Крылья. Первый полет

      — …на этом по прошедшему матчу все, — Цубаки закрыл блокнот и передал его Рин вместе с парой цветных маркеров. — Теперь же речь пойдет о предстоящих. Я не устану повторять, что противник нас ждет куда более серьезный. Да, от остальных районов вполне могут пройти команды ощутимо слабее нашей, но это не имеет значения. Нас сейчас должны интересовать две сильнейшие: команда Академии и «Виктори-С».       — Академии? — Рэд чуть изогнул бровь и посмотрел на близнецов. — Я думал, она не участвует, раз Орм и Рауд согласились играть за нас.       — Участвует, — хором ответили братья, — основным составом.       — Тогда что вы двое тут делаете?       Орм выразительно фыркнул и отвернулся, но ответ Макс все же получил, правда не от него:       — Мы второй состав, если можно так выразиться, — развел руками Рауд. — На деле даже запасными нас берут редко: двоих сразу обычно не заменяют, а поодиночке мы из себя ничего такого не представляем. Основой мы были только для школьных турниров.       — Другими словами, — вновь взял слово тренер, — настоящая команда Академии ощутимо превосходит ту, против которой ты играл весной. Впрочем, кое-какие плюсы все же есть. Во-первых, записи их матчей легко достать; во-вторых, у нас есть люди, которые лично знакомы с тренером и знакомы хорошо. А в-третьих, мы можем воспользоваться тем, что противник прекрасно знает особенности дуэта Фьерн и все их фокусы.       — И что в этом хорошего? Разве что приманкой нас сделать…       — Ну… — Рю улыбнулся, — лично я намерен сделать вас козырем команды. Вы ведь сами сказали: противник не воспринимает серьезно ваши личные способности и будет опасаться лишь привычной игры.       — Личные… способности? — близнецы обескуражено переглянулись. — Но мы ведь сказали, что поодиночке мало чего стоим.       — Вы просто не умеете. Выходя вдвоем на поле, вы «синхронизируетесь», даже не задумываясь об этом. Совершенно не удивительно, ведь, как я понял, вы играли так всегда. Это уже больше, чем привычка. Поэтому неделю, что у нас осталась перед основными соревнованиями, а также каждую возможность перед матчем с Академией вы потратите на то, чтобы научиться играть независимо друг от друга. Результат, которого я хочу от вас добиться, по сути прост: вы должны предсказывать друг друга так же, как и всегда, но уметь при этом играть как в паре, так и самостоятельно.       Близнецы вновь переглянулись. На их лицах был написан целый калейдоскоп эмоций: от искреннего удивления до банального непонимания. Братья Фьерн просто не могли себе представить, как играть на поле, не подстраиваясь друг под друга. Для них это было из разряда невозможного. И о собственных особенностях они, само собой, никогда не задумывались. Отчасти это было виной их тренера, который просто не рассматривал кого-то из близнецов отдельно, неизменно равняя их одной планкой.       Цубаки же себя повел совершенно иначе. Он с первого дня заметил различия в их игре, но не сказал ни слова, посчитав, что близнецы и так прекрасно знают особенности своего дуэта. Просто учел это в их тренировках. И только сейчас юный тренер понял, насколько на самом деле просчитался. Он замолчал, посмотрел сначала на одного, потом на другого, и неловко взлохматил волосы на затылке, улыбнувшись теперь несколько виновато:       — Простите, если я вас обидел. Просто для того, чтобы ваша совместная игра становилась лучше, каждому из вас необходимо поднимать те навыки, что лучше развиты у другого. Я был уверен, что вы прекрасно знаете отличия. А оно вот как… Ну, если вас так задевает попытка рассматривать каждого по отдельности, то…       — Нет, не в этом дело! — замахал руками Орм, перебивая. — Просто…       И замолчал, сбившись. Не мог придумать, как объяснить то, что они с братом сейчас чувствуют, но за него закончил Рауд:       — Мы просто растерялись. Такое чувство… будто всю жизнь прожил в маске искусственного дыхания, а теперь ее вдруг сняли и сказали, что можно дышать самостоятельно. Странно. Непривычно.       Договаривать он не стал. Извечная проблема близнецов — они слишком похожи. Кому-то это нравится, и они играют в свою игру, специально путая собеседников. Кому-то — наоборот. Братья Фьерн были из последних. Каждый из них гордился другим и гордился тем, что они могут вместе, безусловно, но точно так же каждый хотел показать, что может что-то и сам. На тренировках в Академии никогда не было Орма и Рауда, был дуэт Фьерн. Близнецы привыкли к этому, считали, что иначе быть не может… А Рю так легко разбил осточертевшее наваждение, равно принимая во внимание оба из возможных вариантов. Это было странно. Это выбивало из колеи. Но и это же зажгло в глазах обоих некий новый огонек, который уже не скрыть.

***

      Ярко-красная спортивная машина с характерным визгом тормозов остановилась у покосившейся старой ограды. Вышедший из нее парень взирал на сие произведение искусства с четко читаемым сомнением, но выбора у него особо не было, и пройти сквозь ворота, створки которых давно не закрывались, так или иначе придется. В этом парке он был впервые, а потому несколько первых мгновений потратил на то, чтобы просто оглядеться вокруг. Непривычно. Недостаток обыденной роскоши тут чувствовался Натаниэлю почему-то особенно остро, заставляя ощущать себя немного лишним, будто в чужой мир попал.       А еще последние несколько дней он очень выразительно материл Цубаки.       Мысленно, конечно.       Причина проста — во время их последнего разговора не догадались даже обменяться телефонами. И пусть найти необходимую информацию оказалось для Фриза проще простого, его неимоверно бесил сам факт такого отношения. Он, одаренный голкипер, которого должны с руками вырывать друг у друга владельцы лучших клубов, бегает за тренером команды, у которой даже своего поля нет. Непозволительно.       Но юный тренер оказался достаточно интересен, чтобы Натаниэль решился пойти на подобный шаг, наступив на горло привычному высокомерию.       Итак, парк. Зеленый, как и положено. С кривой оградой, в ближайшей секции которой виднеется небрежно проделанная кем-то дырка. Вот, собственно, и все благоустройство. От леса, по мнению голкипера, это место отличало лишь наличие условно-заасфальтированных дорожек, встречающиеся местами мусорки и давно не крашеные скамейки. Никаких тебе клумб, аккуратного гравия, по которому приятно ходить, идеально стриженного кустарника вдоль дорожек и фруктовых деревьев, плоды любого из которых тебе доставят по первому зову.       В итоге в сам парк Натаниэль заходил, невольно втянув голову в плечи, будто опасался, что стоит сделать шаг — и его атакуют как минимум стаи волков. И в который раз задавался вопросом: с чего отцу пришло в голову переехать из столицы в это захолустье?! А самое главное — за кой-черт сам Натаниэль сюда явился, в этот проклятый парк конкретно?!       «Черт» обнаружился на третьем повороте. Голкипер застыл за спиной Цубаки, с удивлением глядя на небольшую площадку, которую ребята без вреда себе и окружающим приспособили для тренировок. Признаться, такое решение проблемы недостатка места и денег он видел впервые. А ведь в сущности — ничего особенного: играть в парке не запрещено, площадка специально для этого и сделана, хоть и паршиво оборудована;, а отсутствие остального инвентаря, привычных конусов, барьеров и мишеней, прекрасно компенсировало наличие разнокалиберных бутылок, некоторые из которых были усовершенствованы с помощью ножниц, картона или деревяшек. Просто, очевидно легко и со вкусом. Только не шибко долговечно, но уж как есть.       Первым его заметил, конечно, Рэд. Капитан остановился, пропустив пас, а на его лице отразилась весьма странная эмоция. С одной стороны Макс уже давно остыл и выкинул весь негатив того матча из головы, а с другой — черт знает, чего стоит ожидать от самого Натаниэля. Остановились и близнецы, с интересом глядя на новое лицо на их площадке. За ними уже и все остальные. Поняв, что стоять на месте дальше нет смысла, голкипер чуть дернул плечом и уверенно пошел к Цубаки.       — Это моя. И я терпеть не могу, когда из нее пьют посторонние.       Рю с неким научным интересом посмотрел на протянутую ему бутылку воды, потом по обыкновению тепло улыбнулся, забирая ее и ставя чуть отдельно от остальных. Вежливо поприветствовал, несколько сбив с толку, и поинтересовался:       — Что-нибудь еще?       — Пожалуй. Я не играю под первым номером. И мне нет дела до всяких там международно-принятых условностей. Первый номер должен принадлежать капитану, а не вратарю, — он поднял руку, указывая на Рэда, потом порылся в кармане и протянул Цубаки сложенную вчетверо бумажку. — Это план моей прошлой тренировки. В сущности ему же я и следовал последние несколько лет.       Повисла пауза, во время которой тренер бегло пробежался глазами по написанным на листке строчкам, а остальная команда успела стянуться поближе. Кроме Макса. Он предпочел остаться на месте и опять был крайне недоволен. Жест-то капитан увидел, а слов расслышать не мог, посчитав, что Фриз снова выразился в далекой от приятного форме.       — Будут поправки, — наконец произнес Рю, передавая бумажку своей помощнице. К слову, Рин новый голкипер уделил внимания куда больше, заставив девушку едва заметно покраснеть под изучающим взглядом и отступить за инвалидное кресло. — Но послезавтра наша последняя тренировка перед турниром. Менять твою программу сейчас я не вижу смысла. Буду ли я вообще этим заниматься — зависит от твоего решения относительно клуба.       — Значит обговорим это после турнира. Сейчас я, так и быть, увеличу ваши шансы на победу, и только.       Он резко развернулся и, блестяще проигнорировав всех окружающих, вышел из толпы и перешел на бег, начиная разминку.       Само собой, нормально этот эпизод закончиться просто не мог.       — Надо же. Удивлен, что ты соизволил явиться.       Натаниэль остановился, хмуро глядя на Рэда, но ответил:       — Можешь считать, что я тут из любопытства. Сильные люди всегда интересны. Особенно такие, как он.       — Ну, пока ты так думаешь, я согласен терпеть тебя в составе.       — Твое мнение меня не интересует.       Фриз спокойно обошел его и продолжил пробежку, но ему тут же донеслось в спину:       — Я капитан этой команды. Придется тебе считаться, богатенький мальчик.       — А? — Натаниэль развернулся и издевательски-картинно приложил руку к уху. — Ты что-то сказал? Прости, но с таким ростом тебя куда лучше слышит мой пупок, чем уши.       Голкипер, при всем своем уме и воспитании, на поле неизменно предпочитал плоские тупые шутки, которые столь же неизменно выводили особо импульсивных людей из себя.       Для вспыльчивого нрава Рэда, подогретого недавними событиями, этого оказалось более чем достаточно.       — А, вот как… — он изобразил улыбку, скопированную у Рю, а потом оскалился так, что даже на нового вратаря это произвело некоторое впечатление. — Все зубы к черту выбью, мразь.       Но и сам Натаниэль был не из пугливых.       Вместо ответа он перетек в базовую боевую стойку и оскалился уже сам:       — А дотянешься?       Однако продолжению перепалки помешал резкий звук свистка, заставив обоих стушеваться, чуть виновато посмотреть на тренера и молча разойтись.       — Трудно с ними будет… — только и вздохнул Цубаки. — Знакомьтесь, Натаниэль Фриз. Наш новый вратарь.