Пути Всевышнего неисповедимы

2-ое июля 2014 года       Распаковав немногочисленные вещи, Роза, трепетно прижимая к себе коробку, словно та была ребенком, поднималась на чердак. Все, что могло раскрыть тайну ее личности, девушка обрекла на вечное заточение среди картонных стен. Актриса, присев на пыльный пол, в последний раз оглядела содержимое коробки. Чего здесь только не было! Записные книжки, письма, личные дневники, документы, фотографии, видеокассеты, журналы, альбом с вырезками и многое другое. Но история ее великой семьи нисколько не занимала актрису, ее интересовала лишь маленькая потертая книжка, которую в день отъезда Ли положила на самое дно. Там она и отказалась. Книга, подаренная тетей пятнадцать лет назад, конечно, потеряла свою красоту, но была по-прежнему дорога хозяйке. Обложка давно уже выцвела, но Ромео, изображенный на ней, как и прежде был красив и молод. Высокий голубоглазый красавец с бронзовыми кудрями, покоривший юное сердце Рози. Удивительно, но ее первая любовь Ромео Монтекки так походил на Тома… Роза усмехнулась. Она была влюблена в Тома задолго до знакомства. Он ее судьба, иначе и быть не может. Как еще можно объяснить тот факт, что с первой встречи юная актриса прикипела к Хиддлстону душой? Иного объяснения нет. Кто-то наверху решил ее судьбу, послал знак и уготовил встречу с Томом. Кем бы ни был распорядитель судеб, Роза была ему крайне благодарна за возможность полюбить. Том навсегда останется для нее светом, на который она шла из дремучего мрака своей жизни, но увы! так и не нашла выхода. Яркий свет, исходящий от любимого мужчины, был для нее чудом, но и источником боли. Этот свет всегда напоминал Крейн о том, что она никогда не станет той девушкой, которой достоин Том. Ли не могла быть веселой и жизнерадостной, не могла отдаться собственному счастью без остатка: прошлое держало ее крепкой хваткой и не желало отпускать. Но самое ужасное заключалось в том, что тьма начала затягивать и Хиддлстона. Чем дольше они встречались, тем более отрешенным и печальным он становился. Розе - не Тому - было суждено остаться печальной узницей мрачного королевства, в которое никогда не проникает солнечный свет. Ли не хотела для мужчины подобной участи, поэтому предпочла причинить ему боль и уйти.       Тяжело вздохнув, Роза легко коснулась книги и вдохнула ее запах, напомнивший о детстве. Она аккуратно уложила книгу и свою любовь меж видеокассет – тайны к тайнам; захлопнув коробку, Роза покинула чердак, заперев дверь на ключ. Разоблачающие секреты следует прятать подальше от чужих глаз и собственного сердца. 15-ое июля 2014 года       В который раз за эту неделю Том сделал попытку позвонить Линде. Он звонил ей бесчисленное количество раз, но девушка ответила лишь однажды. Их разговор получился крайне сухим и коротким – Ли настойчиво, но безэмоционально попросила оставить ее в покое и больше не звонить. Надломленный, тихий голос, вне всякого сомнения, обеспокоил Тома, он сразу же почувствовал, что с Ли что-то происходит. Он сразу же перезвонил девушке, желая развеять тревоги, но Роза, конечно же, не ответила. Не ответила она ни на следующий день, ни через день, ни через неделю – Ли молчала. Молчала вплоть до этой секунды.       «Не звони мне больше. Никогда», - строго и сухо написала Ли. Ни чувств, ни имен.       Прочитав сообщение, Том задумался: а не прислушаться ли к девушке? Что если его настойчивость превратилась в настырность и еще больше отдалила от него Ли? Возможно, стоит ненадолго умерить свой энтузиазм и дать девушке время на раздумья? Тогда, возможно, Линда охладит свой пыл и усмирит гордость? Время всегда идет на пользу гордецам, а Ли, несомненно, была именно такой особой.       С тяжелым сердцем Том принял решение – он должен на время покинуть девушку, но только для того, чтобы вернуться и вновь завладеть ее сердцем. В середине сентября в Лос-Анджелесе должна состояться премьера фильма «Сердца трех», в этот день их история любви начнется заново. Том был в этом уверен. 20-ое июля 2014 года       Роза, положив подбородок на колени, сидела в тени резного комода; уже третьи сутки ее не посещал сон. Взошедшее солнце застало ее сидящей посреди гостиной и заставило найти себе иное прибежище, коим и стал комод. Мучаясь от бессонницы и собственных мыслей, она всю ночь просидела на полу этой комнаты, не сдвигаясь и на дюйм; тьма стала столь привычна для глаз, что нежные лучи утреннего солнца причинили боль. Ночные часы, проведенные за переосмыслением одних и тех же слов, казались ей бесконечными; в какой-то момент Ли и вовсе представилось, что утро может не наступить. На долю секунду она даже обрадовалась такому исходу событий: в таком случае не наступившие дни не принесли бы ей новых разочарований и переживаний. Но земные законы были беспощадны к девушке – Солнце, как и положено, взошло. Дни сменяли друг друга, но для Ли давно не существовало времени суток, дней недели и названий месяцев. Она давно жила одним единственным днем, который остался далеко в прошлом.       Ли жила своими мыслями, переосмыслением своего прошлого, но ничто не могло ее увлечь и зажечь прежнего огня. Девушка утратила смысл жизни, даже любимое дело ее больше не интересовало. Именитые режиссеры высылали ей сценарии, без дела пылившиеся на кофейном столике. Ни одна история не показалась занимательной, ни одна героиня не тронула души. Все сценарии казались ей пресными и безжизненными, все эти фильмы она не раз видела и больше видеть не хотела, что уж тут говорить об участии. После «Терновника», роль в котором принесла актрисе «Оскар», Роза не могла и представить фильма, в котором бы согласилась принимать участие. Этот фильм стал для нее эталоном качества, принес ей всевозможные награды, раскрыл ее актерский потенциал – «Терновник» принес ей все, о чем только может мечтать актриса. И раз «Терновник» дал ей все, к чему она стремилась, возможно, этот фильм станет финальной точкой в ее карьере? Ее мечты сбылись: она попала на вершину актерского «Олимпа», стала знаменитой. Возможно, стоит уйти в зените своей славы и оставить в памяти поклонников яркий след, не омраченный неудачными ролями? Возможно, стоит остановиться и перестать терзать себя новыми съемками, пытаясь выжать из себя хоть каплю прежнего желания? Ли понимала, что больше не сможет играть, гореть и жить кинематографом. Она устала. Все кончено.       И если на актерском будущем Ли поставила жирный крест, то здоровье было ей еще дорого. Девушка, с трудом поднявшись, шаткой походкой побрела в холл, где энное количество дней назад оставила кошелек и документы. Ей нужно к врачу, ей нужно снотворное – чем сильнее, тем лучше. 25-ое июля 2014 года       Получив по рецепту снотворное, Линда забылась болезненным сном почти на сутки. Ей снился сон: она бежала по извилистой дороге, пред ней сгущался сумрак; вокруг головы, словно спутники вокруг планеты, вращались родительские образы. Отец и мать громко смеялись над дочерью, потешаясь над бесполезностью ее жизни. По пробуждении Ли четко осознала одно – если бы ее родители были бы по сей день живы, они не были бы довольны тем, как сложилась жизнь единственной наследницы родов Чарльстон и Крейн. И это было бы правдой: Ли выбрала непрезентабельную профессию, не преувеличила в разы семейное состояние, не стала власть имущей. Она стала всего лишь актрисой, затворницей собственных страхов… С точки зрения предков, жизнь Розы могла считаться провальным проектом по всем пунктам.       Розе потребовалось несколько дней для того, чтобы принять столь болезненную истину. Но однажды утром боль как по волшебству отступила, а на ее месте образовалась пустота. Это была не та пустота, которую можно заполнить воспоминаниями, любовью или вниманием, эта была та пустота, которую ничто не могло насытить. Человек, превратившийся в черную дыру, обречен на саморазрушение – чем больше ты отдаешь пустоте, тем больше она просит. Убийственная жертвенность.       Пытаясь заполнить пустоту в собственном сердце, Роза спустила несколько тысяч долларов в интернет-магазинах, надеясь купить себе счастье. Дизайнерские вещи и драгоценности нисколько не согрели души, поэтому Розалинда решилась на отчаянный шаг – на покупку машины. Недолго думая, она отправилась в салон «Бугатти», где заказала для себя один из самых быстрых спортивных автомобилей, который девушке обещали доставить за ничтожные две недели. Всего две недели и Розалинда Крейн, как и ее отец когда-то, отправится колесить по бесконечным дорогам в поисках дозы адреналина и смысла жизни. Потеряв иные способы разбередить душу, девушке оставалось лишь встать на путь искателя рискованных приключений. Этот путь был опасен, но ее это больше не заботило. Роза потеряла любовь, смысл жизни и инстинкт самосохранения – ее мятежная душа начала умирать. 16-ое августа 2014 года       Получив автомобиль в личную собственность, Ли, собрав небольшую сумку, в тот же день отправилась в путешествие. Она не взяла с собой ни карты, не навигатора, предпочитая ехать туда, куда глядят глаза. Ее совсем не интересовали пейзажи или достопримечательности, ее интересовала лишь дорога, упирающаяся в бесконечно далекое небо. Все потеряло смысл, все перестало существовать, кроме горьковатого запаха дорогой кожи, ветра и рева мотора. Адреналин привел обычно холодную кровь Розы в состояние кипения; сердце, запертое меж ребер, рвалось наружу, зрачки расширились, давление повысилось до предела. Впервые за несколько недель девушка почувствовала некое подобие счастья, ей снова захотелось жить. И даже если бы мир за ее спиной рушился и падал в кипящую магму, она бы продолжала мчаться по дороге, пока не кончится земля. Только спустя много лет Розалинда поняла то, почему отец испытывал столь сильную страсть к гонкам и спортивным автомобилям. Ничто в этом мире не могло подарить человеку столь яркого, столь пьянящего чувства свободы.       Обкатав автомобиль, Линда вернулась домой шестнадцатого августа, она провела в дороге четыре дня. Актриса была немало удивлена, заметив у своего дома джип Джареда. - Где ты была, Линда?! Мы с Коулом волновались, черт возьми! – после столь громких слов мужчина ударил по капоту своей машины. - Я путешествовала, - Ли пожала плечами. - В Неваде круто, ты знал? - Стой, Линда, стой! – он преградил девушке путь к дому. – Ты позвонить не могла? Это телефон, - Лето достал из кармана джинс смартфон, - слышала о таком? - Мой телефон сел где-то в районе озера Тахо, а зарядку я не взяла. Ну же, Джа, - он обняла мужчину, - я вернулась. Все хорошо. - Я вижу. – Он оттаял, принимая объятья. – С Коулом будешь объясняться сама, он мне телефон оборвал! - Он в Нью-Йорке? – Ли распахнула входную дверь. - Да, скоро вернется. Кто-то получит, принцесса. А ты не торопишься с ремонтом! – усмехнулся мужчина, разглядев зачехленную мебель. - Я пока не придумала дизайн. Джей, я могу тебя попросить об одолжении? – Ли с надеждой посмотрела на мужчину. - Чего ты хочешь, Линда? – на губах Лето появилась хитрая улыбка. - Ты ведь приготовишь свои фирменные блинчики для меня? - Конечно, Ли! Где в этом домишке кухня? - Сразу после гостиной. Я переоденусь и позвоню Нику, жди меня!       Крейн, в самом деле, сменила дорожную одежду на чистый сарафан, но Нику так и не позвонила. Она отправила ему короткое сообщение с просьбой заехать в гости по возвращении в Лос-Анджелес и вернулась к своему гостю. Всему свое время. 18-ое августа 2014 года       Роза, проведя очередной день за рулем автомобиля, вернулась домой поздним вечером. Кровь еще бурлила в жилах, под действием адреналина мир все еще был ярок и весел – Ли хотелось новых развлечений и подвигов, ей хотелось, чтобы действие гормона не заканчивалось.       Захватив из холодильника не начатую бутыль виски и бокал для красного вина, Роза, громко напевая «Molly’s lips», танцующей походкой направлялась к лестнице; ее неровное пение разбавлял нервный смех. Добравшись до второго этажа, она распахнула все окна, впустив в дом прохладный воздух ночи; легкие занавески плавно покачивались. Покрывало, стянутое с постели, Ли небрежно кинула на кафельный пол балкона и села, прислонившись спиной к стене. Глоток за глотком она быстро осушала наполненный до краев бокал, виски жгло горло, но девушка и не думала остановиться. Ей нравилось ощущать горечь и жар алкоголя, нравилось думать, что еще хоть что-то может быть ей противно. Она ценила каждое из немногих оставшихся ощущений, ценила едва теплящийся в груди огонек жизни.       Скинув бокал на мощеную дорожку, Крейн преподнесла горлышко бутылки к губам; приличия и правила хорошего тона совсем перестали ее волновать. Сходив в спальню за сигаретами, Роза легла на спину и закурила, разглядывая звездное небо. Блеклые серебряные точки едва-едва мерцали на темной материи неба; летние ночи в Лос-Анджелесе, освещенном миллионами ярких неоновых огней, украли красоту светил. Далекие и такие вечные звезды, безразлично наблюдающие за жизнью на Земле; звезды, которым безразлично то, что было и будет; звезды, которые будут светить вечно людям назло. Человек может иметь власть, статус и бесчисленные богатства, но никогда не обретет свободы и вечной жизни. Человек лишь миг в жизни Вселенной.       Ли, поднявшись с пола, оглядела калифорнийские просторы: обожженная земля, редкие неказистые растения, низкое беззвездное небо, темные горы, на которых виднеются буквы «Hollywood» - мрачный пейзаж. Эти безжизненные земли совсем не походили на плодородную тетину ферму, богатую на зелень и цветы; вопреки всеобщему представлению, американская мечта не приносит счастья. Ли не была счастлива ни в Лондоне, ни в Хэмшире, ни в Нью-Йорке, ни в Лос-Анджелесе – летняя тоска, берущая свое начало из далекого прошлого, не отпускала ее ни в одном городе мира.       Ли потянулась за бутылкой – пусто. Шаткой походкой, держась за стены и мебель, девушка набрела на перила и сделала попытку благополучно спуститься вниз. Голова гудела, ноги дрожали, мир в глазах двоился – немудрено, что Крейн споткнулась и расшибла колено. Не обращая внимания на кровоточащую ссадину, она – решительная, но озлобленная – продолжила свой путь на кухню. Разбив фарфоровую вазу, Роза дошла до конечной точки путешествия – холодильника. С очередной порцией алкоголя Ли направилась в обратный путь, предвкушая новый глоток виски за сигаретой. - Тебе смешно? – с вызовом произнесла Роза, остановившись у зеркала.       Высокое антикварное зеркало в плетеной раме было главным украшением гостиной. Этот предмет интерьера столь сильно импонировал Ли, что она намеривалась оставить его в память о прошлых хозяевах, все остальное было решено отправить на выброс. Зеркало всегда радовало ее вплоть до этого момента: собственное отражение разожгло в ней злость. - Тебе смешно, Линда? – спросила девушка у своего отражения. – Посмотри, что ты сделала! Посмотри! – она больно ударяла себя ребром ладони в грудь.       Отражение терпеливо молчало. Но Розе эта тишина казалась насмешкой, издевательством: она кричала, разрывала душу на части, а собеседник не отвечал. - Посмотри, что со мной стало! В кого я превратилась! Разве это я? Что ты наделала, Линда, что ты наделала! – причитала актриса, глядя на себя.       В доме стояла зловещая тишина, все замерло в предвкушении. Роза сосредоточено смотрела в зеркало, словно ожидая нападения; ей казалось, что двойник может покинуть стеклянную тюрьму. - Не смотри на меня! Не смотри! – девушка с кулаками кинулась на свое отражение, по стеклу пошли трещины. – Хватит! – к ногам посыпались крупные, тяжелые осколки.       Тяжело дыша, Роза упала на колени, мелкие кусочки зеркала врезались в нежную кожу. Ей было бы в пору рыдать от боли, но она рыдала от безысходности. Жизнь Розалинды Крейн оказалась бессмысленна и пуста: ее не существует, ее нет – существует только Линда. И эту самую Линду она создала собственными руками, погубив саму себя. Все эти годы жила Линда. Она снималась в кино, играла в театре, встречалась с Томом, дружила с Джаредом и Ником. Линда, но не Роза. Пока Линда жила, Роза стояла на страже своего мрачного прошлого. Давно известно, что прошлое – вещь коварная. Оно может быть наполнено приятными воспоминаниями, но иногда оно походит на сплошную черную полосу. Погружение во мрак прошлого опасно: никто не знает, какие чудовища живут на самом дне. Чудовища Розы сломили ее и уволокли на самое дно. На дне было темно, одиноко и холодно, кислорода не хватало. Розалинда едва жива.       Не эту цель преследовала юная Роза, когда брала себе псевдоним. Она хотела новой жизни, не омраченной прошлым, она хотела сниматься в кино, мечтать, любить… Как велико в ней было желание отречься от себя и начать новую жизнь! Знала бы тогда Роза, как исполнится ее желание. Верно говорят, что в своих желаниях нужно быть аккуратным. Роза хотела новую жизнь – она ее получила, но с небольшим нюансом – в новой жизни для самой Розы места не было. Со временем Роза стала ненавидеть Линду за то, что та жила той жизнью, о которой она мечтала. Линда Крейн обладала прекрасной репутацией, завидной карьерой, успехом, славой, наградами, верными друзьями, любовью желаемого мужчины – в ее биографии не было черных пятен. Одна жизнь, но две девушки. Долго так продолжаться не могло. В какой-то момент Роза, жадная до надежды и света, объявила Линде войну, желая вернуть себе право на собственную жизнь. Она не учла одного – в битве между тем, кто она есть и кем она стала, не может быть победителя. Этой ночью, уничтожив Линду, она уничтожила и себя. Линда не могла жить без Розы, Роза не могла жить без Линды. - Что я наделала… - тихо прошептала девушка.       Все кончено. Роза сама подписала себе приговор, который сама же привела в исполнение. Склонив голову, она твердой походкой вернулась на кухню, поставила бутыль на нужную полку и поднялась в спальню, где покорно легла на край кровати. Слезы высохли, глаза помутнели, порезы не причиняли боли, кожа не чувствовала холода, кровь остыла, тихое дыхание редко нарушало тишину комнаты – огонь Розы потух.       Я с грустью смотрел на свою подопечную. Некогда молодая, красивая и талантливая актриса, которую любил весь мир, лежала совершенно одна в холодной постели. Никто бы не узнал в этой неказистой женщине средних лет знаменитую артистку Линду Крейн, не узнавал и я. Я не хотел видеть, как в моей вольной подопечной угасает жизнь. Но куда бы меня ни забросила работа, я буду твердо знать то, что Роза медленно погибает. Чем слабее подопечный, тем слабее его связь с посланником. Я почти не чувствую ее – Розалинде Дейзи Крейн осталось совсем немного.       Ли вышла из забытья только утром, когда услышала звонок телефона – приехал Ник. Быстро поднявшись с постели, она судорожно пыталась придать себе приемлемый вид. Ник не должен волноваться, не должен что-то заподозрить. - Привет! – Ли, обняв друга, спрятала лицо у него на груди. – Как я скучала! - Так скучала, что укатила в Неваду? – его голос звучал строго. Коул не спешил сменить гнев на милость. - Мой телефон сел, а зарядку я забыла. Не сердись. – Она ласково улыбнулась. - Ладно, - протянул мужчина, - но больше так не делай, Ли! Я чуть с ума не сошел! Ты вынудила меня позвонить Лето! - Прости! – девушка рассмеялась, но ее смех звучал глухо, неестественно. – А мне пришлось есть блинчики и соевые ростки! - Соевые ростки? Лето просто изверг! Ты прощена, детка! Что с тобой случилось? – он аккуратно оглядел ранки на ее руках. - Порезалась, когда убирали осколки зеркала. - И как ты умудрилась, детка! – он легко прижал Ли к себе. – Хочешь кофе? - Не откажусь. Я отлучусь ненадолго.       Выйдя в холл, Ли открыла верхний ящик тумбы, забрала маленькую коробочку и вернулась на кухню. - Держи, это тебе, - указательным пальцем девушка пододвинула к нему подарок. - Решила сделать мне предложение? – отшутился мужчина. – Ключи?! – мужчина недоуменно смотрел на посеребренную связку. - На всякий случай. – Роза пожала плечами. – Всякое может случиться.       Николас недоверчиво посмотрел на подругу: на долю секунды он испугался ее слов. Она говорила уверенно и твердо, как если бы была уверена в том, что ему понадобятся эти ключи. Ее слова были полны тягостного предчувствия, которое передалось и ему. Где-то в глубине мужской души зародилось неясное беспокойство. Но тревога быстро улеглась: Ли частенько прибывала в своих фантазиях, где, к сожалению, была глуха к окружающему миру. В следующий раз Коулу не придется тысячекратно звонить Линде или ждать ее в машине, в следующий раз он просто откроет дверь своим ключом. - Спасибо. – Он крепко сжал ключи в своей ладони. - Детка, у меня есть к тебе предложение! - Какое? - Мне предложили стать режиссером просто невероятного фильма, ты просто обязана сыграть главную роль! Ты просто обязана согласиться! Сценарий я выслал утром. - Когда начнутся съемки? - После нового года. - До нового года еще нужно дожить, Ник. - Куда ты денешься, детка! Что интересного видела в Неваде?       Крейн с восторгом принялась рассказывать о красотах соседнего штата, радуясь любой возможности отойти от неприятного разговора. Роза не знала, доживет ли она до следующего утра, что уж тут говорить о новом годе. Время покажет. 22-ое августа 2014 года       Ник Коул, притормозив возле кофейни, спешно покинул автомобиль; он опаздывал почти на десять минут. Эта встреча была слишком важна для него, эта встреча могла принести покой или же лишить его. - Привет, док! Извините за опоздание, ехал на предельно допустимой скорости! - Доброе утро, мистер Коул. Пунктуальность никогда не была вашей сильной стороной. О чем вы хотели поговорить со мной?       Коул тяжело выдохнул. Цель встречи была ему ясна, но он до сих пор сомневался в том, что имел право назначать эту встречу и просить о том, о чем собирался. Он, конечно, преследовал благие намерения, но, как известно, и добрые поступки могут нанести вред. - У вас снова проблемы, мистер Коул? – доктор Ривз внимательно оглядела бывшего пациента. - Нет, док, вернее, да. Проблемы у моей подруги Линды. Я волнуюсь за нее, док. - И что вызвало вашу тревогу? - С чего бы начать! – невесело усмехнулся Николас. – Ли стала замкнутой, она сутками напролет сидит дома или разъезжает на машине, она мало ест, подсела на алкоголь и, кажется, принимает снотворное. Ей нужна помощь, док.       Женщина нахмурилась, припоминая миниатюрную блондинку, с завидным постоянством посещавшую реабилитационную клинику. Их знакомство было весьма поверхностным и формальным, но, единожды посмотрев на известную актрису, она поняла, что мисс Крейн свойственны депрессивные состояния. Слова Николаса не удивили ее, но заставили призадуматься: а что именно на уме у девушки? Весьма вероятно, что мисс Крейн, поддавшись приступу уныния, просто захотела остаться в одиночестве и переждать время кризиса, но что если ее помыслы куда серьезнее? - И чем я могу вам помочь, мистер Коул? - Просто поговорите с ней. Я хочу знать, что с ней происходит. Сегодня она ждет меня к обеду. – Ник с надеждой посмотрел на врача, ожидая, что та даст согласие. - Вы хотите, чтобы я поехала с вами? - Именно, док. Ее дом близко, всего двадцать минут езды. - Хорошо, мистер Коул, - помедлив, произнесла женщина. – Поехали.       Поездка проходила в молчании. Доктор Ривз пыталась предугадать, что ее ждет в загадочном особняке Линды Крейн, а Николас уповал на то, что спохватился вовремя. Последние дни прошли в постоянном волнении за душевное состояние подруги, он боялся того, что может с ней произойти. Он боялся, что однажды ему позвонят из скорой помощи и скажут, что Ли разбилась на машине. Он боялся, что однажды застанет ее за употреблением наркотиков. Он боялся, что однажды утром не застанет ее в живых… Он слишком любил ее – он не мог позволить ей уйти. - Здесь живет Ли, - набрав защитный код, Коул распахнул ворота. - Одна? – психиатр с сомнением оглядела высокую виллу. - Именно. Входите, док. Кажется, Линда на кухне, - он прислушался к звукам воды, доносившимся из глубины дома. – Эй, детка, привет! Посмотри, кого я встретил!       Роза, методично мылившая тарелку, повернула голову в пол-оборота и натянуто улыбнулась. В этом доме были рады ограниченному количеству людей, незваная гостья в это число не входила. - Доктор Ривз, - вытерев руки о полотенце, Ли протянула руку, - рада снова вас видеть. - Детка, ты не против, если док с нами пообедает? - Нет. Прошу к столу. - Мисс Крейн, где у вас ванная комната? - Вернитесь в гостиную и поднимитесь на второй этаж, вам нужна третья дверь справа. - Спасибо.       Женщина не зря напросилась в ванную комнату, она преследовала вполне конкретную цель – найти снотворное, которое использует хозяйка дома. Включив кран, она, стараясь не оставлять отпечатков на стекле, открыла дверцу ближайшего шкафчика – ее ждала неудача. Судьба улыбнулась ей только в третий раз – в дальнем углу обнаружилось несколько пачек «Ивадала», еще одна пачка обнаружилась в мусорной корзине. Мисс Крейн явно принимала снотворное, но как часто и в каких количествах – непонятно. Ясно одно – снотворное в таких количествах – тревожный звонок.       Следующее открытие ждало ее на выходе из ванной комнаты – на втором этаже не заперты только три двери. Огромный дом казался нежилым. Доктор Ривз, спустившись на первый этаж, лишь укрепилась в своем мнении. Впереди простирались бесконечные комнаты с зачехленной мебелью – мисс Крейн не спешила обживать дом. Возвращаясь через гостиную на кухню, психиатра заинтересовало еще кое-что – пустая деревянная рама на стене. - Извините за задержку, - женщина улыбнулась, присаживаясь на свое место, - немного заплутала. У вас прекрасный дом, мисс Крейн. - Спасибо, - сухо ответила Ли, ковыряя вилкой содержимое тарелки. - Детка, ты уже наняла дизайнера? Твоему дому не помешает рука мастера. - Я не буду нанимать дизайнера. - Ты все сделаешь сама? – Коул недоверчиво смотрел на подругу. - Не знаю, посмотрим. – Девушка плотно сжала губы, показывая, что не настроена продолжать разговор.       Больше никто не произнес и слова. Доктор Ривз воспользовалась молчанием по-своему – она изучала Линду. От внимательного взгляда психиатра ничто не могло укрыться: она отметила женскую худобу, болезненную бледность лица, резкость движений, дрожание рук и даже многочисленные мелкие ранки на ребрах ладоней. Ее осенило – так вот что случилось с зеркалом! Мисс Крейн в тот день явно была недовольна тем, что увидела в отражении. Вопрос в том, что именно разбудило в ней столь сильную злобу. - Кто-нибудь хочет чай? – спросила Ли. – Вы просто обязаны выпить чай с кексами. Я сама их готовила. Ник, ты можешь убрать посуду? Мне нужно покурить. - Я могу составить вам компанию, мисс Крейн? - Пожалуйста.       Выйдя на задний двор, Ли быстро щелкнула зажигалкой и закурила; из пухлых розовых губ вырвался сизый дым. - Не знала, что вы курите, доктор. Простите, как вас зовут? – резким движением руки Ли стряхнула пепел. - Бывает. Мишель, мисс Крейн. – Она повторила ее движение. - Линда, зовите меня Линда. Мы ведь не на работе. - Верно. - Раз это так, то скажи мне, Мишель, что ты здесь делаешь? – в синих глазах сверкнул недобрый огонек. - Мистер Коул волнуется. Ему кажется, что вы слишком много времени проводите в доме.       Роза усмехнулась. Она не верила словам собеседницы, ее нескладный рассказ буквально разил ложью. Ник, несомненно, пригласил Мишель в ее дом, но явно не из-за того, что она много времени проводит в доме. Что-то здесь не так… Неужели Ник догадывается? - Понимаете, Мишель, у каждого человека бывают моменты, когда он хочет побыть в одиночестве. В этом нет ничего подозрительного, верно? - Верно, Линда, ничего.       Женщины, не сговариваясь, вернулись на кухню, где Николас уже все подготовил для чаепития, после которого мисс Ривз поспешила уйти. - Такси прибыло. Я вас провожу, док.       Только они покинули особняк, как Коул задал волновавший его вопрос: - Что с ней, док? - Будьте к ней внимательны, Николас, - она положила руку на его плечо, - мне кажется, она близка… - К чему? – он не выдержал ее молчания. - Я не знаю, - тяжело вздохнула доктор. – Мне кажется, она способна на все. - А снотворное? - Вам не стоит беспокоиться. Врач выписал ей безобидное лекарство, но похоже мисс Крейн об этом не знает. До свидания, мистер Коул.       Такси увезло женщину в клинику, а Ник остался в Голливуде наедине со своими тревогами и девушкой, которая способна на все. 2-ое сентября 2014 года - Привет, Лето! – Ник, широко распахнув руки, направился навстречу музыканту. – Ты что-то задержался. - Имей совесть, Коул, я только вчера прилетел! У меня, может, акклиматизация! - Так я тебе и поверил. – Он похлопал гостя по спине. – Ты принес? - Принес, - мужчина поднял в воздух сумку-переноску. - Мисс в приюте была очень мила! - Чудно. Попробуй растормошить Ли, а я пока организую нам завтрак. – Он сделал пару шагов и добавил: - Джаред, будь с ней помягче.       Коул, дождавшись утвердительного кивка, направился на кухню. Чем ближе было седьмое сентября, тем отрешеннее становилась Ли. Казалось бы, предстоящему дню рождению нужно радоваться, а Крейн грустила так, словно надвигался Армагеддон. У нее не было никакого желания ни отмечать праздник, ни принимать подарки. Она видела свой праздник так: восседание на диване за просмотром какого-нибудь кино в гордом одиночестве. Коул, конечно, был не согласен, но его мнение в этом вопросе не имело должной силы. Дело было даже не в дне рождения, а в том, что Линда, погрузившись в свои печали, окончательно абстрагировалась от внешнего мира. Он пытался развеять ее грусть, но его попытки были тщетны: Ли сдалась, она не хотела ничего менять. Однажды он посмотрел ей в глаза и понял, что доктор Ривз права: Линда способна на все. - Привет, Ли! – Джаред со спины обнял сидевшую на диване девушку. – Ты скучала? - Привет, Джей, - тихо сказала она, положив тонкие руки поверх мужских. – Скучала. А ты? – она повернула к нему лицо.       Музыкант, встретившись с подругой глазами, не успел скрыть удивления. Коул, конечно, предупреждал его о том, что Ли, поддавшись мрачным чарам депрессии, совсем перестала за собой следить, но увиденное его впечатлило. Стройная Ли теперь казалась излишне худой, плавные линии скул стали резче, оттенок глаз на фоне бледной кожи казался темнее, насыщеннее. Он не узнавал в этой осунувшейся женщине той красавицы, с которой познакомился на завтраке номинантов «Оскара». Все в ней было чужим, но где-то в глубине души мужчина верил, что ту девушку можно вернуть. - Что ты принес? – девушка не без интереса покосилась на движущуюся сумку. - Интересно? – мужчина широко улыбнулся. – Смотри, - он расстегнул молнию, - кто это у нас? – на свет появился крохотный пушистый комочек. - Котенок? – девушка недоверчиво потянула к нему руку. – Джей, откуда он? - Из приюта, Ли. Коул захотел завести себе питомца. Разве не прелесть? – так называемая «прелесть» жалобно мяукнула. - Прелесть, - согласилась девушка, протягивая к животному руки. – Дай его мне. - Держи, это Снежок.       Девушка с радостью приняла дрожащего котенка и аккуратно погладила мягкую шерстку. Прожив на ферме долгие годы, Линда прониклась любовью к животным; будучи маленькой девочкой, она всегда возилась с лошадьми, курицами, собаками и кошками. Купив собственную квартиру, она в первую очередь задумалась о покупке питомца, но вскоре от этой мысли пришлось отказаться: загруженный график не располагал к заботе о животном. - Пойду на кухню, проведаю Коула, вдруг он подложил в мой завтрак мясо! - Ну как? – спросил Ник, когда музыкант появился на кухне. - Ты что ее не кормишь? – возмутился Джа. – Она худая как щепка! - Если заставишь ее позавтракать, ты будешь героем в моих глазах, Лето! Ей понравился котенок? - Она в восторге! – музыкант ловко извлек из тарелки фруктов ломтик яблока. – Я сказал, что Снежок теперь твой! Я – гений! - Гений? – возмутился Ник. – Ты непроходимый тупица, Лето! Зачем мне котенок?! - Чтобы холить и лелеять! Не благодари. – Мужчина легким движением руки поправил волосы и, захватив поднос с чайником и чашками, направился к подруге. - Ник, Снежок, кажется, голоден, - заметила Ли. – У тебя есть молоко? - Я как-то об этом не подумал. – Николас злобно посмотрел на друга. – Молоко в холодильнике. - Принцесса, - Джаред широко улыбнулся, - у кого-то скоро день рождения! Как будешь праздновать?       Ли удрученно смотрела на сияющее от счастья лицо друга. В голубых глазах сверкали искорки, а на губах красовалась широкая мальчишеская улыбка. Джаред всей душой обожал праздники, а празднику хорошей подруги радовался вдвойне. - Никак. Я не хочу праздновать. - Ли, - жалобно заскулил Лето, обиженно сложив губы, - может, устроим маленький праздник? Совсем крошечный, малюсенький праздничек? - Джей, - строго сказала девушка, - никакого праздника. Точка.       Обиженный музыкант уселся на кресло, поджав под себя ноги; он забрал себе фруктовую тарелку и деловито смотрел в окно, всем своим видом показывая, как глубоко задето его самолюбие. - Ладно, - неохотно согласилась девушка. – Крошечная вечеринка на троих без лишнего шума и суеты. - Чудесно! – музыкант тут же вернулся на диван и крепко обнял девушку. – Украсим домишко Коула, посмотрим кино и поедим пиццу! Идет? - Идет, - согласилась Роза. - А меня кто-нибудь спросил? – в разговор вмешался Ник. - Нет. Я знал, что ты согласишься!       Роза, поглаживая котенка, с улыбкой наблюдала за обсуждением друзей. Джаред с горящими глазами рассказывал о том, как здорово можно украсить гостиную, а Ник не менее упорно утверждал, что не даст превратить свой дом в цирк. Их спор казался бесконечным…       Роза любила их споры, их перепалки и шуточные обиды – Ли всем сердцем любила своих друзей. Этот праздник вовсе не был ей нужен – более того, она его не хотела, - но ради друзей Ли была готова вытерпеть вечеринку. Она хотела, чтобы Джаред и Ник запомнили ее жизнерадостной и веселой, а не мрачной и отчужденной. Темные воспоминания сгубили ее жизнь, так пусть ее друзья помнят лишь хорошее. Заставлять страдать друзей – ужасно несправедливо. 7-ое сентября 2014 года       Малая и большая стрелки встретились на цифре двенадцать – настало седьмое сентября. Розалинде Дейзи Крейн исполнилось двадцать семь лет – возраст, в котором умер отец, возраст, до которого мать так и не дожила, возраст, в котором Роза поняла бессмысленность своей жизни. Двадцать семь. Эта цифра обладала каким-то мистическим ореолом. В двадцать семь лет ты все еще молод для того, чтобы жить, но слишком стар для того, чтобы понять, для чего ты живешь. Роза прожила двадцать семь лет, не понимая, что именно она должна сделать для этого мира. Ей казалось, что у каждого человека есть что-то вроде миссии, что-то, что должно указать человеку путь. Ли долгие годы верила в то, что ее предназначение в том, чтобы сниматься в кино, но сейчас она стала понимать, что актерская карьера оказалась для нее билетом в никуда. Бесконечные съемки и игра в театре оказались лишь способом прожить жизнь, а не принести миру пользу. Ее жизнь оказалась бессмысленна… Ли была уверена в том, что среди миллиардов людей есть те, чьи судьбы значимы. Эти люди должны идти вперед, менять мир к лучшему, исполнять свое предназначение – должны жить. Роза же просто занимает чье-то место…       Ей исполнилось двадцать семь лет. Она приняла решение. Еще несколько дней она берет взаймы, а после отдаст свое место достойному. Все дела позже, а сегодня она празднует день рождения в кругу друзей. 10-ое сентября 2014 года       Роза, крепко прижимая к груди толстый альбом в кожаном переплете, нервно ходила туда-сюда по коридору, ожидая прихода Ника. Вчера вечером она решила, что ее лучший друг не заслуживает лжи и притворства. Ник всегда был с ней честен – пора ответить ему тем же. - Привет, детка! – дверь распахнулась. – Я принес тебе кофе. Как дела? - Спасибо, - Ли дрожащей рукой приняла стакан. – Нормально. - К чему такая срочность, детка? – мужчина по-хозяйски расположилась на диване в гостиной. – Уже соскучилась?       Девушка, поджав губы, собиралась с мыслями. Она никогда не думала о том, что говорить правду так трудно. Роза так долго жила во лжи, что сама мысль об откровенности вселяла в нее ужас. - Я лгала тебе, Ник. - Ты не скучала? – он рассмеялся. - Скучала, - согласилась девушка, - но дело не в этом. - А в чем? – Коул насторожился. - Взгляни, - девушка протянула ему альбом, свою историю.       Ник настороженно принял книгу и медленно распахнул ее. В центре первой страницы красовался выцветший снимок молодой пары с младенцем на руках, эти лица были ему знакомы, но Ник никак не мог вспомнить, где именно видел эту пару. Еще несколько страниц пестрело различными фотографиями, а после в альбоме стали появляться многочисленные газетные вырезки. Статьи вещали о победах автогонщика, о благотворительных вечерах, об открытии филиалов банка «Чарльстон компани», о выходе нового альбома какой-то джазовой певицы, о которой Коул никогда не слышал. Бесчисленные черно-белые статьи слились в одно пятно, Ник перестал понимать что-либо. Он никак не мог понять, какое отношение все эти люди имеют отношение к Ли. - И что это значит, детка? Я запутался. - Это Джеймс Скотт Чарльстон, когда-то он возглавлял банковскую империю «Чарльстон компани», а это его супруга Долорес Джейн Чарльстон-Винздор, графиня Кембриджская. Она была известным меценатом в области искусства, в ее честь названа галерея в Париже. Их единственную дочь звали Эмма Мария, возможно, ты слышал ее песни. На этой фотографии ее засняли в Монако на Гран-при Формулы один, ее супруг Леонардо Крейн тогда занял первое место. В восемьдесят пятом году он стал чемпионом. - Замечательная история, детка, но какое отношение это имеет к тебе? Ты коллекционируешь истории успеха своих однофамильцев? - Нет, посмотри, Ник, - она указала ему на статью. - «Седьмого сентября у Эммы Марии Чарльстон-Крейн и Леонардо Крейна родилась дочь…» - прочитал он.       Коул с ужасом посмотрел на подругу, робко опустившую глаза. Перед ним сидела не только известная актриса, но и наследница громадного состояния семьи Чарльстон. У Линды, как он и предполагал, оказался секрет, но этот секрет превзошел все его ожидания. Все, что Ник знал о Ли, он когда-то прочел в биографическом журнале, сама девушка никогда не рассказывала о себе. Ее имя, ее семья, ее прошлое – все это выдумка. Этого не было, все было иначе. С одной стороны, она его обманывала, с другой стороны, она лично ничего ему не рассказывала. Она обманывала не только его, но и всех вокруг. Но его это только шокировало, и нисколько не обидело. Честных людей априори не существует – он и сам говорил ей неправду, - к тому же она только что все ему рассказала. Так есть ли смысл сердиться? - Это я, Ник. Я – Розалинда Дейзи Крейн. Прости меня за ложь. - Не беда, детка, - мужчина крепко обнял ее, - какая разница, Линда тебя зовут или Роза! Ты мой друг, детка, и это ничто не изменит. Но почему ты молчала? Чего ты боялась? - С именем моей семьи связано много весьма неприятных скандалов, - вздохнула девушка, прижимаясь к другу. – Чего я только не слышала о своих родителях! Говорили, что все мамины музыкальные награды куплены, а ее саму называли недалекой наследницей. Отца называли алкоголиком и наркоманом. Тетя не хотела, чтобы меня что-то связывало с родственниками. - А ты? - Моей семьей была тетя. Я не помню ни отца, ни матери, ни бабушки, ни дедушки – только тетю. Она верила в меня и помогла воплотить в жизнь все мечты. Я предпочла быть англичанкой, которая всего добилась сама, чем американкой, карьеру которой купили родственники. Понимаешь? - Понимаю, Ли. Ты молодец, детка. Кто-нибудь еще знает? - Нет, только ты.       Коул в смятении замолчал. Он ожидал, что Том должен знать то, кем являлась его бывшая девушка, но это оказалось не так. Оказывается, он так и не узнал главной тайны своей возлюбленной. Ник не мог осуждать решения Розы, но и понять его не мог. Ему казалось, что Хиддлстон имел право знать правду. - Так почему ты мне все рассказала? - Я хотела, чтобы кто-то знал правду, Ник. Если хочешь, считай это моей исповедью. - Как скажешь, - он немного помедлил, - Роза. - Спасибо тебе, - с благоговением произнесла девушка, крепко прижимаясь к другу.       Розалинда не верила в Бога, но отчаянно верила в то, что в жизни каждого человека наступает момент, когда правда должна восторжествовать. Пусть весь мир ее возненавидит, пусть все от нее отвернутся, но Ник будет знать правду, будет в нее верить. Эта исповедь многое значила для девушки: признание еще ближе сблизило ее с Ником и сняло тяжелый груз с сердца. Роза, признавшись другу во всех грехах и тайнах, почувствовала невероятную легкость на душе; ей никогда в жизни не было так хорошо и спокойно. 17-ое сентября 2014 года       Подписав очередной конверт, Роза положила его в ящик своего стола к остальным письмам. Она улыбнулась, услышав звук закрывшегося ящика. Готово. Последнее письмо.       Встав из-за стола, девушка ощутила необъяснимую легкость и радость; за окном шел проливной дождь. Теперь, когда все дела закончены, ей нечего бояться и не о чем волноваться. После ее смерти ферма достанется миссис Мэй, контрольный пакет акций «Чарльстон компании» - Тому, дом в Голливуде и «Бугатти» - Нику, а фонд защиты дикой природы, на счет которого перечислят все ее состояние, - Джареду. Девушка понимала, что ее решение причинит близким боль, но ничего не могла поделать: собственная боль была в стократ сильнее. Она написала им письма, они поймут ее. Завещание написано, все документы подготовлены. Осталась самая малость.       Розалинда в приподнятом настроении предвкушала завтрашний день. Завтра в Лос-Анджелесе должна состояться премьера фильма «Сердца трех», завтра она навсегда уйдет. Одна мысль о скором разрешении всех проблем странным образом грела ее душу. Завтра ей не придется думать о том, как жить во лжи и мучиться от угрызений совести. Завтра принесет ей долгожданное освобождение и вырвет из сердца мрачную тоску. Завтра ей нужно всего лишь притворится больной и пропустить премьеру фильма, пока Лос-Анджелес будет наслаждаться «Сердцами трех», Розалинда Крейн уснет.       Я с печалью наблюдал за своей подопечной, пьющей горячий кофе за просмотром интервью Тома Хиддлстона. Их предпоследняя встреча. С первого дня жизни малютки Рози я знал, что ее судьба сложится именно так, но видит Всевышний, я не желал ей подобного исхода. Я бы все отдал за то, чтобы у Розалинды была возможность прожить жизнь, лишенную мучений и боли, но я ничего не мог. Таковы правила жизни – программа определяет бытие человека.       Дождь за окном лил не случайно – небеса изливали тоску. Моя актриса умирает завтра… Я ее не верну.