Каникулы для Грейнджер.

— Я к этому морально не готова. Гермиона сидела на кровати, нервно теребя подол темно-зеленого бархатного платья. Ее темные кудряшки обрамляли лицо, хотя гриффиндорка заколола их гребешками с позолотой. Она смотрела на подругу, лежащую рядом. — Да ладно тебе, — улыбнулась Джинни, поглаживая округлившийся живот тонкой рукой. Она, в красивой легкой рубахе, с разметавшимися по подушке огненными волосами, выглядела просто необыкновенно. Гермиона не могла не заметить, что Джинн сильно изменилась. Она, почему-то стала умиротворенной, спокойной, мягкой и удивительно рассудительной. Она больше не носилась по комнатам, громко смеясь и издеваясь над братьями. Теперь ее походка стала медленнее, а истерики случались все реже. И хотя животик у рыжеволосой еще не был большим, но заметным, походка девушки все больше походила на утиную, и все братья дружно называли сестренку «мама Утка». — Тебе-то легко говорить, Джинн. У вас с Гарри уже все было, — смотря на подругу, сказала Грейнджер. — Все случилось намного раньше, чем ты думаешь. И я ни чуточки не боялась, да и чего, собственно, бояться? Ничего такого не случится, наутро никто не станет лягушкой или же не превратится в пыль. Мерлин, Герм, этот разговор действительно меня веселит. — Ну тебя, — улыбнулась Грейнджер и плюхнулась на кровать рядом с Джинни. — Рассказывай все, я хочу об этом знать. — Ой, Грейнджер, ну ты и извращенка, — засмеялась Джинни. — Лучше Джеймсу не слушать разговоры о том, как его мамочка лишилась девственности. — Джеймсу? Это мальчик? — Гермиона взглянула на подругу, и та закивала. — Гарри знает? — Конечно знает, мы даже имя выбрали. Джеймс Сириус Поттер. Звучит? Гарри долго думал над тем, как назвать первенца, а потом решил — в честь отца и его лучшего друга. И если этот ребенок с именами возьмет и поведение этих двух людей, то я точно свихнусь. — Ты уходишь от темы, Поттер. — Ну… Это случилось в августе позапрошлого года. Мы тогда только начинали отходить после войны, смирились с утратами и понемногу привыкали жить настоящим, а не прошлым. Я сидела на чердаке и рыдала по Тонкс и Ремусу, увидев крошечного Тедди на руках у мамы. Просто не могла остановиться, ревела, осознавая, что этот прекрасный синеволосый мальчуган остался без родительской заботы и опеки. А потом пришел Гарри, я понятия не имею, как он меня нашел, но он сел рядом и стал меня утешать. Сначала словами, потом поцелуями, а позже… В общем, там, на чердаке старенькой Норы, вечером, под звездным небом, виднеющимся в прорехах крыши, все и случилось. А потом это повторялось. Честно признаться, не один и не два раза. Я вообще не ожидала от Гарри подобного, однажды… — Умоляю, не нужно подробностей, — поморщилась Гермиона, и девушки засмеялись, а потом резко замолкли, когда в комнату зашел Гарри. — О чем болтаете, девочки? — поинтересовался Поттер, садясь на край кровати. — Да так, ни о чем, — ответила Джинни, а Гермиона прыснула. Девушки, смотря на Гарри старались сдерживать смех, переглядываясь. — Что происходит? Почему вы хохочете? — вскинул брови парень, когда девушки засмеялись. — Гарри, умоляю, иди и скажи Фреду, что ему следует сейчас же выключить плиту и помешать овощи. Запах горелого вызывает тошноту, — девушка глубоко вдохнула и поморщилась. Поттер, кивнув, удалился. — Ловко я его, да? — усмехнулась Джинни, Грейнджер кивнула, смотря на подругу. — И ты ему доверилась? Вот так вот просто? — Конечно, нет. Я заставила его съесть лягушку, подоить гиппогриффа и мумифицировать садового гнома, — увидев взгляд подруги, новоиспеченная Поттер добавила. — Шутка, Гермиона. Это просто шутка. Тебе нечего бояться. Если ты уверенна в моем брате, то терять тебе нечего. Ну, а если нет, то еще есть Рон, Джордж, Перси, Чарли… — многозначительно играла бровями Джиневра, закинув руки за голову. Удивительно, как эта девушка не теряет своего чувства юмора даже в самых серьезных ситуациях.

***

Если говорить о домах у озера, то Гермиона всегда представляла их немного иначе. Ей казалось, что они должны быть деревянными, просторными, с огромной печкой и камином, а еще с шезлонгами и уютным двориком. Эти домики казались Грейнджер самыми уютными и удивительно притягательными. Но она никак не ожидала увидеть небольшой домик светло-голубого цвета, весь увитый плющом. Комнат там было, по всей видимости, две или три, а может, и вовсе одна, но большая. Он стоял примерно в десяти метрах от воды, а небольшой причал вообще не имел никакого смысла, хотя озеро было большим, но вряд ли сюда кто-то однажды решил приплыть. У кромки воды лежала перевернутая лодка, деревянная, свежевыкрашенная, отполированная и очень красивая. Солнечные лучи падали на воду, и та искрилась и переливалась, словно улыбаясь новым гостям. — Возвели его за неделю, — хвастался Фред, доставая из кармана ключи. — Мне он очень нравится, он маленький, уютный и какой-то… родной, что ли. В детстве всегда мечтал отправиться с родителями отдыхать в домик у озера, но возможности у нас никогда не было. Да и дома у озера, собственно, тоже. Дверь совсем не скрипела, хотя Гермиона именно этого и ожидала. Обстановка была вполне уютной, но комнаты были до жути маленькими, крохотными. Встретил девушку маленький диванчик, обитый красной тканью, с десятком вязаных авторских подушек от Молли. На стенах висели колдографии семьи Уизли, на некоторых Грейнджер даже разглядела саму себя — маленькую, смеющуюся девочку рядом с Гарри и Роном. Где-то на фоне на метлах рассекали Фред и Джордж, и тогда Гермиона украдкой оглядывалась, чтобы хоть одним глазом взглянуть на то, как летают братья. Тогда она еще не думала, что ей может понравиться Фред, но то, как он летал на метле, ей до жути нравилось и казалось привлекательным. Рыжий долговязый мальчишка, казалось, разбивает сердца девчонок в пух и прах. Но тогда Гермиону не заботил ни Фред, ни Рон, ни все мальчишки мира в целом. — Ой, это правда я, — проведя рукой по рамке колдо, произнесла Грейнджер. Шестой курс. Открытие магазина братьев. Гермиона стоит в своих любимых брюках и джинсовой куртке, улыбается на фоне витрин рядом с кучей малышни и, конечно, самих Уизли. Время, когда все улыбались искренне. Время, когда большая половина посетителей магазина еще не опасалась за свою жизнь. Время, когда Ремус, сделавший эту колдографию, все еще был жив. Как и Колин Криви, который улыбается искренне, чью камеру выпросили для снимка. Улыбка медленно сошла с ее лица. — Гермиона, это память. Пусть не все на фотографиях сейчас с нами, но они живут в наших сердцах. Не нужно горевать. Нужно вспоминать и гордиться ими, их подвигами. — Ты как всегда прав, Фред. Ты как всегда прав, — Гермиона обернулась, посмотрела в глаза парня и не нашла там ни капли отрицательных эмоций. Глаза Фреда как ясное небо морозным утром, они глубокие, красивые и желанные, так и хочется покорить это небо, взмыть в него птицей. На этом небе нет облаков, только солнечный свет делает эту лазурь еще более удивительной. Глаза Фреда как индийский океан после восхода. Бездонный, прозрачный и до мурашек по коже теплый. Глаза Фреда стали слишком родными и приятными за слишком короткое время. Но почему-то Гермиону это совсем не беспокоит. Молчание на данный момент очень уютное и родное. Совсем как ладони Фреда на ее талии. — Купаться, Гермиона. Денек погожий, я хочу поплавать. Кстати, не хочешь чего-нибудь попить? Или, может, поесть? — Уизли улыбнулся, и Гермиона потихонечку таяла от его улыбки, расползаясь в маленькую лужицу. — Нет, спасибо. Я, пожалуй, выйду. И, пожалуйста, открой окна, тут ужасно душно. Солнце целовало плечи, играло на лице, оставляло легкие прикосновения на слегка загорелых коленках. Девушка стояла на причале, подставив лицо солнечным лучам, наслаждаясь погодой и нынешним состоянием ее души в целом. Мысли витали в голове, совсем не заставляя уйти в себя, обхватить коленки и рыдать. Мысли о том, как она будет жить, собрали вещички и ушли в неизвестном направлении, ее не заботило будущее. Она слишком много о нем думала. Слишком долго и мучительно. Теперь ей был важен каждый момент, проведенный сейчас, на потом просто не хватало времени и сил. Она отчетливо понимала, что этот день больше никогда не повториться и нужно брать от него все, что есть, все, что хочется. И ей очень нравилась эта душевная гармония. Жмурясь от припекающего полуденного солнца Гермиона не услышала, как скрипнула древесина причала. Когда сильные руки обхватили ее талию, а земля ушла из-под ног, она осознала, что происходит. Прямо сейчас она летит в озеро вместе с Фредом Уизли. Единственное, что она успела сделать — перекрыть себе воздух и зажмуриться. На крик Гермиона не сорвалась. Вода сначала больно ударила, а потом обняла, обволокла, приглашая погостить в свей загадочной голубизне. Чьи-то губы нашли ее. Целоваться под водой было прохладно, но так романтично. Обхватив ладонями лицо Фреда, она просто растворилась. Гермиона не знала, сколько прошло времени, но одно ее удивило — как вообще столько можно находиться под водой? Казалось, этот момент продлился целую вечность. Фред вынырнул и засмеялся, убирая с ее лица мокрые пряди. — Видишь, не так уж и страшно, — улыбнулся Уизли, видя, как Гермиона хватает губами воздух. Она все еще сжимала грудки его футболки. — В дом, Фредди. Пошли в дом. Оказывается, озеро не такое уж и глубокое. Но Геримона уже успела в нем утонуть. Первым делом девушка забралась в душ, под теплую воду, и не заперла замок, что позволило Фреду как мальчишке подглядывать в щелку за девушкой. Выйдя из ванной в коротких трикотажных шортах и полупрозрачной льняной майке, девушка увидела винтовую лестницу в уголке, которую ей не удалось заметить ранее. Девушка, оглядевшись и не увидев Фреда, поднялась по лестнице, надеясь, что парень там. — Ты таки нашла вход в спальню, — усмехнулся Фред, сидя на кровати. Гермиона не совсем поняла, что делает. Она села на колени Фреда, обвила его талию ногами и поцеловала медленно и нежно, сама не осознавая, что ею движет. Фред шумно выдохнул в ее приоткрытые губы. Уикенд на озере обещает пройти замечательно.