Искусство игры

Перед глазами, задорно смеясь, точно рыжая молния, пронеслась девчонка, едва не сбив Локи с ног. Мужчина пошатнулся, зажмурившись от резкого приступа головокружения, и протянул руку к золоченым перилам, чтобы ухватиться за них, но пальцы прошли сквозь металл, как сквозь воздух, и маг со всего размаху грохнулся на мраморный пол. Затылок пронзила невероятная боль, словно по голове ударили чем-то тяжелым. Неприязненно поморщившись, он сел на колени и закрыл руками уши, в которых внезапно раздался пронзительный звон. Перед глазами появился подол нежно-розового платья, а потом и протянутая рука, маленькая, аккуратненькая, словно кукольная. Недолго думая, Локи принял помощь и с трудом встал с пола, силясь перебороть неестественную слабость. Над ухом раздался заливистый смех, и когда мужчина поднял голову, то едва удержался, чтобы не отпрянуть от удивления. Перед ним было с детства знакомое лицо, усеянное мелкими веснушками, большие блестящие глаза, непослушная копна огненно-рыжих волос. — Сигюн? Что... Где мы? Рыжеволосая асинья ласково улыбнулась и, вновь засмеявшись, мелодично произнесла: — Огонь пожирает все изнутри. Пошел по неверному ты пути. Внизу живота похолодело, и Локи пришлось приложить немало сил, чтобы не измениться в лице. В задворках сознания моментально возникла картина в пещере Хильд и мертвенно-бледное личико Сигюн, обмякшей в его объятиях. Сердце забилось с удвоенной силой, заставив мага сделать глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться. Нет, не может быть. Он до боли сжал кулаки и отступил чуть назад. — Что за... Клянусь, если это чья-либо уловка, то шутнику лучше... — Локи протянул вперед руку, намереваясь коснуться девушки, чтобы подтвердить свою догадку, но та отскочила назад и, весело рассмеявшись, бросилась к лестнице, ведущей вниз. — Куда ты? Стой, стой, треклятое ведьмовское отродье! Забыв про слабость, он последовал за ней, стараясь не потерять развивающиеся на ветру яркие волны волос из виду. Сигюн, а точнее та, кто прикидывалась ею, выбежала в сад и, заключив в объятия тонкий ствол яблони, замерла на месте. Локи, слегка запыхавшись, остановился подле нее и тоже схватился за дерево, почувствовав возобновившуюся томящую усталость. — Сено горит и обращается в пепел — чужим, высоким голосом пропела Сигюн, проведя пальчиком по яблоне. — Ветки горят и превращаются в пепел. Трава выгорает, становясь желтой. Бумага попадает в огонь и теряет белизну, — когда девушка вновь посмотрела на мага, ее лицо приняло иные очертания. Исчезли веснушки, скулы стали острее, а глаза сверкали пронзительным зеленым цветом. — Ненависть и обида — это огонь, Локи, — ветер растрепал кудрявые рыжие волосы, которые враз приобрели более насыщенный оттенок, — неужели ты думал так долго в нем пробыть и не сгореть? — Что тебе нужно, ведьма? — силясь перекричать взявшийся из ниоткуда ветер, произнес ас. — То, что от тебя осталось, мой мальчик, — обманчиво нежным, знакомым, материнским голосом протянуло существо, расправляя складки платья, ставшего ослепительно-белым. — Пепел. И очередной порыв ветра, будто раскаленный пар, обдал по лицу. Мужчина пошатнулся и зажмурился, ощущая, как горячий воздух сушит глотку и легкие. Как по указу, рядом стоящие деверья охватило пламя, яркое, стремительное. Красные языки хлестали по рукам, не оставляя ожогов, но принося ужасное жжение. — А что ты можешь? — низкое шипение раздалось прямо за спиной. — Только гореть. Локи обернулся, но никого не было — лишь огненное кольцо, образовавшееся вокруг него. Не в силах более стоять на ногах, он сделал неловкий шаг в сторону и упал на охваченную огнем землю. Пламя в тот же миг перекинулось на мага, с удовольствием поглощая новую жертву. Мысли путались, в голову не приходило ни одно из защитных заклинаний, а в ушах стояли чьи-то крики и стоны, прерываемые монотонным звоном. — Я подарю тебе сладкую пытку, — цепкие пальцы грубо схватили за подбородок и рывком заставили посмотреть в сторону. Локи открыл глаза и встретился взглядом с Таносом, сидящим на корточках возле него. — Ты так жаждал увидеть гибель тех, кто столько лет позволял тебе носить имя рода… Что ж, асгардец, я сделаю тебе подарок. Смерть раз за разом будет возвращаться к ним. А ты смотри и знай, что ничего не в силах сделать, не можешь их спасти, — предводитель читаури хрипло рассмеялся, и острая боль пронзила горло Локи. — Вскоре ты не отличишь, где иллюзия, а где жизнь. Боль стремительно расползалась по телу, заставив скорчиться на земле и обхватить себя руками. Дышать было невозможно, в глазах плясали яркие искры, изредка разгоняемые белыми вспышками. Прижав ладонь к ране на горле, мужчина попытался встать, но ноги не слушались его. — Тебе никуда не убежать от самого себя, Локи. Он резко вскинул голову, устремив взгляд на стоящую перед ним Фригг. Царица была облачена в то самое платье, что было на ней в темнице в их последнюю встречу. Маг так и не смог ничего сказать, рот наполнился кровью, от соленого вкуса которой его едва не вывернуло наизнанку. А в следующее мгновение непонятно откуда взявшийся меч проткнул асинью, и та безвольно упала вниз. Вся земля в поле зрения была залита кровью царицы, его собственной, а может, чьей-то еще, — перед глазами стояло лицо матери. Ее губы шевелились, но слова никак не удавалось разобрать. Запахи гари и крови душили аса, невнятные голоса грозились разорвать голову на части. — Это только сон, только сон, — захлебываясь в крови, шептал мужчина, поднимаясь на ноги. — Локи! — едва слышный среди дикого треска огня знакомый голос. — Локи, ты меня слышишь? — безумно хотелось идти за говорившим, этот зов казался долгожданным спасением. — Хель тебя дери, открой глаза! Цепляясь за раскаленные ветки деревьев, почти не чувствуя жгучей боли, он упрямо шел вперед на голос, утирая потемневшим рукавом льющуюся изо рта кровь. — Оставь его, — второй, не менее знакомый голос. — Все будет хорошо, сказал же. — Когда он придет в себя? Голоса становились тише и неразборчивее. Спотыкаясь, царапая лицо и руки о колючие обгорелые ветви, Локи спешил вперед, боясь потерять спасительный голос. А тот затихал и удалялся, и не было сил крикнуть в ответ. Мужчина вздрогнул и резко принял сидячее положение. Яркий свет ударил в глаза, и Локи поморщился, прикрыв лицо рукой. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание оставалось учащенным, но боль не ощущалась. Лишь неприятная слабость и сонливость. Проведя языком по пересохшим губам, он на всякий случай коснулся шеи, желая убедиться, что все это действительно было сном. Вздох облегчения непроизвольно сорвался с уст, и маг вновь откинулся на мягкие подушки, положив вспотевшую ладонь на горячий лоб. Видимо, бредил, не иначе. Жутко хотелось пить; с трудом привстав на кровати, Локи потянулся к комоду, на котором — как и всегда — стоял стеклянный графин с водой. Не без удовольствия сжав в руке прохладную гладь бокала, он утолил жажду. Из распахнутых настежь дверей, ведших на террасу, на мраморный пол струился солнечный свет, доносился легкий ветерок и негромкий щебет садовых птиц. Откинув покрывало, мужчина осторожно спустил ноги вниз и медленно прошелся к своему столу, на котором отчего-то не было ни книг, ни исписанных мелким почерком листов. Локи замер, пораженно уставившись перед собой. Это его покои, определенно. Но что он тут делает? Перед глазами замелькали воспоминания произошедшего с ним накануне. Ничего не понимая, мужчина тряхнул головой и еще раз огляделся вокруг. Неужели он так и не проснулся? Но с какой стати ему просыпаться, если неудавшейся царь должен был быть уже, как минимум, на полпути в царство Хель? Изо всех сил стараясь сохранить остатки самообладания, Локи подошел к столу и, схватив с него искусно сделанный нож для бумаги, посильнее надавив, провел лезвием по раскрытой ладони. Сжав руку, на которой выступила кровь, он недоумевающе перевел взгляд на расстеленную кровать. Так не бывает. Нельзя, направляясь в Хельхейм, ненароком попасть в Асгард. Мужчина сделал несколько шагов по помещению и остановился, поместив здоровую руку на затылок. Странно, боли не было, как и раны в животе. Выругавшись, Локи резко развернулся и приблизился к расшитой золотыми нитями тахте, на которой кто-то заботливый предусмотрительно оставил чистую одежду. Накрахмаленная белоснежная рубаха пахла пыльцой и яблоками, совсем как во времена его юности, когда Фригг наказывала прачкам развешивать сушиться одежду своих сыновей в саду, чтобы та могла впитать в себя чудесные ароматы. Так и не застегнув камзол, маг вышел из покоев и направился по светлому коридору с высокими золотыми сводами, надеясь найти хоть кого-нибудь. — Эй, погоди, — окликнул он первую встретившуюся молодую девушку. — Ты знаешь, кто я? Темноволосая служанка удивленно моргнула, а потом склонила голову в учтивом поклоне. — Конечно, мой принц. Принц? Локи сделал шаг назад, не сводя взгляда с юной особы. Возможно, девушка совсем недавно попала во дворец и еще не знает о переменах, или же... — Вам что-нибудь угодно, Ваше Высочество? — вкрадчиво поинтересовалась она, вырвав мужчину из раздумий. — Да, я... Скажи, где я могу найти брата? — Еще недавно он направлялся в тронный зал. Но я могу ошибаться, — служанка смущенно умолкла, вперив взор в пол. — Ваше Высочество, — Локи обернулся к стражнику, неизвестно откуда возникшему за его спиной, — позвольте препроводить вас в тронный зал. Царь ожидает вас. В голове возникло слишком много версий случившегося, одна живописнее другой, и каждая догадка казалась ему чем-то невообразимым и ужасным. Мужчина молча последовал за стражем, ощущая, как от растерянности и негодования зарождается чувство беспокойства и страха. Возможно, это все — лишь хорошо спланированный, до мелочей продуманный спектакль Таноса, приправленный чужой волшбой. Или своеобразная шутка госпожи Хель, которая решила припомнить давнему знакомому все внеплановые смерти по его милости. А может быть, ничего не было? Только долгий реалистичный сон, в котором Локи привиделись последние годы его жизни. Но сон мог и продолжаться, и это все — являться частью действа. Локи зажмурился, почувствовав пронзительную головную боль. Это происходит не с ним, ничего этого не было, и нет. Тогда почему произошедшее казалось таким реальным? Стражник потянул на себя огромную дверь, которая поддалась с протяжным скрипом, и остановился подле нее, жестом приглашая мага войти. — Прекрасное представление, Танос, — небрежно хлопая в ладоши, с ленцой протянул он, входя в зал и щурясь от яркого золотого света, льющегося из многочисленных проемов между колоннами. — Я готов отдать тебе и твоим чешуйчатым друзьям должное — удивил. — Рад, что ты смог оценить это, Локи. Мужчина вздернул голову, устремив пораженный взгляд на возвышавшийся перед ним трон. И даже если он попытался бы скрыть изумление, отразившееся на лице, это не принесло бы должного результата. — А этого ты не ожидал, ведь так? — Один, держа в одной руке Гунгнир, а второй опираясь о трон, встал и принялся медленно спускаться по позолоченным ступенькам. — Как хорошо, что спустя столько лет я еще могу тебя удивлять. Седовласый ас неспешно добрался до конца лестницы и подошел к магу, остановившись неподалеку от него. Окинув сына внимательным взглядом, задержался на его недоумевающем лице и тихо усмехнулся. — Как это возможно? — ничего не выражающим голосом поинтересовался он. — Все тебе расскажи, Локи, да покажи, — царь покачал головой и повернулся к гостю спиной. — Не всему есть объяснения. И не всегда их нужно знать, мой мальчик. Попробовал бы хоть раз на слово поверить, глядишь, жизнь проще бы стала. — Я задал вопрос. — Ты здесь, чтобы я отвечал на твои вопросы? Нет, Локи, тебе придется их попридержать, пока не ответишь на мои. Один тяжело вздохнул и направился в другую часть помещения, потом приостановился и жестом показал сыну следовать за ним. Всеотец расположился за низеньким столом, на котором стояла шахматная доска с фигурами, и выжидающе посмотрел на аса, оперевшись рукой о колено. Локи молча занял стул по другую сторону. — Сыграешь со мной партию? Как тогда, в детстве. — Я здесь, чтобы играть в шахматы? — пренебрежительно скривив губы, процедил он, буквально выплюнув последнее слово. — Нет, — царь улыбнулся, осторожно коснувшись ферзя. — Ты здесь, чтобы научиться играть. — Я умею. — Если бы умел, то не сидел бы сейчас здесь, — усмехнулся Один, проведя рукой по седой бороде. — Что ж, ты был царем, правил Асгардом, имел власть. Как ты и жаждал, верно? Но скажи мне, мой мальчик, как так вышло, что ты всего лишился? — с плохо скрытой насмешкой, плещущейся в единственном уцелевшем глазе, спросил Всеотец. — А я скажу тебе, Локи. Ты мог бы стать хорошим правителем, был потенциал. Но твоя дурь и желание что-то кому-то доказать привели тебя к тому, что ты имеешь сейчас. Как можно быть таким умным глупцом, скажи мне, сын? — Мы, кажется, в прошлый раз разобрались, что я тебе никакой не сын. — Мало я тебя порол, Локи, — покачал головой, прикрыв глаз. — Преступник, предавший собственного брата и связавшийся с опаснейшими существами ради уничтожения неповинных мидгардцев. Цареубийца, расчетливо продумавший свои действия. Глупый мальчишка, возомнивший себя обделенным и самым обиженным во всей Вселенной. Но мой сын. Локи стиснул зубы, внимательно наблюдая за сидящим напротив мужчиной и не до конца веря происходящему. Как такое возможно? Будто не отправлял он не-отца коротать вечность в бездне, словно не был повинен в разрушении Асгарда треклятыми читаури. Один сидел и спокойно разговаривал с ним, как в далеком детстве, когда, будучи юнцом, Локи впутывался в различные истории — частенько по вине старшего братца, — а отец вызывал его к себе и учил уму разуму. — Гордишься своим сыном? — едко бросил маг и раздосадовано поморщился, уловив в голосе проскользнувшую горечь. — А ты собой? Эх, Локи, ну почему ты никогда не хочешь слушать, что тебе другие говорят... Все было бы проще, поверь мне. Итак, считай это моим первым вопросом: ты гордишься собой? И от осознания того, что ему нечего было ответить, все внутри неприятно сжалось, а во рту появился знакомый горьковатый привкус обиды, жгучими волнами поднявшейся из груди и осевшей на языке. — Поглумиться решил? — прищурившись, протянул маг, сцепив руки в замок и положив их на колени. — Давай покончим со спектаклем под названием "Возвращение непутевого сына". Избавь меня от своих нравоучений. Но перед тем как ты вновь запрячешь меня в темницу, изволь поведать, что же все-таки произошло. — В темницу? — косматые, покрытые серебристой пеленой времени брови удивленно приподнялись вверх, а с уст сорвался хриплый смешок. — Ты там уже был, мой мальчик. Как погляжу, толку никакого. — Тогда казни меня, — Локи безразлично дернул плечами и откинулся на спинку стула, с утомленным видом обведя глазами высокие своды тронного зала. — Смотрю, ты очень жаждешь попасть в кандалы или в царство Хель. Да куда угодно, лишь бы меня не выслушать. Но тебе придется, если, конечно, хочешь узнать, в чем причина всех твоих неудач, — Один обернулся и поставил Гунгнир на пол, прислонив копье к спинке стула, затем снова сел прямо. — Я дал тебе полную свободу действий — правда, ты зашел намного дальше, чем было задумано, но в итоге все обернулось именно так, как я и предполагал. Ты считаешь себя умнее всех, что, разумеется, не может быть правдой. Царь с интересом наблюдал за сыном, чуть склонив голову набок, и, устроив правую руку на подбородке, поглаживал большим пальцем бороду. Локи не раз замечал подобный жест и у громовержца. Истинный сын своего отца, невесело усмехнулся он, барабаня пальцами по коленям. — Во Вселенной всегда найдется кто-нибудь хитрее, быстрее, умнее и тебя, и меня — да любого. Так повелось — ничего не поделаешь. А ты об этом забыл, — Один вновь покачал головой, вздохнув. — Но, тем не менее, ты прошел этот путь, и я хочу спросить. Это то, к чему ты стремился, Локи? Чего так жаждал? Устраивает ли тебя результат? Я не говорю о средствах, которыми ты его добивался, а о потерях. Так много погибших — не только мидгардцы, етуны и асы, но и те, с кем ты рос, — павший Асгард, разграбленный и почти сожженный дотла, читаури, завладевшие Бифрестом. Ты добровольно лишился всех, кто тебя любил, мой мальчик, чтобы прийти к... этому? Признаться, я ожидал немного большего благоразумия. А теперь давай представим, что было бы, если все произошедшее случилось бы взаправду. Впрочем, ты так и думал до сегодняшнего дня. Что ж, каково это, ходить по осколкам собственной жизни, которую сам и разбил? Локи покрепче стиснул зубы, комкая в руке край камзола, и отвел взгляд в сторону. Раздалось пронзительное карканье, в другом конце зала появилось темное пятно, которое стремительно приближалось и очертаниями напоминало птицу. Верный Хугин сделал пару кругов над ними, а потом устроился на вытянутой руке царя. — Весьма... — маг на мгновение задумался, подбирая наиболее удачное слово, — бодряще. Я так понимаю, Асгард цел и невредим, Танос со своими чешуйчатыми друзьями здесь не появлялся, и все это было разыграно для меня. Столько хлопот — я польщен. — И снова неверно понимаешь, — хмыкнул Один, погладив ворона по черной спине. — Не прознай я, что ты там замышлешь, все именно так и обернулось бы. Печальный вышел бы конец, не находишь? Благо у Вар мозгов было побольше, чем у тебя. Славная она была, жаль, не удалось ее спасти, — царь тихо вздохнул, опустив голову. — Поздновато она рассказала мне, аккурат перед нападением темных эльфов. Не успел я хорошенько подготовиться, пришлось Асгард от еще одних твоих друзей защищать. — Всеотец что-то шепнул Хугину и, когда тот взвился ввысь, страдальчески протянул: — Сколько же бед от одного мальчишки. Но никого, кроме самого себя, винить в этом не могу. Не доглядел, не досмотрел, упустил... Да и не стоило всех тех ужасных вещей говорить. Ты уж прости, но ничего не поделаешь. Не изменить ни твоих действий, ни моих. Один постучал костяшками пальцев по столешнице, передвинул пешку вперед и указал рукой на шахматную доску, предлагая сыну сделать ход. Локи вздохнул, но все-таки принял игру. — Если ты знал, то зачем позволил свершиться стольким смертям? — тихо поинтересовался он, сделав ход конем. — Невозможно все предугадать. Как я и говорил, всегда найдется кто-нибудь умнее, или случится нечто, что ты не смог предусмотреть. Не ожидал я, что читаури так быстро наведаются в наш мир, не успел вовремя их остановить. — Значит, — Локи протянул руку к пешке, но не коснулся ее, сжав пальцы в кулак, — они в действительности... Это та часть, которую ты не смог предотвратить? Всеотец устремил на сына тяжелый взгляд и, глубоко вздохнув, кивнул. Горло сдавила невидимая ледяная рука, сидеть на одном месте больше не представлялось возможным, и маг передернул плечами, с трудом заставив себя не вскочить на ноги. — Я знал, какие книги ты изучаешь, что за заклинания будут тебе подвластны. Именно это позволило Асгарду уцелеть. — И где сейчас мои чешуйчатые друзья? — Рассеяны по многим мирам, — усмехнулся царь. — А Танос больше до тебя не доберется. Он уже ни до кого не сможет добраться. — Так читаури никогда не обладали магией, — задумчиво протянул Локи, блуждая взглядом по шахматной доске. — Это все был ты. И псевдо-сражение на пустоши эльфов, и неожиданное перемещение в Мидгард, потеря волшбы, ложные воспоминания смертных. Значит, Джейн Фостер не была в сговоре с Таносом, да и... Но как тебе удался этот трюк с памятью? — А это самое интересное. Один улыбнулся и чуть отодвинулся от стола. Пошарив рукой в своем одеянии, царь достал оттуда предмет и протянул мужчине: золотая плоская ракушка. Локи взял ее и, повертев вещицу в руках, откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, усмехнулся. Конечно. Та самая ракушка, что была на пустоши у смертной. Как он мог не признать в ней шкатулку матери? — И заклинанию хватило сил изменить целых несколько лет в Мидгарде? Это же невозможно. — Локи, Локи, как ты не заметил? Никто ничего не изменял — изначально все знали. Воспоминания были изъяты только у смертной, что дала тебе кров. И они к ней благополучно вернулись, о чем Вили позаботился. Огромных усилий стоило ему сохранить невозмутимый вид. В голове моментально всплыли обрывки месяцев, проведенных в Мидгарде. И сразу встали на место многие кусочки мозаики. Вот почему Тор не спешил проломить череп земному дружку Джейн Фостер. Да и тот факт, что предусмотрительная и благоразумная ученая довольно-таки легко сдалась и закрыла глаза на то, что ее подруга пустила к себе незнакомцев, а позже сама забрала к себе одного из них, больше не казался странным. Руки непроизвольно сжались в кулаки от того, что все это время он находился в центре наиглупейшего спектакля, который так и не смог распознать. — Сколько хлопот, сколько суеты, — с деланной ленцой в голосе протянул Локи, криво улыбнувшись, — повторюсь, я польщен. Стоит отметить, и могучий Тор, и его благоверная неплохо справились. Я даже поверил, — он развел руками. — А что, вторая смертная не внушала тебе доверия? Или ты усомнился в ее таланте притворяться и врать? — Не мог же я позволить всей затее провалиться. Она проводила в твоем обществе больше времени, чем кто-либо другой. — Что ж, надеюсь, вы все получили огромное наслаждение, наблюдая за происходящим, — маг пренебрежительно дернул плечами и как бы невзначай бросил взгляд на шахматную доску, недобро усмехнувшись. — А теперь, когда я получил ответы на свои вопросы... — Ты хочешь узнать, зачем все это было? — опередил его Один. — Если тебе, конечно, не составит труда объяснить. Всеотец вздохнул и тяжело поднялся со стула, опираясь на Гунгнир. — Как ты ранее подметил, моему старшему наследнику трон даром не нужен. Да и Асгард тоже. Он, конечно, потом вернется, но что-то мне подсказывает, что править миром ему не особо захочется. Быть царем по принуждению. Разве о таком наследии я помышлял? Толку в правлении будет мало даже от самого славного и умелого царя, если тот не желает этого делать. К счастью, у меня есть второй сын. Но тут тоже не все так просто — отдать трон мальчишке, по уши погрязшему в обидах, — Всеотец усмехнулся и покачал головой. — Нет, Локи, из тебя нужно было всю дурь выбить. Жаль, что это я понял слишком поздно. Глядишь — стольких смертей смогли бы избежать. Теперь нужно заняться делами, — пробормотал Один и окликнул стоявшего по ту сторону дверей стражника. — И... Ты предлагаешь мне трон? — неуверенно произнес маг, последовав за царем. Всеотец повернулся к Локи и устремил на него внимательный взгляд. — Нет, Локи, я предлагаю не просто трон. Я предлагаю дом, семью и все, что у тебя было, прежде чем ты от этого отказался. Теперь ответь на вопрос: готов ли ты принять мое предложение? — Ты хочешь, — мужчина чуть прищурился, не сводя взора с царя, — чтобы все стало, как раньше? — Смотря, что в твоем понимании "как раньше", — задумчиво протянул Один. — Признаться, я не жажду увидеть полыхающий по твоей милости Асгард или ледяных великанов, захватывающих дворец, — Всеотец вновь усмехнулся и, приблизившись, доверительно положил руку Локи на плечо. — У тебя уже было все, к чему ты так стремился. Не хочешь попробовать руководствоваться чем-то, кроме гнева и жажды отмщения? Попробуй не отталкивать протянутую руку хоть раз, мой мальчик. — С этими словами седовласый ас развернулся и пошел к дверям, а прежде, чем покинуть Тронный зал, царь обернулся к замершему на месте сыну: — С возвращением домой, Локи.

***

— Я знаю, что мое мнение никого из здесь присутствующих не интересует, но все же, — Дарси поправила очки и, облокотившись о стол, подалась вперед, вперив недовольный взор в ученую, — это не дело, ясно? Джейн молча закусила губу и перевела виноватый взгляд с подруги на Тора, а потом, не отыскав на лице возлюбленного ни тени одобрения, едва слышно вздохнула и уткнулась в книгу, усердно отгородившись от пытливого взора Льюис копной русых волос. — Да ладно! — девушка пораженно уставилась на Фостер, легонько хлопнув себя по бедрам. — Ты ведь не серьезно? Молодая женщина сжала лежащие на коленях руки в кулачки и снова подняла голову, неуверенно посмотрев на ассистентку. Прочистив горло, Джейн убрала волосы за ухо и хотела было что-то сказать, но громовержец ее опередил: — Мы делаем это не для развлечений и не по своей воле, — с самым серьезным и мрачным видом изрек светловолосый мужчина, встав за спиной ученой. — Бывают вынуждение обстоятельства, и мы, как защитники вашего мира, должны... — Стоп-стоп-стоп, чувак, притормози! Я ни в какие защитники не нанималась. Подумаешь, разок помогла вам всех спасти... Да я ничего такого и не делала: просто штуки, похожие на тостер, расставляла. Я... я даже не знаю, как они называются! — Льюис протестующе замахала руками и принялась мерить шагами комнату. — Ты слегка промазал, друг — со спасением мира тебе к Железному человеку, Капитану Америке и зеленому дядьке идти нужно. — Дарси, пожалуйста, — Джейн резко захлопнула книгу, вскинув голову, — перестань. Не время шутить. Времени вообще у нас ни на что нет. — А я что? А я серьезно! Где они были в прошлый раз? Или я пропустила славный момент, когда Лондон вышел из состава Земли? Чего никто не ломанулся его защищать? По ногам потянул сквозняк, и девушка зябко поежилась. Эти двое предлагали совершенно безумную вещь — в этом Льюис была уверена, — но более-менее разумные доводы, которые она была в состоянии привести, разбивались о непоколебимую решимость Тора, как морские волны о камни. — Я понимаю твои чувства, Дарси, — раздражающим, нарочито-спокойным тоном, каким обычно разговаривают с маленькими детьми или душевнобольными, произнес мужчина, — но и ты пойми нас. — Понять? Что понять? — повысив голос, переспросила девушка, скрестив руки на груди. — Незнакомый одноглазый дядя, якобы самый умный и крутой, говорит, что мне нужно запудрить мозги, а я должна относиться к этому с пониманием? Черта с два вам, а не понимание! — Локи не успокоится просто так. Ты посмотри, что он натворил, сидя в темнице! И если отец верит, что несколько месяцев наедине с самим с собой на свободе дадут ему время разобраться в себе, то я в это тоже верю. — Господи, как вы любите все усложнять, — страдальчески протянула она, опустившись в кресло. — Убейте его и все дела. — Он мой брат. — Насколько я знаю, он тебе такой же брат, как я — сестра. Ладно, не надо меня тут взглядом испепелять, думайте сами, а я в ваши дела лезть не буду. Давайте вы вообще решите эту проблему без меня, как вам? Джейн встала из-за стола, пересекла комнату и, присев перед креслом, в котором сидела Льюис, взяла ее руки в свои. — Пожалуйста, Дарси, мне правда больше не к кому обратиться с этой просьбой. Я должна заниматься другим, иначе не просила бы тебя о такой услуге. — Но я не хочу знакомиться с мистером "Кошмар и беды во всей Вселенной 2012". Мне и без него проблем хватает. После этих слов она замолчала и прикусила губу. По правде говоря, ее жизнь не отличалась ничем особо интересным. Интрижка с Йэном закончилась, не успев начаться, очередное издательство любезно вернуло обратно статью, попытки начать бегать по утрам тоже не увенчались успехом. Другими словами, жить Дарси Льюис было откровенно скучно. А вот престранный и опасный божок с Наполеоновскими замашками мог разнообразить ее существование. Или испортить его окончательно. — Хорошо, но только, если моя память останется при мне. Не пущу никого в свою голову! — Это невозможно, — решительно отказал Тор. — Нельзя допустить даже малейшего промаха. Он не должен ничего заподозрить. — По-вашему, я плохая актриса? Нет, ну это уже перебор. Все попытки девушки восстановить справедливость были изначально обречены на провал. И Льюис стоило это понять еще тогда, когда в ее квартире появились Фостер и Тор, на лице которого застыла та решимость, что присуща наемным убийцам в боевиках и триллерах. Спустя четверть часа Дарси признала поражение и устало выдохнула: — Ладно, делайте, что хотите, но знайте, я этого не одобряю. Так своему Всепапаше и передайте.

***

Вечерний воздух был пропитан опьяняющими ароматами цветов и яблок. Кисло-сладкий запах спелых плодов, казалось, заполонил собой весь сад Идунн, и не было в округе места, где можно от него спрятаться. Локи расположился в небольшой деревянной беседке, обвитой плющом, в дальней части сада, где не было слышно звуков, доносящихся из замка, и куда не добиралась надоедливая суета с дворцовой площади. Стянув с себя тяжелый бархатный камзол, он отложил его в сторону и, откинувшись на лавке, глубоко вдохнул благоухающий ароматами воздух. Где-то над головой пронзительно вскрикнула птица, а потом затянула звонкую песню. Поднялся ветер, и кроны деревьев будто нарочно зашуршали в такт заливистому пению. Одним ловким движением Локи поймал пролетавший мимо яблоневый лист и, зажав его между тонкими пальцами, поднес к лицу. Горьковатый запах ударил в ноздри, когда мужчина скрутил шероховатый листик в трубочку. В лучах ослепительного асгардского светила, покидавшего розовато-пурпурный небосклон, сад Идунн выглядел восхитительно. Пышное увядание все еще благоухающих цветов больше походило на зарождение чего-то нового, нежели на смерть. Слегка опустившиеся бутоны, беспомощно оттопыренные в разные стороны лепестки и поблекшие, склонившиеся под тяжестью цветов стебли, словно заиграли новыми красками, когда их затронул вечерний свет. Растения будто предчувствовали, что их время на исходе, и источали неповторимые ароматы. Локи неспешным взглядом скользил по покрывшимся золотым налетом солнечного света кронам деревьев, наблюдая за переливом трепещущих на ветру листьев, а потом снова глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Перед ним возник образ Дарси, такой внятный и отчетливо-различимый, что ас невольно распахнул глаза, удивленно окинув взглядом заросшую плющом беседку. Совсем близко раздался громкий птичий крик, заставивший мага вздрогнуть, затем сбоку листва пришла в движение, и через мгновение оттуда вылетела маленькая синяя птица. Локи нахмурился и раздосадовано поморщился. Он ясно помнил чересчур бледное лицо, на котором неровным ярким пятном вырисовывались подрагивающие от обиды и решимости губы, потемневшие от слез и печали сероватые глаза. В тот момент она казалась еще меньше, чем была на самом деле. Опустившиеся плечи, чуть наклоненная вперед голова, сжатые от отчаяния пальцы и тонкие руки, скрещенные на груди. Локи готов был поклясться, что каждое движение выдавало внутреннее состояние Дарси, если бы не голос. Спокойный, уверенный голос, которым она говорила все те будоражащие кровь слова. В ее словах слышался плохо скрытый укор, и Локи чувствовал, что Дарси Льюис винит его в разрушении своей жизни. Еще одна жизнь, которую он загубил. Маг горько усмехнулся и спрятал лицо в ладонях. Но не все ли равно? Очередной порыв ветра приятно обдал прохладой по коже, виднеющейся из-под чуть расстегнутой рубахи. В воздухе стояли запахи цветов, яблок, пыльцы, вечерней свежести, и Локи был как никогда счастлив, что больше не ощущался треклятый запах дыма и гари. Мужчина оперся локтями о колени, подался вперед и безвольно опустил вниз голову, вперив взор в землю. Мысли становились неразборчивыми и странными, и принц винил насыщенный аромат яблонь в неожиданно напавшей на него меланхолии. Он чувствовал, как по телу разливается томящая усталость, в голове периодически всплывали воспоминания, связанные с маленькой смертной, но у Локи даже не было сил, чтобы отогнать их. Образ Дарси — то беззаботно смеющейся, то с усталой печалью смотрящей на него, — никак не покидал мага, и чем больше он старался не думать о ней, тем хуже у него это получалось. — Сегодня на редкость дивный и теплый вечер для начала холодной поры. Локи резко вскинул голову и устремил на громовержца рассеянный взор. Светловолосый ас улыбнулся уголками рта и без приглашения устроился рядом с братом. Маг выпрямил спину и, сорвав ярко-розовый цветок плюща, принялся чересчур сосредоточенно рассматривать его, мысленно досадуя на то, что Тор сумел застать врасплох. — Я тебя недооценивал, ты был просто великолепен. Прими мое глубочайшее восхищение твоим актерским талантом, — спустя некоторое время, изрек Локи, теребя пальцами нежные лепестки цветка. — В свою очередь хочу сказать, что восхищен твоим умением становиться расчетливым предателем, когда тебе это удобно. Повисло непродолжительное молчание, а после они оба приглушенно рассмеялась, посмотрев друг на друга. — Ты еще здесь? А как же обожаемая Джейн Фостер, которая, наверное, днями и ночами просиживает у раскрытого окна, не сводя печального взора с небес? — насмешливо протянул Локи, бросив цветок в траву. — Завтра возвращаюсь. Отец попросил задержаться на несколько дней. А ты? — Маг слегка нахмурился и перевел недоумевающий взор на брата. — Уверен, что хочешь остаться? — Ты, верно, шутишь, — усмехнувшись, Локи мотнул головой и отодвинулся в угол беседки. — Я так долго к этому шел, а ты предлагаешь мне все бросить ради... Чего ради? Нескольких лет в обществе смертной? А что мне делать, когда она состарится или умрет? — Я ничего тебе не предлагал, — улыбнулся Тор, чуть прищурив глаза. — А спросил, уверен ли ты в своем решении. — Громовержец помолчал, а затем неспешно продолжил: — Значит, ты все-таки рассматривал другой вариант. Локи негромко хмыкнул и посмотрел в другую сторону. Как просто все казалось там, в Мидгарде, когда он желал только одного: вернуть магию и попасть домой. Дарси Льюис была всего лишь частью мира смертных. Но теперь, вернувшись в Асгард, мужчина думал о том, что ему будет не хватать заботы и любви несносной девчонки. — Ей что-нибудь передать? Маг на мгновение задумался, подбирая слова, а затем покачал головой: — Мою благодарность. Из кустов, причудливо прыгая на тоненьких ножках, появилась маленькая бледно-розовая птичка. Она взволнованно поглядывала по сторонам и копошилась в траве, то и дело расправляя крылья и забавно тряся ими. — Я загляну к тебе завтра перед уходом, — Тор поднялся и вышел из беседки. Обернулся и выжидающе посмотрел на брата. Локи кивнул и, когда бог грома скрылся за поворотом посыпанной желтой щебенкой дорожки, скинул сапоги и лег на скамью, закинув руки за голову и согнув ноги в коленях. Мысли снова вернулись к Дарси, и мужчина устало вздохнул, покачав головой. Ему было жаль, что пришлось отказаться от ее любви. Но он не мог иметь все сразу, нужно было выбрать, и Локи был уверен, что принял верное решение. Сигюн всегда повторяла, что главное — верить в правильность своих действий, а значит, ас поступил так, как и должен был. Маг знал, что вскоре забудет смертную, ведь ему нравилась не сама девушка, а любовь, которой она его окружила. Наверное, он просто привык, и именно поэтому теперь внутри ощущалась некая пустота. Но раз так, то вскоре все непременно пройдет, и, возможно, Локи даже никогда больше не вспомнит о Дарси. Рассматривая затейливые переплетения плюща, сквозь листья которого в некоторых местах проглядывало розоватое от заходящего светила небо, мужчина чувствовал необычайное спокойствие. Возможно, его жизни не всегда суждено быть полной обид и печали. Он совершал ошибки, но, быть может, уже расплатился за них, и теперь настанут более удачные времена. Локи лежал, прикрыв глаза, вдыхал пропитанный ароматами душистых цветов воздух и думал о том, что однажды все непременно наладится. Один неспешно прогуливался по саду, наблюдая за тем, как небо теряет огненные краски заката и становится темно-лилового цвета. Дойдя до конца аллеи, он уже хотел было повернуть обратно, как заметил женщину под цветущей вишней. Улыбнувшись, царь направился в ту сторону и, поравнявшись с ней, приобнял за плечи. — Становится прохладно, — после непродолжительного молчания заметил Один, покрепче прижав асинью к себе. — Тебе следовало одеться теплее или хотя бы взять с собой накидку. — Все хорошо, — русоволосая женщина положила голову на грудь царя и накрыла его руку своей. Всеотец снова улыбнулся и ласково провел рукой по струящимся вдоль спины асиньи волосам. Все действительно будет хорошо, довольно подумал он. Там, куда был устремлен взор царицы, в беседке сидели их сыновья. Потом Тор поднялся и, что-то сказав брату напоследок, направился в другую часть сада, а вскоре скрылся за поворотом. Один почувствовал, как напряглась спина Фригг, будто она собралась высвободиться из его объятий. Мужчина перевел взор на взволнованное лицо супруги, которая безотрывно смотрела на Локи. — Ну иди, иди к нему, — пряча усмешку, сдался царь, легонько сжав ее плечо. Фригг улыбнулась, радуясь, что смогла изменить его решение — Всеотец был уверен, что непутевому сыну еще рано преподносить такой великодушный подарок. Один покачал головой и, укутав царицу в свой плащ, сказал: — Я буду ждать тебя у древнего ясеня. Асинья небрежным движением откинула волосы назад и, кивнув, поспешила спуститься к беседке. Всеотец не выдержал и негромко засмеялся, наблюдая за тем, как его любимая жена проворной, легкой походкой направлялась к сыну. Годы словно повернули вспять — снова счастливый блеск в ее глазах, радостная улыбка озаряет светом черты прекрасного лица. Один улыбнулся и, заложив руки за спину, направился к ясеню. Как хороши вечерние прогулки по саду. Есть свое очарование в отцветающих деревьях и увядающих цветах. Он остановился у назначенного места и посмотрел в небо, на котором начинали загораться крупные звезды. И нет ничего прекраснее прогулок по саду с любимой Фригг. ___________ Michael Gettel — Summer Rain