Зов самоцветов

- Госпожа… - Рука Айглоса опустилась на запястье Инэс, когда та уже намеревалась с духом отворить заветную дверь. – Вы уверены в том, что делаете? Инэс, едва взглянув на эльфа, вздохнула и сделала шаг назад, отступая: - Я так долго ждала этой минуты… - прошептала она, прикрыв на мгновение глаза. – А теперь ноги мои налились свинцом. Что это со мной? - Перед ответственным шагом всегда трясутся колени. Из-за спины вышел Гелион, хоть лицо его и было скрыто капюшоном плаща, но от взора Инэс не ускользнуло волнение, плясавшее в глазах виночерпия. - Владыка Трандуил запретил покидать стены дворца без свиты, тем более в его отсутствие. Мы не можем быть уверены, что за дверью нет убийц с оружием. Прошу вас, моя королева, вернемся в Зеленолесье, пусть подобные решения принимает король. Инэс ухмыльнулась и опустила капюшон: - Прежде чем выбрать демона, следует взглянуть ему в глаза, Гелион. – И она с силой толкнула дверь. Королева Инэс, страж Айглос и виночерпий Гелион прибыли в Дейл. Их небольшое путешествие держалось в секрете, ведь отлучки из дворца в отсутствие Орофериона жестко карались, и если какой-то слуга по зову обстоятельств еще мог покинуть дворец, то Инэс была лишена подобной возможности, ведь теперь она была вторым лицом в королевстве, чьи приказы не обсуждались. Но материнское сердце томилось в бесконечных думах о сыне, о котором не было известно ровным счетом ничего. Королеве оставалось лишь догадываться, как изменился сейчас ее Гриннер, чем он занимается и где живет. Ведь в последний раз она видела его много весен назад, и какие перемены произошли за этот промежуток времени ее уму было не постичь. В конце концов, лишившись покоя, Инэс втайне от мужа попросила Гелиона найти ей самого опытного следопыта, чтобы тот помог отыскать сына. Как выяснилось позже, Гриннер неоднократно покидал насиженные места и без особых, на первый взгляд, причин уходил в странствия к новым землям. Так, художник, талантливый и необыкновенно притягательный для женского глаза, побывал в Итилиэне, Гондоре и даже Рохане. Нигде он не задерживался долго, жил в небольших, а то и совсем ветхих домах, временами останавливался в трактирах и писал свои картины. Конечно, он не был одинок, а потому рядом с ним постоянно находились женщины. Некоторые были натурщицами, другие же просто делили кров. Леди менялись с большой скоростью, ни одна из них не стала супругой и матерью детей художника. И среди этого непостоянства, сплошных перемен и неустойчивости неизменным оставалось одно – лицо Гриннера. Его не трогали ни седые волоски, ни морщины, ни складки. Молодость не покидала мужчину, именно поэтому он, решив оградить себя от лишних сплетен, никогда не задерживался надолго, чтобы люди, страшащиеся неизвестного, не могли навредить ему. Дом художника встретил Инэс тишиной и спокойствием. Девушка робко, дрожащей рукой постучала в первую попавшуюся дверь, а в длинном коридоре их было немало, и почувствовала, как сердце уходит в пятки. - Есть тут кто-нибудь? – спросила она, но глухой голос ее ударился о стены и отскочил, точно камень. За дверью стояли Гелион и Айглос, прислушиваясь к происходящему внутри. Эльфы взволнованно переглядывались, но приказа своей королевы, оставаться снаружи, ослушаться не пытались. В любом случае, они имели при себе оружие, чтобы в случае непредвиденной опасности защитить Инэс от обидчиков и свои головы от гнева Трандуила. Инэс дернула еще несколько дверных ручек, но все они оказались заперты. Девушка уже начала думать, что хозяина просто нет дома, но входная дверь была открытой. Она, положив руку на сердце и стараясь усмирить нервы, вздохнула и остановилась в гробовой тишине. Внезапно ее слух уловил едва различимые шорохи. Инэс развернулась и уткнулась взглядом в очередную дверь, чуть ниже, нежели остальные, но не менее крепкую. Только теперь она услышала чье-то присутствие – все-таки Гриннер дома и сейчас наверняка так занят работой, что не слышит ее прихода. Королева постучала, почувствовав, как ноги приросли к полу, но ответа не получила. Решив не медлить, она толкнула дверь и оказалась в небольшой мастерской, а прямо напротив ее была могучая спина Гриннера, только занимался художник отнюдь не написанием картин. Светловолосая девушка вскрикнула и, в спешке подобрав юбки, юркнула в кладовку, задев бедром полку. Кисти и палитры с красками посыпались на пол. Гриннер злостно повернулся и направился в сторону обомлевшей Инэс, на ходу подтягивая штаны. - Вас не учили стучаться, леди? – рыкнул он, поднимая с пола упавшие кисти. – Я могу быть занят! «О, небеса, как он похож на отца!» - лихорадочно пронеслось в голове девушки, которая так и стояла в ступоре. - Что вам угодно? – спросил Гриннер, выпрямляясь перед королевой в полный рост. - Я стучала… - запоздало ответила Инэс. – Мне… я… Мне нужно поговорить с тобой, Гриннер. Брови мужчины поползли наверх: - Вам известно мое имя? - Не только это. Я знаю почти все о тебе: где родился и жил, кто твои родители, как ты, страшась людской огласки, покидал родные края, жил, едва наскребая на хлеб… Я знаю даже то, что пока немыслимо тебе. Пока. Гриннер стоял, ошарашенный словами девушки, он не мог понять, откуда ей известны такие подробности его жизни, ведь он никому не говорил о своей вечной молодости, потому и менял женщин, чтобы те не заподозрили неладное. - Кто вы? – спросил он, окончательно теряясь в догадках. - Я из Эсгарота… - произнесла Инэс роковую фразу, и в комнате повисло молчание. - Вы бредите, леди! Эсгарота нет больше сотни лет назад! – Глаза Гриннера забегали по углам комнаты, а жена Трандуила отметила про себя, что и они, как две капли воды, копия отцовых очей. – Тила! Из-за двери высунулась кудрявая голова девушки. - Проводи миледи на выход, кажется, она немало хлебнула в кабаке! Девушка вышла вперед и хотела уже взять Инэс под руку, но та шарахнулась в сторону, повалив мольберт, и выставила вперед ладони: - Вечная жизнь не проклятье, а дар, Гриннер! И кто-то молит небеса, чтобы жить дольше или продлить жизнь любимым. Эльза и Вихонт не имели такой возможности, потому что не они дали тебе эту жизнь, вечную жизнь! – в запале чувств кричала она. – Присмотрись ко мне поближе! Ведь тот портрет леди в зеленом платье был списан с Инэс, соседской тетки, что приходила в ваш дом, когда еще был Эсгарот! - Успокойтесь, дамочка! – пыталась унять королеву Тила. – Меньше пейте в следующий раз. Какая вечная жизнь? - Тила, оставь нас одних, - неожиданно произнес Гриннер, взметнув грозный взгляд на девушку. - Но я… Ты ведь сказал… - Я сказал, покинь комнату! – рассвирепел художник и метнул в подругу тряпкой, перепачканной в краске. Девушка, сощурив свои светлые глазки и поджав губы, незамедлительно вышла из мастерской, и стоило тяжелой двери закрыться, Гриннер, грубо толкнув Инэс, впечатал ее в стену и тем самым отрезал все пути выхода. Перед самым носом королевы были его темные глаза, горящие огнем. - А теперь говори, проклятая ведьма, кто ты такая и откуда знаешь про родителей и портрет? - Мне ли не знать, - прохрипела Инэс, чувствуя, как пальцы мужчины обхватили ее шею. - Говори! – взревел Гриннер и с силой прижал девушку к стене. – Твое лицо кажется мне знакомым, ты преследовала меня? Ты наложила эти чары и сделала мою жизнь бесконечной вереницей дней в одиночестве? - Не без моего участия, - выдохнула она, - отпусти, я все скажу… Когда рука художника ослабила хватку, Инэс смогла спокойно говорить. - Как странно, что ты не узнаешь меня, ведь и я осталась неизменной, хоть ребенком ты был давно, но должен помнить меня. Соседка Инэс так часто заглядывала к вам в дом и приносила вкусные яблоки, красивые игрушки и новую одежду. Она всегда любила тебя и любит… - Причем здесь она? - При том, что Инэс – твоя настоящая мать. - Чушь! – взревел Гриннер и снова толкнул Инэс к стене. – Зачем ты лжешь? - Я не лгу… - зашептала королева, и из глаз ее покатились слезы. – Ты должен поверить мне, Гриннер, я знаю, что говорю. - Допустим, ты говоришь правду, но почему тогда она не воспитывала меня, как мать? - Для твоего же блага, сынок… - Я тебе не сынок! – гаркнул художник, плотным кольцом сжав горло Инэс. – И не смей говорить подобное! - В том то и дело, что ты мне сын! – что было силы закричала королева. – И я – та самая Инэс из Эсгарота! - Ложь! Да, я не слишком похож на своих родителей, но это вовсе не значит, что они не являются таковыми. И, если уж ты Инэс, то почему объявилась только сейчас, спустя столько времени? - Я боялась! И Инэс зарыдала. Впервые так громко и пронзительно, она истерично брыкалась, прижатая к стене мастерской, чувствуя, как она всеми неровностями впивается ей в спину. Королева плакала всей душой и сердцем, наконец-то она призналась кому-то вслух, что все эти годы боялась посмотреть в глаза собственному сыну, считая, что поступила с ним неправильно. Она испугалась трудностей. Она должна была с ними справиться, и она бы справилась, но Инэс боялась. И все годы, что жила на свете, пыталась хоть как-то искупить свою вину перед Гриннером за этот страх, что пожирал ее днями и ночами. В комнату ворвались Гелион и Айглос. Увидев девушку в руках художника, эльфы обнажили кинжалы и приставили их к шее мужчины. - Отпусти ее, - почти прошипел Гелион, метая молнии одним лишь взглядом. Гриннеру ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Он покорно отпустил Инэс и поднял руки. Девушка, закрывая лицо руками, сползла на пол. - Королева Инэс, моя госпожа, - подскочил Айглос, силясь поднять ее на ноги, - с вами все в порядке? Но Инэс не могла ответить, она лишь мотала головой, не в силах произнести что-то членораздельное. - Королева Инэс?! – Удивлению Гриннера не было предела. – Но как возможно? Эльфы не спешили отвечать на вопросы художника. Они были озабочены состоянием своей госпожи, которая бледнела на глазах, лишаясь чувств от перенесенного волнения. - Обнимите меня за шею, - попросил Айглос, закидывая руки Инэс и подхватывая ее на руки. Королева не противилась, она, все так же всхлипывая, уронила голову на грудь своего верного подданного и отдалась в распоряжение заботливого стража, который уже нес ее в сторону выхода. Прическа Инэс рассыпалась, и на пол, звякнув, упало несколько алмазных шпилек. Подняв одну из их, Гелион обратился к художнику: - Она прошла весь этот путь только ради тебя. От поломойки до королевы Зеленолесья. Наша госпожа Инэс оставалась собой и не теряла надежды на эту встречу. Благодари Небеса за то, что у тебя такая мать. – И виночерпий, вложив в ладонь Гриннера заколку, покинул дом-мастерскую. В тот же день странники из Зеленолесья тронулись в обратный путь.