Прошлое возвращается

Чай был горячим, и он громко хлебал, чем безумно бесил Ирину. Почему чай не остывал, а время шло так медленно? Почему он здесь? Для чего постучался в её дверь спустя столько лет? – Зачем ты пришёл? – тихим голосом, не поднимая глаз, медленно проговорила Ирина. Видно было, что её вопрос, разрезавший тишину, как острый и горячий нож, шокировал его. Все это походило на какую-то игру. Игру, в которой нет правил, нет раундов и временного ограничения, а есть только два человека, которые старательно пытаются удивить друг друга. Их отношения всегда походили на игру. Неужели они теперь навечно пойманы в этот порочный круг? – Я скучал, Ир, – медленно проговорил он, пристально смотря в её глаза. Он встал и подошёл к окну, уставившись на яркие огни из окон соседних домов, – я не знал, что делать дальше. Я тогда ушёл и ничего тебе не объяснил, я просто ушёл и был не прав. Его слова вызывали в ней море негодования и возмущения. Ей хотелось сейчас просто подойти к нему и ударить, а ещё лучше достать ПМ и пристрелить. Вот так, вот здесь, на собственной кухне, убить. Нет, не сразу, а поиздеваться вдоволь. Она не могла доставить ему душевной боли, наверное, никогда не могла, но она могла отомстить ему физически. Она уже ощущала в руках холод металла, уши её уже слышали щелчок предохранителя, и в голове она уже нарисовала траекторию полёта пули: сначала правая коленка, потом правое предплечье, потом левый бок, чтобы дольше мучился… а потом контрольный в голову. Она оторопела от собственных мыслей. Она шокирована, возмущена его поведением и собой. Ирина, готовая разорвать его на куски, сейчас внешне спокойная, и лишь приподнятая бровь и бледность, чуть больше обычного, могли выдать её чувства. Внутри бушевал огонь ненависти, её съедало чёрное возмущение, но внешне лишь элегантная бровь… Вот эта настоящая Зимина, вот оно – её проклятие. Ну почему бы ей не ударить его, не сделать больно так же, как он ударил её? – Это был твой выбор, и я не вправе была тебе мешать, – медленно, с никому ненужным достоинством произнесла Ирина. Она ведь не это хотела сказать, она хотела закричать на него, сказать, что тоже скучала, признаться в собственной любви, которая медленно, словно паразит, убивала её изнутри. Она хотела плакать и кричать о том, как ей было больно, как тяжело было ночами засыпать одной в пустой кровати и возвращаться мыслями к их последнему разговору, последним словам, прикосновениям и взглядам. Она хотела выть, как дикий зверь. Ей нужно это было сейчас, но не нужно было ему знать, что тогда она испытывала. А ещё больше ей хотелось сейчас подбежать к нему и прижать к себе, ощутить его руки на своём теле. Ещё, хотелось испить его поцелуй, жадно вдыхать его запах. Нет! Она запретила себе его любить! Давно уже кинула в глубокую могилу и засыпала землёй свои чувства… так было нужно. – Ты не должен был мне ничего, – с полуулыбкой на губах надменно проговорила Ирина, отводя взгляд от его спины, – ты сделал выбор, и никто в этом не виноват. – Я знал, что ты так ответишь. Знал… – опустив голову, прошептал Глухарёв. От его жаркого дыхания на окне появилось запотевшее пятно. – Я думаю, что тебе пора. Этот визит был лишним. Прощай, Сережа, – она поднялась со стула и пошла в коридор открывать дверь. Каждый его шаг был медленным и заставлял её глубоко дышать, чтобы сейчас не сорваться, чтобы не показать эмоций. И только, лишь, когда он скрылся за дверью, она стекла по стене, а по её щекам медленно поползли блестящие слёзы…