Сквозь тернии во тьму

Когда они наконец-то приблизились к выходу, Таня уже едва шла. Она была весьма уставшая, к тому же, совершенно не желала отправляться в степи, но при этом и спорить не собиралась. Девушка вообще всю дорогу упорно молчала. Нет, она оглядывалась и проговаривала своё стандартное "скорее" или требовательное "беги", но при этом даже ни разу не ответила ни на один вопрос Бейбарсова о том, и вправду ли она поддалась магии, действительно ли что-то задумала, да и вообще, как догадалась так поступить. Обида накатывалась на девушку волнами, поэтому рыжеволосая стремилась как можно скорее направляться вперёд и ни за что не останавливаться перед препятствиями. Конь остановился у ворот, только уже, естественно, центральных, и мирно жевал чуть окровавленную травку. Таня вздохнула. Животное сейчас ей нравилось куда больше, чем его слишком самоуверенный хозяин – покачав головой, Гроттер потрепала коня по холку и даже зарылась на мгновение носом в его прекрасную гриву. Конь был совсем даже не против. В любом случае, подобное отношение устраивало его куда больше, чем какие-то там светлые и прочие беды, поэтому он радостно заржал и подался было к Гроттер, но после вздохнул и повернул усталую морду к Бейбарсову, словно желая оного чуточку пристыдить. - Ну что, возвращаемся к нашим? – уточнил Глеб. – Нам туда, - он махнул рукой на восток. - Нет, - отрицательно покачала головой рыжеволосая. – Я с тобой не пойду. Бейбарсов, который уже почти запрыгнул на коня, замер. Он не понимал причин подобного отказа со стороны Тани, да и вообще, не видел никакого смысла в её предельно странном поведении, но факт оставался фактом – Гроттер идти с ним отказалась. Причём, судя по выражению лица, абсолютно серьёзно. Глеб понимал, что сделал много проступков, пожалуй, непозволительных, но рыжеволосая даже не собиралась проявлять ту милость, на которую Бейбарсов, собственно говоря, столь нагло рассчитывал. Он был уверен, что девушка ни за что от него не уйдёт – а оказалось совсем иначе. Гроттер, словно та птица, рвалась на волю. - Почему? – удивлённо спросил Бейбарсов. Он слишком редко, как на крутой нрав Гроттер, задавал какие-либо вопросы, запер её в той тюрьме – это уже было немалым поводом, - после подбил к странному побегу со светлыми, так и не рассказав весь план до конца… Но обида была не только из-за этого. - Ты мне совершенно не доверяешь, - вздохнула Таня. – Ты там, - она кивнула на заставу, - смотрел на меня так, будто бы я была убийцей – только не выдуманной, а самой настоящей. Ты был уверен в том, что Лигул меня заколдовал. - Он - Верховный, у него могло получиться. - Но я тоже! – возмутилась Гроттер. – А ты мне об этом не счёл нужным сообщить. Да и вообще, ты так толком с самого начала и до конца мне и не пояснил, зачем что-то скрывал. Ты не хотел везти меня на войну? Но ведь привёз же, а причину оставил ту же! Бейбарсов скривился. Таня вела себя так, словно была маленьким ребёнком – обида читалась и в её огромных зелёных глазах, и в каждом изгибе тела, и в волосах, развевающихся так, словно они были ядовитыми змеями и собирались вот-вот на Глеба зашипеть. - А ещё ты редкостный эгоист! – сообщила Гроттер весьма резким тоном. – И я никогда ни за что больше не поверю в то, что ты меня любишь! - Таня, прекрати, - попытался говорить спокойно Бейбарсов. – Я совершил много ошибок, но… - Ты совершил много непростительных ошибок, - хмыкнула Таня. – И я не собираюсь это прощать. Скривившись, Гроттер повернулась к нему спиной и, подобрав юбки неудобного чёрного платья, быстро зашагала вперёд. Было видно, что она сильно устала, что идти ей весьма не легко, но Таня не собиралась останавливаться, потому что не хотела оставлять те самые крохи свободы, которые ещё были у неё, не хотела просто так забыть о том, что она мечтала быть вольной птицей, а не запертым несчастным птенцом, который не может вылезти из клетки. Девушка и вправду мечтала о некоторой самостоятельности. Но никто не мог пока что ей обещать этого. Бейбарсов всегда был редким собственником. Он часто приказывал людям делать то, что ему одному хотелось, слишком много приказов отдавал таких, что даже нельзя было назвать разумными, никогда ничего не пояснял окружающим. Это проходило с теми, кто был уверен в том, что Глеб – единственное их спасение, что его надо беречь, да и вообще, что молиться на него надо, словно на единственного их бога. Постепенно Бейбарсов к подобному отношению привык. Но Гроттер не собиралась на него молиться. Таня и сама была могущественна, да и характер имела, возможно, ещё почище, чем у самого Глеба, к тому же, была уверена, что тот без конца ей врал и обманывал её не для дела, а потому что ему так самому было гораздо удобнее. Как может сопротивляться девушка, которая считает себя едва ли не бездарной? А вот Верховная – может, и может сделать это вполне спокойно, уверенно и по праву. У Тани это право было, вот только Бейбарсов упорно не спешил его признавать. Сие поведение и раздражало до такой степени сильно свободолюбивую Гроттер, которая терпеть не могла, когда кто-то ею руководил. Увидев, что Таня сейчас просто так возьмёт и уйдёт – ведь уже прошло минут десять, и Танина фигурка стала попросту тонкой свечкой на фоне степи, которая то и дело отдалялась и отдалялась, - Бейбарсов вскочил на коня и, пришпорив верного товарища, помчался следом за Гроттер. Рыжеволосая так и не остановилась, но Глеб, естественно, быстро догнал её, пусть лошадь и была уставшей. - Не мучай бедное животное, он устал, - сообщила Таня, покосившись на коня, а после лишь отмахнулась, словно пытаясь продемонстрировать, что Бейбарсову этого никогда не понять. - Подожди, - Глеб всё-таки соскочил на землю и схватил её за руку. – Не уходи. - Почему? – удивлённо хмыкнула Таня. - Да ты же ведёшь себя так, будто бы ты маленький ребёнок! – возмутился Бейбарсов. - Ты ведь так же считаешь – что я ребёнок, - верно? – усмехнулась расстроенно Гроттер. – Ну, до тех пор, пока дело опять не доходит до постели – там ты вечно забываешь об этом, убаюкивая свою и без того спящую совесть. Бейбарсов скривился – Таня ребёнком совершенно не была и по всем канонам считалась совершеннолетней, но что делать, если он старше неё более чем в пятьдесят раз? Только продолжать вести себя подобным противным образом. - Оставь меня, - попросила Таня вдруг. – Езжай к армии, проведи последнее наступление и больше никогда не вспоминай обо мне. - Но… - Глеб остановился на мгновение. – Это невозможно, Таня! - А ты попытайся, - грустно ответила Гроттер. – Я твоя на правах служанки не буду, так что лучше уж тебе попытаться научиться руководить только теми, кто у тебя под рукой, а меня больше никогда не трогать. Я не умею подчиняться, Бейбарсов. Усмехнувшись, рыжеволосая вдруг поцеловала его в губы – это был определённо прощальный поцелуй, и Таня медленно зашагала вперёд. - И не ищи меня! – воскликнула девушка, на мгновение обернувшись лицом к Бейбарсову. – Я сама найду, если решу, что смогу тебя выдержать. Но это вряд ли. Спустя несколько секунд Глеб наконец-то осознал, что Таня попросту ушла. Он хотел было поймать девушку, догнать, схватить за руку, заставить оставаться с ним. Но – не смог. Слишком уж грустна была Гроттер. И слишком много правды она сказала. - Что, друг, устал? – обратился он грустно к коню, который явно не собирался больше никого сегодня возить на своей спине. – Пойдём, нам сегодня ещё нужно добраться к тёмным и сообщить о том, что эта тварь наконец-то мертва. Тяжёлым грузом на его сердце лежали и новости, и то, что Таня ушла. Впрочем, по крайней мере, последнее не придётся пояснять, потому что Гроттер и так все считают мёртвой – его обман будет девушке на руку. Хотя бы раз в жизни. Он представлял себе, как будет убиваться его сестра; возможно, когда закончится война, он и сообщит ей всю чистую правду, но не сейчас. У Бейбарсова просто не было сил рассказывать о том, что произошло, что успело случиться и как трудно будет с этим всем бороться. Он устал, и ему было совершенно не до того. Он видеть не хотел окружающий мир, а другого выхода у него совершенно не было. - Пойдём, - он потянул коня за собой. – Надо идти скорее. Лошадь согласно заржала и медленно отправилась следом за опустившим голову хозяином. Бейбарсов запомнил то, что Гроттер отправилась в совершенно противоположную от их армии сторону; она шла строго на запад, не оглядывалась и вскоре и вовсе растаяла во взгляде Бейбарсова. Глеб даже не пытался отправиться за девушкой. На душе было как-то тоскливо и противно – он ненавидел отчаянно самого себя, но вынужден был шагать вперёд и не останавливаться ни на единую минуту, потому что слишком уж прижимало время. В конце концов, вспомнив, что конь долго стоял один, Бейбарсов всё-таки вскочил на него и помчался вперёд. Наверное, Анна уже переживает. Да и вообще, он в последнее время слишком часто издевается над собственным тёмным войском, заставляя их переживать. Надо бы наконец-то позволить им хоть немного расслабиться и дать возможность отдохнуть – пусть бы себе попросту походили, прогулялись… И он обещал сестре, что разрешит ей выйти замуж. Гуня был не самым лучшим претендентом, ну, как считал Бейбарсов, но он не собирался перечить собственной сестре. Скорее даже наоборот – если девушка считает, что только с ним и будет счастливой, то пусть останется со своим солдатом. Может даже спокойно жить с ним в их фамильном замке. А может, если, конечно, пожелает, даже попросить возвести себе отдельный. Бейбарсов сейчас был готов согласиться на всё, что угодно – он считал, что нет никакого смысла вспоминать о Тане, но упорно не мог забыть о ней. Почему-то Глебу то и дело хотелось повернуться и отправиться за Гроттер, но он упорно сдерживал себя, зная, что Таня ему этого точно не простит. Рыжеволосая исчезла из жизни Верховного навсегда. Он чувствовал – а раньше его никогда в жизни не подводила интуиция. Поэтому приходилось лишь пришпоривать коня и рассматривать грядущую впереди долгую дорогу. Дорогу в мир и сплошное одиночество…