Часть 5
2 февраля 2014 г. в 19:36
Сегодня был первый день Игр. Ребят уже увезли на стартовую площадку, а все остальные обитатели Тренировочного Центра спешили занять свои места в наблюдательных залах, чтобы иметь возможность следить за началом Игр и судьбой своих трибутов. Эффи только вошла в лифт, когда услышала позади торопливые шаги.
«Не я одна опаздываю на работу», - подумала мисс Тринкет. Капитолийка ожидала увидеть кого-нибудь из команды подготовки. Однако развернувшись, она поняла, что ошиблась. В лифт следом за ней вломился Хеймитч. Он молча нажал кнопку с номером первого этажа и, даже не поздоровавшись с попутчицей, так же, не говоря ни слова, уставился на сверкающий пол кабины.
Куратор ждала, когда мужчина заговорит первым. Вначале она так растерялась, что не начала атаку первой, так что теперь уже было поздно. К тому же, воспитанной даме не подобало первой начинать ссору, тем более на такую щекотливую тему. Девушка решила подождать, когда ментор первым выскажет какую-нибудь очередную мерзость. Зная нрав своего коллеги, она догадывалась, что долго ждать не придется.
Вот он развернулся, чтобы в очередной раз выкинуть что-то до безумия неприличное. Эффи приготовилась парировать его новую пошлость и заодно выложить неожидающему нападения самодовольному блондину все, чего он заслуживал. Однако мужчина, вместо того чтобы улыбнуться и ехидно поинтересоваться, как спалось его попутчице, тихо произнес:
- Прости за вчерашнее.
Из памяти опешившей капитолийки вылетели все оскорбления и претензии, которые она собиралась вывалить на голову Эбернети. В его словах и тоне не было ни намека на привычные уже насмешку или пошлость. Мисс Тринкет растерялась. Она ожидала чего угодно, но только не извинений. Не зная, что сказать в ответ, девушка просто смотрела на попутчика широко раскрытыми от удивления глазами, пока не почувствовала, что лифт остановился.
«Наконец!» - подумала сопровождающая. Ей отчего-то стало невыносимо тяжело находиться рядом с Хеймитчем.
Эффи чувствовала себя так странно... ею завладела неловкость и стыдливость, словно она увидела или узнала что-то неподобающее столичной леди. От этой мысли, мисс Тринкет еще больше смутилась. Опустив глаза и не глядя на попутчика, она приблизилась к двери, ожидая, когда кабинка, наконец, откроется. Присутствие Эбернети заставляло сопровождающую чувствовать себя так, будто она совершила нечто непристойное, и капитолийке это ощущение не нравилось. Потому то, она и обрадовалась возможности покинуть замкнутое пространство. Однако радость оказалась преждевременной. Двери лифта не открывались, да еще и свет в кабинке погас.
- Что за чертовщина? – возмущенно прорычал Хеймитч. После того, как он попросил прощения у куратора, ему стало до такой степени тошно и неловко, что он только и мечтал, что вырваться из этой тесной кабины и уйти прочь. А лифт, как назло застрял.
В следующую минуту в углу кабины под самым потолком загорелась маленькая лампочка. Ее света хватало лишь на то, чтобы рассмотреть в полумраке окружающие предметы, а точнее окружающих людей.
Эффи наблюдала, как мужчина лупит по аварийной кнопке, пытаясь связаться с кем-нибудь. Она хотела напомнить ментору, что не стоит вести себя подобным образом, но решила что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы высказывать Эбернети претензии. Мисс Тринкет и сама нервничала, но не столько из-за остановки лифта, сколько от того, что с ней вместе в маленьком замкнутом пространстве находился Хеймитч.
«Если лифт и застрял, то скоро его починят. Это ведь Капитолий! Здесь все делается для комфорта жителей» - мысленно успокаивала себя куратор. Она сделала пару глубоких вдохов, стараясь привести в норму участившееся сердцебиение. – «А вот что мне делать все это время с Хеймитчем наедине? Да еще после того, как он извинился. Хеймитч извинился! Это же вообще на грани фантастики. Хотя, скорее всего, это его очередной прием, чтобы усыпить бдительность и показать себя с лучшей стороны. Ну уж, нет, я на это не куплюсь», - размышляла Эффи, украдкой поглядывая на раздраженного мужчину. Её не удивляло злобное настроение наставника Двенадцатого. Такое его состояние перед началом Игр, да еще и после грандиозной попойки было делом обычным. А вот тот факт, что сама она была как на иголках, очень тревожил девушку.
Из громкоговорителя послышался мужской голос с выраженным капитолийским акцентом:
- Приносим свои извинения! Мы уже устраняем неисправность. Скоро Вы сможете снова наслаждаться комфортом и вернетесь к своим обычным делам. Вам стоит немного подождать. Не волнуйтесь! – механически протараторил мужчина и добавил, с обычным наигранным беспокойством, - у Вас все в порядке?
- Нет, не в порядке! Мы тут застряли! – возмутился ментор. Он со злостью ударил кулаком по свободной от кнопок части панели. Столь бурное проявление Хеймитчем эмоций заставило попутчицу вздрогнуть.
- Я хотел уточнить, если среди вас те, кто нуждается в неотложной помощи?- терпеливо объяснил сотрудник службы безопасности.
- Нет, у нас все в порядке. Просто вытащите нас побыстрее, - протараторила Эффи, пока Эбернети снова не начал скандалить. Для того чтобы ответить, девушке пришлось подойти ближе к панели, однако едва договорив, она поспешила отойти в сторону. Она чувствовала себя некомфортно, находясь так близко к ментору «Угольного» Дистрикта.
Мужчину не устраивал ответ куратора, он собирался добавить пару слов от себя, но в динамике раздались последние слова невидимого собеседника:
- Хорошо. Ожидайте помощи.
В кабине вновь воцарилась тишина. Сейчас обоим было проще просто помолчать, но гнев бессилия, завладевший ментором, искал выход.
- Какого черта? Все в порядке? А то, что я застрял тут с тобой? – зарычал Хеймитч. Он понимал, что не стоило бы так вести себя, особенно после того, как он все же решился извиниться, но ничего не мог с собой поделать. Многолетняя привычка прятать свои эмоции за маской жесткости и безразличия давала о себе знать.
- Чтооо? Что ты хочешь этим сказать? – возмутилась мисс Тринкет. Её задели слова нежданного попутчика. Что значит, застрял с ней? Она что, настолько противна ему? А если и так, тогда какого черта на него нашло вчера, что он полез к ней с поцелуями?
- Только то, что пока починят лифт, я свихнусь либо от твоей пустой болтовни, либо от одного твоего присутствия, - съязвил Эбернети.
Слова ментора задели самолюбие капитолийки, но, по сути, он сказал то, что думал. С некоторых пор общество Эффи «сводило его с ума», вот только он все чаще ловил себя на мысли, что это не столь неприятно, как могло бы показаться. Оттого это обстоятельство и беспокоило наставника Двенадцатого Дистрикта.
- Да как ты смеешь? Это я тут с тобой с ума сойду, самонадеянный нахал, грубиян! – воскликнула Эффи. Еще несколько минут назад она всерьез готова была поверить в то, что Эбернети искренне раскаивается, и даже могла бы принять его извинения. Сейчас же девушка снова вспомнила о том, что перед ней ни кто иной, как нахальный ментор Двенадцатого Дистрикта. - Алкаш слабохарактерный! - добавила она после секундного раздумья.
Хеймитч, услышав не очень лестные комментарии в свой адрес, вмиг оказался в полушаге от сопровождающей и прорычал над ее ухом:
- Что ты сказала? Повтори!
Тринкет испугалась этого его тона. Да еще и при слабом свете лампочки вся его фигура выглядела угрожающей и опасной.
Она закрыла глаза и задрожала, всем телом вжимаясь в холодную стену лифта. То ли в остановившейся кабинке становилось жарче, то ли это так действовал бурлящий в крови адреналин, но Эффи вдруг почувствовала, что все ее тело словно пылает в огне. Она часто дышала, ощущая на своей щеке такое же быстрое и горячее дыхание мужчины. Казалось, прошла вечность с того момента, как он подошел так близко, хотя на самом деле, капитолийка стояла прижавшись к сверкающей стене не более нескольких секунд.
Хеймитч нависал над беззащитной сжавшейся в комок сопровождающей и тяжело дышал, пытаясь сдержать свой гнев. Он сам не понимал, что происходит, и с каких пор глупые замечания мисс Тринкет стали так выводить его из себя. Вопреки собственным ожиданиям, вид перепуганной, притихшей капитолийки вызвал в нем не новый приступ злости, а странное желание защитить её… пусть даже от самого себя. Ментор отогнал от себя непрошеные мысли, а вот удержаться от прикосновения к губам попутчицы не получилось. Еще пару дней назад Эбернети и представить не мог, что его будут привлекать её накрашенные в несколько слоев ярко-розовой помадой уста. Он и подумать не мог, что его вообще может привлечь хоть что-то в капитолийке. Жизнь преподносила ментору очередной сюрприз. И понять, приятный он или не очень, пока не получалось.
Почувствовав знакомое прикосновение требовательных горячих губ к своим, девушка испуганно распахнула глаза и попыталась вырваться и задать наглецу, но не смогла. Во-первых, вырваться из железной хватки Хеймитча, который прижал ее к стене и закрыл рот поцелуем, было практически нереально. А во-вторых, Эффи вновь ощутила то самое неземное чувство счастья, как накануне в саду, когда ментор впервые сорвал с ее губ поцелуй. И теперь она не хотела, чтобы этот момент прекращался. Все же, это странно, наслаждаться тем, что тебе навязывают. Но так ли было в случае с Эффи? Да, Хеймитч был груб и жесток, но куратор с ужасом осознавала, что ей нравятся его действия… и вообще... не так уж все и безнадежно.
«Боже, что я делаю?» - пронеслось в голове у капитолийки, когда она, поддавшись чувствам, неосознанно ответила на его поцелуй.
Мужчина, до того момента, вообще ничего не замечавший, вдруг почувствовал, что губы девушки не просто безвольно поддаются его натиску. Он ощутил, как она, дрожа всем телом, чуть подалась вперед и, обхватив его нижнюю губу своими мягкими губами, слегка потянула её. Как только в затуманенном сознании все встало на свои места, и ментор понял, что Эффи предприняла, может, неосознанную попытку ответить, он почувствовал, как тепло, охватившее его тело, мгновенно сконцентрировалось внизу живота.
«Черт! Этого только не хватало!» - мелькнуло в сознании Эбернети. Он резко отстранился от Эффи, которая в этот момент собрала все свои усилия и предприняла попытку оттолкнуть мужчину.
Каждый из них решил, что он стал инициатором прекращения разыгравшейся сцены, но в глубине души Тринкет знала, что если бы Хеймитч не хотел, то не отпустил бы. Девушка прекрасно осознавала, что это был очередной трюк Эбернети, чтобы заставить ее думать о нем и ему это удалось. Как только мужчина сделал широкий шаг назад и прислонился к противоположной стене лифта, Эффи украдкой взглянула на него и непроизвольно облизнула губы. Как ни прискорбно было это осознавать, но она попалась в его ловушку, и теперь чувствовала себя пойманной добычей, которую можно прикончить одним ударом. Девушка не сомневалась, когда он нанесет «последний удар», она не найдет в себе сил противиться. Она отлично понимала, что все это лишь игра… пари… и от этого защемило и заныло где-то в груди. Эффи горько вздохнула.
Хеймитч взглянул на нее исподлобья и тяжело опустился на пол.
Он решительно не понимал того, что с ним происходит. Нет, конечно, будучи взрослым здоровым мужчиной, он прекрасно знал, что такое сексуальное влечение и тем более, возбуждение. Но чтобы почувствовать нечто подобное от одного лишь поцелуя с той, о которой еще меньше полумесяца назад не мог и слово нормального сказать? Вот это было странно!
Усевшись на пол, мужчина старался дышать глубоко и размеренно, пытаясь подавить так некстати нахлынувшее желание. Мало того, что в кабине было безумно жарко, так еще и само его тело будто горело в огне. Ментор потянул за узел галстука, ослабил так, что узел болтался где-то на середине груди. Верхние пуговицы рубашки он тоже расстегнул.
Время словно остановилось. Сколько они пробыли в лифте, никто из попутчиков не знал. Оба потеряли даже то небольшое представление о реальности после поцелуя, который казалось, длился вечность, но в то же время закончился так внезапно.
Эффи вспомнила о том, что взяла с собой веер и теперь обмахивала им лицо, спасаясь от жары. Взглянув на Хеймитча, девушка очень удивилась. В лифте, конечно, было жарко, но не до такой же степени!
Эбернети сидел на полу у самого входа в кабину и часто дышал. Рубашка его была расстегнута чуть ли не до половины. Аварийная лампочка горела прямо над мужчиной и капитолийка могла разглядеть, как по лицу и оголенной части груди его, той, которую не прикрывала майка, стекают струйки пота. Девушка внезапно поняла, что слишком пристально разглядывает ментора. Куратор смутилась и ощутила, что лицо её будто горит в огне. Несмотря на то, что никого кроме неё и Хеймитча в кабине не было, а сам мужчина не обращал никакого внимания на попутчицу, мисс Тринкет поспешно перевела взгляд на металлический пол кабины. Не хватало еще выдать себя.
Вдруг ожил динамик и тот же самый мужской голос с капитолийским акцентом сообщил:
- Неполадка устранена, сейчас мы запустим систему, и дверь лифта откроется. Пожалуйста, отойдите от входа на пару шагов.
- Наконец, - буркнул Хеймитч себе под нос. Напряжение спадало, но присутствие в застрявшем лифте Эффи не способствовало полному успокоению.
Сопровождающая облегченно вздохнула. Несмотря на просьбу мужчины из динамика, Эбернети, находившийся у самой двери, не предпринял даже малейшей попытки последовать полезному совету. Ментор продолжал сидеть на полу у входа.
Мисс Тринкет почувствовала как по ее напудренной щеке стекла капелька пота.
«Слава Богу, нас сейчас выпустят!» - подумала она. Веер уже не помогал, а в кабине становилось жарче с каждой секундой.
Раздался тихий шум, и двери лифта разъехались в стороны. Из коридора в кабинку заглянули взволнованные техники.
- С вами все в порядке? – участливо поинтересовался один из ремонтников. Молодой парень с ярко-зелеными волосами, торчавшими ежиком, обеспокоенно оглядывал пленников.
- Кроме невыносимой жары, все нормально, - ответила Эффи, вдохнув прохладный свежий воздух, ворвавшийся в их тюрьму. Отвечая на вопрос техника, она натянула на лицо вежливую улыбку, как и подобало в таком случае.
Девушка хотела поскорее покинуть злосчастный лифт, но пока Хеймитч не освободит проход, сделать это было невозможно. Мужчина же неторопливо, словно издеваясь над капитолийкой, поднялся на ноги и медленно вышел в коридор. Куратор тут же поспешила за ним.
- Чем это вы занимались там, Хеймитч? – засмеялся появившийся откуда-то Рубака. Ментор Одиннадцатого дистрикта и по совместительству собутыльник Эбернети улыбался во все тридцать два зуба, поглядывая то на друга, то на сопровождающую.
Ментор Двенадцатого бросил на него злобный взгляд и небрежным жестом откинул с лица взмокшую прядь светлых волос.
- Не твое дело, - ответил Хеймитч, проходя мимо. Ему и без того тяжело давалось наигранное спокойствие, а тут еще друг со своими пошлыми намеками.
- Эффи? – ухмыльнулся однорукий ментор Одиннадцатого. Он хитро прищурился и подмигнул Тринкет, заставив её еще больше смутиться.
У Рубаки явно было хорошее настроение.
- Сам бы посидел в застрявшем лифте. Там жарко очень, - буркнула Эффи. Протараторив последние слова, она быстро прошла мимо посмеивающегося Рубаки.
До начала Игр было еще немного времени, и девушка направилась в дамскую комнату, чтобы привести себя в порядок. Не подобает капитолийской даме появляться на людях в таком ужасном состоянии.
Хеймитчу же нужно было успокоиться. Для этой цели идеально подходили бар и стаканчик чего-нибудь горячительного.
И ментор, и сопроводитель успели к началу Игр. Примерно через четверть часа уже сидели в зале перед огромным телевизором и следили за отсчетом последней минуты, после которой начнется кровавая бойня. Хотя нет, это вряд ли, ведь только теперь все, наконец, поняли, для чего трибутов в этом году обучали лазать по канатам. На этот раз стартовые диски поднялись на отдельных маленьких площадках, вокруг которых была пропасть. Рог изобилия и вообще вся остальная часть арены оказалась в паре метров над трибутами и добраться туда можно было только используя лианы, свисающие с края площадки с Рогом. Камера по очереди выхватила лица всех трибутов. Большинство ребят были удивлены и напуганы. Некоторые в смятении оглядывались по сторонам, пытаясь найти другой путь. Другие же, напротив, уверенно смотрели вперед, видимо уже мысленно прокладывая себе путь к Рогу Изобилия.
Наставники Двенадцатого Дистрикта сидели рядом, как того и требовали негласные правила поведения в наблюдательном центре. Однако оба избегали взглядов друг друга. И ментор, и куратор усердно делали вид, что не замечают друг друга.
Хеймитч вздохнул и устремил взгляд на экран, где показывали его ребят. Как только прозвучал гонг, многие из трибутов медленно приблизились к свисающим сверху лианам и начали осторожно подниматься наверх. Несколько других ребят стояли в нерешительности на своих местах, боясь использовать лианы. Однако долго раздумывать им не пришлось. Платформы, на которых стояли участники Игр, начали осыпаться с краев. Поняв, что распорядители подгоняют трибутов наверх, ребята, в числе которых был и Крис, стали медленно подниматься к Рогу.
Элен оказалась быстрее своего напарника. Она забралась на площадку возле Рога Изобилия одной из первых и успела избежать большой бойни. Девушка убежала в лес, прихватив по пути лежавший в стороне рюкзак.
Крису повезло меньше. Он забрался на основную часть арены в числе последних. Бедный парнишка не успел и пары шагов ступить, как в него полетел один из ножей, подобранный девушкой-профи из Второго. Мальчишка не успел даже понять в чем дело, не то что увернуться. Нож попал в грудь в области сердца. Очевидно до самого важного органа клинок все же достал, потому что парнишка даже не вскрикнув, начал оседать и клониться набок. Через пару секунд послышался грохот пушки, и на экранах появилось лицо Криса. Трибут Дистрикта Двенадцать лежал на спине, устремив застывший взгляд в голубое небо.
Ментор украдкой взглянул на сидящую неподалеку Эффи. Девушка прикрывала рот ладонью и неотрывно следила за экраном. В глазах её застыли слезы, а дыхание стало отрывистым и частым. Мужчине показалось, что она готова расплакаться. Однако он знал, что благовоспитанная мисс Тринкет никогда не позволит себе подобной вольности.
Возле Рога все еще продолжалась кровавая бойня, когда Хеймитч переключил внимание на единственную свою выжившую подопечную. Девушка, очевидно помня наставления ментора, уходила все дальше в лес. Опасаясь погони, она не останавливалась ни на секунду. Когда силы Элен были на исходе, она добралась до небольшой пещеры и решила сделать привал там. Благо больше ни один трибут не пошел в ее сторону.
В спокойной обстановке единственный живой трибут Двенадцатого разобрала рюкзак в котором, помимо маленького ножа, спального мешка и бутылки с водой, оказались пара больших яблок, пакет сухарей и упаковка сушеной говядины. На первое время хватит, а там видно будет. Девушка попила воду, погрызла сухари, съела яблоко и, разложив на полу пещеры спальный мешок, расположилась в нем, прихватив с собой нож. Она легла напротив входа и могла без проблем увидеть непрошеных гостей, если таковые появятся.
Послышался гимн Панема и Элен устремила взгляд в небо. На темном фоне искусственного купола одно за другим появлялись лица погибших трибутов. В первый день погибло двенадцать человек. Ровно половина. Но погибли почти все самые слабые, самые сильные же сейчас объединились, создав непобедимую коалицию против тех, кому посчастливилось унести ноги в первой резне.
Хеймитч без особой надежды, просто соблюдая заведенный протокол, проверил, нет ли для него каких-нибудь посланий. Убедившись в отсутствии каких-бы то ни было новостей, он направился на свой этаж.
Заметив, что ментор покидает Центр, Эффи, все это время с замиранием сердца следившая за всеми действиями Элен, последовала за ним.
- Почему ты уходишь? – нагнав мужчину в коридоре, спросила капитолийка. Несмотря на то, что куратор старалась избегать общения с Эбернети, она не могла оставаться равнодушной, видя, как он уходит. Да, Крис погиб, но на арене оставалась еще одна трибутка Двенадцатого. А вдруг что-то случится с Элен?
- А тебе какая разница? – резко ответил он. Хеймитч в отличие от напарницы, прекрасно понимал, что их подопечной уже ничего не поможет.
- Тебе безразлично, что будет с Элен? – с вызовом в голосе, спросила Эффи. Она не могла понять, как Эбернети может оставаться таким спокойным и беспристрастным.
- А что я могу сделать? Даже если Элен что-то будет позарез нужно, у меня нет возможности ей помочь, - ответил ментор. Настроения на долгие разъяснения не было, но и грубить капитолийке, в кой то веке, не было ни сил, ни желания.
- Так и нет ни одного спонсора? – уже мягче поинтересовалась Тринкет. Куратор знала, что из года в год повторяется одна и та же история: у трибутов Двенадцатого никогда не бывает спонсоров. Однако надежда на то, что однажды все может измениться, не покидала Эффи. Она каждый год надеялась на то, что хоть кто-то из её подопечных хотя бы получит шанс на выживание.
- Нет. Еще бы, откуда будут спонсоры? Ее мало того, что представили на Параде в невесть каком тряпье, так еще и на показе баллы были чуть ли не самыми худшими. Ей теперь придется рассчитывать только на себя, - ответил Хеймитч. Беспокойство Эффи за их общих подопечных привычно казалось ментору наигранным и формальным. Однако где-то в глубине души, он понимал, что капитолийка сейчас искренне переживает и жалел её.
Не зная, что сказать на это, Эффи молча последовала за коллегой на Двенадцатый этаж. Как всегда Тринкет понимала, что выхода из сложившейся ситуации нет, и как всегда надеялась на чудо.
Хеймитч сразу же отправился к себе, а куратор осталась в гостиной, продолжать смотреть Игры. Хотя ночью мало что может произойти, традиционную охоту профи никто не отменял. Мисс Тринкет понимала, что бы ни случилось, она не сможет помочь подопечной. Однако, спокойно заснуть она бы тоже не смогла. Стоило сопровождающей только прикрыть глаза, как перед ними снова вставал образ мертвого Криса. Бледная кожа, посиневшие губы, широко распахнутые серые глаза, в которых навсегда застыли удивление и страх… Капитолийка знала, что эта картина еще долго будет преследовать её в кошмарах, и придется с этим как-то мириться. Однако она была уверена, что именно в эту ночь заснуть и вовсе не удастся.
Сопровождающая сидела на диване, поджав под себя ноги. На экране мельтешили профи, рыщущие в поисках жертвы. Команда «охотников» подошла слишком близко к пещере, в которой укрылась Элен, и нервы Эффи были на пределе. Еще вытягивая имена трибутов, мисс Тринкет понимала, что им не вернуться домой, но, как и всегда, она верила в то, что все может измениться. Вот и сейчас, понимая, что подопечной все равно не выжить на арене, она надеялась, что профи пройдут мимо, что не убьют девушку сегодня, что завтра что-то снова может измениться. Однако все ее надежды оказались напрасны. Один из здоровенных парней-профи заглянул в пещеру и заметил спящую трибутку Двенадцатого Дистрикта. Все произошло настолько быстро, что куратор даже не успела осознать, что все закончилось. Только что Элен мирно спала в своем убежище, а сейчас она уже лежала на холодном полу пещеры с перерезанным горлом.
- Все еще смотришь. И не надоело тебе наблюдать за этой бойней? – тишину разрезал голос Хеймитча. Он вошел в гостиную со стаканом виски и, заметив уставившуюся в экран капитолийку, не удержался от едкого комментария.
Нервы Эффи, натянутые до предела, сдали, и она вскрикнула от неожиданности. Весь день мисс Тринкет старалась не оставаться с ментором наедине, ведь после поцелуя в лифте, она чувствовала себя не в своей тарелке. Стоило ей только подумать о наставнике Двенадцатого, как к лицу тут же приливала краска, которую, к счастью, скрывал слой косметики. Не ожидала она, что ментор вот так спокойно придет к ней в гостиную и будет будничным тоном интересоваться, не надоело ли ей смотреть Игры. А хотя, чего она ждала? Это же Эбернети! Для него все игра. Он ведь никогда не принимает в расчет чужих чувств.
Сопровождающая только что собственными глазами видела смерть очередной своей трибутки, а теперь еще и Хеймитч. Присутствие мужчины вносило в и без того сумбурные мысли капитолийки еще больший хаос.
- Да брось, ты не на арене, - буркнул Хеймитч, разваливаясь на диване, рядом с девушкой. В другой раз он не остановился бы на такой простенькой и невинной фразе, но сегодня было другое дело. Большую часть мыслей все еще занимало утреннее происшествие в лифте. Однако то, что происходило на арене, было не менее важным и серьезным. И, несмотря на то, что такое вот непринужденное общение с капитолийкой давалось Эбернети нелегко, он не подавал вида, что его что-то тревожит. Ментор одним глотком уничтожил горячительный напиток, плескавшийся на дне стакана, и отставил опустевший сосуд на столик перед диваном.
Только увидев планолет, прилетевший за телом его подопечной, ментор понял, что Элен погибла и тихо пробормотал:
- Ну вот и все. Закончилось…
Мужчина ожидал чего угодно, но только не того, что Эффи вдруг расплачется.
Он удивленно посмотрел на Тринкет. Хеймитч никогда не видел, чтобы сопроводитель плакал из-за смерти трибутов.
Слова Хеймитча стали чем-то вроде черты. Он будто подвел итог… итог жизни светловолосой девчушки из далекого Двенадцатого Дистрикта. Вот так просто и спокойно он констатировал такой жуткий факт. Хотя, что еще он мог сказать? Дети гибнут на арене. Так положено. И никто ничего не в силах изменить. Закончилось… да, для нее все закончилось… зато для всех остальных все еще было впереди. В мире стало меньше еще на одну чистую неиспорченную душу.
- Ты чего это? – как-то то ли смутившись, то ли удивившись, спросил мужчина.
Эффи взглянула на неожиданного собеседника влажными от подступивших слез глазами. В следующий миг она, абсолютно забыв обо всех разногласиях и недомолвках с Эбернети, подалась вперед и уткнулась в плечо ментора. Хеймитч несколько секунд в нерешительности смотрел на девушку, рыдающую у него на плече. Единственное, что мог видеть мужчина, был очередной невероятный парик капитолийки, покачивающийся в такт её всхлипам. Искусственные ядовито-зеленые локоны лезли мужчине и в глаза и в нос, неприятно щекотали кожу. Однако он был настолько обескуражен подобным проявлением эмоций мисс Тринкет, что не ощутил привычного раздражения. Он просто не знал, как поступить. Наконец, решившись, Хеймитч осторожно приобнял девушку. Одна рука ментора сжимала хрупкое плечико сопровождающей, а ладонь второй почти невесомо и как-то неуклюже скользила по спине Эффи. Мужчина впервые пытался успокоить капитолийку. Выходило как-то неестественно и неловко, но по-другому Хеймитч не умел. Он молчал, не зная, что сказать. Да и, наверное, не нужно было ничего говорить.
Прошло достаточно много времени, прежде чем мисс Тринкет немного успокоилась. Вместе с осознанием того, что она рыдает на плече ментора, пришло гнетущее чувство стыда и неловкости. Эффи резко отстранилась, сбрасывая руки Хеймитча. Наставник Двенадцатого, не меньше куратора смущенный возникшей ситуацией, отодвинулся чуть в сторону.
- Прости… - шепнула она. Девушка взглянула заплаканными глазами на ментора, но тут же отвела взгляд, даже не попытавшись что-то объяснить.
Хеймитч промычал что-то нечленораздельное и, даже не удосужившись обратить взгляд на собеседницу, отвернулся к экрану. Он скрестил руки на груди и принялся с преувеличенным вниманием всматриваться в события, транслируемые на экране.
Как это не было глупо, но ментор усиленно делал вид, что ничего особенного не произошло. Мисс Тринкет поспешно вскочила с дивана и, все еще всхлипывая, покинула гостиную. Она промелькнула между экраном и ментором, но даже не обернулась, чтобы понять, обратил ли Эбернети на нее внимание.
Ментор еще какое-то время сидел без движения, не отрывая взгляда от экрана. Он так и не взглянул на уходящую девушку. Мужчина, конечно, понимал, что Эффи просто переволновалась за последние дни, но ее реакция на смерть Элен удивила его. Кроме того, этот ее внезапный порыв, когда сопровождающая так легко и искренне кинулась в объятия ментора, не на шутку взволновал его.
Эффи покинула гостиную и закрылась у себя в комнате. Перед глазами все еще стояло лицо Элен, которая теперь уже была мертва. Еще одна жертва жестокой жизни. Еще одна невинная душа на счету безумных кукловодов. Дико, до безумия дико было в такой жуткий момент думать о чем-то, кроме погибших трибутов. Однако капитолийка не могла не думать о нем. Ей до сих пор казалось, будто она все еще чувствует теплые легкие прикосновения Хеймитча. Девушке даже почудился слабый запах алкоголя, напомнившей ей о наставнике Дистрикта Двенадцать. Все это было таким странным, неправильным, невозможным. Так не должно было быть. Тринкет вздохнула и обхватила себя руками. Запоздало она поняла, что неосознанно сжимает тонкими пальцами свои плечи, словно повторяя действия ментора. Она тут же одернула руки и повернулась к зеркалу.
Косметика, какой бы стойкой не была, имеет свойство растворяться в жидкостях. И слезы не исключение. Капитолийка ужаснулась, увидев свое отражение: несколько выбившихся искусственных локонов парика свисали на лоб, красные заплаканные глаза, под которыми виднелись темные потеки туши, выделялись на фоне белил, которыми была щедро измазана кожа капитолийки.
Тринкет не долго думая, отправилась в душ. Только прохладные струи воды помогли бы ей привести в порядок не только тело, но и мысли. Однако душ справился лишь с половиной задачи. Остатки растекшейся и размазавшейся косметики исчезли с молодого личика капитолийки, а вот мысли о менторе Двенадцатого не собирались покидать очаровательную головку дамы. Напротив, оказавшись под бодрящими струями воды, Эффи поймала себя на мысли, что все больше думает о Хеймитче. И этот ее порыв… не был случайностью.
Мисс Тринкет сама не поняла, с чего решила искать поддержки и сочувствия у грубого и бестактного ментора, но как ни странно, она нашла то, что искала. Да, она не услышала от него ни слов утешения и успокоения, ни уверений, что все пройдет и наступят лучшие времена. Никаких обычных дежурных глупостей, которые говорят, только чтобы сделать вид, что собеседнику не все равно, что с тобой происходит. Но, вот странность, и без лишних слов она почувствовала, как страх и тревога отступают, уступая место приятному теплу и тихой радости, разливающейся по телу от прикосновений мужчины. Это новое, странное чувство теперь не давало девушке покоя. Оно встревожило её даже больше, чем ощущения, испытанные утром в лифте, когда Хеймитч целовал ее. Тогда она четко понимала, что за чувства ее охватили. Тогда это была дикая страсть и первобытное желание, а вот сейчас… Сейчас капитолийка не могла понять, что с ней происходит. Что-то неизведанное, захватившее ее полностью, не давало ни на минуту забыть о нем. Эффи вышла из душа и забралась под одеяло. Образ Хеймитча никак не шел из головы.