Буря в чашке кофе

В последующую неделю мы с Шенноном не виделись. Рыскавший по поручениям Джареда, он ссылался на неотложные дела, которые якобы отнимали всё его время. Я не очень этому верила. Ведь даже при абсолютной загруженности всегда можно выкроить минутку, дабы повидаться с дорогим человеком. К тому же я прекрасно знала, на что Шенн был способен: он мог нагрянуть даже среди ночи, если действительно этого хотел. Но в этот раз всё было иначе. Он не заглядывал в мои окна, не стучал в двери, не проезжал мимо дома на байке, будоража соседей оглушительным сигналом, не грозился обнести посаженную мной клумбу, когда она зацветёт. И я ощущала вокруг себя неуютную пустоту, давящую на нервы. Казалось, будто меня, подобно сказочному персонажу, засмолили в бочке и изолировали от источника света. Справедливости ради надо сказать, что Шеннон звонил мне несколько раз, справлялся о самочувствии, интересовался делами. Однако разговаривал очень сдержанно, как с чужим человеком. И, хоть это вызывало во мне досаду, претендовать на большее я не смела. Ведь, как бы там ни было, я обманула этого человека, и он имел право обижаться. Так я считала всю первую половину недели, пока память о содеянном ещё была свежа и угрызения совести наиболее ощутимы. Во вторую половину изгрызшая меня до костей совесть-самоедка наконец насытилась, и чувства немного притупились, выпуская наружу прятавшегося внутри меня злобного дьяволёнка. Он считал себя центром Вселенной, смотрел на всех свысока и, стуча кулаком в грудь, доказывал, что повелевать ему никто не имеет права. Дескать, он птица вольная, не подотчётная никому, поэтому поступает, как знает. И ему плевать, если это не нравится Шенну. Поскольку слушателем этих пламенных речей была только я, под конец недели он всё же заткнулся, уступая место здравому смыслу. И тот, наконец, подкинул мне отрезвляющую мысль, словно пробудившую меня от спячки: а в чём я, собственно, виновата? Ведь я не сделала ничего, достойного осуждения. И это именно Шеннон был неправ тем, что сердился на меня без причины. Взбудораженная подобной мыслью, я задалась целью не позволить слепой случайности разрушить отношения с интересующим меня человеком, и поэтому, проснувшись воскресным утром и приведя себя в порядок, решительно направилась в дом на побережье. Твёрдая уверенность владела мной, мысль о том, что я поступаю верно, придавала сил, и я то и дело сильнее жала на газ, желая разрешить проблему как можно быстрее. Однако у самого особняка меня обуяли внезапные сомнения, отчего мой пыл поубавился, а поступь замедлилась. Взыгравшая во мне гордость неожиданно упрекнула меня тем, что я напрочь утратила стыд и бегаю за мужчиной, как последняя дешёвка. А на миг проснувшийся всё тот же злобный дьяволёнок злорадно предположил, что Шеннон, завидев меня, просто рассмеётся в лицо, а затем пошлёт куда подальше, хлопнув дверью у носа. И я, уже взобравшаяся на крыльцо и буравящая глазами добротную входную дверь, вдруг задалась вопросом: "А что я, собственно, Шенну скажу?" Что я ни в чём не виновата? Но тогда мне доведётся всё ему рассказать, а сделать этого я не могла ни в коем разе. К тому же Шеннон упрекнул меня в обмане, а такой грешок действительно за мной был, и Лето знал об этом. Словом, терзаемая подобными сомнениями, я нерешительно остановилась, не в силах поднять руку и нажать на звонок, а затем медленно развернулась и нехотя пошла обратно. Но только я ступила на ступеньку, как дверь за моей спиной отворилась, заставив меня замереть. Что это? Случайность - быть может, Шенн, к примеру, вышел в магазин? Или же он наблюдал за мной? Интересно, как? Сквозь стены? Дрожа всем телом, я настороженно оглянулась - и тут же утонула в глазах цвета тёплого кофе, так же настороженно глядящих на меня. Тёмные, с загадочным блеском, они излучали такую обеспокоенность, что я безошибочно поняла: магазин тут ни при чём. И от этого ещё больше растерялась. А Шеннон приступил ближе, взял меня за руки и молча заставил переступить порог, а уже толкнув двери, крепко и вместе с тем осторожно обнял. - А я всё гадал, нажмёшь ты на звонок или нет, - шепнул при этом. - Ты что, меня видел? - Угу. Я заметил в окно твою машину и затем наблюдал, как ты шагнула на крыльцо. Почему же ты так и не отважилась позвонить? Что я могла ответить? Что не придумала достойной версии для своего оправдания? Что вовсе оправдываться не хотела, потому как не чувствовала за собой никакой вины? Но Шеннон наверняка думал иначе, а значит с лёгкостью станет возражать. Так стоило ли затевать ненужный спор? Особенно сейчас, когда моё положение и так было довольно шатким? - Я вдруг испугалась, что могу помешать, - пролепетала я первое, за что зацепился разум. - Чему? - удивился он. - Тому, что ты ещё, возможно, спишь. - Сплю? В такое время? - Так выходной ведь. К тому же ещё довольно рано. Всё могло быть. - Ага. А мысль о том, что я, быть может, не один, тебя случайно не посещала? Глаза Шеннона лукаво искрились, в них танцевал задорный огонёк, и, видя его, я наигранно удивлённо округлила глаза: - А это правда? - Сейчас - да, - он снова сжал меня в объятиях. - Сейчас я со своей девушкой, которая целую неделю не могла отважится ко мне приехать. А я всё надеялся и ждал. А когда узнал, что же на самом деле случилось на вечеринке, и вовсе недоумевал, почему ты не делаешь этого. Меня словно хватили по лбу - так, что даже самое маломальское понимание напрочь отшибли, - и я лишь беспомощно таращилась на Лето, тщетно силясь понять, о чём он говорил. - Кстати, Элен, ты ведь простишь меня? - вёл далее он. - За что? - За то, что я, глупец эдакий, подумал тогда кто его знает что. Я знаю, что ты ни в чём не виновата. - Откуда? - Устроил Джареду допрос с пристрастием в виде насильственной кормёжки колбасой, и он мне всё рассказал. Кстати, почему ты сразу во всём не созналась? Я же не такой болван, чтобы этого не понять. Я ощутила, как в душе, подобно вспышке, пронёсся отдающий холодом дикий испуг. Джаред? Шеннону всё рассказал Джаред? Неужели он во всём признался, желая нас помирить? И он поведал об Эснере? Пытаясь собрать воедино судорожно разбежавшиеся мысли, я вспомнила о том, что в пятницу Эснера не было на работе. Неужели Шеннон его уже прибил и похоронил за каким-нибудь плинтусом? - О, Господи, Шеннон, ты не должен был это узнать! - Глупости! Это ещё почему? Думаешь, я не знаю, что на корпоративе всегда найдётся прохвост, который хватит лишку, а затем станет цепляться к хорошеньким сотрудницам? - Чего? - Элен, зачем ты делаешь вид, что ничего не понимаешь? Джаред ведь рассказал, что на вечеринке какой-то осёл изрядно присосался к алкоголю и спьяну стал к тебе цепляться. И, убегая от него, ты оступилась на лестнице. Вот откуда у тебя и засос, и ссадины на рожице. Такого я не ожидала, хотя, должна сказать, в тот момент облегчённо вздохнула. Выходит, желая меня спасти, Джаред придумал новую версию. К тому же такую, при которой я вновь-таки была ни при чём. Ай, да Джаред! Вот молодчина! Свой человек! Ни за что не предаст! И никакие колбасные пытки не помогут! - Но зачем же нужно было скрывать от меня это, глупышка? - слегка отстранившись, Шеннон посмотрел на меня сверху вниз. - Я не хотела, чтобы ты считал меня общедоступной. Он протестующе поморщился и, подняв руку, провёл ею по моей щеке. - Общедоступные от мужчин не удирают. И не ходят с синяками. - Синяки уже сошли, Шенн. - Вижу. Ты хорошенькая, как и прежде. И, кстати, у тебя сегодня выходной? - Угу. - Тогда ты проведёшь его со мной. - Чего? - Можешь считать это приговором. Окончательным и бесповоротным. Только у меня возникла гениальная идея, и я никуда тебя не отпущу. Я ведь как раз к тебе и собирался, но ты опередила меня. Вот как? Выходит, Шеннону тоже была невыносима наша разлука, и, если бы я не припёрлась раньше, он бы сам приехал ко мне? Затаённая радость тёплой волной пробежала по жилам, уверенность в том, что я всё-таки правильно поступила, наполнила меня с головы до пят, и я, взглянув на Лето, улыбнулась. - И что это за гениальная идея? - Если помнишь, мы собирались совершить вылазку во Фрайман каньон. Так вот самое время сделать это. - Но я не одета для прогулки. - Разве? - он скрупулёзно меня оглядел - и лёгкую трикотажную куртку с начёсом, и стретчевые джинсы, и кожаные ботинки - и удовлетворённо добавил: - Ты одета как раз в тему. - Но... - Даже и не думай: никакие отговорки не принимаются, - он наклонился к моему уху и многозначительно шепнул: - Ведь сегодня ты у меня в плену. Он смотрел на меня с такой затаённо-скрытой интригой, губы его так соблазнительно улыбались, что я, ощутив пробежавший по жилам приятный холодок, в знак согласия лишь покивала. Фрайман каньон находился далековато и занимал солидную площадь, поэтому добирались до него мы на байке. А уже в нём самом Шенн сменил транспорт на более подходящий для крутых склонов и каменных дорог. Но, увидев его, я оторопело остановилась. - Ты хочешь, чтобы мы поехали на этом? - удивилась я, тыкая пальцем на лошадь. - Конечно, - взял её под уздцы он. - Для этой местности это самый оптимальный вариант. - Но, Шеннон, я не умею на ней кататься. - Я тоже, - озорно ухмыльнулся он. - Но, надеюсь, она не догадывается об этом. - Не умеешь? - внезапно охвативший меня испуг затмил мой рассудок, в результате чего я не заметила таящуюся в его словах иронию. - Зачем же ты её приволок? Верни обратно! - И не подумаю: место, которое я хочу тебе показать, находится далеко. - Пешком пойдём. - Мы не успеем до темна. А потом ещё - дорога обратно. - Лучше остаться на ночь в каньоне, чем убиться с этого чудовища. Весело поглядывая на меня, Шеннон блеснул белозубой улыбкой, а затем расправил поводья и лихо запрыгнул в седло - уверенно, решительно, не колеблясь. И я только тогда поняла, что он подшучивал надо мной. - Ну? Видишь, я не убился, - слегка наклонившись, он протянул мне руку. - Иди ко мне! Я испуганно округлила глаза, как если бы это сказал не он, а сама лошадь, и, категорично замотав головой, попятилась назад. - Иди, не бойся. Это не страшно. - Шенн, это высоко. Я не допрыгну. - А тебе и не нужно. Стань на кончик моего ботинка и дай руку. - Но я неуклюжая. Я обязательно чебурыкнусь. И тебя за собой потащу. - Я привяжу тебя к лошади ремнём. Тебе нечего опасаться. - Но... меня пугает эта страхопудина. Вон как она на меня смотрит! В её глазах застыл немой вопрос: "Почему эта каракатица на меня лезет?" - Элен, -з асмеялся Шеннон, - эта страхопудина очень добра и дружелюбна. - И готова меня с себя скинуть. А у меня только зажил пятачок. Ты же не хочешь, чтобы она опять мне его разбила? - Честно говоря, мне нравились твои розово-фиолетовые тени, но не настолько, чтобы их повторить. Поэтому обещаю, что не позволю ей этого сделать. Это звучало убедительно, и, немного расхрабрившись, я всё же подала Шеннону руку. Вскоре мы неспешно двигались по грунтовой дороге, наслаждаясь окружавшими нас пейзажами. Поначалу их разбавляли дома и коттеджи, гармонично вписывающиеся в общую картину и свидетельствовавшие о том, что человек надёжно установил своё господство. Даже здесь, в отдалённом и казавшемся отрешённым месте. Но чем дальше мы продвигались, тем его вторжение становилось менее заметным, всякие проявления цивилизации исчезали, уступая место первозданной природе. Молодые сочные травы, красовавшиеся при дороге, буйные кустарники, попадавшиеся на пути. Иногда они расступались перед молчаливо возвышающимися утёсами, больше похожими на обрывы и подступающими к дороге стеной. И от их горделивой грации веяло богатырской силой, отдающей рассудительной настороженностью и скрытой опасностью. Вскоре они отступили, стали ниже, буйная зелень поредела, и мы въехали в широкую долину, щедро залитую уже начавшим спускаться солнцем. - Шенн, где это мы очутились? - спросила я, поражённо оглядываясь по сторонам. - Мы всё там же: во Фрайман каньоне. Только заехали очень глубоко. Здесь берёт начало река Лос-Анджелес. - Здесь очень красиво. Настолько, что мне хочется остановиться и полюбоваться... Шенн, где у лошади тормоз? Нажми на него: я хочу сойти. - Отлично. Тем более, что мы почти приехали. Дальше мы двинулись пешком, огибая довольно большой пригорок, а когда он остался позади, Шеннон шепнул мне: - Вот, Элен, это именно то место, которое я хотел тебе показать. Именно это? Я непонимающе огляделась. Что в нём особенного? Довольно просторная поляна, поросшая сочно-зелёной травой с вкраплением первых, ещё очень мелких цветочков. Большой раскидистый кедр красовался поодаль от нас, и лёгкий ветерок, цеплявшийся за его ветви, возмущённо с ним спорил. Однако доносящийся до слуха шум - тихий, но непрекращающийся - был не от ветра. И, желая определить его источник, я подошла ближе. - Осторожно! - услышала я тихое предупреждение Шенна, взявшего меня за руку. Осторожно? Почему? Я сделал ещё парочку шагов и в изумлении остановилась. Место, на котором мы находились, неожиданно обрывалось, А то, что я приняла за поляну, было ни чем иным, как утёсом, с которого открывалась чарующая панорама. Внизу, у его подножия, простиралась река, волны которой, резвясь среди выглядывавших из воды камней, и создавали тихое журчанье. Перемежаясь с растущей зеленью, она голубой лентой вилась по стелющейся внизу долине и, огибая возвышающиеся холмы, устремлялась к самому горизонту, застланному сизой дымкой. Разгулявшиеся по небу облака - кучкообразные, белые, торжественно-нарядные - отражались в водной глади и, позолоченные лучами солнца, обретали тёплую желтизну. Только с запада надвигалась казавшаяся враждебной туча с серо-фиолетовым отливом, и оттуда же доносились далёкие и ещё приглушенные раскаты грома. Это было непревзойдённо. Ещё никогда мне не доводилось встречать в природе такое буйство красок одновременно. И ещё никогда не удавалось увидеть реку, целующую облака. - О, Шеннон, это потрясающее место! - почти инстинктивно слетело с моих губ. - Согласен. Хотя, знаешь, в мире много очаровательных мест. Правда, самое изумительное, которое мне доводилось видеть, находится очень далеко. - На Луне, что ли? - Нет. Но за пределами нашей страны. - О! Тогда мне ни за что его не увидеть. - Кто знает, - многозначительно улыбнулся Шеннон. - Может быть, когда-нибудь... - О, нет, - я даже повертела головой, всё ещё не отрываясь от панорамы. - Этого никогда не случится. Не стоит обманываться. Но зато я побывала здесь. Тут сказочно красиво! - Я знал, что тебе понравится. Я сам очень люблю это место. Мы с Джаредом обожаем наблюдать его природу и просто молчать, наслаждаясь гармонией звуков... А ещё - купаться. - Купаться? - и, вытянув шею, я недоверчиво посмотрела вниз. - Но здесь же высоко. - Не очень. Всего каких-то десять метров. - Ого! И вы прыгали отсюда? - Да. В этом месте довольно большая глубина, поэтому нечего опасаться. - Ну, это как сказать, - я посмотрела на Шенна почти с испугом. - Если бы прыгнула я, опасаться нашлось бы чего. Слегка улыбнувшись, он сгрёб меня в охапку, оттаскивая от края обрыва, и, прижав к себе, тихо проронил: - Тебе вообще этого делать не стоит. Причём сразу по двум причинам. Хотя, знаешь, я узнавал по поводу аквафобии. Оказывается, человек, страдающий ею, не безнадёжен и тоже может научиться плавать. Я подумала, что ослышалась, и удивлённо похлопала ресницами. Мысль о том, что Шеннон не останется равнодушным к моей проблеме, была настолько неожиданной, что вызвала во мне замешательство. И в моём голосе зазвучали недоверчивые нотки: - Я могу научиться плавать? - Конечно. Любой страх, Элен, можно преодолеть. Возьми, к примеру, эту лошадь. Ведь ты же боялась её поначалу, но пересилила себя. Точно так же и со страхом перед водой: его можно победить, если захотеть. - Может быть. Но у меня нет необходимости мучить себя: я же не водоплавающее создание. И, к счастью, не живу на воде. - Кто знает, какие моменты подбросит жизнь, Элен. Хорошо быть ко всему готовым. В этот миг до слуха опять донеслись гулкие раскаты грома, и, обернувшись на надвигающуюся тучу, Шеннон проронил: - Пора возвращаться. Видимо, будет дождь, а путь не близок. По правде сказать, уходить из такого сказочно красивого места очень не хотелось, но промокнуть до мозга костей не хотелось ещё больше. Поэтому я согласно кивнула и послушно побрела к тропинке, попутно скармливая лошадке все карамельки из своего кармана. Однако к тому времени, как мы вернулись, стало совсем темно, а разразившийся ливень всё же намочил нас до самых пят. Подкатив к своему дому, Шеннон вихрем стащил меня, дрожащую от холода, с байка и запихнул внутрь со словами: - Мигом в душ! Сделай воду погорячее и как следует прогрейся. - Но мне нужно домой. - Ничего не знаю! Я никуда тебя не пущу! По крайней мере, пока ты не высохнешь и не перестанешь стучать зубами. И пока ужином тебя не накормлю. - Похоже, в твоём арсенале — целый план действий, - с наигранным недовольством пробурчала я. - А как же?! Я сегодня полон гениальных идей. Так что не спорь и изволь подчиняться. Хоть требование Шенна и было категоричным, однако звучало по-доброму мягко и ласково. К тому же оно полностью совпадало с моими желаниями: я была уставшей, замёрзшей и чертовски голодной. Поэтому спорить особо не стала и поплелась в ванную. А потом мы - уже оба после душа - сидели на мягком ворсистом пледе у зажжённого камина в гостиной и с аппетитом уплетали суши. Свет от расставленных по полу свечей, вплетаясь в задорные пляски огненных языков в камельке, даровал ощущение романтизма, сладкое вино бередило подогретую кровь, и я ловила себя на том, что это был волшебный вечер. И им, как и всеми лучшими моментами в моей разухабистой жизни, я была обязана сидящему напротив мужчине. - Шенн, - проронила я, заглянув в его глаза, казавшиеся ещё темнее, - я хочу сказать тебе спасибо. - За что? - За твои изумительные идеи. Они сделали сказочным мой выходной. - Пустяки. Таким может стать каждый твой день, стоит лишь захотеть. - Да, но я же не смогу ежедневно ездить во Фрайман каньон, чтобы полюбоваться потрясающим видом и ощутить единение с природой. - Милая Элен, чтобы сделать это, вовсе не обязательно отправляться так далеко. Всё самое лучшее - всегда у нас под носом. Нужно только уметь его разглядеть. - Под носом? Но таких потрясающих пейзажей здесь нет. - Думаешь? Ты ошибаешься. Готов поспорить. И даже могу это доказать, - он решительно поднялся, взял свечу и так же решительно протянул мне руку. - Пойдём! - Куда? - Сейчас увидишь. Мы поднялись на мансарду, в которой Шеннон не стал включать свет, озаряя довольно внушительные размеры сумрачным светом свечи. - Среди вечной загруженности и ежедневных дел мы мечтаем найти место, где могли бы дать отдых усталой душе, - подойдя к большому, во всю высоту стены окну, Лето отдёрнул гардину. - И даже не догадываемся, что зачастую оно - совсем рядом. Моему взору предстал ещё один изумительный ночной пейзаж - на этот раз городской вперемешку с прибрежным. По левую сторону от нас, словно шлейф, тянулись зажжённые огоньки, знаменующие обилие жизни. Продвигаясь вперёд, они становились всё реже и менее заметны и, отделённые прибрежной полосой, затем угасали и вовсе. А за ними тёмным пятном красовался ночной океан, ненавязчиво вплетаясь в общую картину. И где-то вдали, на омываемом водой скалистом островке, указывал путь кораблям старый маяк, синхронно мигающий в нашу сторону своим зорким глазом. - Надо же! - вырвалось у меня. - Шенн, ты редкий счастливчик: у тебя на чердаке есть такая красотища! - Она есть у каждого. Нужно только уметь её замечать. - Нет. У меня её точно нет. На лице Шенна ожила тёплая ироничная улыбка. - Тогда может у тебя очень низкий чердак? Нужно поднять его повыше? Его тёмные глаза лучились тёплым озорством, танцующим в обнимку с пламенем свечи, и, ощущая их магическую силу, я рассмеялась. Почему-то в этот момент Шеннон казался мне таким родным, чрезвычайно милым, заботящимся о моих внутренних интересах. И, ощущая переполняющую меня благодарность, я обняла его. - Спасибо, Шеннон. За то, что ты есть в моей жизни. За то, что рядом с тобой я чувствую себя живой. И за твои гениальные идеи. Они сделали мой день... Но, к сожалению, он закончился, и мне пора возвращаться. Я ощутила, как его руки напряглись, сердце, словно от волнения, забилось быстрей, а сам он, прижавшись щекой к моей голове, коснулся губами волос. - Могу я попросить тебя остаться? - тихий голос, опущенный до уровня интриги, беспокойным импульсом прошёлся по моим нервам. - Зачем? - неосознанно ляпнула я и тут же прикусила язык. Ведь всё и без слов было понятно. И по слегка дрожавшим рукам, обнимавшим меня, и по соблазнительно-приглушенной хрипотце в голосе, и по загадочно-волнительному пламени, горящему в тёмных кофейных глазах. - Затем, что у меня есть ещё одна гениальная идея. Я слегка отстранилась от Шенна и по его неоднозначному взору - призывному и манящему, но вместе с тем слегка стыдливому - поняла, что не ошиблась в своих предположениях. - И насколько она гениальна? - всё ещё не подавала вида я. - До безумия. - Можешь её озвучить? - Попытаюсь. Он стиснул меня крепче и, склонившись, подарил поцелуй. Лёгкий, почти невесомый, переполненный чувственной нежностью и дарящий пульсирующую по нервам ласку. Он пленил и манил, и одновременно обещал увести в мир незабываемых ощущений. И я успела удивиться. Шенн целовал меня не впервые, но так - многозначительно и многообещающе - ещё ни разу. - Так каким будет твой ответ? - шепнул он затем, настороженно заглядывая мне в глаза. Заведённая, пленённая, полностью покорённая происходящим, я не могла говорить. Сердце во мне взбудоражено колотилось, дыхание трепыхалось, а тело стыдливо дрожало. И, желая не обнаруживать этого перед Шенном, я молча потянулась к его губам. Нежно коснулась их, слегка поласкала, шаловливо прикусила... - Такой устроит? В сумраке комнаты я всё же заметила, как загорелись его глаза, а губ коснулась соблазнительная улыбка. - Честно говоря, на него я и рассчитывал. Его горячий шёпот отозвался новым импульсом в моей душе, отчего кровь во мне стала вдруг жгучей, а по телу покатились приятные потоки. А Шеннон, не позволяя опомниться, сильнее прижал меня к груди, опять наклонился - и я превратилась в горячую волну, плавно катящуюся по венам. Сорвавшееся в нирвану сердце полетело следом за ней, затем к ним примкнул и мой разум - и меня увлекло в этот мощный водоворот, граничащий с безумством. И я перестала себе принадлежать. Лишь ощутила, как Шеннон подхватил меня на руки и понёс вниз. Туда, где в сумерках гостиной жарко полыхал в камине огонь.