Зануда

Валя шла до дома в некой растерянности, не могла собраться с мыслями, ее слегка потряхивало: то ли от температуры, то ли от невероятно смелого и нелогичного поступка в кабинете директора. Дома… То есть, в доме Сафроновых она встретилась со старшей сестрой Димы. — О, п-привет, — смущенно улыбнулась она. — Я Ника. А ты Валя, да? Ника открыла ей дверь, и Валя стояла на пороге, слегка витая в облаках. Она понимала, что ей нужно почувствовать неловкость и стыд, но все еще пребывала в каком-то полусонном состоянии. — Эм, проходи, — мило улыбалась Ника. Ирина на кухне разрезала торт в честь приезда дочери, Дима помогал. Валя сняла верхнюю одежду, и ее требовательно пригласили за стол тоже. Отказывать было неудобно, как бы ей этого ни хотелось. Ника выглядела очень красиво, ухоженно, словно с обложек журнала. Впрочем, она вроде бы была моделью, поэтому неудивительно. Шелковистые черные волосы были собраны в длинный хвост, профессиональный, неброский макияж украшал черты ее нежного лица. Валя присматривалась и замечала, что с Димой они, в целом, очень похожи, разве что Ника намного женственней. Валя присматривалась, и… ей казалось, что ее сестренка Оля очень походит на Димину сестру. Они обе очень милые и красивые. Вале вновь стало грустно. Такими и должны быть девушки, в которых влюбляются. А в неухоженных Зануд никогда… — Какие планы на сегодня, Ник? — спросила Ирина. — Может, по магазинам? — А… давай, мам, завтра? Сегодня у меня встреча кое с кем. — С кем? — С… одноклассником, — Ника замялась и заметно смутилась. — А-а, — с улыбкой протянула Ира. — С тем высоким гитаристом? Ника чуть кивнула, вся покраснев, и продолжила трапезу. Дима улыбнулся, глядя на сестру. А Валя, все еще пребывая в полубреде, подумала, что у него чудесная улыбка. Когда до нее дошел смысл собственных мыслей, она встряхнула головой и вновь ощутила тягучую грусть. Нет, находиться с ним в одной квартире было слишком тяжело. Теперь еще и с его сестрой! Когда Ника после долгой дороги и теплого семейного обеда решила немного поспать, Валя… очень сильно захотела увидеть папу. Позвонив ему, она попросилась в гости к тете Марине. Папа сегодня никуда не собирался, так что Валя поспешила скорее к нему. Квартира тети Марины была маленькой и тесной, там было грязно, особенно на кухне: гора немытой посуды, открытые банки, коробочки, на столе пустые, грязные пиалы, скатерть вся в крошках. Валя мельком оглядела этот бардак, списала его на нехватку времени для уборки и переключила все внимание на папу. Он так сильно похудел, был какой-то замученный, разбитый, волосы взъерошены, но улыбался как всегда ярко и счастливо, отчего у Вали потеплело на душе. Она подошла к нему и сама обняла, что бывало крайне редко. Самый близкий, самый родной человек, который любит ее такой, какая она есть. — Чего-то случилось, Валюша? — испуганно спросил папа, поглаживая дочь по голове. Она замотала головой, чувствуя небывалый прилив нежности к отцу. Они посидели, выпили чаю, папа рассказал про свою работу — устроился временно грузчиком. Уже неплохо поднакопил! Еще немного — и они смогут переехать в свою собственную квартирку. Валя очень радовалась папиным успехам, поделилась и своими заработками: за выполнение домашних заданий и тому подобное. Тетя Марина занималась стиркой, ее маленькие дети носились по квартире, придумывая какие-то странные штуки. Обматывали все вокруг веревкой, строили непонятные конурки, что-то делили, что-то выдумывали. Во многом именно из-за их игр в доме царил такой бардак. Одна тетя с ними справиться не могла. А дальше случилось нечто неожиданное… Раздался звонок в дверь, уставшая тетя Марина со стоном попросила открыть Валю. Та без колебаний направилась к двери и открыла ее. Там стояла… мама. — Здравствуй еще раз, — улыбнулась она мягко. — Можно? — Кто пришел? — крикнула тетя Марина из ванной. Валя растерялась, но дала пройти гостье. — Это… — неловко сказала она, понимая, что вряд ли тетя ее услышит, — м-мама… Папа, проходивший мимо (очевидно, он шел к двери, дабы удостовериться, что это не какой-нибудь вор), застыл истуканом, увидев свою бывшую жену. — Гоша? Здравствуй! — ее улыбка исказилась из-за грустно нахмуренных бровей. — Лена?.. — Вот так здрассте! Лет так сто, а то и все двести не виделись, Ленка! — появилась тучная тетя Марина. — Приперлись вы обе, конечно, вовремя, мне и угощать-то вас нечем! — Не нужно, я очень извиняюсь за внезапный визит, просто не знала, как предупредить, да я и… — быстро начала оправдываться Елена, но вдруг осеклась. — …А что значит, приперлись «обе»? Только тетя Марина успела выпучить глаза от удивления, как Валя прервала ее, дабы не случилось непоправимое. — Тетя Марина, давайте я вам помогу со стиркой! Тут как раз пробежали резвящиеся дети, завязав большие папины кофты на манер плащей и громко галдя. Воспользовавшись недоумением, Валя шустро схватила тетю за рукав и поволокла в ванную. — Кхм, — после небольшой паузы, когда в прихожей остались лишь бывшие муж с женой, Гоша неловко кашлянул. — Ну, чего на пороге стоять, проходи! — Не нужно, — поджав губы, ответила Лена, пристально глядя на него. В этом взгляде были осколки прошлой, юной любви, а также противоречащее ей осуждение. — Я просто хотела удостовериться, что все с вами хорошо. Папа виновато опустил голову, почесав затылок. — Что ж, вижу, что это совсем не так… — Лен, просто… Она вздохнула с горечью и усталостью, словно все то время после расставания переживала об этом и сейчас убедилась, что волнения были не напрасны. — Я правильно поняла, что Валя живет не здесь? — жесткость в ее голосе и печально-строгий взгляд сокрушили папу. Он промолчал, чувствуя себя самым жалким человеком на свете. — Где же тогда? — У… Иры… Помнишь? Наша одноклассница… — Что?! Ты отправил дочь жить в незнакомом доме? Одну? — Она нервно вздохнула и закрыла лицо руками. — Ну почему ты такой человек? Я очень скучала по тебе, но… Ты неисправим! Сколько уже прошло времени? Сам-то понимаешь, насколько ты безответственный? Он молчал. — Боже, я чувствую себя учительницей, отчитывающей ученика за плохое поведение! — Извини… — Да передо мной-то что извиняться?! — в ее голосе не было злости, только одна большая печаль. Она все еще любила его, но не могла положиться, не могла ничего доверить такому человеку, несоответствующему ее высоким стандартам. Он понимал это, и в ту секунду проклинал себя за свою непутевость. А потом она сказала то, что добило его окончательно. — Не нужно было оставлять тебе даже одного ребенка. Как ты ее воспитал? Ты видишь? — Валя… хорошая девочка… — попытался защитить ее (не себя) он. Вновь повисло молчание. Лена снова громко вздохнула, закрыла рот руками, раздумывая. Затем взялась за локти, словно подсознательно от чего-то защищалась. — Я заберу ее. — Нет! — резко, хоть и тихо сказал Гоша. За весь разговор это была самая решительная интонация с его стороны. — Не отнимай ее у меня. — Она просто будет жить со мной, вы сможете видеться. Конечно, есть основания лишить тебя родительских прав, но это, в первую очередь, для нее будет большим ударом и стрессом… Вы будете видеться, — повторила она после небольшой паузы, глядя на исхудавшего, уставшего мужа. Ему вновь нечего было отвечать. Лена прошла мимо, постучалась в ванную комнату и, увидев Валю, постаралась как можно мягче улыбнуться. — Валя, не хочешь со мной пообедать где-нибудь? Заехав в кафе, Лена заказала еды на двоих и не стала ходить вокруг да около, сразу предложив пожить у нее. Валя была удивлена и несколько секунд осмысливала предложение. У нее было странное чувство, что, соглашаясь на это, она предает папу, но… жить с Димой она не могла, и отказываться от такой возможности было бы глупо. Возможно, с Олей ей тоже было бы нелегко видеться — каждый день смотреть на нее и быть искаженным отражением, но все же… Стеснять чужих людей уже так долго — неприлично! И, конечно же, жить с человеком, которого безответно любишь, который жалеет тебя и видит лишь отражение своей настоящей любви, — слишком тяжело для Вали. После шикарного, даже изысканного обеда они поехали к Сафроновым. Валя думала о том, что мама действительно многого добилась: хорошо одета и многое может себе позволить, у нее имеется дорогая машина, обустроенная квартира в хорошем районе. Это вызывает уважение. Но вдруг Валя поймала себя на мысли, что не знает точно, хотела бы сама быть такой. Раньше — определенно, да, несомненно, именно такой она представляла себя в будущем. Но сейчас, кажется, что-то изменилось. В какую-то секунду ни с того ни с сего промелькнула мысль — яркая, отчетливая и непреклонная — Валя поняла, что очень-очень любит папу, такого неорганизованного и безответственного. И может он действительно не может ничего сделать нормально, он очень старается и… по-настоящему умеет любить и чувствовать. Валя осторожно перевела взгляд с проносящихся по встречной дороге машин на свою мать. Красивое лицо, однако, тронутое жесткими морщинами, когда-то бывшие яркими зеленые глаза теперь стали тусклыми, холодными. «Мои родители, — думала Валя, — какие же они разные». И ей было немножко страшно переезжать в новую квартиру. Дверь им открыл Дима. Он очень удивился, но попытался скрыть свое недоумение за вежливой улыбкой. — Здравствуйте. — Добрый день, — сказала Елена и улыбнулась. — Похож на мать. Тут как раз появилась Ирина. — О-о! Кого я вижу? Вот так неожиданность! — улыбнулась она, подходя ближе. — Рада видеть тебя, Ира. Замечательно выглядишь. — Взаимно, Лена. Ам, ты проходи! У нас там тортик! Елена стала отказываться, но Валя ее перебила: — Поговорите. Я пока соберу вещи. — Соберешь вещи? — тут же спросил Дима. Ира тоже удивилась, но с вопросом ее опередили. Сафроновы ждали ответа. Валя чувствовала на себе сосредоточенный взгляд Димы и ужасно боялась посмотреть в его сторону, хотя хотела безумно. — Я больше не буду вас стеснять. Теперь буду жить с м… мам-мой. — Ей стало так стыдно за то, что прямо при матери запнулась на этом слове, что ее голос так задрожал. Ира опустила плечи, повисло недолгое молчание. Боковым зрением Валя видела, что Дима не шелохнулся. Как изменилось выражение его лица? Нет, она не будет смотреть в его сторону! — Ты нас не стесняла, Валечка, — с улыбкой сказала Ира. — Жаль, что ты уезжаешь. Забегай в гости. Все так же не глядя на Диму, Валя пошла в свою… то есть, в Никину комнату, чувствуя, что Дима продолжает не спускать с нее глаз, словно ждет, что она все-таки посмотрит на него, хотя бы на секунду. — Нам нужно устроить встречу одноклассников по такому поводу! — в противовес Валиным ощущениям слышался веселый голос Иры. — Андрей обрадуется! — Андрей? Агеев что ли? Он тоже здесь? — Да, его дочка младшая — одноклассница моей Ники… Дальше Валя уже не слышала, зайдя в комнату и закрыв за собой дверь. Ника, лежа в кровати, разговаривала по телефону. — …Лер, давай завтра? Сегодня не выйдет. — Заметив, что кто-то вошел, она присела на кровати. — Да, я тоже соскучилась, но… пожалуйста. Да-да, хорошо, пока. — Она положила трубку и улыбнулась. — Привет! Валя кивнула, тихо извинилась, чувствуя неудобство, и начала складывать свои вещи в сумку. Царило неловкое молчание — они были совершенно чужими людьми. — Ты уезжаешь? — все же осторожно поинтересовалась Ника. Валя кивнула и, собрав все вещи, вышла. Секунды, пока она одевалась, тянулись невыносимо долго. Сафроновы все втроем вышли проводить их. Ира говорила теплые слова, ее дети молчали. Валя смотрела в пол, чуть отвернувшись от них. На глаза стали проступать слезы. Переступая порог, она словно обрывала все то хрупкое, малое, драгоценное, что дал ей этот уютный, гостеприимный дом. Что дал ей Дима. Теперь они будут видеться совсем редко, станут отдаляться все больше и больше. Ей вдруг подумалось — почему же она отказывается от всего этого? Может, стоит просто любить человека и радоваться каждому его взгляду?.. Ерунда. Все равно никакой радости эти жалобные взгляды не приносят. Валя перешагнула порог, надеясь, что, отдалившись от Димы, сможет пережить эту тягучую боль. И все же перед тем, как дверь закрылась, ее голова непроизвольно обернулась, а взгляд ухватился за Диму. Их глаза встретились на короткую секундочу, и дверь закрылась. Дима увидел, что ее глаза покраснели, а слезы едва заметно скопились на глазах. Он закрыл дверь и какое-то время держал ручку, не шевелясь, раздумывая, пытаясь понять свои ощущения. И вдруг так же неосознанно рванул за Валей. Он бежал по ступенькам, даже не зная зачем, что он скажет, что он ХОЧЕТ сказать и почему бежит. Догнал их, окрикнул. Валя обернулась. Ее маме кто-то позвонил, и она, кивнув дочери, мол, подойдешь попозже, пошла дальше. Дима смотрел на нее, в ее мокроватые глаза. Было тяжело видеть их, но одновременно хотелось… Со странной жадностью он наблюдал за ее слезами. — Ты что-то хотел? — она опустила взгляд, потом совсем опустила голову — челка закрыла половину лица. Что он хотел? Да не знал он этого. — Я… — Надо было что-то придумать, что-то сказать. — У тебя ведь нет моего номера?.. Запиши и… звони, пиши, если что… Валя нерешительно подняла взгляд — шутка что ли? — и достала свой телефон. — Д-диктуй. Дима еще долго пытался понять свое поведение и свои чувства, но так и не смог.