Вряд ли он стал бы носить такой фасон. - Глория, чёрт тебя дери! - вспылила я. - Сейчас же объясни, что тут происходит, или я размозжу твою никчемную черепушку! - Но..., - заколебалась она, - тебе это не понравится. - Мне уже это не нравится! Но если ты сейчас же не расскажешь, это не понравится и тебе! - Но... Шеннон свернёт мне шею. - Ещё одно "но" - и шею тебе сверну я! Я была настроена решительно и категорично, непонимание вкупе с неожиданностью разбудили во мне дерзкого монстра, и сейчас он смотрел на Глорию моими глазами, в глубине которых горел грозный огонь. Видя всё это, она немного смешалась, но потом подняла голову и как-то даже с вызовом изрекла: - Дело в том, что эти вещи мои. Тоже мне, Америку открыла! А я думала, точно Шенна! - И? - настаивала на продолжении я. - Какого лешего они у Лето дома? - А почему бы им здесь и не быть? Элен, ты же умная. Вот и подумай. Её неслыханная дерзость подстегнула моего внутреннего чёрта. Я подступилась на шаг ближе, чувствуя, что ещё немного - и не смогу с ним совладать. - Глория, если ты решила поиграть в шарады...! - Да с тобой и так в шарады играют, дура! А ты настолько слепа, что ничего не видишь! Монстр внутри меня удивлённо опешил и, похлопав ресницами, сумел выдохнуть: - Что? - Я говорю, что ты идиотка, Элен Слейтер! Тебя умело водят за нос, а ты ни черта не замечаешь! Неужели ты могла предположить, что такой человек, как Шеннон, мог тобой всерьёз увлечься? А почему нет? Пусть я не была настолько пышногрудой, но в остальном ничуть не уступала Глории. И пусть я, возможно, была менее удачлива по жизни, но это ещё не служило поводом ставить на мне клеймо неполноценности. - Если он мог заинтересоваться такой курицей, как ты, - возразила я вслух с завидным спокойствием, - то чем я хуже? - Ты выдаёшь желаемое за действительное. Чем, скажи на милость, ты могла привлечь его? Короткий вопрос, как колючий дротик, попавший прямо в цель. Я не успела от него увернуться, и в результате в моё понимание вонзилась чужеродная мысль, разнося по венам едкую боль сомнений. А действительно, чем? Ведь у меня ничего нет в этой жизни - ни статусов, ни денег, ни славы. Ничего, кроме меня самой. Так на что же мог позариться Шеннон? - Может быть, именно тем, чего нет у тебя? - попыталась я отмахнуться от сомнений. - Душой. - Душой? - и Глория ядовито расхохоталась. - Именно поэтому Шенн и устроил тебя на работу к своему другу? Незримая сила этих слов, как ударная волна, вихрем поразила разум, отчего по моему телу пополз противный липкий холод. - Чего? Что ты несёшь? - Да, дорогая моя, Шеннон и Гилберт - друзья. Причём закадычные. Просто не разлей вода. - Лжёшь! Шеннон говорил, что незнаком с ним. - А что ты хотела, чтобы он сказал? "Да, Гилберт - мой кореш. И я хочу втюхать тебя к нему на работу, чтобы ты, редкая лохушка, всегда была у меня под контролем". Так, что ли? - Ты наглая лгунья! Никто меня никуда не втюхивал! На "Gilbert company" я устроилась сама! - Сама? - недоверчиво-насмешливая улыбка Глории продолжала мозолить мне глаза. - Это каким же образом? - По объявлению! В газете! - Да? - голос её тоже отдавал режущими слух нотками недоверия. - А я вот в тот день тоже эту газетёнку покупала и, представь себе, никакого объявления в ней не видала. Ты не знаешь, почему? - Наверное, потому, что ты в тот день что-то курила. Или, может быть, просто не умеешь читать. - Ну, тогда весь город не умеет этого делать. Потому как этого объявления не видел никто. Почему? Всё очень просто: его не было в этой газете. И если ты поднимешь архивы, сама убедишься в этом. - А какой в этом смысл, если я прекрасно помню, что видела его своими глазами? В той самой вечерней газете. - А, позволь спросить, где ты её взяла? Я едва открыла рот, чтобы ответить, как опять ощутила ползущий по телу неприятный холодок. Где-то там, в дебрях моего подсознания, уже зародилась догадка, отдающая ещё неосознанным эхом в глубинах души. - Ну? - не терпелось Глории. - Что замолчала? Ты не ответишь? Где ты раздобыла газету? Купила? - Нет. Шеннон принёс. - Вот! А теперь подумай о том, что у него - полгорода знакомых. И типографы тоже есть среди них. Что им стоило состряпать левый экземплярчик? Специально для тебя. Приторно-тягучий голос Глории, воплощённый в слова, неожиданно заполнил мой слух до отказа. Его стало слишком много, он звучал с удвоенной силой, отдаваясь гулким эхом в голове. Как в колоколе. И я рефлекторно поморщилась, пытаясь от него защититься. - Да зачем ему это? - непонимание во мне переплелось с возмущением и протестом. - Зачем ему устраивать меня к своему другу? Чем ему выгодно это? - А ты ещё не поняла? Нет, всё же ты беспросветная дура! Это позволило Шенну не выпускать тебя из вида. Каждый час, каждую минуту он знал, где ты, с кем, что делаешь, в каком настроении. С тем, чтобы выбрать наилучший момент для осуществления своего плана. Говорят, капля камень точит. А тем более, слово. Вот и я, услыхав слово "план", ощутила, как оно до боли вонзилось в мой разум. - Какого плана? О чём ты? - О том, что вся его связь с тобой - всего лишь красивый фарс. Сладкий обман, которому нельзя верить. Мне жаль разочаровывать тебя, но Шеннон такой же, как и все: расчётливый и не упускающий своего. Он просто не смог устоять перед красивой картинкой, которую ты собой являешь. К тому же ты должна была ему денег. За разбитый байк. Довольно кругленькую, надо сказать, сумму. И он отлично понимал, что ты вряд ли когда-нибудь сможешь её вернуть. Поэтому решил заставить тебя заплатить по-другому. Только так, чтобы ты не догадалась. Последние слова, будто мощный снаряд, произвели во мне настоящий взрыв. Осколки резким вихрем впились в стенки нервов, ударная волна снесла мне мозг и стёрла в пыль бодрость дух, а душа перевернулась с головы на пятки. Но что-то во мне ещё продолжало упираться - чисто по инерции и нервно-конвульсивно, как при агонии. - Неправда. Шеннон не мог... Ты всё лжёшь. - Лгу? - Глория, казалось, даже удивилась. - А зачем мне это надо? Мне вполне хватает того, что мы с ним всё это время продолжаем встречаться. И у нас всё хорошо. - Но вы же расстались. На лице Глории снова ожила насмешливая улыбка. - Это была ещё одна приманка, которую ты успешно проглотила. Моей душе стало тесно в груди, воздуха катастрофически не хватало, и по телу покатилась нервная дрожь. - Враньё... Этого не может быть. - Конечно, - она даже покивала, а затем обвела всю комнату взглядом. - Именно поэтому здесь сейчас - мои вещи, а не твои. И именно потому у меня тоже есть вот это. Она повертела в руках позвякивающую связку ключей, и я окончательно задохнулась. Это стало последним аккордом в мелодии подтвердившихся подозрений, последней каплей, переполнившей чашу терпения, последним аргументом в борьбе с моим неверием. Я бросилась прочь с такой силой, будто на самом деле опасаясь, что вот-вот задохнусь. Подальше от Глории, от её признаний, от вызывающих отвращение её разбросанных вещей. Лишь одна мысль забивала мой разум: быстрее добраться до машины, юркнуть в салон и улететь. Скрыться, сбежать, затеряться средь многих, чтобы никто не увидел, как низко я пала; чтобы никто не заметил, что я, как когда-то, опять наступила на грабли любви; чтобы никто не понял, как сильно они меня огрели. Ворвавшись в салон, я с силой грохнула дверцей и, повернув в замке ключ зажигания, до отказа нажала на газ. Резкий разворот, скрип тормозов и отъезд, больше смахивающий на бегство. Бегство от безысходности и дикого отчаяния, следовавших за мной по пятам. Казалось, задержись я на минуту - и они просочатся сквозь щели машины и задушат меня. Сердце гулко клокотало, забивая дыхание в горле, в груди жгло огнём, словно из неё вырвали душу и посыпали больное место ещё тлеющим пеплом. И где-то там, на её пепелище, моё поруганное внутреннее "я" сиротливо сжималось в комочек, стараясь отгородиться от этой лавины, которая - я знала точно - непременно его убьёт. Я не хотела ему смерти. О, как я её не хотела! Я всеми силами желала найти малейшую зацепку, позволившую бы ему выжить. Поэтому, завернув за угол, остановилась и вырвала из сумочки телефон. - Алло? Джаред? - О, Элен! Рад тебя слышать! Правда, немного удивлён, что ты звонишь не Шенну, но он только-что был где-то рядом. Если хочешь, сейчас я его найду. - Нет-нет, постой! Не нужно Шенна! Я хочу спросить кое-что у тебя. - У меня? - Да. И ты не говори ему, что я звонила. - Элен, что-то случилось? - насторожился голос младшего Лето. - Нет, всё в порядке. Я просто хотела спросить. Помнишь ту газету, по объявлению из которой я устроилась к Гилберту на фирму? Где вы её тогда с Шенноном взяли? Купили в ларьке? "Скажи "да", - взволнованно стучало моё сердце. - Прошу тебя, скажи "да"! - Газету? Э-э... Ну, пожалуйста, только скажи "да"! Умоляю! - Э-эм... Так ведь её где-то раздобыл Шеннон. Когда мы с ним встретились, она уже была у него. Я ощутила, как сердце замерло, все мысли мгновенно онемели, а внутри меня разлился терпкий холод. А ведь Шеннон тогда меня уверял, что эту газетёнку прикупил именно Джаред. Маленький обман, из которого затем родилась огромная ложь. Моё понимание покачнулось, сердце не удержалось и, с визгом оборвавшись, полетело во тьму. Заветная зацепка выскользнула из рук, исступленная безысходность всё же просочилась сквозь дверные щели, и давящая лавина безжалостно обрушилась на моё беззащитное "я". И всё поплыло перед глазами - и деревья, и прохожие, и контуры зданий, - размазывая по стеклу свои черты. Я не успела понять, откуда среди ясного солнечного дня вдруг взялся дождь; я не успела удивиться, почему он хлынул не снаружи, а внутри моей машины; а лишь осознала, что проиграла эту борьбу. И в который раз убедилась, что такой, как я, на свете ещё поискать нужно. Я ведь говорила, что неудачница по жизни? Забудьте! Я просто дура! И, бросившись на руль автомобиля, я безутешно разрыдалась.