Искусство игры

Локи с трудом скинул с себя обмякшее тело и, держась за край деревянной бочки с водой, поднялся с земли. Во рту чувствовался солоноватый привкус крови; сильно мутило. Недолго думая, мужчина принялся с жадностью пить далеко не первой свежести воду, зачерпывая ее ладонью. И сколько еще раз смерть пройдет мимо, забирая с собой его противника? Однажды терпение царицы загробного мира подойдет к концу, и она призовет к себе младшего наследника Асгарда. Вынув из живота мертвого врага клинок, ас, пошатываясь и то и дело цепляясь за неровные бревна хижины, побрел вперед. Все вокруг поглотила пугающая тишина, и только вой ветра, дувшего со стороны пустоши, нарушал ее. Казалось, от тухлой воды стало только хуже. Локи на мгновение приостановился, одной рукой держась за крыльцо лачуги, а второй — за живот, опасаясь, как бы его не вывернуло наизнанку. Сделав глубокий вдох, выпрямился и поморщился, проклиная про себя этот день и дражайшего братца, решившего в очередной раз доказать всему Девятимирью свою тупость и упрямство. — Сиф, — Локи опустился перед неподвижно лежащей на земле девой и чуть приподнял ее за плечо, заглянув в лицо, — ты меня слышишь? На ее неестественно-бледном лице не дрогнул ни один мускул. Выругавшись сквозь плотно стиснутые от боли зубы, мужчина с усилием перевернул воительницу на спину. Кожаная подбойка доспехов в районе брюшины асиньи потемнела от крови. — Чтоб тебя! — непонятно к кому обратился бог, поднявшись и вернувшись к бочке. Зачерпнув в ножны от меча немного воды, часть выплеснул в лицо девы, а вторую — влил в чуть приоткрытый рот. — Вот так, — хмыкнул ас, когда Сиф слегка поморщилась и, поперхнувшись водой, закашляла. — Давай, открывай глаза, хватит отдыхать, у нас еще дела, дорогуша. — Локи... — она сделала глубокий вдох и зажмурилась, очевидно, пытаясь справиться с болью. — Да-да, я выслушаю твою благодарность чуть позже. Можешь встать? Валькирия, учащенно дыша, крепко сжала его запястье, сделав попытку пошевелиться, но лишь издала хриплый, приглушенный стон и обессиленно уронила голову на землю. Она зажала свободной рукой ранение и горько усмехнулась, покачав головой. — На это раз... Кажется, все... — Сиф закусила губу и зажмурилась. Локи заметил навернувшиеся слезы, которые, как он догадывался, были вызваны совсем не сентиментальным моментом. — Я... Мне жаль, что это произошло вот так... — она напрасно пыталась сдерживать неровное дыхание, ее лицо предательски кривилось при каждом слове. — ...не на поле боя. — Да успеешь ты еще погибнуть, как подобает воину, успокойся, — раздраженно бросил мужчина, отнимая ее руку от живота, чтобы осмотреть рану. — Не пришло еще твое время, дочь Фрэйра. — Теперь ты решаешь... кому сколько отведено? — слабо улыбнулась Сиф, смотря куда-то в небо. — Я все решаю, забыла? И я говорю, что сегодня не день твоей смерти. — Целебные камни... Мы их не взяли. — Знаю. Скажем и за это спасибо нашему славному наследничку, — наспех перевязал ранение куском своей мантии и аккуратно, стараясь устоять на подгибающихся ногах, приподнял молодую женщину, перекинув ее руку себе через голову, — когда доберемся до дворца. — Нельзя, — воительница сделала шаг, и Локи пришлось распределить большую часть ее веса на себя, — тебе нужно... Тор. Нужно его найти. — Отлично. Я буду искать его, пока ты будешь умирать среди разлагающихся тел этих ублюдков. Великолепный план, — сдерживая ругательства, на выдохе произнес бог, медленно ступая вперед и крепко держа Сиф, притянув ее к себе за талию одной рукой, а второй — фиксируя ее руку на своих плечах. — Нельзя его оставлять. Мы даже не знаем, что с ним. — В том-то и дело: Тор может быть в безопасности, а вот ты — точно нет. Принц замолчал, почувствовав резкую боль в левой ноге. Все вокруг раны пульсировало и нестерпимо жгло, будто по жилам пустили вместо крови раскаленную лаву. Не в силах вдохнуть, Локи остановился и зажмурился, пытаясь перебороть слабость. Ничего, Эйр все исправит. И у него, и у Сиф. Нужно только вернуться в замок. Всего-то. Мужчина усмехнулся, тряхнул головой и осторожно опустил валькирию на землю. Согнувшись над ней, он приложил ладонь к ее ране и, прикрыв глаза, прошептал заклинание. В тот же миг в области брюшины возникло золотистое свечение, а потом все исчезло. — Это сохраняющее заклинание, — пояснил маг, встретившись с недоумевающим взглядом девы. — В течение пары часов оно будет сохранять тебя в таком состоянии. Что ж, теперь давай поспеем вовремя домой, и все будет замечательно. — А как же Тор? Локи, прихрамывая, направился в сторону того места, где они привязали лошадей. Подведя одну из них к лежащей на земле воительнице, ас скинул седло и помог Сиф забираться на животное, посадив ее перед собой. Было крайне неразумно с его стороны отправиться на поиски братца, не взяв с собой ничего, что могло бы помочь при ранениях. Да и вообще выезжать лишь в сопровождении леди Сиф тоже не являлось хорошо продуманным решением. Но времени на обдумывание действий принцу не предоставили. Воительница ворвалась в залу, ища Фандрала или Огуна, но, увидев, что в помещении находился только Локи, сообщила ему, что громовержец самовольно, нарушив приказ Всеотца, направился разбираться с беженцами из Ванахейма, напавшими на одну из деревень Асгарда. — У него есть Мьельнир, — прошептал мужчина, чувствуя подкатившую к горлу волну тошноты. — Будем надеяться, ему этого хватит.

***

Громкий звук, выдернувший Локи из размышлений, заставил мужчину неприязненно поморщиться и обернуться. Длинная тумба с книжными полками, которая еще недавно спокойно стояла внутри грузовика, теперь лежала на земле, а книги, выпавшие из нее, были разбросаны вокруг. — Не, чувак, ты что, ловишь кайф, роняя шкафы? — Дарси с возмущением уставилась на Тора, который в свою очередь поспешил убрать учиненный беспорядок. — Кому в голову пришла идея перевозить шкафы с книгами внутри? — недоуменно поинтересовалась Фостер, наблюдая за тем, как громовержец запихивал их обратно. — А что, нужно было отдельно по почте прислать? — Вообще-то, книги, как и прочие вещи, обычно возят в коробках. Локи бесшумно вздохнул и отвернулся, вернувшись к созерцанию беспросветно затянутого серыми тучами неба. От некогда белого снега не осталось и следа, все улицы покрылись грязными разводами, в пробоинах образовались лужи. Дышать было тяжело, поскольку воздух был пропитан сыростью. Ему до жути стало противно это место. Прямоугольные коробки, по чьей-то глупости названные домами, закрывали обзор, находились повсюду, куда не оглянись, и казалось, не пускали в город свежий воздух. От бессилия сводило зубы, и все, что Локи мог — это безрезультатно прокручивать в голове произошедшее, вновь и вновь возвращаясь к тому злополучному дню на пустоши, пытаясь припомнить детали, которые могли ускользнуть от его внимания. Со дня на день Тор должен был отправиться вместе с Джейн Фостер в Нью-Мехико. Трикстер еще точно не представлял, чем грядущая поездка сможет им помочь, но в сложившейся ситуации это являлось единственным, что можно было предпринять. — Не знаю, как тебя благодарить за это, — раздался за спиной голос Дарси. — Эти книги прекрасны! Поверить не могу, что ты просто так их мне отдашь. — Скажем так, моя квартира пока не готова к такому неожиданному подарку тетушки, — в ответ усмехнулась молодая женщина. — А в твоей небольшой библиотеке как раз найдется для них место. — О, будь уверена, я позабочусь об этих крошках! Локи приятно удивило неожиданно вскрывшееся пристрастие смертной к чтению. И хотя он находил мидгардскую литературу довольно своеобразной, а местами и вовсе примитивной, среди нее были приятные исключения. Его пребывание на Земле с каждым днем становилось невыносимее и утомительнее, но книги, позаимствованные из скромной библиотеки — если ее можно таковой назвать — мисс Льюис, помогали коротать мучительно тянувшиеся часы. — Ладно, мы почти молодцы, — бодро провозгласила Дарси, обхватив себя руками. — Предлагаю отметить это чаем с имбирными пряничками. Парни, дотащите остатки и дуйте к нам. Когда дамы зашли в подъезд, Локи нехотя скользнул взглядом по нескольким стопкам книг, перевязанных тонкой веревочкой, и сделал шаг в их направлении. — Есть разговор, — Тор положил тяжелую руку ему на плечо, приостанавливая. — С детства не люблю, когда ты так начинаешь беседу, — невесело усмехнулся, отстраняясь от брата. Громовержец оставил последние слова мага без внимания, только сильнее нахмурился и присел на невысокий заборчик, оперевшись руками о железную перекладину с облезлой потрескавшейся краской. — Пару дней назад я стал невольным свидетелем разговора Джейн и мисс Льюис, — угрюмо уставившись в землю, начал светловолосый мужчина. — Я знаю о том, что произошло между тобой и леди Дарси. Брат поднял голову, устремив на Локи тяжелый выжидающий взгляд, но он лишь пренебрежительно дернул плечами, прислонившись спиной к подъездной двери. — Я не следил за тем, сколько девиц посещали твои покои, братец, — криво усмехнулся, голосом выделяя последнее слово. — И даже, если бы попробовал, то сбился бы со счету. Тор вспыхнул, резко поднялся на ноги, потом помрачнел еще больше, плотно сжимая и так побледневшие губы. Быстро пересек расстояние до грузовика, вернулся обратно, остановился около Локи и как можно спокойнее произнес: — Речь идет о мидгардских девах. Ты не можешь просто использовать ни в чем неповинную девушку, которая даже понятия не имеет, откуда ты. — Меня учит обращению с земными девками тот, кто при первой же возможности стал ухлестывать за одной из них. Как иронично, не находишь? — Локи, — резко выдохнул, и трикстер мысленно усмехнулся железной выдержке и великому самообладанию бывшего наследника престола, — мисс Льюис была к нам так добра все это время. Неужели для тебя это ничего не значит? — Она сама захотела, — ас беспомощно развел руками, наиграно вскинув брови вверх. — Возможно, ты не знаешь, но порой это происходит не только по желанию мужчин. — Ты всего лишь этим воспользовался. — Не понимаю, к чему этот разговор? Чего ты от меня хочешь? — Скажи мне правду, Локи, — приблизился к магу, не сводя с него серьезного взгляда. — Ты ведь не имеешь по отношению к ней никаких серьезных намерений? — Я нахожу ее достаточно привлекательной как женщину, — раздраженно бросил трикстер, которому порядком наскучил этот разговор. — Слишком мало, чтобы давать тебе право так бесчестно использовать ту, что предоставила нам кров и еду! Локи тяжело вздохнул, крайне удрученный тем, что Тор так не вовремя решил поучить его уму-разуму и почитать нотации о морали. — Послушай, не знаю, осознаешь ли ты, в какой непростой и подвешенной ситуации мы находимся, но это так. Во всем этом мире есть всего два человека, которые хоть как-то нам помогают. Ты делай свое дело с Джейн Фостер, а я буду делать свое. Как бы происходящее ни было прискорбно, мы действительно беспомощны в данной ситуации. Именно от этих девушек зависит, будет ли у нас теплый угол. — Я все прекрасно понимаю. Дело в другом: что случится, если она влюбится, Локи? Ты же не останешься с ней, не возьмешь в Асгард. — Как только магия вернется ко мне, я позабочусь, чтобы все добрые дела, что смертная сделала для меня, окупились ей с лихвой. — И чем ты окупишь разбитое сердце? — Ты стал слишком чувствительным. Вероятно, общество мисс Фостер не идет тебе на пользу. Маг обошел громовержца и направился к ожидающим их стопкам книг, давая понять, что не желает более продолжать этот глупый разговор. Но Тор, похоже, не собирался так просто сдаваться: — Ты не можешь позволить ей полюбить себя, потому что рано или поздно все равно покинешь Мидгард. — Если смертной так угодно, то пусть делает или чувствует по отношению ко мне все, что вздумается, — безразлично пожал плечами, прижимая книги к груди. — Она не помнит, кто ты такой, Локи, — бросил ему вслед бог грома, когда трикстер прошел мимо него. — Это нечестно по отношению к ней. — Значит, все дело в том, что смертная не знает, какой я монстр? — оскалившись, весело поинтересовался, обернувшись. — Что ж, зато ей будет весело, когда воспоминания вернутся. Из приоткрытого окна доносился соблазняющий и влекущий за собой запах свежей выпечки. С наступлением весны в том же доме, где находился чертог мисс Льюис, открылась пекарня, в которой работала невысокая вечно румяная женщина. Мужчине нравилось, когда Дарси по утрам спускалась вниз и приносила еще теплые хлебные изделия. Вот и сейчас, лежа в кровати, прогоняя остатки полудремы, Локи с удовольствием вдыхал сладковатый аромат и вспоминал далекие дни юности, когда улыбающиеся служанки на кухне угощали маленького принца свежеиспеченным хлебом. Взгляд скользнул по комнате, купающейся в солнечных лучах, и остановился на мирно спящей на другой стороне постели Дарси. Она лежала на животе, положив обе руки под подушку; темные локоны спадали на обнаженные плечи, спину, лицо. Следя за ровным дыханием девушки, ас вспоминал тот день, когда они впервые встретились. Хотя это было немного затруднительно, поскольку поначалу Локи изо всех сил старался не замечать надоедливое и нелепое создание, по ошибке названное кем-то женщиной. И у него неплохо получалось. Он с трудом мог припомнить, что Льюис делала или говорила первое время, как себя вела. Дарси издала невнятный звук, больше похожий на вздох, и чуть поерзала на месте, переложила руку под щеку. Она напоминала маленького ребенка. Капризного ребенка, который любил повредничать, показать характер, но каждый раз терялся и затихал, когда ему оказывали внимание. Локи довольно быстро подметил, что с ней бесполезно было спорить: это лишь подбрасывало дров в огонь. Льюис воспринимала все в штыки, отвечала на дерзость еще большей дерзостью, могла спорить до хрипоты и старалась всегда оставлять последнее слово за собой. Нет, пререкаться или повышать на нее голос было бессмысленной тратой времени и нервов. Зато стоило только в разгар спора неожиданно согласиться и принять ее сторону, как Дарси затихала, не зная, что сказать. Любые знаки внимания и участия каждый раз заставали ее врасплох и заставляли смущаться, хотя девушка усердно скрывала это, ворча или высмеивая слово или поступок мага. Она безмолвно радовалась, когда мужчина уступал ей, соглашался на что-либо. И, сама того не замечая, Дарси старалась потом в ответ угодить Локи, всячески заботясь о нем. — Следующий раз я позабочусь о том, чтобы ты тоже проснулся от того, что на тебя кто-то глазеет, — беззлобно пробормотала девушка, перевернувшись на спину и закинув руки за голову. — М-м, миссис Моррис уже давно бодрствует, — потянув носом воздух, улыбнулась, повернув голову в сторону мужчины. — Из-за этого аромата мне все утро казалось, что я во сне ходила мимо витрин с булочками. Локи ничего не ответил, устремив задумчивый взор в потолок. В груди все привычно сжалось от тоски и тяжелого чувства безысходности. И вызвано это было отнюдь не бессмысленной болтовней Дарси, к которой он за пару месяцев успел привыкнуть. Смертная окружила его теплом и заботой настолько, насколько была сама на это способна. Она открылась для него полностью, и трикстер знал, что владеет не только ее телом, но и чем-то большим. Но разве могло это все иметь хоть малейшее значение, когда магия по-прежнему отсутствовала, Танос не объявлялся, никаких вестей из иных миров тоже не было? Поездка Тора в Нью-Мехико не увенчалась успехом, и единственное, что стало ясно после ее окончания — читаури воспользовались силой, которая просто не могла быть им подвластна. Не нашел славный громовержец нестираемых отметин и рун от Бифреста. Дни тянулись медленно и однообразно, затягивая Локи в серый омут повседневности с головой. У него не было ни работы, ни собственного чертога, ни дела, ни имени. Оставались только воспоминания и нарастающие злость и отчаяние. И даже неумелая забота маленькой глупой смертной казалась богу неуместной и удручающей.

***

Распахнув двери в покои брата, Локи вошел в помещение, застав громовержца сидящим на кровати. Подле Тора находилась служанка, которая старательно забинтовывала руку старшего принца. — Оставь нас, — сухо бросил ей бог обмана, встав напротив кровати. — Ты не видишь, что она делает? — недовольно поинтересовался светловолосый ас, чуть скривившись, когда девушка чересчур сильно затянула повязку. — Говори так. — Как пожелаешь, брат, — раздраженно оскалился мужчина. — Скажи же мне, о всемогущий Тор, сын Одина, рожденный стать царем, что ты творишь? Тебе не достаточно было того, что по твоей глупости погибла Сигюн, так ты решил еще парочку жизней Хель подарить? — О чем ты? — Я о чем? Ты совершенно не думаешь о последствиях своих поступков, вот о чем я! Ах, да, прости. Ты вообще не думаешь последнее время. — Сбавь обороты, Локи, — нахмурился наследник, положив руку на перебинтованное плечо и кивком приказав прислуге удалиться. — Не забывай, что разговариваешь со своим старшим братом. — Я как раз и не забываю о том, кто ты. Но вот помнишь ли ты об этом? До коронации осталось пару месяцев, а ты делаешь все наперекор словам отца. Да наперекор здравому смыслу, я бы сказал. — Брось, ты предаешь этому слишком большое значение, — отмахнулся Тор, надевая рубаху. — Зато ты не предаешь происходящему совершенно никакого значения. Как ты мог один отправиться туда после того, как Всеотец лично запретил тебе это делать? Я уже не говорю о том, что мы с твоей подружкой могли лишиться жизни. Ты сам мог погибнуть, понимаешь? Тор, еще немного, и ты станешь царем, правителем целого мира. Нельзя вечно быть на поводу у своих желаний и эмоций. Ты должен научиться обдумывать решения, слышишь меня? — Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях, брат, — холодно отрезал громовержец, встав с кровати и направившись в другой конец покоев. — А в чем же ты тогда нуждаешься? — маг усмехнулся и взмахнул рукой, прочертив в воздухе непонятную фигуру, будто надеясь, что жестикуляция поможет ему подобрать верные слова. — В шумных празднествах, балах, кружке эля и разных пьянствах? А может, в грязных девках, чье общество тебе так интересно? Конечно, ведь это все так пристало будущему царю! — Замолчи! — Тор в одно мгновение пересек комнату и оказался рядом с асом, схватил его за ворот накидки. — Не смей так разговаривать со мной, а тем более, решать, что я должен делать, а что — нет. Я сам в состоянии с этим разобраться, Локи. — А мне кажется, нет, — сквозь зубы прошипел принц, убрав от себя руку громовержца. – Что же, если ты не хочешь слушать меня, возможно, ты захочешь услышать отца. Я вынужден ему рассказать обо всем. — Ты не посмеешь. — И почему ты так уверен? Потому что я прикрывал тебя все эти годы? — Локи сделал шаг вперед, становясь впритык. — Довольно, Тор! Скоро коронация, я не могу больше закрывать на все это глаза. Ты не можешь быть царем, если ты не в состоянии контролировать свои эмоции. — Не тебе это решать. Знай свое место, брат. — Если ты не хочешь понять мои слова, то я заставлю тебя это сделать. — Не ввязывайся, Локи, иначе я буду вынужден защищаться. — Однажды ты осознаешь, что я всего лишь защищаю тебя от самого тебя. — Каким образом? Предавая брата? Я думал, ты на моей стороне. — Я всегда на твоей стороне, — маг покачал головой, сцепив руки за спиной. — И именно поэтому я должен рассказать отцу. — Если он узнает, то отменит коронацию. Ты этого добиваешься? — Всего лишь отложит! — мужчина сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями и подыскивая нужные слова. — Ты еще не готов принять на себя тяжкое бремя правления. Тебе нужно время, чтобы... — Я не позволю тебе испортить коронацию, — перебил громовержец, развернулся, пересек комнату и распахнул двери. — А теперь я попрошу тебя покинуть мои покои. Комната, погруженная в полумрак, освещалась лишь двумя магическими сферами, плавающими в воздухе над головой принца. Локи, расположившись на стуле и поджав под себя ногу, крутил в руках метательный клинок, наблюдая за тем, как лезвие периодически отбрасывает блики. — Мое сердце обливается кровью, когда я вижу тебя таким, — шумно выдохнув, прошептала Фригг, наклонившись вперед и взяв сына за руку. — Каким "таким", мама? — он резко вздернул голову, встретившись с мягким взглядом ее прекрасных светло-зеленых глаз. — Ты тоже считаешь, что я поступаю неверно? Что мной движет зависть, корысть? Что все, что я говорю, продиктовано желанием навредить Тору? — мужчина усмехнулся, а потом с силой воткнул острие клинка в деревянную столешницу. — Да как он посмел сказать мне подобное после всего, что я сделал для него? После всех этих лет, что пытался уберечь! — О, Локи, — царица поднялась с кресла, не отпуская руки аса, и опустилась у его стула, положив свои руки на колени сына, — я совсем не это имела в виду. Я говорила о том, что последнее время только и вижу твои поджатые губы и нахмуренные брови. И я уверена, он совсем не это хотел сказать. Ты же знаешь, твой брат никогда не старался подбирать слова. Я склонна думать, что Тор всего лишь волнуется перед коронацией. Не принимай близко к сердцу, дорогой. — Отец не видит... Ничего не видит, — тихо произнес маг, проследив взглядом за проплывшим мимо магическим шаром. — Он закрывает на все глаза. Как и ты, — мужчина невесело усмехнулся, сжав губы в тонкую линию. — Всеотец обвинил меня в смерти Сигюн, — он помолчал и сжал руку в кулак. — Это Тор ее убил! Фригг покачала головой, сочувственно глядя на сына, и осторожно коснулась его подбородка, заставив посмотреть на себя. — Ее никто не убивал, мой мальчик. Я понимаю, тебе тяжело смириться, но ты должен. Жизнь состоит из потерь, нужно уметь принимать их. — Я не хочу ничего принимать, — приглушенно выдохнул, внимательно всматриваясь в родные черты лица, невольно вспоминая тот день, когда на них лежал отпечаток смерти. — Я сделал то, что должен был. Никто из нас никогда не смог бы смириться с потерей тебя. — Мы должны отпускать близких, когда приходит их час. Мой час пришел — ты лишь выиграл немного времени. Рано или поздно Хель все равно позовет меня в свою обитель, — царица поднялась и заняла прежнее место, напротив сына и расправила складки темно-зеленого платья на коленях. — Те, кто хоть раз шагнули на землю Хельхейма, долго не задерживаются среди живых. Локи ничего не ответил, только плотнее сжал губы и отвернул голову в сторону. Не было ни дня, чтобы мужчина не думал о произошедшем в темнице Хильд. И чем больше он об этом размышлял, тем меньше был уверен в правильности своих действий. Сердце болезненно сжималось при мысли об утерянном навсегда друге. Той, что шла с ним бок о бок с раннего детства, порой удерживала от опрометчивых поступков, была всегда рядом в трудную минуту. Если бы Тор не решил сымпровизировать — Сигюн осталась бы жива. Локи сжал руку в кулак, прикрыв глаза. Каждый раз от этих мыслей внутри все закипало от гнева, который не уменьшался, а оставался таким же сильным, будто все произошло пару дней назад. И сколько бы принц ни пытался, он не мог не винить в этом брата. — Помню ее, — бог перевел взгляд на мать, которая с интересом смотрела на стол, — твоя первая книга заклинаний, — она улыбнулась, осторожно пробежавшись пальчиками по потертому переплету. — Твой подарок, — мужчина тоже не смог сдержать улыбки. — Сколько лет прошло, а ты все хранишь ее на столе. Неужели не в силах запомнить простейшие заклинания? — Фригг устремила на сына весело прищуренные блестящие глаза. — Она дорога мне. Напоминает о том, кто я есть. — И кто же ты, мой мальчик? — асинья вновь подалась вперед, нежно коснувшись его руки. — Локи, сын Одина и Фригг, искусный маг, — медленно произнес он, встав на ноги. — А еще тот, кого несправедливо уличил в корысти собственный брат. Фригг поднялась вслед за ним и в порыве сжала его плечи, пристально глядя на сына снизу вверх. Ее бледно-розовые губы были плотно сжаты, а меж тонких бровей пролегла глубокая морщинка. — Пожалуйста, перестань думать об этом! Я знаю, у него и в мыслях ничего подобного не было, — чуть улыбнулась, склонив голову набок. — Твой брат не всегда думает, прежде чем сказать. Ему бы подучиться сдержанности и самоконтролю, но... Тор не считает так, будь уверен. Вы братья, мои любимые мальчики, вы любите друг друга, и ссоры — это нормально. Они всегда были и будут преследовать вас до конца, делая вашу дружбу еще крепче. — Я не мальчишка. Не стоит мне читать лекции про братские узы, — с упреком произнес принц, тем самым вызвав улыбку на устах матери, которую царица тут же попыталась скрыть. — Ты прав, — кивнула она, заключая его лицо в ладони, — абсолютно прав. Ты уже совсем взрослый. Когда Тор взойдет на трон, ему понадобится вся твоя мудрость и ум. Правление — тяжкое бремя. Ему нужна будет помощь, не отказывай брату в ней. Локи перехватил руку матери и прижал тыльную сторону ладони к губам. — Он мой брат, — тихо сказал мужчина, серьезно глядя на Фригг, продолжая держать ее за руку. — Неужели ты думаешь, что я могу от него отвернуться? Асинья тепло улыбнулась, собираясь что-то ответить, но не успела. Дверь в покои резко распахнулась, и в помещение вошли двое стражников. — Просим прощения, моя царица, — один из них низко склонил голову перед женщиной, а потом повернулся к Локи. — Ваше Высочество, Всеотец срочно желает вас видеть. Большая зала пустовала, и от этого казалась еще более огромной и неуютной, нежели когда была заполнена народом. Стражники, стоявшие у стены, едва заметно склонили головы в знак почтения перед младшим наследником престола и молча покинули помещение, заняв место по ту сторону дверей. Мужчина мельком окинул взглядом залу, убедившись, что кроме него и Всеотца, восседавшего на троне, никого не было, и выжидающе посмотрел на царя. — Локи, — низкий голос с легкой хрипотцой мгновенно разлетелся по всему помещению, — подойди. Маг пересек комнату, осторожно ступая по позолоченному мрамору, остановился у подножия трона, а потом сделал несколько шагов вверх по лестнице и, оказавшись на предпоследних ступенях, замер, терпеливо ожидая, пока верховный бог Асгарда вновь не обратится к нему. — Я нередко повторял тебе, что ты бываешь чересчур самоуверенным в правоте собственных действий, но всегда отдавал должное твоему уму и предусмотрительности, — Локи молча смотрел на отца, все еще не понимая, к чему весь этот разговор, и почему именно в Большой зале. — Я уважаю твое решение отправиться к Хильд, несмотря на излишний риск, самовольность и прискорбный результат, поскольку понимаю, чем оно было продиктовано. Но вот того, что произошло сегодня утром, мне не понять. Скажи же мне, Локи, чем ты руководствовался, нарушая мой приказ? — Один медленно поднялся с трона и спустился на ту ступень, на которой стоял ас. — Полагаю, ты думаешь, что способен принимать более верные и правильные решения, нежели твой царь, раз пошел наперекор моему слову? В прошлый раз тобой двигало желание спасти мать. Что ж, поведай мне, какие цели ты преследовал сегодня, сын. Слова застряли в горле. Локи изумленно смотрел на царя, отчаянно пытаясь собраться с мыслями и хоть что-то ответить. В сознание закралась смутная догадка, но мужчина поспешно попытался ее прогнать, уверяя себя, что произошла ошибка. — Отец, я... Я не понимаю, о чем идет речь, — признался маг, разозлившись на себя за то, как предательски дрогнул голос на первом слове. — Не понимаешь, — грустно вздохнув, повторил Один, переведя взор в центр залы. — Разве не ты, Локи, сегодня отправился разбираться с беженцами из Ванахейма? – царь тихонько усмехнулся и сцепил руки за спиной. — Ну, скажи мне, зачем? Неужели сомневался в силе моих доблестных воинов? — Кто тебе это сказал? Всеотец промолчал, но принц и без того знал ответ. Все еще не до конца веря в произошедшее, поднял голову и как можно тверже сказал: — Это ложь. — Ложь? — правитель с интересом посмотрел на сына, удивленно приподняв брови. — Ты обвиняешь собственного брата во лжи? Локи, — покачал головой и произнес, прежде чем маг успел что-либо возразить: — К тому же, твое слово идет не только против слов Тора, но и леди Сиф. С грохотом распахнув двери в обитель Эйр, мужчина ворвался в помещение. Завидев на одной из кроватей горе-воительницу, Локи направился в ее сторону. Подле Сиф сидел громовержец, который при виде вошедшего брата поднялся на ноги. — Я спас твою никчемную жизнь, — со злостью выдохнул маг, глядя на валькирую. — А в благодарность ты решила оклеветать меня? — Она здесь не при чем, — тут же вступился за подругу Тор, делая шаг навстречу асу. — Это я попросил ее так сказать Всеотцу. — Конечно, она не виновата, — не удостоив бога грома взглядом, процедил сквозь плотно сжатые зубы ас, продолжая смотреть в лицо Сиф. — Разве могла верная дева пойти против воли своего возлюбленного? — иронично поинтересовался, скривившись от одной только мысли, что воительница соврала в угоду Тору. — Как низко ты пала. Она молчала, гордо откинув голову чуть назад и поджав губы. Не пыталась отвести взгляд, ни сказать что-либо в свое оправдание — молча полулежала на кровати, спокойно сложив руки поверх одеяла на животе. На красивом, но чрезмерно бледном от полученной раны лице не дрогнул ни одни мускул. Весь ее вид будто говорил о том, что молодая женщина ничуть не сожалела о содеянном. Ну, разумеется, ведь это во имя великой любви. Локи брезгливо поморщился. — Сегодня Хель, благодаря мне, тебя не забрала в свою обитель, — тихо усмехнулся, опустив голову и чувствуя, как невыносимая усталость постепенно начала охватывать тело. — Что ж, живи с мыслью, что ты предала свою честь и утратила возможность называться воином. — Довольно, брат, — громовержец положил руку на его плечо, от чего Локи отчетливо повело, — ты сам вынудил меня это сделать. — Не смей... называть меня братом, — задыхаясь, произнес принц, крепко зажмурившись. К горлу подкатил тошнотворный ком; рана в ноге вновь дала о себе знать — начала нещадно жечь. Тор отстранился, с недоумением глядя на мужчину. — Братья не поступают так, как ты, — с силой выдавливая из себя каждое слово, прошептал он, подняв на светловолосого аса помутневший взор. — Ты злишься, я понимаю, — серьезно кивнул наследник, — но и ты пойми: у меня не было выбора. Если бы ты рассказал отцу о случившемся, он бы отменил коронацию. — Именно поэтому могучий громовержец решил приписать свои бравые заслуги мне? — зло усмехнулся Локи, незаметно отступив назад, и вцепился в железную спинку кровати. — Ну полно тебе. От этого не пострадал бы. Маг отвернулся, стараясь сдержать рвущиеся наружу слова. Не могло ничем обернуться. Всего-то Всеотец произнес роковое "Я разочарован", которое ранило сердце больнее, чем лезвие меча противника. Прикрыв глаза, мужчина сделал несколько глубоких ровных вдохов, силясь восстановить дыхание и привести взбудораженные мысли в порядок. — Я просто испугался, что ты опередишь меня, — раздался сбоку бас громовержца, уже не такой уверенный и решительный, — расскажешь отцу. — Я не собирался выставлять произошедшее в таком свете, как это сделал ты. — Локи, я... Ты прав. Это было подло и низко. — Именно так, — горько усмехнулся, болезненно поморщившись. — Я сожалею о содеянном. Не знаю, что на меня сегодня нашло. Не должен был я говорить тебе всего того, что сказал, не должен был перегибать палку. — Сожалеешь? — маг удивился тому, насколько визгливо прозвучал его голос. — Ты сожалеешь! — засмеялся неестественным громким смехом, чуть согнулся, почувствовав дрожь в коленях. — Сожалеешь, словно ненароком наступил мне на ногу или облил вином. Тор что-то ответил, но его слова были приглушены ударами пульса в висках. Во рту вмиг пересохло, воздуху стало жутко не хватать. Глаза аса на мгновение расширились прежде, чем он крепко зажмурился, поскольку вся комната пришла в движение. Его бросило в жар, над верхней губой мгновенно выступила испарина. Локи провел рукой по лицу, судорожно схватив ртом воздух. — ...неправильно. В таком случае давай сейчас же пойдем к отцу, и я все ему расскажу, — донесся до мага, как из-под толщи воды, знакомый голос. Сердце колотилось как сумасшедшее, казалось, билось о грудную клетку, грозясь сломать ребра. В висках по-прежнему стучало, во всем теле ощущалась такая слабость, что Локи едва ли мог найти в себе силы, чтобы пошевелить языком. Он пошатнулся, вовремя оперевшись обеими руками о бортик кровати, и, прежде чем громовержец успел что-либо сказать, поспешил покинуть обитель богини врачевания, опасаясь упасть прямо на глазах у братца и его дражайшей подружки. Оказавшись в своих покоях, полностью погруженных в полумрак, принц нетвердой походкой добрался до стола и принялся наощупь искать кисет с целительными камнями, который еще днем использовал, чтобы заживить рану на ноге. Внезапно грудь пронзила резкая вспышка боли, незамедлительно отразившаяся во всем теле, и мужчина, не устояв на ногах, повалился на пол, тщетно попытавшись ухватиться за стол и лишь больно ударившись головой о его край. В глубокой тишине удары сердца слышались так отчетливо, будто оно билось где-то рядом с ухом. Прижав ледяные ладони к пылающему от жара лицу, Локи стиснул зубы, задыхаясь от клокочущей внутри злости и обиды. Впервые за долгие годы искусный маг чувствовал к себе жалость, которая задевала гордыню и сводила с ума. ______________ Roberto Cacciapaglia – Atlantico