Каникулы для Грейнджер.

Начать жизнь сначала. Просыпаться рядом с любимым мужчиной, больше не чувствовать себя одинокой, знать, что ты кому-то дорога. Даже не верится. Но ей это нравится, нравится жить, а не выживать, оградившись от мира огромным количеством книг. Невероятно приятно и даже… круто? Да, именно так. Вошло в привычку каждое утро выходить на балкон и устраиваться на плетеном кресле, встречая рассвет. Любоваться восходящим солнцем, чувствовать, как тепло пробирается под кожу, а багровый свет озаряет огромный Туманный Альбион. Наблюдать за пробуждением этих каменных джунглей, видеть, как тысячи горожан плетутся на работу, сонные и хмурые. Лондон засыпает лишь на минуты, а потом вновь возобновляет движение. Каждый день этот город переносит маленькую клиническую смерть, а потом начинает регенерировать, наполняться новой энергией, новыми людьми и их судьбами. Прохладные ладони ложатся на оголенные плечи, по телу пробегает дрожь. Почему каждый раз, когда он прикасается, будто первый. Он еще ни разу не проснулся раньше нее, так же как никогда не засыпал первым. Но Гермиона всегда просыпалась в его объятиях, крепких, но таких прохладных. Тело Фреда никогда не было горячим, и ей это очень нравилось. Прижиматься к обнаженной груди щекой и чувствовать этот легкий холодок. Нравилось до безумия. И когда она начала сходить с ума? Прошло уже две недели со свадьбы Джинни и Гарри. Ей почему-то хотелось вернуться в свою квартиру, но Фред настоял на том, чтобы они жили в особенном месте. Там, где ей по душе. И вот сейчас они находились на балконе высокого здания в самом центре Лондона. Грейнджер всегда мечтала о подобном, где жизнь течет, нет, бурлит с неимоверной скоростью. — Доброе утро, — его голос тихий, со знакомой хрипотцой. Уголки ее губ приподнимаются. — Как спалось? — Доброе, — также тихо отвечает она. Их голоса не заглушает ничего. Они растворяются в тишине еще не проснувшегося города. — Отлично. Ты завтракал? Конечно нет. Он никогда не начинает трапезу без нее. Глупо, но так мило. — Я позвонил в кафе и заказал нам завтрак. — Мерлин, Фред, ты уже научился справляться с телефоном? — усмехается она, а Уизли садится ближе к краю, окаймленному металлическими завитушками. — Еще бы. Я почитал инструкцию, все оказалось не так уж и сложно. А номер я нашел на стикере, что висел на холодильнике. — Ты совсем обленился, Уизли, — смеется Гермиона, и Фред забывается, слыша ее смех. Для него он прекрасен, вечно бы слушать, как она смеется. — А вот и нет, — он наигранно хмурится. — Всю романтику испортила. — Ой, простите, мистер. В следующий раз я обязательно прыгну к вам в постель. — Я бы не отказался от такого варианта, — смеется он, за что получает подзатыльник, а Гермиона поднимается с кресла и, покачивая бедрами, скрывается за балконной дверью. А она совсем не изменилась. Все так же краснеет, услышав от парня слово «постель». Мерлин, что же будет, если он при ней произнесет слово на букву «С»? Она вспыхнет? От этих мыслей на лице рыжеволосого парня появляется улыбка. — Герм? — зовет он. — Чего тебе? — доносится из недр их новой квартиры. Она все еще недовольна. — С кем ты поцеловалась впервые? — он поднимается, бредет к ней. В спальне она стягивает с себя ночную сорочку и выбирает, что же надеть сегодня. Хрупкое девичье тело манит, гипнотизирует, притягивает взгляд парня, который уже давно мечтал об этой девушке. Он останавливается в дверях, не в силах сказать ни слова. — Фред! Не смотри, закрой глаза! — она прячется за дверью массивного шкафа, по-птичьи выглядывая из-за дверцы. — Если ты сейчас же не закроешь глаза, то я… Я… Я за себя не отвечаю! Да! Фред снова хохочет. Сам он ничем не отличается от Грейнджер — на парне лишь серые пижамные штаны, а на ней только трусики. Подумаешь, большая разница! — Да что я там не видел? — он даже и не думает закрывать глаза. На секунду макушка девушки исчезает, а после в парня летит босоножек. Увернувшись от «снаряда», Фред закрывает глаза, но все же продолжает подглядывать сквозь пальцы. — Фред! — визжит Гермиона, выходя из своего убежища в черных джинсах и рубашке, жутко сердитая и взмыленная. Может, потому что она одевалась впопыхах? Фред смеется, когда она подходит к зеркалу и с остервенением начинает причесывать волосы, при этом то и дело бурча. — Убью когда-нибудь. Когда наконец ей удается привести в надлежащий вид непослушные курчавые волосы, девушка завязывает их в хвост и еще пару секунд смотрит на свое отражение. Парень за это время успевает натянуть джинсы и футболку. Он смотрит на ее отражение, улыбаясь. — Ты так и не ответила на мой вопрос, — он подходит ближе, опираясь на спинку стула, на котором сидит Гермиона. — Это так важно? — спрашивает она, нахмурив брови. — А разве нет? — усмехается он. — Зачем тебе эта информация, Фред? — Гермиона достает из комода туалетную воду. По ее рассеянным движениям без труда можно понять, что она смущена и явно мешкает. — Я ведь не спрашивала тебя, с кем ты лишился девственности. Один — один. И когда Грейнджер научилась нарушать правила и доставать тузы из рукавов? Ему так хочется рассмеяться, но Фред молчит, рассматривая очертания девушки. — Так уж и быть, ты выиграла, Грейнджер, — поднимая руки вверх, говорит парень. — Я всегда побеждаю, Уизли, — она, наконец, тоже улыбается, и этого достаточно. А вообще Фред Уизли странный. Он просыпается ровно в шесть тридцать, а засыпает к полуночи, но даже не смотря на это он выглядит свежим и выспавшимся. Он любит крепкий кофе и закаты, на завтрак он предпочитает бутерброд с горчицей и двумя ломтиками сыра. Причем обязательно с двумя и сколько бы Гермиона не пыталась понять, почему именно так, он не выдавал своих секретов. А еще Фред много думает о будущем. Он может подолгу расписывать свою грандиозную жизнь, и в этой жизни всегда есть место для маленькой девочки, которая знает все. Ну, или почти все. — Да ладно тебе, Грейнджер, признаю уже, что эта победа — твой единичный случай. — Не фамильярничай, Уизли, и кто бы говорил. Если ты в детстве съел четырехлистный клевер, это не значит, что тебе всегда сопутствует удача. — Откуда ты знаешь, что я в детстве съел этот клевер? — вскидывает брови Фред. — Джордж жутко болтливый, когда напивается, — смеется Гермиона, поправляя воротник рубашки. — О, — тянет Фред, смотря в отражение на то, как девушка прихорашивается. Удивительно, но ей не требовалась косметика, чтобы выглядеть так безупречно. — Кстати, мама звала нас в Нору, погостить. — Знаешь, Фред, давай съедем из этой квартиры. Я так долго мечтала о подобном жилище, но только сейчас понимаю, что до жути скучаю по маленьким домикам с верандой и живой изгородью, уютной гостиной с камином и надоедливым гномами. Даже моя прошлая квартира не кажется мне уютной, а в этой… совсем пусто, что ли. А к Молли мы заглянем сегодня же, хочу поболтать с Джинн и узнать, как она себя чувствует. Джинни ходила, словно утка, с округлившимся животом, и все братья дружно над ней подтрунивали. Гермиона радовалась, наверно, больше, чем сама Джинн, когда подруга рассказала ей, что они с Гарри ждут ребенка. Она регулярно приносила рыжеволосой маленькие подарки для малыша и щебетала с ней так, будто сама ждала ребенка. Фреду на нее в такие моменты было смотреть очень приятно и очень больно. Перед сном он часто представлял, как маленький курчавый карапуз с красивыми карими глазами будет носиться по квартире и крушить все вокруг, как Фреду будут говорить, что он сам еще ребенок, а он будет гордо называть себя «Супер Папой», а Гермиону «Супер Мамой». Мысли с каждым днем становились все красочнее и навязчивее, но Уизли ничего не мог с этим поделать. Они ведь с Гермионой даже не женаты, только начали встречаться, и заводить разговор о детях при ней вообще не желательно — Фред старается тактично уходить от этой темы, чтобы не причинить любимой боль. — Я не против, — спокойно проговорил парень, — и я хочу провести этот уикенд в загородном домике у озера, который мы отстроили совсем недавно. Он пока пустует, а сидеть дома и пялиться в телик мне совсем не хочется. — Что ж, погостим у Молли денек другой, а потом отправимся к дому у озера. На эти выходные у Фреда были большие планы. И на этот раз он ни за что не даст им сорваться. Ну, а планы включали в себя подарить незабываемую ночь Гермионе Грейнджер (В будущем, надеялся Фред, Уизли).