Пути Всевышнего неисповедимы

      Ли, как и обещала Николасу, купила билет и спустя две недели направилась в Лос-Анджелес, предварительно надев на левую руку две пары часов: один циферблат показывал время по Гринвичу, а второй – в городе ангелов. Разница во времени всегда сильно нервировала девушку, выводила ее из колеи: Крейн нравилось иметь полный контроль над своей жизнью, а подобные трудности вставляли ей палки в колеса.       Роза не просто так выбрала этот пятничный вечер для возвращения в Америку. Кому-то она вряд ли бы открылась, но с собой была честна – все дело в том, что тринадцатого сентября Том должен был праздновать загородом день рождения друга. Конечно, он просил ее перенести свою поездку, но Роза отвечала красноречивым отказом, сетуя на то, что расписание Коула не позволяет встретиться в другой день. Таким образом, Хиддлстон даже при всем желании не мог уехать вместе с Ли.       Надвинув бейсболку на глаза, Крейн с небольшой спортивной сумкой на плече покинула квартиру Тома, предвкушая встречу с другом. Не всем надеждам человека суждено сбыться: Линда мечтала о доме, но обрела очередное пристанище; когда-то она и подумать не могла, что сблизиться с Ником, а теперь считала его другом.       Ее самолет приземлился в Международном аэропорту Лос-Анджелеса около полуночи, в Лондоне в свои права вступило утро. Девушка, взяв такси, направилась в ближайший трехзвездочный мотель, сняла номер на имя Николь Арди и рухнула на кровать, надеясь хоть немного поспать. Организм, продолжавший жить по привычному времени, противился желаниям девушки – Ли лежала в комнате, разглядывая потолок в желтых пятнах. Взгляд синих глаз был прикован к лопастям вентилятора, который лениво гонял прелый воздух; ее взгляд был устремлен к потолку, но Ли ничего не видела: ни пятен, ни вентилятора, ни теней. Мысли, до этого момента терзавшие ее естество, покинули Крейн, ее захватила пустота. Дожить бы до утра…       Едва маленькая стрелка указала на цифру семь, девушка наскоро умылась, надела очки, вернула ключи на стойку администрации, поймала такси и отправилась в реабилитационную клинику.       Клиника представляла собой белоснежное четырехэтажное здание, окруженное столь же белоснежным каменным забором высотою в несколько метров, за которым виднелись стриженые под копирку кроны деревьев. Высокие металлические ворота, богато украшенные ковкой в стиле неоклассицизма, кидали длинную мрачную тень на асфальт; на крыше здания красовалось надпись «Реабилитационная клиника Лос-Анджелеса Путь к себе», выполненная все в том же неоклассическом стиле. Частые квадратные окна фасада выходили на побережье, должно быть, пациентам нравилось видеть океан. Девушка неуверенным шагом двинулась к клинике, нажала на кнопку рядом с воротами, назвала свое имя и ступила на песчаную дорожку – тяжелые ворота с печальным скрипом захлопнулись. Ли медленно шла к главному входу, опасливо озираясь по сторонам. Идеальные зеленые газоны, пестревшие цветочными клумбами, неподвижные кроны деревьев, тянущиеся к небу, свежий воздух, пахнувший солью, - все это пугало девушку. Она чувствовала себя не гостьей, а узницей не то тюрьмы, не то психиатрической лечебницы.       На входе у Розалинды изъяли все личные вещи и провели краткий инструктаж, объяснив ей то, как стоит общаться с пациентом, проходящим лечение. Стоит сказать, что она не слишком вслушивалась в рассказ медсестры, считая, что общению друзей не должны мешать какие-то медицинские правила. - Подождите здесь, мисс Крейн. Я разыщу мистера Коула. – Миловидная медсестра, невероятно широко ей улыбнувшись, оставила Ли скучать возле большого аквариума. - Привет, детка! – нараспев произнес Коул, появившийся в коридоре.       Ли сразу же повернулась на звук его голоса и тут же улыбнулась, ее сердце стало биться быстрее. Вот он, Ник Коул, всего лишь в нескольких метрах от нее. Ради того, чтобы увидеть его, стоило пересечь океан. - Ты рановато, Ли. Я только-только съел пилюли. Как ты, детка? – крепко обняв девушку, шептал он в волосы. - Все в порядке. Репетиции идут полным ходом. Наша пьеса всколыхнет театральный мир, - пообещала девушка.       Ли, отпрянув от друга, вгляделась в знакомое лицо. Все тот же весельчак Ник. Вот только цвет лица казался темнее, да привычную гладкость кожи сменила легкая щетина; голубые глаза сияли как никогда ярко. Да, под глазами виднелись тени, отросшие волосы беспорядочно падали на лоб, в движениях чувствовалась нервозность, но это был Ник Коул. - Ты как всегда весьма скромна, Ли, - он усмехнулся. – Жду билет на премьеру. - Давно забронирован. Ник, ты… - Мистер Коул, - его позвала какая-то женщина в белоснежном халате, - вы считаете посещение сеанса групповой психотерапии ниже своего достоинства? – в ее мягком голосе звучали учительские нотки назидания.       Ли обернулась. К ним стремительно приближалась низкорослая женщина средних лет с идеальным пучком на затылке. На ее аккуратном носике поблескивали стекла очков в черепаховой оправе; под халатом виднелось синее платье, сидевшее по фигуре женщины. Доктор выглядела весьма красиво, но при этом по-деловому. - Док, только не сегодня! – взмолился Ник. – Могу я хоть раз пропустить наш кружок по интересам? У меня гостья! - Мистер Коул, вы знаете правила… - Знаю! – перебил ее Ник. – Но вы ведь сами говорили, что участие друзей и родственников положительно сказывается на лечении! К тому же сегодня день старины Чарли, его душещипательную историю о первой дозе я уже сто раз слышал! - Познакомьте меня со своей гостьей, мистер Коул. – Лицо женщины смягчилось, она отступила. - Док, это моя подруга Линда Крейн. Ли, это доктор Ривз. – Женщины обменялись рукопожатиями. – Мы можем идти? - Не так быстро, мистер Коул. Зайдите в мой кабинет, - доктор Ривз стремительным шагом направилась в противоположный конец коридора.       Николас, не сказав и слова, лишь кивнул Ли, призывая следовать за ним. Кабинет доктора оказался большим и светлым помещением, по периметру уставленным книжными шкафами; из раскрытого окна доносился шум прибоя. - Присаживайтесь. Мистер Коул, как вам сегодня спалось? Что-нибудь снилось? - Прекрасно. Мне снился гигантский яблочный штрудель. Когда я проснулся, я чуть не заплакал от того, каким он был сочным. - А марихуана вам снилась? Может, танцующие на полях коровы? - Нет, сегодня у меня были скучные сны, док, - никакой наркоты. Если вас интересует, то меня ничего не волнует и не тревожит, у меня ничего не болит, завтрак был вкусным. Раз мы покончили с официальной частью, док, я могу попросить вас об одолжении? - Чего вы хотите, мистер Коул? – надменно сверкнули стекла очков. - Покажите Ли мое любимое чернильное пятно. Я от него в восторге! – он обратился к Ли. – Как только меня выпишут, сделаю гигантские фотообои с этой мордой. - Мордой? – неуверенно переспросила Ли, вглядываясь в очертания кляксы. - Ну да, там лисья морда. Идем, детка. - А она цепкая! – усмехнулась Линда, отойдя на достаточное расстояние от кабинета. - Это точно! Взгляд ее хитрых карих глаз еще никого не признавал здоровым! – он рассмеялся. – А что ты увидела, детка? - Бабочку под стеклом, - тихо ответила девушка. – Чем займемся? – ее голос звучал звонко и радостно. - «Путь к себе» тухлое место, Ли. Идем, я покажу тебе наш сад.       Они, перекидываясь стандартными фразами, спустились на первый этаж и подошли к посту охраны, где Ник должен был расписаться в журнале, регистрирующем все случаи покидания территории лечебницы больными. Закончив с формальностями, друзья вышли на улицу. - Как же меня все это достало! – вспылил мужчина. – В этой чертовой больнице даже вздохнуть спокойно нельзя! - А чего ты хотел, Ник? – строго сказала Роза. – Это реабилитационная клиника, на попечении которой числится сто двенадцать наркоманов. Наркоманов, Ник, а не астматиков. - Я знаю, Ли, знаю! Не нужно лишний раз напоминать мне, как общество относится к паршивым овцам. – Кованая калитка с лязгом ударилась о стену больницы. – Заходи.       Ник слыл человеком веселым и добродушным, но сейчас в его голосе звучала злоба, которую он и не пытался скрыть от подруги. Он остановился у розовых кустов, наблюдая за распустившимися бутонами; напряженность завладела каждой частью его тела. - Ты не паршивая овца, Ник, это не так, - тихо прошептала девушка, прижавшись щекой к горячей спине. – Ты талантливый режиссер и актер. Тебя ценят зрители и коллеги. Но для меня важнее то, что ты прекрасный друг и человек. Ты хороший, - Роза крепко обняла его, - просто ты запутался. - Ты так считаешь, Линда? – он повернулся к ней лицом.       Роза подняла глаза. Она никогда прежде не видела Ника растерянным и подавленным, но сейчас в его глазах то и дело проскальзывала тень страха. Он боялся не найти нужной дороги, боялся перестать бороться и смириться, боялся остаться один. Роза четко видела в голубых глазах свое отражение, свои страхи. - Считаю. – Она бережно взяла его лицо в ладони, ее кожа была удивительно нежной. – Все будет хорошо, обещаю. Только постарайся завязать с наркотиками, Ник. Я буду рядом, я сделаю все, что в моих силах.       Решительность, с которой говорила Ли, передалась Нику. До этой минуты очередная попытка лечения не была столь значима для него. Он несколько раз проходил курс реабилитации в различных клиниках страны, но всякий раз срывался и вновь погружался в пленительный омут зависимости. Для Коула лечение было лишь крайне болезненной остановкой, нарушавшей привычный ритм жизни. Трудный путь от обращения в клинику к окончательному выздоровлению никогда не был для него самоцелью. Он не верил в то, что после долгих лет зависимости можно забыть о наркотиках, как о страшном сне; главная победа его жизни была безразлична всем вокруг, включая его самого. У него не было родных и близких, его некому было поддержать, а в одиночку пройти путь исцеления невозможно. Но теперь рядом была Ли. Она поверила в него, и эта вера вселяла в него силы. - Спасибо тебе, Ли. – Он благодарно поцеловал ее в лоб. – Идем, я покажу тебе ирисы. Как там Том? - Ушел с головой в работу. Все так завертелось: репетиции, интервью, фотосъемки, ремонт, новые предложения! К сожалению, мы с Томом редко видимся. - Как тебе совместная жизнь? - Трудно сказать, Ник. – Ли коснулась темно-синих лепестков цветка. – Если быть честной, я не заметила разницы. Красивые цветы. - Тогда зачем ты переехала, детка? - Какая разница, где чувствовать себя одиноко.       Девушка перевела взгляд с цветка ириса на больничное ограждение. Само наличие здесь столь шикарного сада казалось ей издевательством: красота – даже самая совершенная и изысканная – не заменит человеку свободы. - Из окна твоей палаты виден океан? – девушка резко повернулась. - Океан?! Ты смеешься, детка? – Коул фыркнул. – Из окон палат видны стены, да деревья. Океан мы только слышим!       Слова друга еще больше ошарашили девушку. Одно дело – иметь возможность лицезреть дух свободы меж тюремных прутьев, а другое – слышать лишь отголосок шагов за толстыми стенами. - Садись, - Ли, сев на газон рядом со стеной, аккуратно похлопала ладонью по траве. – Поговори со мной. Неважно о чем, только говори.       Коул присел рядом с ней и заговорил. Он рассказывал ей обо всем, начиная спецификой здешнего питания и заканчивая историями о раннем детстве. Розе нравилось слушать его мелодичный голос и хрипловатый смех, нравилось вдыхать медовый запах цветов, нравилось быть рядом с кем-то.       В саду при больнице они провели несколько часов, наполненных смехом и дружеским участием, но, к сожалению, все приходит к концу. Линде нужно было возвращаться в Лондон, а Нику – к лечению. - Позвони, когда приедешь, детка, - попросил Ник, разомкнув прощальные объятья. - Позвоню.       Крейн, грустно улыбнувшись, поспешила покинуть здание больницы как можно быстрее. Она не могла здесь оставаться, она хотела быть с Ником, она должна вернуться в Лондон.       Коул, проводив подругу, неспешно возвращался в палату. По пути он успел несколько раз вступить в разговор с товарищами по несчастью, забрать личную почту, посмотреть телевизор, висевший в холле, и понаблюдать за рыбками в аквариуме. Лишь встав ровно напротив нужной двери, он развернулся и быстрым шагом направился к кабинету доктора Ривз. - Привет, док. – Мужчина, предварительно постучав, вошел в помещение. - Чем могу помочь, мистер Коул? – она оторвала взгляд от изучаемых документов. – Как ваша прогулка? - Прекрасно. Скажите док, все люди видят на той картинке лисью морду? - Нет, мистер Коул, не все. Что-то еще? - Да. Что может означать бабочка под стеклом?       От Ника не укрылось то, как переменилось выражение женского лица. Впрочем, не будь он актером, он бы не заметил того, как доктор Ривз напряглась на долю секунды - С каких пор вы видите бабочку? - Не я, док, я по-прежнему вижу лису. Бабочку увидела Линда. Так что это означает?       Врач, задумчиво потирая подбородок, обдумывала свой ответ. Она не могла обсуждать с Николасом интерпретацию теста, да и судить о чем-то тоже не могла: одного из десяти чернильных пятен было недостаточно для того, чтобы делать хоть какие-то серьезные выводы. Но если ее опасения верны, то стоит каким-то ненавязчивым способом намекнуть Нику о возможном состоянии его подруги. - Ничего такого, что могло бы вызвать опасения. Будьте внимательны к своей подруге, мистер Коул. Дружеское участие еще никому не мешало. А теперь я вернусь к документам, если вы позволите. Всего доброго. - До завтра, док.       Мужчина покинул кабинет в обеспокоенном состоянии. Эти размытые формулировки доктора Ривз не несли в себе ровно никакой информации, но звучали как предостережение. Что-то в ее словах настораживало его, внушало тревогу, да и ее настороженное лицо оптимизма не прибавляло. Коул чувствовал, что Ривз чего-то недоговаривала…

*****

      Ли вернулась в Лондон ближе к полудню по местному времени, было воскресение. Девушка чувствовала себя разбитой и не выспавшейся: смена часовых поясов изрядно подпортила ее состояние. Она хотела как можно скорее лечь в кровать и забыться сном, пока не настанет время отправляться на репетицию. Однако планам ее не суждено было сбыться. - Линда? – услышала она голос Тома, едва раскрыла входную дверь. - Я вернулась, - оповестила она. - Здравствуй, Ли! Как же я скучал! – он поцеловал девушку и закружил ее в холле. - И я скучала. Как прошел день рождения? - Великолепно! Ты же знаешь, как я люблю загородные праздники. Как Ник? Все веселится? – в его голосе звучало завуалированное пренебрежение. - Веселится. – Ли обошла его, едва задев плечом.       В голосе Крейн звучало раздражение, которое она даже не пыталась скрыть. Как же у Тома все было однобоко и просто! В его понимании Ник способен только на то, чтобы веселиться и тратить деньги. Конечно, девушка и сама совсем недавно грешила подобным незнанием, но она смогла перешагнуть через свои стереотипы и узнать Коула настоящим. - Что-то случилось, Ли? – Том опустил на пол спальни багаж подруги. - Ничего, я просто устала. – Ли с усиленным рвением принялась распаковывать вещи. - Я помогу. – Том опустился рядом с ней.       Крейн лишь кивнула в знак согласия, но на самом деле ей хотелось, чтобы Хиддлстон и пальцем не прикасался к ее личным вещам. Неприязнь к вмешательству в личную жизнь в понимании Розы распространялась и на частную собственность. Она не терпела, когда кто-то прикасался к ее вещам, но сейчас смолчала: она не хотела ссоры. - Ли, что это? – он показал ей авиабилеты, лежавшие в сумке. - Авиабилеты, Том. Я полечу в Лос-Анджелес двадцать девятого сентября. - Зачем, Линда? – привычно мягкий голос Тома звучал твердо и подозрительно. - Сейчас у Ника не самый лучший период в жизни. Я просто хочу ему помочь. – Ли, разбирая чемодан, старалась не поднимать на мужчину глаза. - Не самый лучший период? – усмехнулся он. – И что же с ним произошло, Ли? В ближайших магазинах закончился виски? - Хватит, Том! – девушка, повысив голос, кинула кофту на пол. – Да, у Ника есть сложности с алкоголем и наркотиками, но это не значит, что у него нет других проблем! Ему нужна моя помощь, Том, понимаешь?! И я поеду в Лос-Анджелес, хочешь ты этого или нет!       Крейн говорила громко, с вызовом, сотрясая осенний воздух; кожа девушки покраснела, волосы растрепались, а глаза потемнели – Ли пылала от злости. Эмоции, которые она долгое время подавляла, мощным потоком злобы вырвались наружу; силу ее злобы можно было сравнить с напором горной реки, прорвавшей плотину. - Скажи мне, Ли, какая сила заставляет тебя мчаться в Америку по его зову? Отвечай честно, Ли, не лги мне.       Роза смело посмотрела ему в глаза. Ей ничего было скрывать, поэтому любые подозрения Тома были ей просто противны. - Дружба. Он мой друг – не более того, Том. Поверь мне, если бы я влюбилась в него, я не стала бы обманывать тебя: я не так воспитана.       Хиддлстон, вплотную подойдя к девушке, внимательно посмотрел в синие глаза. Эти глаза-океаны хранили в себе множество тайн, умело обманывали и зачаровывали своей красотой. Обмануться Ли было легко. Но что-то сейчас подсказывало Тому, что она честна с ним, но, возможно, ему просто хотелось в это верить. - Это правда, Ли? - Правда, Том, я не стала бы тебя обманывать.       Роза обняла Тома, крепко сжимая цепкими пальцами мужское плечо. Как же ей хотелось, чтобы это было правдой! Но увы! это было не так. Роза лгала ему со дня знакомства и продолжала лгать все эти долгие годы, пытаясь уберечь его от мифической тьмы своего прошлого. Но ложь не приносила ей искомого спокойствия, все случилось с точностью наоборот – чем больше Ли лгала, тем сильнее ее окутывала тревога. Крейн и хотела бы быть честной, но разучилась. Как оказалось, умение говорить правду требует столь же усердного шлифования, как и игра на музыкальном инструменте.