Я. Это. Сделала! Самой не верится, что глава закончена, спустя целый месяц. Я хочу страстно поблагодарить каждого читателя за огромное терпение и пинки, без которых, возможно, я бы никогда не села за написание новой части. Огромное спасибо Леночке, Kemsarin, Janе, которые поддерживали меня все это время, так же как и многие другие. Знайте, что Вы делаете мою жизнь ярче и счастливее. Каждое Ваше слово. Я даже не могу выразить свои чувства, любовь при виде даже типичного "проду)". Хаха! В общем, не буду больше Вас отвлекать. Приступайте к чтению новой, долгожданной (надеюсь) и немного бурной главы. Навеки Ваша, Лисовая.
Часы пролетали незаметно. За чашкой крепкого кофе, который Кастиэль так и не научился варить, за неумелым бренчанием на гитаре, прогулками по лесу, находящемуся совсем недалеко от его дома, и даже за уборкой. Да, наконец в этом доме есть женщина, не живущая за границей и не присылающая сыну каждый месяц открытки с парой скупых слов. Корнелии нравилось ухаживать за Кастиэлем. Хотя он этого не одобрял. Отмахивался, мол, не маленький, сам справится. Но после того, как увидел девушку в мамином фартуке, надетом на ее тонкое тело, с лукавой улыбкой крутящуюся у плиты, – понял, что все вокруг тонет. Его принципы, привычки, мысли – сброшены на самое дно. А он сам медленно погружается в мутное озеро темно-зеленого цвета. Как ее глаза. В озеро под названием «Лия». Он начал замечать, как она щелкает своими указательными пальцами, когда недовольна, как закусывает губу после слишком яркой реплики, особенно, как от радости она каждый раз встает на носочки. И это раздражало его еще больше. Красноволосый уже не мог удержаться и не сказать, как прекрасно она выглядит. Несмотря на то, что Лия была в обычных джинсах и широкой толстовке. Что произошло с ними за эти два самых-чудесных-и-прекрасных дня? Ответ очевиден. Только ни Лия, ни Кастиэль не хотели признаваться в этом самим себе. Слишком страшной казалась им эта правда. Но в голове вертелось только одно слово – любовь. Беатрисс больше не звонила. И, втайне от Кастиэля, Корнелия боялась. Боялась того, что через день ее сестра вернется, и все, что они так долго строили, разрушится. Невероятно. Они – Кастиэль и Корнелия. До сих пор это не укладывалось в ее сознании. Столько событий, ссор, людей, мешавших их счастью. Но нет, существовали эти «они», «мы», словно маленький плот, на котором им удавалось выжить в безграничном, отравляющем океане жизни. А мир готовился встречать Новый Год. По телевизору без конца крутили рекламы фильмов, которые будут показывать в главную Ночь года, за окном гуляла уже привычная вьюга, соседи по вечерам выходили на улицу и водили хороводы у высоких снеговиков. Как малые дети. – И кого это занесло? – проворчал Кастиэль, нехотя поднявшись с дивана. В дверь настойчиво стучали. Лия засмеялась и спряталась за перегородку в кухне. Вдруг это сестра, или еще хуже – Лизандр. – Черт, Лия, иди сюда. Девушка с любопытством подбежала к двери, отодвинув Кастиэля в сторону. На пороге стояли две девочки в белоснежных платьях с шелковыми накидками. Они были близнецами. Одинаковой длины волосы цвета колоса пшеницы и ярко-выделяющиеся голубые глаза. Пронизывающие своей милостью. В руках они держали красные мешки с вышитыми оленями Санта Клауса. Лия сразу поняла, зачем они пришли, но не успела что-либо сказать, как воздух наполнился двумя чудесными детскими голосами, слившимися в Новогодней песне. По коже пошли мурашки от звонкости и мягкости маленьких девочек, начавших подпрыгивать на месте и широко улыбаться. Повеяло зимней сказкой. – Понятно-понятно, – их нагло перебил красноволосый парень. – Спасибо за столь… прекрасное представление. До свидания. – Не слушайте его, – Лия нежно улыбнулась и потрепала сестер по пушистым головкам. Кастиэль презрительно фыркнул. – Мне очень понравилось. – Подарок на Новый Год, – пропела одна из девчушек. – Или горе вас ждет, – закончила другая, прокружившись вокруг себя. – Минутку, – прошептала Корнелия, затолкнув бунтаря в дом. Она мгновенно схватила в руки оставшиеся с завтрака сладости, упаковав их в бумажный пакет. После чего услышала недовольный стон Кастиэля. – Мои пирожные… – он бессильно протянул к девушке ладони. – Оладушки… За дверью послышался детский смех. Корнелия попыталась сдержаться. – Держите, мои хорошие, – Лия обняла каждую из сестер и мечтательно улыбнулась им вслед. Когда-то и я была такой же беззаботной. – А вот меня так не называешь, – жалобно протянул Кастиэль, все еще обиженный на нее из-за «подарка». – Ты не заслужил, – ей пришлось долго моститься рядом с ним на диване, чтобы он наконец впустил ее в свои объятия. Юноша театрально отвернулся, сложив руки на груди. – Мой хороший. Мой вредный Кастиэль. Мой. Только мой. Тому не оставалось ничего, кроме мягкого прикосновения к ее губам своими и довольного искрящегося взгляда. Он ее. Как же это сентиментально, но, черт возьми, сердце до сих пор не может успокоиться. Девушка подобрала ноги под себя, всем видом показав, что замерзла. Этот жест не ускользнул от внимательного рокера, и уже через секунду легкое покрывало оказалось на худых и длинных ногах Лии. Полностью укутавшись в греющую ткань, она положила голову на его колени, тут же почувствовав, как тонкие пальцы проникли в ее густые локоны. Это рай. Рай для любого человека. Жить вот так. Не думая о завтрашнем дне. Не боясь сказать людям правду. Не боясь сказать ее себе. И снова настойчивый стук в эту чертову дверь. Кастиэль пообещал, что если это опять дети, то им придется выслушать весь его богатый запас нелитературных слов. Лия оживилась. Ей нравилось дарить подарки, особенно маленьким «почти людям»: счастливым и искренним. Девушка попросила открыть дверь самой, но твердая рука Кастиэля ее остановила. Отчего-то ему было тревожно: съедающее изнутри чувство не отпускало. Это не дети. На старых деревянных ступеньках, покрытых тонким слоем снега, стоял элегантно одетый молодой человек. Шерстяное стеганое пальто, шелковый шарф и убранные пепельные волосы с черными концами сразу выдавали своего хозяина. Лизандр задумчиво оглядел друга, который, в свою очередь, застыл от удивления. Поэт негромко кашлянул, чтобы не показать волнения, и решил начать: – Здравствуй. Слышать впервые за месяц голос того, с кем от рождения вы были неразлучны, – невыносимо тяжело. Так же, как и с горечью вспоминать каждый вечер о былых веселых временах репетиций в школьном подвале, шутливых обсуждениях девушек и совместных написаниях песен. – Здравствуй, – прохрипел Кастиэль, поймав себя на том, что скучал. Невероятно скучал. – Ты удивлен моим появлением, да и я сам не ожидал, что приду сюда. Просто хотелось поздравить тебя с наступающим Новым Годом, и… – Лиз незаметно сжал руку. Он не думал, что это будет так тяжело. – Спасибо, – холод в ответ. Нет, того, что было прежде, не вернуть. – Позволь мне войти. Я хочу поговорить с тобой. – Прости, я немного занят, – Кастиэль замешкался. «Мы тут с твоей девушкой на диване валяемся». – Столько времени прошло, Кас, а мы все не меняемся, – забывшись, пробормотал Лизандр. – Что ты имеешь ввиду? – Я мечтаю о том, чтобы все вернулось на свои места. Наша дружба, наши мечты, песни, – он слегка приподнял уголки губ, обнажив ровные зубы. – Хочу, чтобы вы с Корнелией ладили. – Кстати, о ней. В тот вечер в школе я не сделал с ней ничего плохого. И арестовали ее только из-за глупости, так что, если ты винишь меня… – Нет, что ты. Я все понял еще тогда. И лишний раз благодарю тебя за то, что держишь свое обещание. Это благородно с твоей стороны. Юноши услышали грохот, донесшийся из гостиной. Кастиэль постучал по двери и, избегая взгляда Лизандра, прокричал: «Демон, успокойся». – Мне не сложно, но знаешь, я, пожалуй, пойду. Нужно проверить, что он там натворил, – врать становилось все сложнее. Кастиэлю хотелось умереть. Она все слышала. – Да, конечно. Может я зайду завтра? Правда, нужно кое-что обсудить, – заметив, как Кастиэль помрачнел, Лизандр добавил: – Ненадолго. Красноволосый ограничился кивком и вбежал в дом, громко хлопнув дверью. Стыдно. Нужно было рассказать ей с самого начала. Но если ему это было противно вспоминать, то как бы он смог сказать ей? Язык не поворачивался. Лии нигде не было. Во всяком случае, на первом этаже. Непонятный шорох сверху. Мгновение и Кастиэль заходит в свою комнату, в которой горит свет. Девушка мечется из угла в угол, собирая немногочисленные вещи. Руки трясутся. Она вздрогнула, почувствовав холодную ладонь на левом плече. – Ты уже вернулся? – закусила губу. Только бы не заметил следов от слез. – Кто приходил? – Да? А ты не знаешь? – его чертовски вывел из себя этот непринужденный тон. Кастиэль медленно достал из ее сумки толстовку. – Куда-то собралась? – Сегодня вечер вопросов? – она вытянула свою вещь из его рук и снова упаковала, стараясь не глядеть на парня. Это не ускользнуло от его внимания. – Ты не хочешь о чем-нибудь меня спросить? – суровый, не щадящий голос. Лия глубоко вдохнула и обернулась, непроизвольно отшатнувшись от столь короткого расстояния между ними. А Кастиэль лишь сжал губы: ее испуганный взгляд он видел не впервые. – Нет, я просто подумала, что хочу домой, – очень тихо. Но у него эти слова еще тысячу раз отозвались в голове. – Тебя не устраивает мой дом? – сжал руки в кулаки. – Или я? Лия опустила глаза. Значит, он. – Это все Лизандр, верно? Как же я сразу не догадался, – громко воскликнул Кастиэль, скорчив брезгливое лицо. – Крошка Лия хочет к папочке? – О, Кастиэль, может быть и хочу! А ты делай, что хочешь, – Лия закрыла уши, чтобы не слышать его надменности и гнева. Едва сдерживаемые слезы намочили ее щеки. – Например, держи обещание. Молчание. Слышно лишь тяжелое дыхание и отрывистые всхлипы. Конечно, ссорятся они не первый раз за день, но сейчас это было по-другому. Труднее. – Не хочешь сказать, что ты пообещал Лизандру? – Никому не давать читать его песни, – да, наглая ложь. – Врешь! – судорожный крик Лии говорил о ее глубоком неспокойствии. Истерике. – Ты никогда не сможешь доверять мне? – Я сказал ему, что отпущу тебя. Что ты мне нахер не нужна, – Кастиэль выплюнул ей правду. В сердце. – И теперь осознаю свои слова. Корнелия от боли закрыла глаза. Хотя злости было больше. Губы, искусанные от волнения, закровоточили. Слезы безумно обжигали лицо. Похоже, ей пора. – Знаешь, ты такой же хреновый друг, как и парень, – неведомая ярость сжала ее зубы. Она перекинула сумку через плечо. – Счастливо оставаться. – А ты даже не можешь хранить верность своему возлюбленному, – парень старался тщательно подбирать каждое слово. Хотел сделать ей как можно больнее. – Ничем не лучше Амбер. У двери девушка остановилась, впившись в ладонь ногтями. Развернуться и подбежать к нему, улыбнувшись. Обнять, почувствовать запах парфюма, смешанный с сигаретами. Запустить пальцы в мягкие волосы. НЕТ. Громкое и раздирающее душу. Он снова ее ненавидит. – Тогда с ней тебе и самое место, – Корнелия вздернула голову и, выпрямив спину, вышла из комнаты. Его комнаты. После из дома. Его дома. В котором все напоминало о паре счастливых дней. Самых счастливых в ее жизни. Кастиэль не остановил ее. Как можно затушить проснувшийся вулкан? Обожжённую душу, на раны которой безжалостно наступили? Невозможно. Хочу, чтобы она скорее ушла. Бездушная. Вечно лезущая не в свое дело. Такая красивая. Тварь.***
Снег неприятно хрустел под маленькими потрепанными кроссовками. Разодранными его собакой. Носки промокли так сильно, что пальцы на ногах свело судорогой. Захотелось залезть в горячую ванну и никогда больше не выходить на улицу. Могла ли она хоть раз не повестись на поводу своих чувств и просто остаться у него дома до утра? Почему сейчас, стуча зубами от холода, ей приходилось идти по занесенной белыми хлопьями снега дороге? Идти, чувствуя мороз каждой клеточкой тела. Лия заправила выбившуюся из-под шапки прядь волос обратно, нервно сглотнув. Дома ее, наверняка, ждала сестра с вопросами, от которых голова пойдет кругом. Промелькнула мысль пойти к Лизандру. Нет. Я сомневаюсь, что вообще смогу посмотреть ему в глаза. Улицы сменялись друг другом незаметно. А Лия все шла, шла и шла. В бесконечность, в никуда. В голове звонко разбивались слова Кастиэля: нахер не нужна… не можешь хранить верность… Снова этот судорожный всхлип. Проговаривать эти слова опять, и еще раз, еще. Словно слышать, как разбиваются твои собственные мечты, похороненные глубоко в сердце. ничем не лучше Амбер… А ты ничем не лучше… Погодите-ка, Амбер? Конечно, как же она сразу не догадалась? Корнелия громко хлопнула в ладоши и злобно улыбнулась. Теперь она знает, куда ей пойти. Какой подъезд? Второй или третий? Вспоминай, вспоминай, Лия! А ноги на автомате несли ее худощавое тело к самой крайней железной двери трехэтажного дома. Пальцы быстро набрали номер квартиры, который никогда-не-забывается. Короткий гудок. Девушка, в попытке согреться, кружится на месте, похлопывая себя по плечам. Надо же. Здесь она планировала оказаться в последнюю очередь. Удивленный женский голос и три неприятных писка оповестили ее о том, что можно войти. Корнелия решила не ехать на лифте: подняться на третий этаж не составит особого труда, да и разогнать кровь по телу – станет теплее. Корнелия сама не ожидала, что так быстро преодолеет три пролета. Знакомая дверь. Знакомый запах домашней еды. Лию встретил испуганный возглас мадам Колонье. Женщина сжала рот ладонью, с ужасом разглядывая незваную гостью. – Корнелия, дорогая, входи скорее, – она торопливо завела школьницу в дом. Девушке стало ужасно некомфортно. Прийти в десятом часу в чужой дом, в легкой курточке, промокшей и с синими от холода губами. – Что случилось? Тебя кто-то обидел? – М-мадам, я с-сразу хочу извиниться за столь поздний визит… – крепкая рука хозяйки дома не дала ей договорить, сжав ее запястье. – Я сейчас принесу чего-нибудь горячего, а ты раздевайся. Дрожишь как осиновый лист. Они прошли в гостиную. Лия села на мягкий пуфик рядом с кофейным столиком и молча оглянулась. Ничего не изменилось. Здесь ничего никогда не меняется. С кухни послышался недовольный голос мадам Колонье. – Натаниэль и Амбер должны скоро вернуться от бабушки. Ходили поздравлять с Наступающим. Кстати, мы собираемся… Корнелия не слушала. Смотрела на пыльную фоторамку, лежавшую вниз лицом и украшенную по-детски неаккуратными завитками и ракушками. Маленькая девочка с двумя высокими хвостиками обнимала светловолосого юношу с искрящейся и довольной улыбкой. На заднем фоне было видно гладь озера и высокие деревья, обрамлявшие воду. Лии не нужно было переворачивать фото, чтобы вспомнить, что там написано. Воспоминания этих дней часто саднили ее душу, всплывая в самые неподходящие моменты. Например, когда Амбер толкнула ее в первые дни в новой школе. Или когда Натаниэль испуганно опустил глаза после их поцелуя и… – Да, – мечтательно протянула мадам Колонье, внезапно появившаяся рядом с девушкой. – Помню эту нашу поездку: ты еще ногу тогда подвернула. Лия застенчиво улыбнулась и поставила фото обратно. Шесть лет. Прошло уже шесть лет. – Так может ты расскажешь, что случилось? – женщина заботливо положила ей руку на плечо. – Ничего такого, чтобы волноваться. Я проходила мимо и решила зайти, – увидев, как брови женщины поползли вверх, она поспешила добавить: – Вот только оделась слишком легко. – Действительно, – некоторое время помолчав, ответила мадам Колонье. – Ладно, раз рассказывать ты не хочешь, можем поговорить о чем-нибудь другом. Как твоя сестра? Все так же работает в Белом доме? – Вы не подумайте, что я что-то скрываю, просто мне было очень одиноко, и ноги сами привели меня сюда. Извините, что не предупредила. – Что ты, что ты. Все в порядке. Я давно ждала твоего визита, потому что ни Натаниэль, ни Амбер ничего толком не говорили о тебе. – Мы редко с ними видимся, особенно с вашей дочерью, – интересно, она знает, какая ее дочь на самом деле? – А Натаниэля я долгое время не видела. – Да, он ездил в английскую школу на месяц, по обмену, – женщина отпила чая из кружки и продолжила: – А вот Амбер не захотела. Она такая странная в последнее время. – Уверена, она образумится. Амбер – очень умная девочка. – Даже слишком. Корнелия закусила губу от волнения: мать Амбер ни о чем не знает. – Кстати, Беатрисс отправили в трехдневную деловую поездку в Париж. – Париж? Вот умница: всего добивается сама. А ты? Не скучаешь по Италии? – с интересом спросила мадам Колонье. Корнелия нахмурилась, уставившись в пол и не зная, что ответить. – Отнюдь. Франция мне роднее по духу. Здесь очень красиво и есть добрые люди, такие, как вы. – Ну, Корнелия, подсластила, так подсластила, – мадам смутилась. – Я никудышная крестная. – Не преувеличивайте, – Лия незаметно усмехнулась. – Я помню все наши совместные поездки на озеро, в лес, да и вашу ферму я отлично помню! – Сколько воды утекло с тех пор. Жаль, что ваши отношения с Натаниэлем не сохранились. Вы были такими милыми детишками, вечно таскающимися вместе, держась за ручку. Мы с твоей мамой нарадоваться не могли. – Да, время летит незаметно, люди меняются. В коридоре послышался шум, после смех и голоса. Они пришли домой. В комнату зашла Амбер с красными от мороза щеками и широкой улыбкой. Ее глаза светились радостью, золотые кудри были раскиданы по худым плечам. Она окинула сидящих на диване непонимающим взглядом и застыла в недоумении. Улыбка сошла с ее губ. – Корнелия. – Амбер, – приветливо кивнула головой Лия. Она произнесла ее имя с излишней добротой. – Что-то вы сегодня долго, – недовольно проговорила мадам Колонье, заметив напряжение, внезапное появившееся в воздухе. – А Натаниэль где? – В свою комнату пошел. Не знал, что у нас гости. – Амбер непроизвольно скривилась. Лия – человек, которого она совсем не хотела видеть. По известным причинам. – Я, пожалуй, схожу к нему, спрошу о бабушке. Лия, а ты пока посиди здесь с Амбер, – женщина умоляюще взглянула на шатенку, шепотом добавив: – Узнай, что с ней, пожалуйста. Мадам спешно вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь. Амбер вздрогнула от того, что Лия встала с места и направилась к ней. – Нам нужно поговорить.***
Кастиэль не знал, почему он оказался здесь. У ее дома с этими дурацкими горшками у входа. Такими же дурацкими, как и она сама. Со злобной усмешкой засунув окурок в один из этих горшков, он потер руками от холода, так как снег начал залетать под его кожаную куртку. Где она может быть? В доме свет погашен, но не будет же она спать в это время. Слишком нетипично для нее. Тем более, дверь она не открывала. Он не услышал даже шагов. Ее нет дома. Поздно ночью. В этом городе! Кастиэль почувствовал, как от волнения к горлу подступил комок. Прошло уже два часа с того момента, как она ушла из его дома. В слезах. В порванных кроссовках и легкой толстовке. Чертов комок увеличился, из-за чего сердце забилось быстрее. Юноша даже не мог вспомнить их последнего разговора: в тот миг внутри него бушевал ураган, застеливший пеленой гнева глаза. Нет, только не это слово: последний. С ней все в порядке. Она просто решила зайти к Ирис или… Лизандру. Нет. Она зашла в кафе, чтобы перекусить. Ну да, Кастиэль, в таком-то виде? Он глубоко выдохнул, потянувшись за еще одной сигаретой в карман, но тонкий голос с нотками удивления заставил его развернуться. – Кастиэль? Ты что здесь забыл? – Корнелия отшатнулась в сторону, в темноте пытаясь всмотреться в лицо парня. Но, слава Богу, не смогла, иначе бы увидела, как оно побледнело. – Решил отнести тебе твои вещи. А то раскидала их по всему дому. Забылась, как обычно, – процедил Кастиэль, стараясь сдерживаться. Хотел разнести ее в дребезги за столь поздний приход. – И только поэтому топчешься на месте, не подумав о том, что можно оставить у двери? – Не все такие зануды, как ты. Я хотел отдать в руки, чтобы избежать дальнейших возмущений в свою сторону за то, что мне не хватило совести встретиться с тобой. Лия замерла. Ведь действительно, она бы сказала ему это, если бы увидела пакет под дверью. – К твоему сведению, я бы и слова в твой адрес не вымолвила. Еще чего, – она презрительно хмыкнула и шагнула вперед. Очень хотелось посмотреть на его лицо, но темная зимняя ночь погрузила все вокруг во тьму. – Зануда. – Козел! – Надоедливая овц… – Не смей, – угрожающе шикнула Корнелия, подойдя к разгоряченному телу юноши вплотную. Который думал, что умрет от холода еще пять минут назад. По едва слышному выдоху она поняла, что он усмехнулся. И она улыбнулась ему в ответ, благодаря небеса за эту темноту. Длинная шелковистая прядь волос снова легла на покрасневшее лицо, коснувшись ладони Кастиэля, по какой-то причине оказавшейся рядом. Он скользнул по ней пальцами, почувствовав мягкость и пушистые волны завитых волос. Лия обмякла от этого нежного прикосновения и прильнула к шершавой руке Кастиэля. Ее кожа, аромат, дыхание, обволакивающее и сбитое от неловкости момента, разрядили его напряженность. Он с радостью и наслаждением заправил прядь ей за ухо. Ты сводишь меня с ума, Лия. Как раньше. Будто бы не было сегодняшнего вечера. Лия улыбнулась еще шире. – Где ты была? – его голос был грубым и низким, но в нем отчетливо слышалось волнение. – У крестной. Кастиэль бесшумно выпустил воздух из легких. Kак показалось Лии, облегченно. Он наклонился ниже, желая дотянуться до столь сладких губ, но маленькая ладошка вовремя его остановила. – Давай без этого, Кастиэль. Разве тебе не противно целовать вторую Амбер? – Ты же знаешь, что… – юноша смущенно затеребил в руках мягкую ткань на плечах Корнелии. Мимо крепко обнявшейся парочки проехал небольшой грузовик, ослепив Лию ярким светом своих фар. Кастиэль злобно сверкнул глазами и слишком резко отошел от девушки назад. Так резко, что она едва устояла на ногах. – Лия?! Это куртка Натаниэля?