Ломая стереотипы

— Ты в порядке? — уже в сотый раз спросил меня Михан. Я сидела на заднем сидении в машине Егора между другом и Антоном, старательно фокусируя взгляд на стекле заднего обзора. Там были глаза Арабского, не отрывающего взгляд от дороги. Он все время молчал и в целом выглядел хмуро и озлобленно. Конечно, о моей небольшой шалости по спасению, можно сказать, друга из детства никто, кроме меня, не знал. Мне не составило труда закатить небольшую показательную истерику, на которую мне даже не пришлось включать остатки своего актерского мастерства — я и без того была на грани. Меня быстренько вывели из дома, и я ушла в горизонт, не оглядываясь, как и делают настоящие герои. Только вот героем я почему-то себя не чувствовала. — Всё хорошо, — вяло отмахнулась я, подтягивая коленки к груди и облокачиваясь виском о плечо Миши. Лишь на секунду прикрыв глаза, я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, но уже через несколько мгновений ощущение пропало. — Да нихрена хорошего! — рыкнул Михан, но дёргаться не стал, чтобы не тревожить меня. — Тебя похищают всякие ублюдки, потом другие ублюдки подрывают полдома с совершенно непонятными намерениями, – он с намёком пнул водительское кресло. Арабский показал чудеса сдержанности и снова промолчал. — Если тебе так не понравилось, что у тебя бабу из-под носа увели, мог бы пойти и набить морду этому крысёнышу, а не строить из себя Тайлера Дёрдена! Антон приподнял брови, поразившись невиданной начитанности. Я о вкусах Михана знала, поэтому ни капли не удивилась. — Я кому-то другому сейчас морду набью, — удивительно ровно произнёс Егор, останавливаясь на обочине. Меня как переклинило, и я моментально выпрямилась по струнке, широко раскрытыми глазами уставившись на затылок Егора. — Серьезно? Вы драться собрались?! — мой голос едва не сорвался на крик, и я почувствовала себя хронической истеричкой, несмотря на мою обычную холодность к подобным ситуациям. Я бы без сомнений поставила на Михана, если бы чуть раньше не увидела у Егора пистолет. — Вам действительно делать нечего? Может быть, вы ещё и Антона в драку ввяжете? Или мне сразу скорую вызвать, чтобы вас успели до реанимации довезти?! Михан перехватил мои руки, которыми я неосознанно начала размахивать (ну точно — истеричка), и аккуратно приблизился к моему лицу, пристально вглядываясь в глаза. — Блонди, Блонди, успокойся! Твой хахаль всего лишь завёз меня домой, никто никого не собирается мутузить, — я дёрнулась, но парень удерживал меня крепко и понизил голос. — Эй, всё хорошо. Слышишь, Блонди? Ты же мне веришь? Звони в любой момент, я соберу весь район, и мы приедем и спасём тебя, развлечём или вытащим из депрессняка. Догоняешь? — Шевелись быстрее, у меня времени нет ждать, пока вы наболтаетесь, — грубовато произнёс Егор. На этот раз его голос звучал куда более раздражённо. Я молча покосилась на Арабского и быстро обняла Михана, забив на то, что его одежда была в таком состоянии, словно его кто-то уже побил и повалял в грязи — скорее всего, так оно уже и было. В гаражах они часто развлекались таким образом — стоило только кому-то сказать лишнее слово, как гопота местного разлива сразу же негласно объявляла открытие пародии на бойцовский клуб. — Спасибо. — Без бэ, Алис, — назвал меня по имени Михан и вышел из машины, с косым взглядом на Егора оглушительно хлопнув дверью. В автомобиле задрожали стекла, а Арабский глухо выругался вполголоса. Когда мы завезли Михана домой, Егор чуть расслабился и даже изредка переговаривался с Антоном. Я молчала, облокотившись лбом о холодное стекло и сонно смотря на мелькающий темно-серый мокрый асфальт, раскрашенный разноцветными красками от отблесков фонарей и витрин магазинов. Антон обновлял мне программу слежки на телефоне, а потом, решив, что я уснула, засунул его в карман куртки Егора, которая была надета Арабским на меня сразу, как мы вышли из дома Рустама — он успел это сделать секундой раньше Михана, начавшего стягивать свою обдергайку. Если с Антоном Егор нашел общий язык, то Миша ему почему-то не нравился совершенно, хотя именно благодаря ему он нашел меня. Он злился из-за того, что я не пропала бесследно, а только добавила ему еще больше проблем. У нас вообще, как оказалось, взаимное разрушение жизни друг друга. В своих мыслях я совсем не заметила, как провалилась в беспокойный сон, а очнулась только от того, что Арабский заглушил мотор. На улице было уже совсем светло, несмотря на затянутое серой пеленой небо. Я с трудом нашла телефон, путаясь в движениях, нащупала клавишу блокировки и посмотрела на время, сонно щурясь. Вне салона автомобиля была абсолютно незнакомая местность. Это точно был не мой дом — иначе Егор высадил бы меня вместе с Миханом, но и не дом Арабских: мы были в черте города рядом с элитной высоткой, похожей на длинную свечку. Я по привычке попыталась сосчитать количество этажей, но уже после семнадцатого сбилась со счету. В похожих домах я бывала не раз — у Элизы, других родственников и пары однокурсников, приглашавших меня на чьи-то дни рождения. Массовые праздники я не любила и поэтому после парочки «пробных» раз больше на такие приглашения не соглашалась, за что и получила репутацию не самого дружелюбного человека нашего скромного учебного заведения. Медленно выйдя из машины, я уставилась на здание, задрав голову, и невольно покачнулась. Поставив машину на сигнализацию, Арабский придержал меня за плечо. — Переночуешь сутки у меня, а потом вернемся к отцу. Одну тебя оставлять нельзя. Не поднимая взгляда от асфальта, чтобы справиться с головокружением, я потерла замерзшие пальцы, почти полностью скрывающиеся в рукавах чужой куртки. — Теперь мои проблемы от тебя уже не зависят, ты разобрался с Рустамом… — я понадеялась, что в голосе не проскользнуло страха — было страшно, как среагирует Егор, узнав, что я учудила с взрывчаткой. Умом я понимала, что ничего серьёзного он мне не сделает: Михан ему руки поотрывает, — но вот подсознательно всё равно до чёртиков боялась его. В голове всё ещё звучал его холодный, безэмоциональный голос, которым он практически выносил Рустаму приговор, не зная о том, что я успела натворить после того, как вышла из комнаты. — Отпусти меня домой, а? Арабский ничего не ответил и направился к входу в здание. Мне ничего не оставалось, кроме того как двинуться за ним, еле-еле передвигая онемевшие ноги. В холле нас поприветствовал улыбчивый вахтер. Охранник, сидящий здесь же, кивнул Егору и оценивающе прошёлся по мне взглядом. Несмотря на меланхоличное состояние, я по привычке вздёрнула подборок и презрительно взглянула на мужчину. Не знаю, что он увидел во мне, но взгляд тут же отвёл, вернувшись к книге у себя в руках и сделав вид, что он тут вообще не причём. Когда мы прошли персонал, я вернула себе прежний усталый вид и невольно удивилась – когда это я начала считать Егора за своего и перестала притворяться перед ним? В другое время бы начала с любопытством разглядывать зеркальный лифт и картины, висящие на стенах подъезда (если, конечно, шикарные площадки с коврами перед квартирами можно так назвать), но сейчас я была не в том состоянии. В лифте я тупо разглядывала свои наркоманские синяки под глазами, отстранённо поражаясь тому, насколько же сильно меня могут потрепать неприятности, подобные этой, а до двери квартиры и вовсе дошла, как в тумане. — Завтра, — произнёс вдруг Егор, поворачивая ключ в замочной скважине. На связке тихо позвякивал брелок с маркой машины. Я недоуменно подняла голову. — Я отпущу тебя домой завтра. Просто звони мне, если что-то случится. Мне, а не своей гоп-банде, поняла? — Поняла, — хмуро кивнула я, решив не перечить Арабскому. Не то чтобы не совсем уж не хотелось, но я все еще боялась в порыве ляпнуть про то, что его план не удался и Рустам сейчас наверняка разгребает обломки — целый, здоровый и очень-очень довольный удачно провернувшейся игрой. Пройдя в квартиру, я сняла обувь, неловко стянула с себя куртку, повесив её на вешалку и выпрямилась, постаравшись придать себе независимый вид. Сейчас мои действия почему-то показались наигранными, а не такими естественными, какими они бывали обычно. Я усилием воли удержала высоко поднятую голову и прошла вслед за Егором в гостиную. Он развернулся кругом, взял меня за плечи и повернул в сторону кухни, легко подпихнув в спину. — Тебе надо поесть. Я мигом подрастеряла весь напыщенный лоск, оставшись стоять на месте и оглянувшись на Арабского. — Но я не хочу есть, — поспешила возразить я. Желудок остался со мной не согласен и просительно заурчал. Егор вздёрнул бровь. — Ну, разве что немного кофе… — Кофемашина рядом с комбайном, сэндвичи в холодильнике. Мне тоже сделай, — скомандовал он и скрылся в ванной комнате. Компроматы на себя, наверное, пошёл убирать. Повиноваться таким неприкрытым приказам мне не хотелось, но я по-прежнему боялась случайно спалиться и, то и дело сонно врезаясь во все углы и косяки, в каком-то полутрансе выполнила все просьбы хозяина квартиры. Голова нещадно трещала — судя по всему, я не отошла от последствий своего первого «большого барабума», как мой несчастный мозг настиг второй и третий. В глазах то и дело что-то плыло, я покачивалась, забывала, что только что хотела сделать и чуть не разлила вторую чашку кофе. Когда Егор зашёл на кухню с полотенцем на шее и в домашних штанах, я даже не среагировала на него должным образом — не состроила презрительную моську, не фыркнула себе под нос и даже не отвесила какое-нибудь ехидное замечание. — Никакого кофе, — произнёс Арабский, забирая у меня из рук чашку, которую я только-только поднесла к губам, и сам сделал оттуда глоток, вручая мне пакетик чая. — Быстрее ешь и ложись спать, — я заторможенно кивнула и потянулась к бутерброду. Егор нахмурился и перехватил мою руку, разворачивая к свету, а другой ладонью поднимая голову. Рука осталась лежать на шее, большой палец уперся в подбородок, мешая мне опустить голову вниз. — Ты уж определись: есть мне или не есть? — пробормотала я. Арабский фокусироваться не желал и расползался в стороны, как будто на мои глаза применили размытие по Гауссу. — Ты ела что-нибудь у Рустама? Пила? — проигнорировал мой вопрос вдруг разозлившийся непонятно на что Егор. — Чай… — Ясно, — рвано произнес он, отпустил меня и достал из шкафа небольшую коробочку. Через несколько минут копошения там в моих руках оказалось две таблетки непонятного назначения и стакан воды. Перед глазами у меня плыло всё сильнее, и я даже не смогла разобрать, какого цвета упаковка — может быть, иначе я смогла бы определить, что дал мне Егор. — Извини, — тихо произнес он, когда я проглотила таблетки. В руках у Арабского был телефон, в котором он искал что-то, и сначала я даже не сразу поняла, что он говорит со мной. Мне казалось, что уж перед кем-кем, а передо мной Егор точно не станет извиняться. — Тебе предстоят неприятные сутки. — Что?.. — вяло переспросила я, чувствуя, что едва могу ворочать языком, словно у меня появились внезапные проблемы с дикцией. — Алло, Владислав? Можешь пригнать капельницу на прочистку? Да, наркотическое. Ко мне на квартиру. Жду.