30 Seconds To Mars - Was It A Dream? The Cinematic Orchestra - Arrival Of The Birds Настоятельно рекомендую слушать эти замечательные песни при прочтении.
Первые дни после новогодних каникул невероятно тяжелы, особенно, если ты ученик и обязан влиться в учебный процесс как можно быстрее. Ты постепенно восстанавливаешь силы, приходишь в себя, пережив столь насыщенные выходные. Встречаешься с друзьями, которых не видел более двух недель, обсуждаешь с ними последние новости и отчасти радуешься, что прошла уже половина зимы. Стены кабинета биологии были увешаны схемами скелета человека и строения систем его органов. Завядшие растения на подоконниках, свежий воздух, врывающийся в класс бешеными порывами - на улице лил беспросветный дождь; колючая водолазка под горло на тощем теле Корнелии Мерлен. Она задумчиво поправляла неприятный воротник, царапающий нежную кожу. Но ее мысли были заняты совсем другим: например, почему она снова не сделала таблицу по анатомии, почему сидит в классе одна и почему ее совсем это не волнует. Сегодня, вчера, три дня назад, неделю – все дни потеряли для нее смысл. Она существовала, как бактерия, как никчемная амеба, не имеющая форму и растекающаяся по земле. А существовать вовсе не значит жить. Корнелия жила первыми днями Нового года, вновь и вновь прокручивая их словно кинопленку. Только проектор от такого количества просмотров давно должен был бы вспыхнуть и сжечь все, что мешало Лии спать по ночам. Как же она боялась, боялась идти в школу и встречать друзей. Ей требовался покой и равновесие, а не расспросы о каникулах и забавные рассказы о вечеринке. Это – ничто по сравнению со смятением и разбитостью, удобно устроившимся у нее в душе. А рука бессознательно выводила линии в конце тетради. Линии, которые отчетливо напоминали чей-то полузабытый профиль с острым носом и небольшими пронзительными глазами. Глупости! Глаза должны быть больше, черты лица - мягче, а взгляд - наполнен теплотой и любовью. Так, как раньше смотрел на нее Лизандр. Разглядывая и наслаждаясь смущенной улыбкой. Глупости… Это все не то. Тот взгляд, который она рисовала, был другим: злым, исподлобья, наполненным абсолютным непониманием. От которого хотелось бежать, как от прокаженного: не оглядываясь, как можно скорее. И скомканный со злости лист летит в сумку. А вот ее пинать было необязательно. Корнелия в сотый раз одернула воротник и закрыла глаза. Холодный ветер остужал ее, уносил всю напряженность, и этот проклятый свежий запах заставлял вспомнить вечер перед Новым Годом. В чужой куртке возле ее дома. Вечер с привкусом сигареты с мятным фильтром. – Он одолжил мне ее, – она отступила на несколько шагов назад, предчувствуя то, что может быть дальше. – Одолжил? Теперь это так называется? – а Кастиэль поправил валявшийся рядом горшок. Поправил так, что тот влетел в кирпичную стену дома и послышался звук бьющейся глины. – Что «это»? И ты мне должен теперь один горшок… – Лия с сочувствием посмотрела на остатки садового украшения. – Я ничего тебе не должен! Ни тебе, ни кому-либо другому! И буду делать то, что захочу, слышишь меня? – накопленная ярость нашла выход. Кастиэль не мог сдержаться: он ревновал. Ревновал ее так, как ревнует самый последний безумный человек. Ревновал до ненавистных слез, оскорблений, непроизвольно вылетающих изо рта, до кончиков пальцев, которые сжимались и разжимались в апогее разговора. А внутри все перетягивалось тугими веревками при мысли о том, с какой любезностью этот блондин надевал на нее свою куртку и… – Делай, только держись от меня подальше! Думаешь, я не знаю, что ты ждал меня с того времени, как я выбежала из твоего дома? – Что за чушь ты несешь? Я только пришел, – как можно спокойнее ответил он. – И успел столько выкурить? – девушка со смешком указала на окурки, воткнутые в землю в одном из цветочных горшков. – Ты нервничаешь, Кас. – Что ты делала у него? – в начале вопроса голос Кастиэля дрогнул, выдавая все его волнение. Лия не хотела отвечать, стояла и смотрела в темноту. Хотелось плюнуть ему в лицо и уйти, не отвечая ни на какие вопросы. Но она продолжала стоять, понимая, что выглядит очень глупо. - Лия, – говорить было невыносимо трудно. Сердце выбивалось из грудной клетки, адреналин разгонялся по крови. Еще немного и он разорвал бы ее собственными руками. – Ты специально пошла к нему, чтобы разозлить меня? – Нет, конечно. Я просто… Просто хотела его увидеть. – Ну и как? Увидела? – Ты невыносим! И твоя ревность абсолютно бестактна, учитывая то, что у меня есть молодой человек! – она долго не решалась сказать это. Потому что все зашло слишком далеко. – И где же сейчас твой молодой человек? – губы Кастиэля растянулись в надменной ухмылке. – Волнуется, наверное, что в предновогоднюю ночь тебя нет дома? Или, может, решил встретить, чтобы удостовериться, что с тобой все в гребанном порядке? Нет, Корнелия! Сейчас он сидит дома и болтает со своим братом о какой-нибудь очередной чепухе, даже не подозревая, что его девушка и лучший друг в таком дерьме! Мы с тобой, понимаешь? В полном дерьме! – Замолчи, – Лия судорожно выдыхала, стараясь привести себя в норму. Но не получалось. Не получалось, потому что подсознательно она была полностью с ним согласна. И, наконец, поняла, зачем он здесь сейчас. Он ждал ее, не находил себе места от волнения. Сердце забилось чаще, так как удовлетворение и радость затаились у нее в голове. Внезапно она почувствовала счастье, что противоречило всей сложившейся ситуации. Он волновался… Лия незаметно улыбнулась, пока Кастиэль пытался отдышаться после столь эмоциональной реплики. Хватит. Скажи ему, Лия. Скажи все. – Тогда могу тебя успокоить: ты больше не в дерьме. Делай с этим, что захочешь и оставь меня в покое. Навсегда, – девушка достала из кармана плеер и дрожащими руками положила его ему в ладонь. Кастиэль удивленно взглянул ей в глаза, но она отвернулась и медленно направилась в сторону двери. – Плеер? Ты оставляешь мне свой плеер? Думаешь, мне нужны твои сопливые песни о несправедливой любви? Прости, но у меня… – Какой же ты кретин! Пролистай мой плейлист и найдешь то, что поможет разобраться со всеми твоими проблемами, – от злости скрипя зубами, ответила Лия, проворачивая ключ в замочной скважине. – Нет, ты точно чокнутая! Забирай свою игрушку и расскажи мне все, что было сегодня вечером, – Кастиэль перепрыгнул через две ступеньки и развернул ее за плечо. Лия с ужасом отпрянула, забегая в дом. – Даже не смей дотрагиваться до меня, – угрожающе шикнула девушка. – Я сказала, чтобы ты внимательно послушал некоторые записи, так сделай это! И да, купи наконец себе краску для волос, а то выглядишь как последний урод. Но только не красную – меня уже тошнит от этого цвета! – дверь с силой захлопнулась, после чего Кастиэль стукнул по ней кулаком. Еще раз. И снова. Четыре. Пять раз. А Лия, до дрожи в коленях напуганная его поведением, сползла по стене и, поджав под себя ноги, вытерла выступившие от страха слезы. Кастиэль стучал. Яростно и без остановок. Страшно. Ей было очень страшно. Девушка открыла глаза, с отвращением осознав, что урок начался только несколько минут назад. Лия оглянулась по сторонам и увидела, что в кабинете всего несколько человек. Конечно, прийти восьмого января на первый урок немногим будет под силу. Окно закрыли, и она не чувствовала больше этой необходимой свежести. Она прокляла себя за то, что снова позволила тем событиям всплыть у нее в сознании. За то, что снова пережила этот страх. Дикий, почти животный. Но еще больше в тот момент она боялась увидеть хоть кого-нибудь из ее друзей. Например, Ирис, встретившую ее после урока. Как обычно веселую и радостную, накинувшуюся Лии на шею. – Лия, когда же ты остановишься? Ты таешь просто на глазах! Одни кости! – рыжеволосая недовольно провела рукой по плечам девушки. – У меня скоро появятся комплексы. – Не волнуйся, – впервые за несколько дней Лия искренне улыбнулась. – Ты у меня самая худенькая. Ирис снова загребла подругу в свои крепкие объятия и засмеялась. Все-таки друзья – это единственные люди, которые могут поднять тебе настроение за считанные секунды. Ни в коем случае нельзя забывать о них, даже когда ни с кем не хочется разговаривать. Просто потому что они друзья, и этим все сказано. – Ну, как твои каникулы? Помню, ты планировала провести их с Лизандром, – Ирис с намеком подмигнула и захихикала, но Лия ей не подыграла и девушка поняла, что здесь что-то не так. – Или не планировала… – Планировала, но ты же знаешь: никогда все не идет по плану, – Лия печально улыбнулась. – А ваша поездка на озеро с Армином? – О! Было хорошо, – рыжеволосая закрыла глаза. – Очень хорошо! – Прекрати! – подруга толкнула ее в плечо, смутившись от представленной картинки. – Лия, Лия, мы были с родителями! – Ирис громко захохотала, увидев реакцию Корнелии. Та, в свою очередь, прикрыла покрасневшее лицо руками. – Дурочка! – Да от тебя можно ждать чего угодно, – засмеявшись в ответ, ответила Корнелия. – Даже… – ее взгляд скользнул по людям, стоявшим рядом, и девушка приготовилась подшутить над Ирис, когда ее губы плотно сомкнулись и она удивленно приподняла брови. Ирис с интересом обернулась, но тут же место интереса заняла злость: Кастиэль напряженно сидел на скамье напротив них и быстро перелистывал тетрадь. Пальцы перебирали страницы с бешеной скоростью, отчего немноголюдный коридор наполнялся неприятным шуршанием бумаги. – Он что здесь забыл? – недоуменно спросила Ирис, не отрывая глаз от ярко-алой шевелюры парня. – Его разве оправдали? Еще и выкрасился как девчонка… – Видимо, оправдали, – еле слышно отозвалась Лия, пытаясь не смотреть на него. Потому что было стыдно. Стыдно за то, что было перед Новым годом. Стыдно и в то же время невыносимо противно: ей захотелось услышать его голос. Господи, я схожу с ума! – Ну и урод! – воскликнула Ирис, сморщив нос. – Еще осмелился прийти сюда! И как только смелости хватило? Как бы я хотела, чтобы он вообще больше никогда не появлялся в моей жизни. Да ты только глянь на его волосы: ярче, чем когда-либо. Ему остается только больше времени с Алекси проводить! Всегда думала, что он ге… – Ирис, прекрати! – Лия яростно схватила ее за руку, но резко отпустила, поняв, как это выглядело со стороны. Зеленые глаза подруги злобно сверкнули, когда она потерла свое запястье. Ирис вскинула голову вверх и надменно проговорила: – Защищаешь его? Снова? – Нет, мне просто неприятно слышать, как ты говоришь такие вещи. – О нем? – О ком-либо. Подруга несколько секунд смотрела на Лию с полным недоверием и разочарованием; блеск в ее глазах погас, но она попыталась улыбнуться. – Ладно, пойдем, – проговорила Ирис, поправляя ремешок сумки на плече. Она ненавидела спорить и ругаться с Лией и именно поэтому отступила. Отступила, потому что поняла, что и правда перегнула палку. Девушки быстро вошли в кабинет, сопровождаемые пристальным взглядом серых глаз, обладатель которых все это время старался создать видимость занятости, листая тетрадь по экономике. Но от волнения он только привлек к себе лишнее внимание.***
Весь урок Лия не могла найти себе места. Голову разъедали неприятные мысли: вдруг Ирис о чем-нибудь догадается? Ирис – ее лучшая подруга. Та, которой она раньше доверяла все: от ссор с сестрой до слов Лизандра. Ирис – сколько теплых и радостных воспоминаний, веселых вечеров с попкорном и «Дневниками Бриджит Джонс» или новой серией «Волчонка». Смех, разговоры шепотом о мальчиках, конечно, в пределах разумного, потому что Корнелия сильно стеснялась этой темы уже тогда. Когда поняла, что что-то чувствует к Кастиэлю. Но сейчас все иначе. Сейчас Лия не могла даже рассказать ей о… – Мисс Мерлен, вы следующая, – проговорила миловидная старушка, мадам Дарк, учительница литературы. – Прочтите то, что вы написали. Лия растерянно посмотрела на свой пустой лист и затем на учительницу. Женщина в ажурной белой шали изучала испуг на лице молодой девушки, в то время как локтя Лии коснулось что-то острое. Ирис подсунула ей свой текст. «Любовь – нежная вечность или бездумный час?...» Корнелия увидела заголовок и несколько секунд раздумывала, с чего бы начать. – Я знаю о любви немного, – девушка встала, поправив горловину водолазки. – Но считаю, что каждый человек понимает ее, чувствует по-своему. – Это все? – насмешливо спросила учительница, когда Лия остановилась и на секунду повернулась налево. Туда, где сидел Кастиэль. – Конечно, то, что пишут в книгах – правда, но только для автора. Потому что с обычными людьми такого не случается. Все влюбляются, но слишком часто не в тех. И человек обжигается, уходит глубоко в себя, продолжая обжигаться изнутри до тех пор, пока не поймет, что все это было зря и ничего уже не вернуть. Все замерли, внимательно слушая ее речь. Речь, наполненную болью и разочарованием. Речь, которую могла произнести только Лия, и от которой Кастиэля бросило в жар. Он хмуро посмотрел на одноклассницу, не зная, почему ее слова так его взволновали. – Вы рассуждаете как пожилая женщина с богатым багажом отношения за спиной, – удивилась мадам Дарк. – Корнелия, вам всего семнадцать. Это – самый юный и прекрасный возраст, когда сердце расцветает от первой любви, когда… – Когда люди предают, – холодно отрезала Корнелия. – Пытаясь сжечь тебя в собственной палатке. Класс начал шептаться. С задних парт даже послышался смех. А Кастиэль не мог заставить себя не смотреть на нее. В тот момент он увидел совсем другую Лию: задумчивую и раненую. Слишком другую. Такую, какой она, возможно, была все это время. Он смотрел на эти хрупкие плечи, которые содрогались от каждого вдоха и которые должны были давно разрушиться на мелкие кусочки, если бы… Если бы не обладали той силой, скрытой и спрятанной в глубине души, силой, зажигающуюся диким пламенем каждый раз, когда девушке грозила опасность. Девушке со слишком длинными волосами и нежной душой. – Я бы предпочла не вспоминать тот случай, – мягко разрядила обстановку учительница. – И хотела бы спросить другого ученика, но вы слишком заинтересовали меня, мадемуазель. Получается, любовь случается с каждым, но люди должны быть осторожнее? – Верно, мадам, и больше всего на свете я желаю, чтобы ее не существовало вообще. – Что вы, Корнелия! Любовь – это единственное спасение от жизни: серого и безразличного времени. Мы обязаны ценить и уважать это чувство, иначе люди превратятся в роботов. Душа, наполненная светом и любовью, – вот, что отличает нас от них, поэтому я бы очень хотела, чтобы вы подумали над этим и сделали правильные выводы. Время идет, моя дорогая, и люди уходят. Самые важные люди в нашей жизни, – седовласая женщина на секунду остановилась и тяжело выдохнула, – уходят. – А я не согласна с этим! – Лия не обращала внимания на смешки и осуждающий шепот. – Те, кто должны быть рядом, всегда с нами независимо от обстоятельств. А все остальные – видимо, не были самыми важными. Семья, дружба, любовь – это то, что создали люди, то, что не было заложено в нашей природе при рождении. А человек должен иметь право выбора! И если он решает уйти, значит ничего больше не держит его в том месте. Значит, те люди перестали быть «важными» для него. Потому что все всегда остаются со своими любимыми. Таково мое мнение. Гул в классе заставил учительницу постучать ручкой по столу. Одноклассники смотрели на новенькую с недоверием. Чужими взглядами. А Лия никогда и не стремилась понравиться всем. Все, кто были действительно нужны, знали ее настоящую. – Невероятно! Вас послушать – так все всегда происходит по правилам. Вы слишком молоды, Корнелия, вместо вас говорят ваши гормоны, юный возраст. Но вы всегда должны помнить, что люди чересчур изменчивы и то, что было дорого для них сегодня, завтра теряет свою цену. Будьте осторожнее. Жизнь многому вас еще научит, – по суровому тону мадам Дарк Корнелия поняла, что разговор окончен. Но демоны, проснувшиеся внутри нее от затронутой темы, не успокаивались и вырывались наружу. – Боюсь, мадам, я, видимо, никогда не смогу согласиться с вами. Потому что то, что случилось с одним человеком, не затронет другого. И то, что ваш сын стал убийцей, не означает, что все люди настолько «изменчивы», – класс взорвался от восклицаний и дискуссий. Мадам Дарк положила на стол свои очки, перед этим несколько раз задумчиво повертев их в руках, и нервно поправила седые волосы. Корнелия же молча ждала ответного удара и, казалось, ее темно-зеленые глаза искрились молниями злобы. Но она не приняла во внимание того, что затронула слишком личную тему. – Урок окончен, – устало проговорила женщина, во время разрушившего все споры звонка. Кастиэль, все это время пытавшийся прийти в себя после ответов Лии, бросил беглый взгляд на соседнюю парту, но увидел там лишь два пустых места, а после - развевающиеся от резких шагов темные волосы в дверном проеме.***
– Ты с ума сошла? Да что с тобой такое, Корнелия? – едва поспевая за подругой, кричала Ирис. По уверенным шагам шатенки она поняла, что они движутся к гардеробной. – Со мной ни-че-го! – огрызнулась Лия, судорожно натягивая на себя пальто. – Оставь меня в покое! – Ты как с цепи сорвалась! Я заметила, что что-то не так еще утром! Остановись же! – Ирис схватила ручку от рюкзака на спине Лии и потянула назад. И сделала это зря: красное от злости лицо подруги не предвещало ничего хорошего. – Успокойся, Лия. Ты можешь все мне рассказать. Мне! Твоей лучшей подруге. Взгляд Лии немного смягчился, и гнев сменился слабостью. Только тогда Ирис заметила, что ее подруга бледна как никогда. Бледна и растеряна. Полуобморочное состояние. От быстрой ходьбы девушкам потребовалась небольшая отдышка и пара минут молчания. Лия опустилась на скамью, брезгливо сняв с себя рюкзак. Ирис внимательно следила за каждым ее движением. Но они обе не заметили прислонившегося к стене рядом Кастиэля. – Рассказать тебе все? Рассказать, что эти каникулы изменили мою жизнь? Что я провела пару дней с человеком, которого люблю, но с которым никогда не смогу быть? Нет, Ирис, эта история не войдет в наш с тобой список секретов лучших подруг. – Вы поссорились с Лизандром? – от волнения Ирис скрестила на груди руки, впиваясь в плечи ногтями. – Точнее, расстались, – Розалия вышла из раздевалки прямо позади девушек. Лия криво ухмыльнулась. – А вот и наш ангел, – мрачно пробормотала она. – Пришла прочитать мне лекцию о том, как быть идеальной девушкой парней семейства Шатильон? – Возможно, – парировала Роза, нахмурив брови. – Но уже слишком поздно: ты же бросила его. Ирис ахнула от ужасающей новости, только что произнесенной ее пепельноволосой подругой. Девушка с непониманием взглянула на Лию и отошла от нее на несколько шагов назад. Та лишь слабо улыбнулась. – Да, это я предложила закончить наши отношения, но ведь вы же даже не знаете из-за чего, – прохрипела она. – Да вы ничего не знаете! – Ты права, – надменно ответила Розалия. – Но в этом лишь твоя вина. – Нет! И лучше закроем эту тему, потому что это не касается вас никаким образом. – Лия, ты можешь делать что угодно, проводить дни с кем хочешь, но ты никогда, слышишь, никогда больше не причинишь столько боли моему лучшему другу! – Розалия угрожающе сжала руки в кулаки, испепеляя Лию взглядом. – Какую боль? Ты серьезно думаешь, что мне было легко это сделать?! Тогда ты самая глупая из тех… – Не настолько глупая, чтобы расстаться с парнем, который сходил с ума от любви ко мне, в день его рождения! Корнелия в ожидании аргументов Розы встала, скорчив насмешливую гримасу, которая тут же стерлась с ее лица, когда она осознала, что сказала ее подруга. День его рождения? Неправда, он же у него в… Январе. – Лия, – Ирис с сожалением взглянула на Корнелию, а Роза лишь шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. – Ты забыла? Но та ее не слышала. Она перестала видеть и чувствовать что-либо: все вокруг превратилось в темную полосу, мешавшую ей дышать. Боль от осознания того, что она сделала, поглотила все ее мысли. Розалия удовлетворенно хмыкнула и, медленно развернувшись, покинула рекреацию. Ирис молча смотрела на то, как плечи подруги дрожат, а руки бездумно надевают на них пальто. Казалось, еще немного и она потеряет сознание, до того девушка была бледна. Но она, наблюдая за отрывистыми вдохами Лии, не чувствовала к ней такой жалости, какую испытывала бы еще час назад. Ведь Лия по каким-то причинам рассталась с Лизандром – самым нежным и интересным парнем, которого Ирис знала и чьей загадочностью всегда восхищалась. Нет, она не могла этого принять. И потому бесшумно ушла, оставляя подругу в клетке из ее боли и чувств. Сделанной ею самостоятельно. А Лия поняла, что погибает на своих глазах. Что могло так изменить ее? Интрига с Кастиэлем? Нет, он-то здесь причем?! Одни воспоминания о нем пронеслись в ее голове ярким калейдоскопом: то, как в палатке она дрожала в его объятиях, как все недели его заточения вспоминала, какие теплые и сильные у него руки. Особенной болью отозвался в груди их первый поцелуй. И глупая слеза, намочившая щеку, стала последней каплей. Она сама не поняла, как так быстро оказалась на крыше школы, сдуваемая сильными порывами холодного, колющего кожу ветра. Для нее все вокруг казалось нереальным, потому что она была уверена, что скоро этот кошмар закончится и она проснется, улыбнется своему отражению в зеркале и пойдет в парк: погулять с Лизандром, послушать тихий шелест массивных веток, насладиться сладко-ледяным воздухом зимы. Я должна проснуться. Должна… И для этого нужно лишь шагнуть вперед. Переступить ступень и полететь вниз, расправив сложенные крылья. Один шаг. Один… – Нет! – громкий крик Кастиэля утонул в шуме потока воздуха, затруднившему путь юноши к Лие, стоявшей на краю крыши. Он зажмурил глаза и, со всех сил сопротивляюсь ветру, пошел вперед, чтобы успеть. Успеть перехватить ее, пока не стало слишком поздно. Девушка с улыбкой обернулась, чтобы попрощаться. Чтобы той прожигающей боли больше не было. Чтобы подруги не были в ней разочарованы, чтобы родители вернулись. Чтобы Кастиэль любил ее. – Кастиэль, – шепотом сорвалось с ее губ, когда твердые руки сняли ее с высокого выступа. Кастиэль крепко прижал ее к себе, не понимая, почему дрожит от… страха? От нависшего над ним грозной тучей ужаса того, что она умрет. – Сейчас ты спускаешься, – крикнул он, заглушаемый ледяным ветром. Лия моргнула, словно очнувшись, и удивленно раскрыла глаза. – И мы вместе идем домой, понятно? – А ты что здесь делаешь? – недоумевая, спросила она, высвободившись из его крепкой хватки. Они прошли к лестнице вниз, когда она внезапно остановилась и внимательно посмотрела на него. – Вроде как спасаю тебя, – тот лишь пожал плечами и подтолкнул ее вперед. – А может быть я хотела этого! Кто позволил тебе меня остановить? – Лия нахмурилась, убирая его руки от себя. Ветер постепенно утихал, и говорить можно было тише. Кастиэль недовольно цокнул. – Пожалуйста, давай уйдем с крыши и нормально поговорим! – я действительно сказал «пожалуйста»? Идиот! – Я никуда не пойду с тобой, пока ты не скажешь, как оказался здесь именно в это время! – с алыми от возмущения щеками воскликнула Лия. Она не могла дать отчета и половине своих действий. Будто организм сбился с верного пути, нарочно запутывая ее своими противоречиями. И то, что она чуть не покончила с собой, бесило ее больше всего. Как она могла даже подумать о самоубийстве? Самом великом грехе из всех. – Я слышал ваш разговор, – холодно бросил Кастиэль, устремляя взгляд вдаль, избегая особы перед ним. – И решил пойти за мной? Зачем? – Чтобы сказать тебе, что… – Что? – видя, как Кастиэль замешкался, Корнелия недовольно всплеснула руками. – Ну же! – Я подумал, раз ты рассталась со своим парнем, то мы могли бы, – Кастиэль почувствовал, как все внутри сковало стальным кнутом и предложить ей быть вместе показалось самой глупой идеей. Но… Если она согласится. Если она обнимет его и радостно прошепчет «Да». То счастливее Кастиэля в мире человека не найти. – Видеться чаще. Калейдоскоп воспоминаний вновь затмил все мысли Корнелии. Но на этот раз он стал больше: яркие картинки будущего притягивали, манили к себе сладкими мечтами. Мечтами, которые навсегда останутся лишь в ее голове. – Нет. Сколько усилий ей потребовалось, чтобы выдавить из себя эти три проклятые буквы, прогремевшие как приговор. Им не суждено быть вместе, просто потому, что он Кастиэль, а она Лия. Два полюса, плюс и минус, которые никогда не совпадают. Кастиэль дотронулся до своего лица, чтобы проверить, не разбилось ли оно на мелкие частицы от этого нестерпимо больного «нет». И увидел на своих пальцах пыль и грязь от урагана, только что развеявшего все его надежды. – Ты сказала, что любишь человека, с которым никогда не сможешь быть, – пробасил Кастиэль, засунув руки в карманы и немного ссутулившись, принимая свою обычную, безразличную позу. – И с чего ты взял, что являешься им? – тихий голос в конце сорвался. – Он любит Амбер. Они встречались полтора года и недавно расстались, ты не знала? Все это время он звонил ей, просил вернуться, но ты же знаешь Амбер, – Натаниэль грустно улыбнулся. – А когда она узнала, что он заинтересовался тобой, то решила уничтожить проблему с пути своего обожателя. Они вдвоем играют в эти опасные «кошки-мышки», и ты просто случайно стала препятствием. Лия, он обманывал тебя все это время, прошу, попытайся забыть его… Лия несколько раз моргнула, чувствуя уже привычное жжение в глазах от этих воспоминаний. Воспоминаний того вечера у мадам Колонье. – Я все понял, – Кастиэль сухо кивнул. – Не буду больше тратить твое драгоценное время. Он с насмешкой указал ей на выступ у крыши и удалился, хлопнув дверью. И от этого хлопка слезы градом посыпались из потускневших глаз Корнелии. Она опустилась на колени, вдыхая в себя холодный воздух и смотря в серое небо. Высматривая там помощь и хоть какую-нибудь надежду. Но темные тучи угрюмо молчали, словно осмеивая ее сильными порывами ветра, в которых бесшумно тонули всхлипы и болезненные стоны Корнелии. Лизандр отчаянно наблюдал за свернувшейся в клубок на грязном полу крыши Лией из-за небольшой пристройки рядом и благодарил Небеса за это отмщение. За то, что она испытает хоть малую толику боли, какой подвергла его. Но после он проклял себя за эту мерзкую радость от ее мучений. Потому что трепетная любовь к ней затмевала все принципы и доводы рассудка, кричавшие о предательстве любимой и лучшего друга.