Ломая стереотипы

Арабский не соврал. До этого дня я не могла назвать худший день в своей жизни, но теперь знала, как выглядит Ад. Внезапно захотелось стать послушной и прилежной девочкой, чтобы после смерти (а на тот момент мне казалось, что придёт она очень и очень скоро) попасть не иначе как в Рай. Впрочем, я поняла, что это невозможно уже после очередного приступа тошноты, когда мысленно начала проклинать Русика самыми нехорошими словами. Не получится из меня ангела. Заёрзав на кровати, я взглянула на синяк от иголки на сгибе локтя и облегченно вздохнула. Капельницу убрали, пока я спала, но я по-прежнему чувствовала себя жутко слабой, как будто лекарство все еще гонялось по моим несчастным кругам кровообращения. Я села в кровати и огляделась. Комната Егора была совершенно обыкновенной, ничем не примечательной — чем-то напоминала мою. Единственным отличием был компьютер — несколько мониторов удобно располагались полукругом вокруг стола, будто Арабский был не юристом, а, по меньшей мере, высококвалифицированным программистом. В углу комнаты стоял шкаф, полки которого были забиты папками с какими-то документами, книгами по юриспруденции и сводами законов. Зану-у-уда. — Проснулась? Егор стоял в проходе и выглядел возмутительно хорошо. — Тут сложно не проснуться, — кивнула я головой за его спину. В зале громко кричал телевизор, по которому в новостных сводках вещали что-то о повышении курса доллара. Может, поэтому Арабский выглядел таким довольным? — Извиняй, принцесса, — ухмыльнулся он. Я на автомате нахмурилась и тем самым ещё больше повысила настроение Егору. — Если ты не заметила, это ты у меня в гостях, а не наоборот. — Это ненадолго, — убеждённо произнесла я, поднимаясь с кровати. Меня предсказуемо шатнуло, и пришлось поспешно хвататься за край кровати, чтобы не встретиться с полом. Арабский даже не шелохнулся, продолжив невозмутимо глядеть на меня. — В душ можно? — Полотенце на сушилке, твоя постиранная одежда там же, солнышко. Только сейчас я заметила, что была переодета, опустила взгляд на почти полностью обнаженные ноги, которые футболка с чужого широкого плеча, конечно, не скрывала. Егор тоже взглянул на мои конечности и хмыкнул. — Из тебя просто потрясающая домохозяйка, – процедила я, проходя в сторону ванной комнаты. — А если приготовишь завтрак, зайчик, вообще цены тебе не будет. — Завтрак уже готов, моя милая, — раздалось мне в спину. Я громко хлопнула дверью ванной комнаты. Конечно, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Про общий зеленоватый цвет лица и фиолетовые синяки под глазами вообще молчу — сейчас я выглядела еще хуже, чем в свой последний раз в больнице. Без макияжа было крайне непривычно видеть свой фейс, и я чувствовала себя едва ли не голой, но сумка оставалась в автомобиле Егора или вовсе в доме его родителей, поэтому у меня под рукой даже не было банального консилера, чтобы скрыть лишние тени. Пришлось довольствоваться холодной водой, которая не особенно что-то исправила во внешности, но зато немного подняла настроение. Когда я закончила и прошла на кухню, Егор зачем-то шагнул ко мне, а я едва не рванула обратно в ванную с жутким желанием запереться там и больше никогда-никогда не выходить. — Чего дергаешься? — не понял моей нервозности Арабский. Я незаметно выдохнула, сама поразившись своей реакции, и обошла его по кругу, аккуратно усевшись на стул. В пепельнице дымилась сигарета, которую Егор тут же схватил в зубы, заставив меня презрительно поморщиться. — Поздравляю, ты первая девушка, задержавшаяся тут дольше, чем на ночь. — Избавь меня от подробностей о твоей личной жизни, мне своей хватает, — скривилась я, подозрительно нюхая кофе, от которого шел совсем легкий парок — пока я была в душе, напиток успел остыть. — Я — вся твоя личная жизнь на данный момент, — заявил Егор. Я, только решившаяся отпить кофе, замерла, медленно отодвинула кружку и подняла убийственный взгляд. Арабский заметил это, пожал плечами и поспешил пояснить: — Я познакомил тебя со своими родителями, ты проводишь у меня на квартире жаркую ночь, катаешься на моей машине, спишь на моей кровати и в моей футболке, пьешь из моей чашки — а я до сих пор не убил тебя за это, кстати говоря. Да, девочка, сейчас я — это главная составляющая твоей жизни. — Иди к черту, а? — любезно попросила я, но чашку в сторону отставила. Егор к черту идти не хотел, зато пришёл ко мне, усевшись рядом и пододвинув чашку обратно. — Пей, пей, может, на человека хоть станешь похожа. Я состроила ни капли не наигранную оскорбленную гордость и демонстративно отодвинулась вместе с табуреткой в сторону. — Отвези меня домой, личная жизнь, — приказным тоном произнесла я. — Там поем. — Эй, детка… — Егор, — серьезно взглянула на Арабского. Тот перестал придуриваться, вопросительно приподняв бровь. — Правда, я хочу домой. Сейчас. Сказано — сделано. Уже через полчаса, когда в меня насильно был запихнут омлет, мы выезжали из элитного сектора. Вцепившись в свою сумку, как в последнюю на свете шоколадку, я под возмущенным взглядом Егора развернула зеркало к себе и начала привычно наводить марафет, изредка злобно ругаясь, когда мы подпрыгивали на кочках или кисточка от подводки попадала в глаз. Я успокаивалась, Арабский раздражался и раз десять сказал, что заберёт у меня всю косметику и отдаст в цирк клоунам — мол, им полезнее. Я же в свою очередь равнодушно предложила отдать его машину на металлолом. — Думал, не отойдешь, — вдруг произнёс он. Я отвлеклась от контурирования и посмотрела на Егора. Он задумчиво опустил взгляд на приборную панель, но, сразу, как только я начала волноваться за возможность аварии, снова вернулся к дороге. — Ты будешь ещё около недели чувствоваться себя так же. Главное — за это время постарайся не принимать ничего, иначе подсядешь быстро. — Ну вот, придётся отложить герыч на чёрный день, — огрызнулась я, возвращаясь к макияжу — мы уже почти подъехали к моему дому. Руки подрагивали, будто я действительно была давней наркоманкой, так что к словам Арабского пришлось прислушаться — кажется, он был настроен более чем серьёзно. – Я не дура. Обещаю не пить даже таблетки от кашля. — Травок попьешь, — вскользь заметил Егор. Я и правда покашливала с самого утра. Видимо, иммунитет решил, что необходимо уравновесить моральное и физическое состояние, и подкинул мне легкую простуду. Температуры я обычно опасалась и в таких случаях напичкивалась обезболивающим, так что замечание было как нельзя кстати. — Ага, травок, — ехидно протянула я, заметив за окном знакомые лужи и почувствовав значительные выбоины в дороге. Продолжить краситься я не смогла бы даже в том случае, если очень сильно захотела бы, спрятала всю косметику в сумку и расстегнула ремень безопасности, заранее приготовившись выходить. — Конопли? — На тебя, чувствую, только конопля и подействует, — хмыкнул Егор и завернул в мой двор. Заметив на лавке скопление местной гопоты, окружившей какого-то щуплого задохлика, я невольно улыбнулась. Никогда бы не подумала, что буду рада увидеть их. Машина остановилась, и я дернулась было к ручке двери, но меня перехватил Арабский. — Что не так? — оглянулась я и тихо охнула. Видимо, наркотой напоили именно Егора — только так можно было объяснить то, что сейчас он с чего-то вдруг решил меня поцеловать. Я рефлекторно дернулась назад, но он схватил меня за волосы, удерживая голову, и сжал их в кулаке. Может быть, со стороны это даже смотрелось красиво, и совсем не было похоже на какое-то активное подчинение. Руки предусмотрительно были перехвачены, чтобы я не начала ими размахивать. — Будь осторожна, — глухо произнес Егор, ненамного отстранившись. Большой палец скользнул по нижней губе, а после пробрался за ворот и легко оттянул лямку нижнего белья. Я дернулась и машинально облизнулась. — Жить надоело, Арабский? — ласково поинтересовалась я шепотом. Кулаки зачесались, я пожалела, что не занималась в детстве боксом или хотя бы каким-нибудь каратэ. — Это что было? — Я серьезно, Марьина, — медленно произнес он, как-то слишком уж пристально смотря в глаза. Совсем не было похоже, что он вдруг воспылал внезапной любовью ко мне — скорее что-то хотел сказать. Но что? — Будь осторожна. — Хорошо… — неуверенно ответила я, чувствуя, как Егор вкладывает что-то мне в руку. Маленькое, прохладное, чем-то похожее на таблетку, но будто бы пластмассовую — такие раньше бывали в наборах для кукол из серии «Моя первая больница». — Прикрепишь. — Куда? — Сама догадаешься, — невероятно "понятно" ответил мне Арабский и отпустил меня. Едва заметно кивнув, я вылезла и тут же попала в объятия Михана, подскочившего ко мне вместе с остальными. Егор пару раз ударил по гудку и резко газанул с места, оставив запах паленой резины и черные следы на раздробленном асфальте. — Не хахаль? – хохотнул Михан, немного отодвигаясь от меня. — Ага, и в машине шоу 18+ показывали ради развлечения? — развеселился Серый. Я пожала плечами, почему-то подумала, что до 18+ там было еще очень далеко. Дальше, чем мне до спокойной жизни. — Вам делать нечего? Идите бухать в гаражи, чего опять начинаете? — я кивнула на хлюпающего носом пацанёнка. — Блонди, так мы это тебе, в качестве подарка на возвращение домой, — щербато улыбнулся Сергей. Я закатила глаза и строго посмотрела на эту веселую компанию. Те чуть виновато потупились, а Михан незаметно постарался толкнуть свою жертву в бок, чуть не повалил на землю. Я устало вздохнула. — Ты, — взглянула я на щупленького ботаника в круглых очках, — домой, вы, — взгляд на парней, печально покосившихся на улепётывающего беднягу, – в гаражи, я — тоже куда подальше от вас. Чтобы неделю не высовывались и никого мне не таскали. И… смотрите по сторонам, — добавила я после небольшой заминки. Рустам был жив и в любой момент мог отомстить всем, кто был виноват — а теперь к этим людям причислялся еще и Михан, за которого я сильно волновалась. Егора предупредить я хотела, но забыла, когда он начал творить чёрт знает что. Я чуть сжала в руке жучок — а это был, как мне кажется, именно он. И к кому мне его прикреплять? Не к Серому же! — Хорошо, Блонди, спокуха, все будет чики-пуки! — успокаивающе приподнял руку Михан. Я утомленно улыбнулась и развернулась к своему подъезду, краем уха слыша удаляющиеся указания Сергея: — Так, Дедуля, Услам, вы будете зыркать за нашей Блонди по этому, как его… периметру. Пропустите кого-нибудь — зенки повыдираю и в жопу засуну. Сумасшедшие. И откуда у них только столько энтузиазма? Поднявшись на свой этаж, я опасливо оглянулась, открыла дверь и осторожно заглянула в квартиру. На кухне был включен свет, оттуда же раздавалось какое-то шебуршение и шкворчание масла на сковороде. — Пап, ты дома? — крикнула я, снимая обувь. Логика у меня еще работала, поэтому я понимала, что никто, кроме отца, дома быть не может — воры свет включать не стали бы, как и готовить завтрак. Папа отвечать почему-то не желал. — Па-а-ап? — неуверенно повторила я, кидая сумку на пол в коридоре и проходя на кухню. — Сюрпри-и-из! — раздалось жизнерадостное восклицание, а я остановилась, почувствовав, как мне становится ещё хуже. — Алиса, а я в окошко видела, как ты на машине приехала. Познакомишь меня со своим молодым человеком? Я кивнула. — Обязательно, мам.