День, когда я впервые умер

      …И битва разразилась раньше, чем мы рассчитывали. Примерно тогда, когда поравнялись с резонансной пушкой на блестящих рельсах. Рядом с ней на тот момент возился один высокий ровн, помогая ладну подвинуть её на новую позицию. Несмотря на то, что он был занят работой, ровн не расставался с мечом в ножнах, пристёгнутых к поясу. Похвальная бдительность... И все его движения говорили о том, что это — опытный воин.       Именно он и засёк кого-то из нас. Я понял это по тому, как напряглось его тело, как изменилась его поза. Он смотрел туда, где, по моим расчётам, должен был прятаться Первый. Нахмурившись, браконьер навострил крупные овальные уши, повернул голову, сделал шаг. Рука его медленно поползла по поясу... к рукояти меча. Я прикинул расстояние до него и до других противников. До того бдительного ровна и до ладна далековато, рядом со мной находятся пара худощавых ровнов в одинаковых комбинезонах и пыхтящий бурый арг, волочащий за собой салазки, наполненные дроблёным прозрачным камнем. Слева поодаль приведением скитается непонятно чем занятый человек, его белёсое лицо словно плывёт в темноте.       Сумеет ли кто-нибудь ещё заметить, что нас, похоже, вот-вот обнаружат, и сработать до того, как этот ровн-воин поднимет тревогу? Ровны — быстрые существа. Стоит этому понять, что именно он видит в неясной игре теней около синеватого гриба — и пиши пропало. Надо начать действовать первыми... Жалко, что я нахожусь далеко... Но меня воин не видит, он смотрит на Первого. Я приготовился к рывку и подал знак своим товарищам, снова цокнув зубом.       Но мне не потребовалось действовать — к вооружённому ровну устремилась Риззуаго. До неё явно дошло, что происходит, ещё раньше, чем до меня. И как только ровн распахнул рот, дабы предупредить своих о том, что он заметил что-то странное, — она кинулась на него со спины, словно луч света, вырвавшийся из зажёгшейся лампочки.       Хозяйка стремительно пронеслась в моём поле зрения, размывшись неясной полосой, оставив после себя какое-то цветное... зрительное послевкусие, как будто отблеск радуги в спектрографе. И я тоже ринулся в атаку, подчиняясь давно отработанным рефлексам.       Моей целью, конечно же, были арги. Но в хаосе стремительной атаки выигрывает тот, кто окажется расторопней. И потому умение быстро сориентироваться — ключ к выживанию... особенно когда противник значительно превосходит тебя числом. Главное — успеть раньше, сообразить первым. И я не преминул «по дороге» к своим крупным целям хлестнуть хвостом по ближайшему растерявшемуся браконьеру из числа ровнов, развернувшись после второго прыжка. Сдвоенная булава наконечника врезалась темнокожему гуманоиду в правый бок. Хрустнули его сокрушённые рёбра, выплеснувшаяся изо рта кровь брызнула на светлую ткань комбинезона. В воздухе сразу резко запахло железом и страхом.       Чёрная фигура кого-то из «пронумерованных» быстро изменила вектор движения, ринувшись к моей отброшенной на землю случайной жертве. Молодец. Клинок полетел на встречу с черепом беспомощно заваливающегося браконьера. Я же, не медля, проследовал дальше.       Арг, на которого я собирался напасть в первую очередь, не успел сообразить, что его — их — атакуют. Не отпустил ручки салазок, за которые держался нижней парой кистей. Этого я и добивался. Даже не подкорректировал своё положение, достигнув его тремя гигантскими прыжками — продолжая эту траекторию, нельзя было зайти к нему в тыл или нацелиться на шею столь высокого существа. Мне пришлось довольствоваться одной из верхних рук арга. Плевать, ошеломить его и подранить без потери скорости — важнее.       Надо мною холмами нависли плечи. И сам арг — как гора. Тёмный, высокий, громоздкий. И серебряный блеск озера очертил его силуэт. Взвиться на дыбы. Выдвинутые иглы моих зазубренных по внутренней кромке клыков впились в мощную конечность чуть выше запястья, зафиксировав её у меня в пасти. Когти передних лап пропороли другие руки арга — он не должен суметь отмахнуться! — а затем мои моляры сомкнулись, перемалывая мясо и кости около локтя.       Рот затопила терпкая сладость, живот дёрнуло неожиданным восторгом и волнением, по шкуре прокатилась дрожь. Стой крепче, Кей! Не дай своим ногам ослабеть. Но как же вкусно, сладко, сладострастно, слишком, и кружится голова, и рвётся из горла приглушённый рык. Я захлёбываюсь чужой кровью. Дурацкая совершенно мысль: арги — травоядные. Травоядные — вкусные. И стыд на краю сознания: разумные — разве еда?       Разжать челюсти, пока ещё дышу, пока не утонул в алой пелене, в невыразимых ощущениях, в собственном голоде. Пока не потерял себя и ощущение времени — доля секунды долой. Чего же демонов Делор наворотил с этим карахом?!       Огромная четырёхпалая рука начала двигаться. Как насекомое в густом сиропе. Медленно-медленно. Это что, замах? Замедленная съёмка, чтоб её. Припасть к обжигающе холодной земле горячей-горячей грудью.       Податься назад. Серебро озера метнулось выше, за плечи аргу, загорелось нимбом вокруг лысой головы. Моргнуть, отстраняясь от яркости и собираясь в комок.       И тут же отскочить, развернуться на задней лапе, угостить и арга булавой, вложив в удар весь свой вес и всю инерцию движения. Повредить его торс не удалось, но плечо ещё одной руки было сломано. Кость пропорола тугие мышцы, хлынула тёмная, почти чёрная кровь. Тонкий аромат окутал меня — ох уж это вкусное травоядное…       Отлично — арг утратил две из четырёх хватательных конечностей прежде, чем успел сделать хоть один вдох. А я, тряхнув онемевшим хвостом, уже готовился рассечь мышцы на его спине и подсекал колени мощных столповидных ног.       Отступив на шаг, арг зацепился правым копытом за камень, покрытый мерцающим зеленоватым светом лишайником. Всё идёт как задумано. Сигнал боли, похоже, ещё не окончил пробежку по синапсам мозга моего противника — его рот только начал распахиваться в крике, когда тяжёлая туша начала заваливаться наземь. Теперь можно запрыгнуть на него сзади, ускоряя падение.       Я на плечах арга, лечу вместе с ним вниз. Вот широкий нос ударяется о камень, из него брызгает кровавая юшка, а мои клыки уже тянутся к основанию черепа.       Безусловно, я побеждаю в этой скоротечной схватке...       И почему-то это сильно разочаровывает. Тоже мне, гигант, силач. Как же он медлителен! Это слишком просто. Мне этого мало! Я хочу большего. Больше опасности. Больше вызова. Больше вкусного. Больше радости!       Вот Аюм-Ви сможет насладиться по полной — краем глаза я замечаю, как он, расправившись со своей первой, безоружной жертвой, устремился на помощь Риз, которой непросто приходилось — она противостояла тому самому бдительному воину, что засёк нас первым. Вот уж кто точно являлся достойным противником!       Быстрая, но лёгкая... Хрупкая девочка уворачивалась от грозящего ей мономолекулярного лезвия. Она не могла найти ни единого шанса на то, чтобы прорвать оборону ровна. Хорошо хоть он младший клинок не успел выхватить: моя юркая Хозяйка, угрожая его голове и конечностям хлёсткими ударами хвоста, не давала ему этого сделать. Не оставляла ни единой свободной доли мгновения.       Он был вынужден танцевать с ней тот танец, на который Хищница его пригласила.       Две гибкие фигуры с каким-то грозным изяществом скользили друг вокруг друга, поворачиваясь против часовой стрелки. Движения ядовитых змей: то аритмичные и резкие, то синкопированные и гипнотические.       Ни один из соперников пока не был ранен. Патовая ситуация: Риз быстрее, а он заметно опытней. И даже телепатия не подмога Хозяйке: проклятый ровн наверняка просто не успевает обдумать каждое своё следующее движение, реакция тела, практически рефлекторная, опережает любую мысль. Такое бывает, Риз рассказывала. Невольно я ощутил уважение к этому выдающемуся воину — впервые он сражался с таким неудобным для него противником, как даагранралгалран-ри. Но делал это вполне успешно.       Да и для Риззуаго он был очень неудобным противником.       Прошло две, почти три секунды с момента начала битвы. Так долго... Перевеса у Риз не было — раз уж она не сумела мгновенно ранить врага, застав его врасплох. Аюм-Ви принял верное решение, бросившись ей на помощь, — он рассчитывал занять её место, раз уж ей не удалось убить врага с наскоку. Я тоже устремился к месту схватки Хозяйки: помогу отвлекать, чтобы рокировка прошла гладко. Нет, я вовсе не позавидовал тому, что Аюму-Ви достанется такой впечатляющий партнёр в смертельной игре.       Ещё половина секунды просочилась сквозь неосязаемую клепсидру. На полу циклопической подземной пещеры корчились, бились в агонии четыре тела ровнов и одна массивная туша бурокожего арга. А мы уже жаждали новой крови, позабыв о поломанных игрушках, — наш маленький отряд схлестнулся со следующими жертвами.

***

      Знаете, вспоминая эту короткую сцену, я снова испытываю ни с чем не сравнимое возбуждение. Ничего не могу с этим поделать. Я не изменился ни капельки. «Склонный к агрессии» Кейирирон Алый в своём репертуаре. Только стал опасней с годами. Я такой, каким тебе нужен, моя Риз? Ты как скульптор, высвободивший из камня скрытую в нём статуэтку. Ты сделала меня тем, кем я сейчас являюсь. И ты тоже такая, одна и та же ослепительная радость ведёт нас в битве. «Хозяин и слуга, одна на всех беда».       Всё дальше и дальше. За предел сил. И здравого смысла.       Зачем же мы ввязались во всё это? Зачем будем ввязываться в такие авантюры и впредь? А мы ведь будем. Раз за разом. Верно, Хозяйка? Ради этого удовольствия, что так сильно похоже на боль? Ведь мир и покой Федерации — слишком лёгкая гирька на чаше весов, на которых мы, эгоисты, взвешиваем свои жизни.       Всё-таки люблю я свою работу!