Пути Всевышнего неисповедимы

      Восемнадцатого сентября Розалинда рано поднялась с постели. В очередной раз проверив документы и письма, девушка со спокойной душой приняла душ и позавтракала. Ожидая прибытия Ника, она покрыла лицо и шею плотным слоем белил и вернулась обратно в постель. Девушка надеялась на то, что крупиц былого актерского таланта хватит на то, чтобы заставить Ника поверить в ее болезнь. Она уповала на то, что мужчина, ослепленный своей любовью, не заметит ее жалкой попытки обмана. Человек беззащитен пред тем, кого любит. Ли прекрасно это знала, как знала и то, что использовать столь светлое чувство в корыстных целях могут лишь низкие люди. Это подло, но это необходимо. А как иначе уверить друга в необходимости ехать на премьеру в одиночестве? Как иначе довести задуманное до конца? Роза услышала шаги на лестнице – скоро все решится.       Когда Николас распахнул дверь, он не сразу увидел на кровати свою подругу. Бледнолицая Роза практически сливалась с постельным бельем; только волосы, отдающие золотом, выделялись на общем фоне. Хрупкая грудь еле вздымалась, тело содрогалось мелкой дрожью, с пухлых губ срывались мученические вздохи, на лбу проступила испарина. - Что с тобой, детка? – он, подлетев к кровати, дотронулся до впалой щеки подруги. - Мне нездоровится. – Девушка осоловело хлопнула ресницами. - Тебе нужен врач! Это не обсуждается! – Коул тут же схватился за телефон. - Не надо, - взмолилась она. – Врач недавно приходил. Я приняла лекарство, мне уже лучше. - Ты уверена? – голубые глаза с беспокойством скользили по женскому лицу. - Уверена. Я не могу пойти на премьеру, Ник. – Коулу показалось, что Роза помрачнела. - Конечно, не можешь, Роза! Это не обсуждается! Оставайся дома, а продюсеров я беру на себя. - Спасибо, Ник. – Девушка благодарно сжала его руку. - Готовься к гневным звонкам, детка! Продюсеры просто так не отступят. - Я буду спать так крепко, что меня ничто не потревожит.       Слова подруги вновь всколыхнули в нем тревогу. Он смотрел в синие глаза девушки, а его сердце ныло в груди. Коул столь привык видеть девушку нервной и мрачной, что теперь умиротворенность вызвала у него смятение. Внутренний голос велел наплевать на контракт, продюсеров и премьеру, но голос разума уверял, что такой поступок непозволителен. Одно дело, если на премьере не окажется лишь Линды, другое дело, если на премьеру придет только Том. Чувство долга велело ему оставить подругу и отправиться в кинотеатр, даже если на душе неспокойно. - Хорошо, Роза. – Девушка, приняв сидячее положение, обвила шею друга. – До скорого, детка.       Розалинда не ответила ему, лишь коротко кивнула и поцеловала, ненадолго задержав холодные губы на щеке. Она никогда прежде не целовала его... никогда прежде. Много поцелуев Коул принял на своем веку, но ни один не был столь трепетным и чувственным, но и столь роковым и отрешенным. Это касание губ походило на прощание и просьбу о прощении. - Я зайду вечером. - Не стоит, - взмолилась Ли, в ее голосе сквозил испуг. - Даже не проси! Я зайду и точка! Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.       Ли, уронив голову на подушку, кивнула. Она не хотела и не могла спорить, но и поощрять его не хотела. Что бы Коул не сказал, она сделает то, что должна.       Я лишь покачал головой, проводив мужчину до автомобиля. Если бы он знал, сколь верны его слова, то побоялся бы их произносить! Это прозвучит странно, но смерть подруги он примет как личное наказание. Обвиняя себя во всех смертных грехах, Николас вновь начнет употреблять наркотики и спустя несколько лет умрет от передозировки, вспоминая подругу и возлюбленную. Его сердце так сильно любило Розу, что без нее не видело смысла бороться и жить.       Съедаемая виной, девушка поспешила подняться с постели и приступить к подготовке; время быстро бежит, многое нужно успеть. Сев перед зеркалом, Роза долго разглядывала свое лицо. Остроскулая женщина безучастно смотрела на нее из Зазеркалья; тоска, охватившая душу, украла молодость и красоту. В своем отражении Роза больше не узнавала себя, она стала для самой себя чужой.       Перво-наперво Розалинда смыла белила и нанесла корректор и тональный крем, придавший коже приятный розовый оттенок. Румяна смягчили острые черты и вернули девушке здоровый цвет лица, аккуратные черные стрелки и тушь придали взгляду выразительности, а розовая помада подчеркнула красоту пухлых губ. Крейн распустила волосы, светлые локоны упали на плечи, расточая аромат роз. В завершении своего образа девушка нанесла несколько капель духов за уши и удовлетворенно кивнула: теперь она хотя бы отдаленно была похожа на прежнюю красавицу, которой некогда была. Она хотела покинуть этот мир молодой и прекрасной, она не хотела напугать человека, которому суждено найти ее тело.       Время предательски спешило вперед, через полчаса Том и Ник должны были выйти на красную ковровую дорожку, а Роза все медлила. Кусая губы, она медленно блуждала по спальне, легко касаясь мебели и стен. Комната медленно, но верно наполнялась девичьим страхом. Собственный замысел начал пугать Розу, с каждой секундой ее уверенность в собственных силах все убывала. Сердце бешено колотилось в груди, мысль о собственной смерти уже не казалось столь пленительной и правильной.       Я не понимал происходящего, все происходило не так, как должно. Согласно программе, Роза должна была безропотно принять свою участь, но она сомневалась и дрожала от страха. Я не мог пойти против решения Всевышнего, я должен был успокоить ее и подвести к черте. Я не спеша подошел к девушке, стоявшей возле туалетного столика; напряженные пальцы крепко сжимали древесину, локоны полностью скрывали опущенное лицо. - Ты должна, - тихо произнес я. – Так будет лучше. - «Так будет лучше», - повторила за мной подопечная.       Я знал, как подействуют на девушку эти слова. Я знал, что она была готова на все лишь бы сделать так, чтобы другим было лучше. Уповая на пресловутое «лучше», девушка изменилась, взяла себе псевдоним, лгала, рассталась с Томом и убеждала друзей в том, с ней все в порядке. Жертвенность принесла Ли гибель.       Решительным шагом она подошла к комоду, опустилась на колени и распахнула нижний ящик, где сиротливо лежало красное платье. То самое платье, которое упало к ее ногам в первую ночь с Томом, то самое платье, в котором она репетировала роль Офелии. Платье, которое принесет ей свободу.       Надев платье и украшения, босоногая Розалинда направилась в соседнюю комнату. Она резко распахнула стеклянные двери, включила в ванной теплую воду и открыла длинную картонную коробку с цветами, скучавшую без дела в углу. Недрогнувшей рукой она свирепо срывала лепестки со стеблей и кидала в ванную, пока вода не скрылась под цветочным покровом. Девушка, вернувшись в спальню, включила на компьютере «Мрачное воскресение» и перекатила в ванную стеклянный прикроватный столик, столь удачно поместившийся в проеме балконной двери. Одну за другой актриса расставила на столике все свои награды, стекло и металл искрились на солнце. Остался последний шаг.       Розалинда, открыв шкафчик у раковины, достала три пачки снотворного. Она методично выдавливала мелкие таблетки на раскрытую ладонь, пока не образовалась целая пригоршня. Актриса непонимающе смотрела в раскрытую ладонь, как если бы не знала, что делать дальше. Я не видел в ее глазах решительности, как не видел и желания довести задуманное до конца. Она должна была за раз проглотить все таблетки, но вместо этого чего-то ждала. Когда-то – ей казалось, что этот день был безумно давно, - Роза прочла в инструкции, что семь таблеток является критичной дозой. Отсчитав необходимое количество препарата, девушка стряхнула остальные таблетки в сливное отверстие раковины. Сжав в кулак оставшиеся таблетки, Роза опустилась в ванную. И пока девушка принимала судьбоносное решение, Том и Ник встретились в кинотеатре «Регал Синемас». - Где Линда, Ник? – вместо приветствия произнес Хиддлстон. - И тебе привет, Том. Линда дома. - Как дома? Что с ней случилось?       И тут Коул опешил: он не знал, что случилось с Ли. Он видел ее мучения, слышал, как она сказала, что ей нездоровится, как слышал и то, что врач у нее уже был и дал нужные лекарства. Он многое услышал от Розы, но четкого диагноза так и не услышал. Принимала ли она вообще какие-то лекарства? И был ли у нее врач? - Плохо себя чувствует. - Но что с ней случилось? – не унимался собеседник. - Не знаю! – вспылил Коул. Собственная неосведомленность раздражала его. – Она заболела! Просто заболела! - Я позвоню ей, - обеспокоенный Том тут же схватился за телефон. - Не надо, - остановил его Николас, - она сказала…       Она сказала… Слова подруги яркой вспышкой вспыхнули у него в голове, резкий холод охватил тело. Внезапная догадка парализовала его: что если вся эта история с болезнью лишь выдумка? Что если Роза просто разыграла перед ним спектакль, а он, дурак, повелся на ее актерские потуги? Так неужели Роза решилась на… самоубийство? Ник, спрятав лицо в ладони, часто и громко дышал, пытаясь отогнать от себя мрачные мысли. Он пытался отмахнуться от наваждения, стараясь уверить себя в том, что это лишь нелепая фантазия, но чем больше он пытался себя успокоить, тем быстрее нарастала тревога. - Боже, - промолвил Ник.       Хиддлстон в непонимании наблюдал за метаморфозами коллеги. Коул, нервно блуждая по коридору, то впадал в краску, то бледнел, как смерть; руки дрожали, на лице застыла гримаса ужаса. Том чувствовал, исходящие от него тревогу и страх, чувствовал, как и сам поддается влиянию эмоций. Его сердце без лишних слов знало, что с Лидой что-то случилось. Его сердце болело, его сердце разрывалось. - Что она сказала? – жестко спросил Хиддлстон. Он не терял надежды на то, что переменчивые чувства лгут. - Она сказала, - голос мужчины звучал непривычно тихо, - что будет спать так крепко, что ничто ее не потревожит.       Том и Ник посмотрели друг на друга. В этих словах, в обычной ситуации не таящих ничего страшного, оба увидели угрозу для Ли. - Ты должен поехать к ней. – Засуетился Коул, разыскивая по карманам ключи от дома подруги. - Ты уверен? В прошлый раз Ли не была мне рада. - Уверен. Я, как сопродюсер, постараюсь хоть как-то вас прикрыть. Держи, - он протянул связку, - защитный код выгравирован на брелке, этот ключ от входной двери. Тебе нужен дом 6808 по Малголленд Хайуэй. Ее спальня на втором этаже. Ну же, езжай! Не медли!       Хиддлстону не пришлось повторять дважды. Выхватив ключи, он выбежал на улицу, где намеревался взять такси, но удача подкинула ему вариант куда лучше – у кинотеатра только что остановился мотоцикл, с которого соскочила молоденькая девушка. - Мистер, постойте! – Том обратился к мужчине. – У меня безвыходное положение – вы просто обязаны мне помочь! - В чем дело? – грубо кинул байкер, окинув Тома пренебрежительным взглядом. - Даю триста долларов, если отвезете меня на Малголленд Хайуэй. - Идет. Какой дом нужен? - 6808. - Садитесь и наденьте шлем. Мне проблемы с законом не нужны. - Без проблем, - Том тут же принял шлем. – Только побыстрее, пожалуйста.       И пока Хиддлстон мчался к своей возлюбленной на железном коне, Роза приняла окончательное решение – она выпила снотворное. Заглотив семь таблеток, она умиротворенно улыбнулась и устремила свой взор на награды и надпись «Hollywood». Вполне закономерно в последние минуты своего существования видеть то, о чем ты мечтал, чего достиг, ради чего жил. Она прожила яркую жизнь актрисы и умирает так, как положено актрисе. Десятки раз Ли вот так репетировала смерть прекрасной Офелии, а теперь и сама искала смерти в объятьях воды. Она множество раз проживала эту смерть - она не боялась.       Роза посвятила свою жизнь актерской карьере, поэтому ничего, кроме этих наград и дома на голливудских холмах, у нее не было. Она исполнила свою мечту, но эта мечта украла у нее жизнь. Но не поздно ли думать о жизни, когда ты, наглотавшись таблеток, лежишь в ванне? Розалинда и не думала. Она просто лежала в теплой воде под аккомпанемент Шереша, ожидая своей смерти. Ее жизнь подошла к логичному, но такому печальному концу.       Разум девушки неспешно заволакивало туманом, мысли теряли свою четкость, тело становилось все легче. Роза с улыбкой оглядывала ванную комнату, пока ее взгляд не остановился на стеклянном шкафу, рядом с которым стоял я. Перед смертью подопечные нередко видят своих посланников; тем, чье сознание затуманено, вступить с нами в контакт куда легче. - Кто ты? – одними губами произнесла она. – Ангел? - Нет. – Я подошел к ванной и опустился на колени. – Ангелов не существует. Я – посланник, я сообщаю людям о важных событиях в их жизни. - Вот как, - грустно усмехнулась она. – Куда я попаду после, - Роза немного замешкалась, - после смерти? - Не знаю. Это не мне решать. - Я могу задать последний вопрос? – речь давалась ей все труднее, дыхание замедлялось. - Можешь попробовать. – Я улыбнулся. - Что будет с Томом? Он будет счастлив? - Это два вопроса, - на моих губах появилась грустная ухмылка, - но я отвечу. Он будет играть в кино, его талант признают. Он доживет до преклонных лет и умрет счастливым.       Я солгал. Я не сказал Розе, что его ждет бесконечно долгая жизнь, омраченная ее самоубийством. Не сказал, что ни награды, ни три брака, ни единственный сын не принесут ему счастья. Я не мог омрачить последние минуты ее жизни. - Хорошо, - тихо произнесла она, улыбаясь блаженной улыбкой. Она прикрыла глаза.       И все же Розалинда была удивительна. Она была на волоске от смерти, а интересовалась счастьем другого человека.       Подул холодный ветер, тюль вознесся к потолку – пляшущей походкой Смерть вошла в дом. Она не любила приходить заранее, предпочитая не видеть людских страданий, как не любила и разговоров с посланниками, считая общение с нами ниже своего достоинства. Но сегодня она пришла раньше времени, сегодня смерть доставляла ей особое удовольствие. - А я думала, «Мрачное воскресение» уже не популярно среди самоубийц! – громкий женский смех раздался за моей спиной. - Тебе виднее. Я не был свидетелем всех самоубийств. - Верно. – Она предстала предо мной. – Венгрия в двадцатом веке была такой скучной, - протянула девушка. – «Мрачное воскресение» тут, «Мрачное воскресение» там – никакого разнообразия! – смех снова наполнил собой комнату (*). - Тебе все смешно. - А чему здесь печалиться? – изящная черная бровь приподнялась в удивлении. – Да они же сотнями мрут каждый день! Сегодня один, а завтра - другой! Все эти люди – бельмо в моих глазах! - Сегодня ты рано. – Мне нисколько не хотелось продолжать неприятный разговор о роли людей в этом мире. - Не хотела опоздать. Давненько я ждала этой встречи, считала деньки! Надеюсь, ей понравится в Дите, жертвенный лес ее заждался (**). - Твой цинизм не знает границ. - Как и твоя глупость.       Громко хлопнула входная дверь, на лестнице раздались быстрые шаги – мы повернули головы на звук раскрывающейся двери. В спальню Розы ворвался Том Хиддлстон. Том Хиддлстон, который сейчас должен быть на премьере фильма «Сердца трех». - Что здесь происходит?! – взревела Смерть, ее бледное лицо пылало огнем. – Что он здесь делает? Это твоих рук дело? - Моих? Не в моих силах что-то менять в жизнях людей. - Линда, где ты? – громко кричал Том. - Забавно, правда? Она всю жизнь его дурила, а он ее любит. Непроходимая глупость! - Линда, - тихое слово сорвалось с его губ, когда он увидел возлюбленную без сознания в ванной комнате. – Боже мой, Ли…       Он в несколько шагов преодолел расстояние до ванной и опустился на колени перед девушкой, пытаясь нащупать ее пульс. Вызвав скорую, Том тут же вытащил девушку. - Что же ты натворила, Ли, - шептал он, прижимая к себе тело девушки. - Что за цирк здесь происходит?! Этого нет в программе! – негодовала Смерть. – Я заберу ее и дело с концом! - Ты не посмеешь! – Я встал перед ней, загораживая собой подопечную. - Не посмею? Я тысячи лет забираю души людей, - прошипела она. – Я заберу ее, если захочу, и его заберу! - Ли, Линда! – бережно положив девушку на пол, Том безжалостно ударил ее несколько раз по щекам, пытаясь привести ее чувство.       Он громко выкрикивал ее имя, пытаясь воззвать к разуму, хлестко ударял по щекам, да так что следы его ладоней отпечатались на женской коже. Но все его действия были бесполезны, Роза по-прежнему лежала без сознания. Актер закричал от отчаянья, слезы застили глаза. Он так ждал этого дня, надеясь на новую встречу, а эта встреча принесла ему столько боли, сколько ни одно сердце на свете не способно вынести. Том ожидал, что они поговорят по душам, простят друг другу все обиды и обнимутся в знак примирения. Но все произошло не так. Он крепко держал в своих руках тряпичную куклу, из которой медленно уходила жизнь. Она погибала, а он был абсолютно бессилен. Подобного горя Том не пожелал бы и врагу: нет ничего больнее, чем терять любовь. - Линда, - тихо прошептал он, прижимаясь щекой к ее макушке. - С меня хватит! – Смерть присела рядом с девушкой. – Мне надоела эта мыльная опера. Все это очень мило, но мне пора. - Стой! – я обхватил худосочное запястье владычицы загробного мира. – Не надо! – взмолился я. - Не надо? – она повернулась ко мне, я четко видел себя в черных глазах. – Это мой долг, если ты не забыл! - Она ведь жива! Дай же ее спасти! - Что за чушь ты говоришь? – Смерть резко встала с колен. – Этой глупой дурочке суждено сегодня умереть! Не в твоих силах что-то изменить. - Но ты ведь можешь. Я знаю, что можешь! - Могу, - зло произнесла Смерть. Ей явно надоела вся эта суета вокруг моей подопечной. – Но что с того? Почему я должна оставить ее? Что я получу взамен? - Посмотри на него, разве тебе не жаль, что их история кончается именно так? Посмотри же!       Смерть нехотя повернула голову, разглядывая черными глазами несчастную пару. Красавица беспристрастно наблюдала за страданиями мужчины, на благородном лице не дрогнул и мускул. - Том, - Роза в забытье прошептала его имя. Жаль, что ему было не суждено услышать ее зов.       В ванную комнату ворвались врачи, вырвав из рук Хиддлстона девушку, которую тут же уложили на носилки и увлекли вниз. - С этим пора заканчивать! – грозно проревела Смерть, оттолкнув меня. - Нет! - настойчиво сказал я. - Хватит! – Она повернулась ко мне, из глаз сочилась черная маслянистая жидкость. – Я ухожу! Все это на твоей совести! Перед ним, - она подняла палец вверх, - будешь отчитываться сам!       С этими словами разгневанная Смерть исчезла, а скорая помощь покинула особняк 6808.       Смерть права: мне придется отчитаться перед Всевышним, придется предстать перед судом. Но как я мог поступить иначе?! Как я мог позволить ей умереть, если невольный мужчина, который любит Розу, обошел свою программу и изменил жизнь моей подопечной. Раньше я бы ни за что не поверил в то, что этот поверхностный, порывистый эгоист способен хоть на какой-то поступок ради Розы. Но сегодня, несмотря на тяжкий груз предопределенности, он отошел от программы и изменил несколько человеческих жизней. Весомый поступок для того, кто всю свою жизнь слепо подчинялся решениям Всевышнего.       Программа определяет ход человеческой жизни, но программа не определяет того, сколь сильно может любить каждое отдельно взятое человеческое сердце. Том Хиддлстон от рождения был человеком, сердце которого было покрыто толстой, прочной корой. Его сердце любило всех и вся без разбора, по сути никого и ничто не любя; он всей душой стремился к признанию и хорошей репутации – на большее он не был способен. Так он и прожил бы всю жизнь, если бы не встретил на своем пути Розу. Сердце моей подопечной было способно любить столь сильно, что могло принести себя в жертву. Жертвенная любовь мисс Крейн смогла найти ключик к мужскому сердцу и разбередить в нем истинные сострадание, понимание и чувство. Его сердце больше не нуждалось в любви целого мира: его сердце нуждалось в любви единственного человека – Розы. Когда-то любовь девушки спасла его, а сегодня его любовь спасла ее. Как оказалось, сердце Тома Хиддлстона способно на столь сильную любовь, что даже решения оказались Всевышнего бессильны.       Значение любви трудно переоценить. Любовь дает надежду и веру, придает сил для борьбы, дает смысл существования и согревает сердца. Любите, не бойтесь дать человеку слишком много любви: слишком много любви не бывает, но бывает мало. Недостаток любви делает человека черствым, неуверенным и несчастным. От недостатка любви люди умирают. Не бойтесь любить и быть любимыми.