Пути Всевышнего неисповедимы

- Наш рейс приземлился в Лос-Анджелесе! Спасибо за то, что выбрали «American Airlines»! – в салоне Боинга раздался приторный голос стюардессы.       Белоснежный самолет, покинув пушистые небеса, приземлился в городе ангелов в половине седьмого утра. - Просыпайся, Ли! – над ухом девушки раздался жизнерадостный голос Тома. – Мы в Лос-Анджелесе!       Едва Линда распахнула глаза, она увидела перед собой широко улыбающегося друга. Как же сияло его красивое лицо! Еще бы! Том и Линда целый месяц ждали эти деньки, которые, как им нравилось думать, они смогут провести в точности как обычные туристы. Как обычные туристы они купили билеты и путеводитель по штату Калифорния, собрали чемоданы, оделись в неброские одежды и сели в самолет. Удивительно, но окружающие словно не узнавали в них известных актеров – никто не попросил автографа или совместной фотографии.       Друзья, не теряя времени, тут же направились в ближайший прокат автомобилей. Автомобиль – Ли настаивала на красном кабриолете – был важнейшим пунктом их маленького путешествия по восточному побережью. Еще в Лондоне Томас и Розалинда мечтали о том, как когда-нибудь они возьмут напрокат машину и отправятся из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско по Биг Сюр. И сейчас эта давнишняя мечта была близка к исполнению.       Пока Том о чем-то говорил с консультантом, девушка задумчиво сновала по парковке, проводя кончиками пальцев по капотам понравившихся машин. Она медленно переходила от одного автомобиля к другому, разыскивая что-то подходящее для их путешествия, пока ей на глаза не попался красный Мерседес. Красивая малогабаритная машина тут же поразила Линду в самое сердце плавными линиями и насыщенным цветом. - А ты времени зря не теряла! – Ли услышала за спиной смех своего попутчика. - Она мне нравится! – восторженно произнесла девушка.       Том недоверчиво наблюдал за подругой. Он не верил своим глазам – мрачная, меланхоличная Линда чуть ли не плясала вокруг машины, широко улыбалась беззаботной улыбкой и восторженно лепетала как ребенок. - Можно ехать, - Том, заполнив необходимые документы, сел на водительское место. – Готова? – он одарил спутницу насмешливым взглядом. - Как никогда! – звонкий смех вырвался из ее груди.       Едва машина выехала на заветную дорогу, как девушка небрежно кинула солнечные очки в бардачок, распустила волосы, и аккуратно закинула стройные ноги на дверцу машины. Подобные сцены Розалинда несколько раз видела на экране старенького телевизора в далеком детстве. Маленькой Рози сериальные подростки, совершавшие путешествия по Америке, казались невероятно крутыми; естественно девочка, слабая до высокого социального статуса, поклялась себе когда-то так же пуститься в путь. Сейчас в этой небрежной позе Ли не видела ничего, кроме одного, - наслаждения жизнью. Свет солнца, солоноватый запах океана, теплый бриз, голос навеки молодого Курта Кобейна доносящийся из динамиков, верный друг и бесконечная даль дороги – что еще нужно для счастья? Только одно: чтобы этот миг никогда не кончался.       Томас и Розалинда не сказали друг другу и слова с тех пор, как они покинули автопрокат. Они молчали, но это не мешало друзьям делиться мыслями и впечатлениями – одной улыбкой, одним взглядом можно сказать куда больше, чем словом. - Взгляни, Ли! – он кивнул в сторону побережья. – Невероятно красиво! - Я сделаю фото.       Ли быстро отстегнула ремень безопасности и, прихватив телефон, быстро перебралась на заднее сидение. Но и этого девушке оказалось мало. Розалинда, ухватившись за подголовник водительского сидения, приняла стоячее положение. - Что ты творишь?! – Том почувствовал, как ее рука освободила подголовник.       В его голосе слышались беспокойство, приправленное злостью, и удивление. - Не останавливайся! – нараспев произнесла Роза.       Она, вновь обхватив подголовник, наградила Тома невесомым поцелуем в щеку и снова распрямилась. Девушка заливисто рассмеялась как если бы все тревоги мира стали вдруг незначительны.       Ли редко смеялась, но Хиддлстон непременно узнал бы приглушенный, сдавленный смех подруги из тысячи других. Но сейчас ему казалось, что смеется кто-то незнакомый. Эта незнакомка смеялась тепло, звонко и беспечно; она смеялась так, что хотелось улыбаться вместе с ней. Этот смех был так непривычен, но так подходил Ли. Линде подходило чужое имя, чужой смех, чужие привычки, чужой взгляд – чужая жизнь. Эта двуликость всегда обескураживала Тома: он много лет дружил с девушкой, но никак не мог расстаться с ощущением того, что за привычной оболочкой кроется кто-то другой, но настоящий. Эта настоящая Линда то и дело пробивалась наружу, но Хиддлстону никогда не удавалось узнать ее. - А теперь селфи!       Розалинда, опустившись на сиденье, бережно обняла друга, широко улыбнулась и сделала снимок. - Какой ты серьезный! – смеясь, констатировала она, вернувшись на изначальное место. – Отправлю Люку MMS, он оценит! - У Люка отпуск, - Том улыбнулся. – И я обещал забыть о его существовании! - Я ему ничего подобного не обещала! – Ли рассмеялась и кинула телефон на колени. – О, смотри, Люк вспоминает нас за римским вином! – она тут же протянула другу смартфон с открытым фото. - Если бы ему написал я, то по приезду Люк не оставил бы от меня и мокрого места! - А меня Люк любит, - Роза показала другу язык. – Том, давай сходим на пляж?       Мужчину не нужно было долго уговаривать. Не прошло и минуты, как Том и Ли, покинув кабриолет, направились к океану. Девушка, ступив на гладкий белый песок, сняла балетки и решительно направилась к кромке воды. Хиддлстон немного помедлил следовать за подругой, предпочтя немного осмотреться. Вокруг не было ничего, кроме бесконечного океана, голубого неба и белого песка с мелкой галькой. Вокруг не было никого, кроме Линды, изредка за их спинами проезжали шумные туристы. Но шум этот звучал как-то глухо, словно через толстый слой ваты. Никого… кроме Линды. Благодаря сумасшедшему ритму жизни Том уже стал забывать, каково это - быть с кем-то наедине, быть с кем-то без лишних свидетелей.       Линда, приподняв ткань цветастого сарафана, застыла недалеко от берега; воды океана омывали женские ноги. В этом незамысловатом платьишке, с распушенными волнистыми волосами и нелепым венком из мелких цветов на голове Ли весьма походила на представительницу хиппи; девушка покачивалась в такт какой-то музыке, по рукам скользили плетеные браслеты. Внезапно Роза словно пробудилась ото сна, обернулась и подозвала к себе друга ленивым движением руки. - Люблю песчаные пляжи. - А мне больше нравятся галечные, - девушка равнодушно пожала плечами. – Здесь так тихо, - она немного помедлила, - что немного страшно. - Страшно? – собеседник недоуменно посмотрел на нее. - Да, немного. Я так привыкла к шуму, что не могу находиться в тишине. Это так странно… - Вовсе нет, Ли. Я тоже не могу.       Эти слова не были для Тома пустой бравадой, эти слова были откровенным признанием не только для Линды, но и для самого себя. Вокруг него всегда громко говорили люди, гудели машины, что-то билось, кто-то аплодировал, а в редкие минуты спокойствия ему хотелось одного – включить телевизор или музыку. Тишина всегда давила на него, тишина казалась ему признаком одиночества, невостребованности. - Вернемся, Том, - прозвучало не как предложение, а как приказ.       Друзья вернулись в машину, салон вновь наполнили песни группы «Nirvana». Меланхоличное лицо Ли тут же ожило, губы чуть приоткрылись в расслабленной улыбке. Сколько лет Том был знаком с подругой, она всегда любила песни Курта Кобейна. В число ее любимцев также входили: «Pearl Jam», «Soundgarden», «Alice in Chains», «Silverchair» и, конечно, Франц Шуберт, который весьма неуместно смотрелся в компании гранж-групп. Хиддлстон никогда не питал любви к подобной музыке, считая ее слишком гнетущей и мрачной. Да, эта музыка мелодична и красива, но вызывала у него твердое желание расстаться с жизнью.       Их маленькое путешествие длилось более семи часов, когда Линда, оторвавшись от пьянящей музыки, произнесла слова, которых она сама от себя не ожидала: - Я хочу сесть за руль.       Том смерил ее удивленным взглядом, кивнул и припарковал автомобиль у обочины. Линда громко хлопнула дверью, сделала музыку громче и, так и не пристегнув ремня, уверенно вывела машину на шоссе. Шумел океан, завывал западный ветер, впереди виднелся мост Биксби Крик, из динамиков играла «Smells like teen spirit».       Розалинда уверенно вела кабриолет по извилистой дороге, подпевая любимой песне. Горы, ветер, слова подросткового гимна, бесконечная дорога, мощный автомобиль – все это будоражило холодную кровь девушки, все это было ей словно знакомо. Синие глаза вцепились в белую конструкцию моста, руки крепко сжали руль, на губах заиграла дикая улыбка, кровь стучала в висках, нога девушки уверенно нажимала на педаль газа. Свист ветра все громче звучал в ее разгоряченной голове, горы, небо и вода слились в одно неясное пятно, только дорога и мост не теряли своей четкости в глазах водителя – эта картина почему-то ее завораживала. Все потеряло смысл, все перестало существовать – только автомобиль, несущийся по серпантину дороги, имел значение.       Розалинда четко слышала мужские голоса: по-прежнему пел Курт, встревоженный Том на повышенных тонах велел остановиться, третий мужчина восторженно кричал о своей любви к этому проклятому миру и многократно повторял: быстрее! Этот звучный голос был знаком девушке, она слышала его много раз, но никак не могла вспомнить, кому же он принадлежит. Однако этот голос нравился Линде, ровно как и мужской призыв. Она сильнее надавила на педаль – стрелка спидометра указала на цифру семьдесят (*).       С автомобилем Тома и Линды поравнялся старый черный Мерседес, уверенно набиравший скорость. Из водительского окна то и дело показывалась русая голова мужчины, голос которого все это время слышала Ли. Он повелевал ехать быстрее – Роза не могла сопротивляться. Вскоре девушка смогла разглядеть, что в машине рядом с мужчиной сидит молодая светловолосая девушка. Она то безрезультатно пыталась выхватить руль из мужских рук, то прятала лицо в тонких ладонях; она беспрестанно что-то громко говорила. Мужчина, посмеявшись над хилыми попытками подруги, поцеловал ее в щеку и вновь высунулся в окно. - Я люблю тебя, Эмри!!!       Эмри в ответ на признание отвернулась к окну и беспомощно посмотрела на Розу, как будто искала в ней поддержку. Золотоволосая красавица в ярко-голубом платье, едва сдерживая слезы, нервно кусала губы. Ли что-то подсказывало, что ее ровесница несчастна. Роза прибавила скорость, автомобиль нечаянных попутчиков остался чуть позади, но ненадолго. За это краткое мгновение Крейн успела разглядеть водителя. Он был молод и красив – краше всех, кого Ли видела в своей жизни. Эта невероятно красивая, яркая пара почему-то приковывала жадные взгляды мисс Крейн, но почему она и сама не могла понять.       Розалинда вскрикнула – черный Мерседес, пробив ограждение моста, исчез в океане. Как только мост закончился, Ли резко затормозила и покинула автомобиль. Она судорожно оглядывалась по сторонам, шумно вдыхая теплый воздух; наконец, девушка, схватив свой телефон, сорвалась с места и побежала к месту трагедии. Но что удивительно – мост был цел. Ли по несколько раз открывала и закрывала глаза, терла их, от бессилья запускала пальцы в волосы и чуть слышно стонала. Она бежала все дальше, но картина не менялась – мост был цел. - Линда, стой! – Хиддлстон, нагнав подругу, крепко обнял ее со спины. – Что происходит?!       Крейн, ничего не ответив, вырвалась из его объятий и вплотную подбежала к мосту; она перекинулась через ограду и посмотрела на спокойную водную гладь. Ли поняла одно – машины там нет, а значит, не было и аварии. Эту простую истину девушка никак не могла понять. Она ведь видела все происходящее своими глазами! Она видела черную машину, молодую пару и аварию. Видела… но ничего этого словно не было.       Ли еще раз огляделась – цельная конструкция моста, океан, горы, их красный Мерседес и Том. Крейн на ватных ногах вернулась к авто, прижалась к его горячему боку и заплакала. Эти люди, эта машина, эти голоса – все это было ей знакомо до боли. Блеклые снимки воспоминаний болезненными вспышками вспыхивали в ее голове. Конечно! Все это уже БЫЛО, но много лет назад. Неудивительно, что происходящее казалось ей таким реальным и знакомым.       Двадцать пять лет назад ее родители разбились на черном Мерседесе в горах Швейцарии. Очевидцы говорили, что в ту ночь видели машину, ехавшую на большой скорости, из которой доносились мужские крики. Многие слышали имя Эмри, так отец называл маму. Кто-то рассказывал, что водитель постоянно высовывал голову из окна, кто-то говорил, что женщина пыталась вырваться из машины, а кто-то утверждал, что пара громко ссорилась. Каждый говорил что-то свое, но никто не знал правды. Спустя полчаса в полицию поступили сообщения об аварии, еще спустя пятнадцать минут тела супругов Крейн вытащили из-под обломков машины. На лице Эммы Марии застыл ужас, идеальные золотые локоны растрепались, на ее голубом платье алели пятна крови. Леонардо также потерял много крови и получил много ран, но лицо его выглядело счастливым, а не напуганным.       Миллионы раз Роза представляла себе ту ночь, фантазируя, что же могло произойти. Миллионы раз она плакала за чтением газетных вырезок или просмотром телепередач. Миллионы раз она упрекала отца за беспечность, миллионы раз проклинала его за то, что он убил себя и мать.       А теперь… теперь невольной убийцей чуть не стала она сама… Ее безрассудность и легкомыслие чуть не убили ее и Тома. Том. Она могла убить Тома. Убить. Эта шальная мысль колокольным звоном раздавалась в ее голове. Она уже видела несостоявшиеся газетные заголовки, гласившие об автокатастрофе, в которой погибли известные актеры. Ли вся сжалась под тяжелым прессом ужаса, охватившим ее тело и мысли. Если бы скорость была выше, если бы Ли не обладала хорошей реакцией, если бы она не затормозила… Десятки других «если» острыми быстрыми лезвиями жалили мозг девушки, принося ей невыносимую боль. Розе было больно как никогда. Воспоминания, стыд, вина, мерзость собственного характера, черные глаза смерти, страх за Тома – все это причиняло ей боль. Розалинда Дейзи Крейн выросла истинной дочерью своих родителей. Как бы она ни старалась измениться, как бы ни хотела стать другим человеком, не похожим на своих родителей, все было бесполезно. - Что случилось, Ли? – Том, обождав бурю, присел рядом с подругой.       Крейн робко подняла голову. Она ожидала увидеть на его лице призрение, страх или ненависть, но увидела сострадание и тревогу. Одного заботливого взгляда этих голубых глаз было достаточно, чтобы убить Розу окончательно. Она желала увидеть, как под напором страстей исказится его лицо; она желала услышать нотации и ругань. Но Том был совершенно спокоен, да и браниться не спешил. Подумать только! Он чуть не умер несколько минут назад, но выглядит так умиротворенно, словно ничего серьезного не произошло, словно Ли ни в чем не виновата! Ох, уж это святое благородие Тома, которое девушка то горячо любила, то столь же сильно ненавидела! Если бы Хиддлстон хотя бы посмотрел на нее с укором, Розалинде было бы чуточку легче не ненавидеть себя.       И что же ему сказать? Что!? Как он посмотрит на нее, услышав правду? Да и как ему эту самую правду сказать, опустив подробности той жизни, которую он знать не должен? Невозможно. Выход один – ложь. Но что ему сказать? Что еще придумать? Какие правдоподобные слова подобрать? Ложь. Снова ложь. - Я не знаю, Том, - совсем тихо произнесла она. – Не знаю.       И эти слова хотя бы частично были правдой. Как называется то, что с ней произошло? Галлюцинации? Бред? Дежавю? Провиденье? - Иди ко мне, - он крепко притянул подругу к себе, поцеловав в макушку. – Все хорошо, Ли, не плачь.       Но Линда разрыдалась. Благодарные слезы катились по ее щекам одна за другой, из груди вырывались хриплые всхлипывания. Нет, не все потеряно. Пусть она так же, как и родители, легкомысленна, сумасбродна и испорчена, но у нее есть то, чего у них не было, - друг. Друг, который не предаст, не покинет, а поддержит и поймет.       Крейн не помнила, как вновь оказалась в машине, не помнила, как заснула, не помнила, как наступил вечер. Когда Линда открыла глаза, на улице было достаточно темно и прохладно. На небе зажглись первые звезды, радио молчало, кожу грел шерстяной плед. Вокруг не было высоких зданий, ярких огней и высоких пальм – ничего из того, что ожидала увидеть Ли в Сан-Франциско; редкие зеленые островки сиротливо выглядывали из сухой земли, блекло светили звезды, звенела громко тишина. Где-то далеко стоял Том, вальяжно засунув руки в карманы джинс. Ли сразу узнала его, всегда узнавала. Королевская осанка, задумчивый взгляд куда-то вдаль, охватывающий все закоулки Вселенной, закатанные рукава рубашки, руки в карманах. Этого мужчину она не могла спутать с кем-то другим.       Роза, закутавшись в плед, покинула машину и мягкой поступью направилась к Тому. Он ничего не сказал ей, не посмотрел в ее сторону, он только привлек ее к себе и обнял, не отрываясь от созерцания вида. Они сиротливо стояли на краешке земли, а внизу жил огромный город. Миллионы людей бродили по улицам, шумно играла музыка, иллюминация слепила глаза. Все это было так красиво, но так бездушно.       Все также молча Линда взяла Тома за руку и подвела к машине. Она забралась на заднее сиденье, ленивым жестом пригласила друга к себе и запрокинула голову; Том тут же повторил ее движенье. Глазам друзей предстал темно-синий бархат неба, украшенный серебряной россыпью звезд. Этот совершенный вид всегда умиротворял беспокойную душу девушки, а романтичную душу Тома приводил в восторг. Хиддлстон частенько мечтал, что именно под открытым ночным небом сделает своей избраннице предложение руки и сердца; иногда ему казалось, что созерцание звезд способно приблизить этот счастливый момент. Крейн была менее прозаична. Ее взгляд искал души умерших родственников, проживающих среди небесных тел. Большинство людей думает, что души умерших живут среди облаков, но Роза мыслила «выше». Она не могла сказать, откуда у нее взялось такое странное представление, но почему-то была в нем уверена. Она не знала, а я предполагал. Возможно, в день смерти родителей малышка Рози услышала и запомнила слова Смерти. Кто знает… - Я видела, как умерли мои родители, - произнесла она, продолжая смотреть на небеса. – Это было так по-настоящему.       Том промолчал. Он знал, что Линда не любит обсуждать семью и свое прошлое. Он знал лишь то, что родители девушки давно умерли, так же как бабушки и дедушки. Ничего другого подруга не говорила, а Том и не спрашивал, понимая то, как болезненна для нее эта тема. Ничего не спросил он и сейчас: все, что Ли считала нужным, она сказала, а большего ждать не придется. Мужчина мог лишь обнять ее, что он с радостью и сделал. - Прости меня, Том.       Девушка извинялась не только за сегодняшний инцидент, но и за свой характер и свою ложь. По странному стечению обстоятельств Том был единственным человеком, который заслуживал правды, но именно ему Ли лгала больше прочих. Такова была философия мисс Крейн – «лги во спасение своего ближнего». Для обычного человека такой девиз просто немыслим, но Роза никогда не была обычным человеком. - Прощу, - полным серьезности голосом произнес он, - но у меня есть одно условие. - Какое? – девушка подалась к нему - Я буду твоим постоянным шофером, мисс Крейн!       Хиддлстон заливисто рассмеялся, а за ним и Ли. Кто-то на его месте сказал бы очередную шутку о женской манере вождения, кто-то нагрубил бы, но только не Том. Он всегда умело смягчал безобидной шуткой любую, казалось бы, катастрофическую ситуацию. - Идет, - кивнула она, - но я выбираю музыку! - Ох! – сдавленно протянул мужчина. – Только не гранж! - Как скажешь, будем слушать баллады Селин Дион. - Согласен. По рукам? – он протянул ей руку. - По рукам! – девушка крепко сжала его ладонь.       Теперь Линда была твердо уверена в том, что Бог не даст ей сгинуть так же бесславно, как и ее родители. (*)70 миль в час=120 км в час