Мы - не легенда

Остов Бруклинского моста тонет в густом тумане. Взорванный гигант-переправа, он служит теперь наблюдательным пунктом для снайперов. Ниже, вдоль береговой кромки, тянутся высокие заграждения из колючей проволоки. На сотни миль тянется эта граница, и, как заметил Джон, следуя за дежурным офицером, она неоднократно штурмовалась. Предрассветный бриз колышет обрывки обгорелой ткани. Страшные метки сражений. Беглого взгляда на эти трофеи достаточно – с того берега пытались прорваться отчаянно. Не останавливала ни холодная вода Ист-Ривер, ни внушительное расстояние, ни пули, ни заградительная сетка под напряжением в 1000 вольт. Если мальчики отважились совершить заплыв, попытались спасти свои жизни... От неожиданного предположения Джон тормозит шаг. Бобби кладет ему руку на плечо. Не надо здесь останавливаться. Да он и сам понимает. Ему надо сосредоточиться. У штабной палатки он получает несколько минут, пока докладывают о прибытии штатских. Бобби замечает, как дергается его друг при упоминании о Фергиссоне, как проясняется и концентрируется его взгляд. – Мне нужно что-нибудь знать об этом человеке? – Нет. – Отозвался Джон. Подумав, добавил. – Мы… последняя наша встреча не была теплой. От воды тянет затхлым смрадом. Из рейда вновь возвращаются пустыми и злыми. Злость нарастает, потери перестают пугать. К ним тоже привыкают. Вот только никак не привыкнуть к мысли о том, что завтра настанет и твоя очередь. В походной кухне лагеря к брезентовой стене обычной изолентой клеят фотографии тех, кто уже не вернется. Не вернется… на это надеются все. Потому, что иначе придется стрелять в своих. Джон входит в палатку последним. Сегодня у него вдвое больше плохих новостей. Для Фергиссона. И для себя самого. Они потеряли Мурокка. Парк оказался непроходимым. Вторая атака пехоты задохнулась, не успев даже толком начаться. И это было полнейшей неожиданностью. Днем, при свете солнца… чумные пёрли с остервенением, напролом. О прицельном огне пришлось забыть. Отступление оказалось слишком тяжелым. Атака? Да какая, к чертям, атака?! Это было бегство. Тем более отчаянное, чем плотнее смыкалось кольцо чумных вокруг небольшого отряда. Днем. При свете солнца... – Должен быть другой путь. Без записей этой стервы… Криппин… мы похожи на кучку баранов в касках. И чертовы медики… эти... Почему нам не присылают команду вирусологов? – Не знаю, Маркус. – Рычит в ответ Фергиссон. Он, правда, не знает. Связь со штабом прервалась двое суток назад, но об этом лучше не распространяться. Незачем лить масло в огонь. Но масло уже пролито, нервы натянуты до предела. – Фердж, они меняются. – Не унимается Маркус. Тушит одну сигарету и тут же закуривает следующую. Не по уставу. Да. – Эти твари… они днем ходят. Сечешь? – Эволюционируют сволочи. – Вы это о чем? – О том, сэр, что они теперь не только ночью голодные. – Мурокка сожрали, сэр. Фергиссону все труднее с этим справляться. Парни на взводе. Он сам на взводе. Отказ на запрос об эвакуации подразделения, отрезанная связь… Фергиссон знает, как это бывает, когда солдат бросают в точке зачистки. Так проще держать под контролем заражение. Но в его лагере нет зараженных... Теперь еще вот это! – Это… сильно осложняет работу, сэр. Если позволите, сэр… черт!.. Я на такое не подписывался... – Заткнулись все! – Выдохнул. Пора восстанавливать субординацию. Он бросает краткий взгляд на Джона, держащегося чуть поодаль от разведгруппы. – Маркус… и вы, двое… остаетесь. Остальные свободны. Маркус не доволен. На обратном пути к лагерю его люди проели ему мозг жалобами, и, по правде говоря, он сам был с ними согласен. Их бросили. Им придется выбираться своими силами. Так какого же беса Фергиссон медлит?! От невысказанного вопроса у него желваки заскрипели. – Шоссе I-278… что там? Джон молча разворачивает на столе потрепанную дорожную карту. Бобби передает ему маркер, и он по памяти наносит поверх сетки кварталов план, оставленный Дином на стене мотельного номера в Brooklyn Motor Inn. Они молчат еще пару минут, изучая линии. Они все понимают без слов. И без того сложная ситуация теперь выглядит… очень плохо все это теперь выглядит. Цепкий взгляд Фергиссона блуждает от отметки к отметке, бежит по улицам вслед за четкой и неумолимой линией маркера. Фергиссон меняется в лице. Тяжелая складка ложится шрамом на лбу, когда Джон вычерчивает окончательную петлю вокруг Вашингтон-сквер. Уже маркером другого цвета. Это отчет о сегодняшней рекогносцировке. – Они, что?.. – Озвучивает Фергиссон вывод. Он обескуражен. – Не понимаю... Они стягиваются к этому кварталу как мухи на дерьмо. Это какой-то управляемый вирус? – Думаю, это – не вирус. Это – новый мировой порядок. – Но Криппин... – Она не была ученым, Фердж. Она была основателем культа, главой секты. – Джон достает из кармана флеш-носитель. – Здесь материалы подполковника военно-медицинской службы Роберта Невилла. – Как? – Неподдельное удивление на лице этого человека выглядит даже комично. Такие не проявляют эмоций. Служба заливает на них расплавленную пластмассу, время делает маску каменной. – У нас есть свои хитрости... Дин хорошо делает свою работу. Фергиссон отводит взгляд. Укол совести слишком болезненный для него сейчас. Дин... Парень отправился в ад из-за его глупой амбиции. Попался, влип. А что оставалось? Фергиссон не имел права посвящать в подробности миссии посторонних, гражданских... Теперь гражданский передает ему… ключ к спасению. Отработал контракт своего отца. Отслужил стране. Герой. Молодец. Неловкая пауза перекрывается лишь назойливым жужжанием мухи. Фергиссон хочет взять… нет, он хочет схватить, вырвать, если нужно, из рук Джона драгоценную флэшку. Он так и замер – с протянутой рукой. Но Джон медлит. Он мог бы выторговать себе многое, очень многое ему сейчас бы отдали в откуп за этот маленький, потертый, стальной корпус. У Армии США перед ним должок, Фергиссон ему задолжал. Ой, как задолжал! Бобби невольно отступает на шаг. Он почти физически ощущает наэлектризованную стену между этими двумя. Касание, разряд, взрыв... Но ничего такого не происходит. Флешка в руках Фергиссона. Будущее в руках Фергиссона. – Мне нужно сюда. – Джон тычет пальцем в помеченный маркером на карте квадрат. – Вашингтон-сквер. – Безумие. – Вскидывает руки в протестующем жесте Маркус. Джону не до него. Он, не отрываясь, следит за Ферджем. Следит и чеканит слова: – Ты отправил туда моих парней, они выполнили работу, теперь ты... – Он вдруг берет себя в руки, его голос вновь выравнивается. – Вам все еще нужен антидот. Лаборатория Невилла. Здесь. Маркус тихо чертыхается. В его жизни не будет никакой лаборатории, никакого Невилла. Он не пойдет. Точно не пойдет. Бобби видит четко – у мужика на висках крупные капли пота проступили. С таким Сингер бы и сам не пошел. – Я не могу рисковать людьми, Джон. – Почти скрипит зубами Фергиссон. Ему, действительно, жаль, чертовски жаль... – А я мог? Наш риск не в счет? – Цедит Джон. Сожмись его кулаки крепче, треснут кости, но он вновь отступает на шаг. Он видит группу Маркуса – непонимающие, не знающие ничего, они потеряны и испуганы. Такие не решают, такие бегут. Пустое. – Хорошо... Да. Понимаю. – Ты НЕ понимаешь. Мы стоим тут с ночи эвакуации. Город мы прочесали вдоль и поперек. Мы прочесали город вдоль и поперек, и,... чтоб тебя!.. и вглубь мы его тоже прорыли. Отстреляли столько... Женщины, дети... – Он проводит рукой по лицу. Надо переключиться. – Там нет живых. Нет живых. Каждый обдумывает что-то свое в наступившей тишине. Вечерняя прохлада застывает инеем на коже от мрачных мыслей. Тяжело. Это слишком тяжело – принимать неизбежный финал. – Тогда я заберу их тела. – Упрямо борется с судьбой Джон. – Знаешь, мне больше, чем кому бы то ни было, хотелось бы видеть твое поражение. Хочу видеть тебя на коленях… не представляешь... Не думал, что скажу тебе это. Но сейчас… Чертов ты придурок!!! Я отправил бы тебя в этот грёбанный город с искренней радостью и надеждой, что первый же чумной перегрызет тебе глотку. Но сейчас я говорю тебе – тебе нельзя туда идти. Город мертв. Мы сворачиваем рейды, зачищаем с воздуха. Потому, что там… некого спасать. И тел... Тебе нечего будет забирать. Удар кулаком о металлический контейнер прекращает его речь. Джон редко проявлял эмоции. Чувствительность – это не про него. Он – железобетон. Он ждет, рассчитывает и стреляет. Все просто как винтовка, как боёк, как пуля. Но даже он, похоже, готов слететь с предохранителя. Или... Бобби вскидывается, как от разряда током. Он не хочет понимать сказанного. Маркус прячет глаза. Он не хочет видеть этого странного гражданского, этого помешанного отца, потерявшего сыновей. – Джон, – голос Фергиссона теперь кажется тенью, рассыпающейся на ветру. – Ты же не самоубийца! Зачем?!.. Послушай, когда все начнется, у нас будет много работы. У меня не хватает людей. Мне нужен толковый стрелок. Подожди всего сутки, и ты сможешь отомстить... – Я ухожу.