В ловушке

Холодные железные прутья за спиной больно впивались в кожу, разнося по продрогшему телу волны мурашек, заставляя сильнее ежиться от холода и страха. Заставляя сильнее вжиматься в нелепой попытке просочиться сквозь них, оказаться подальше от этих горящих животной яростью глаз напротив. Бешенный стук сердца, стремящегося как будто вырваться наружу, разорвав грудную клетку, неприятно отзывался у самого горла и разносился по всему подземелью, являясь единственным звуком, нарушающим убийственную тишину вокруг. Колени предательски подрагивали, а в глазах неприятно щипало от осознания ситуации. Не хотелось так унизительно разреветься перед лицом смерти. Не хотелось так унизительно умирать, в темном сыром подвале, где ее никогда уже не найдут, быть разорванной в клочья клыками дикого животного. Сора душила слезы остатками разума и какой-то бессмысленной гордостью, кусая щеку с обратной стороны до крови, ощущая резкий металлический привкус на языке, который приводил ее в чувства, не давая им пролиться по щекам нескончаемым соленым потоком боли, отчаяния и безысходности. Время неумолимо и незаметно растворялось в пространстве, отмеряемое лишь частотой сбитого дыхания с обветрившихся губ и стуком трепещущего сердца в груди. Было не ясно прошла минута или час, девушка потеряла счет, как загипнотизированная вглядываясь в горящие желтым пламенем глаза большого волка, застывшего перед ней угрожающе пригнувшись к полу и оскалив клыки. Минуты шли, ее тело начало затекать, напряженные долгое время мышцы ныли, она чувствовала, что еще немного и ноги просто откажутся ее держать. Замкнутое пространство камеры, близость хищника, долгое напряжение и неизвестность давили на разум, испытывая на прочность расшатанные нервы. Она не понимала почему волк медлит, растягивая ее муки. Быть может желает сполна насладиться страхом загнанной в угол жертвы, желает увидеть в ее глазах мольбу о скорейшем прекращении мучений. Помощи ждать было не от куда, Сора не надеялась, что растянувшиеся секунды как-то смогут спасти от неизбежного. Она опустила глаза, вырываясь из плена внимательных желтых глаз. Склонила голову, расслабляя уставшее тело, тем самым признавая свою беспомощность и принимая свою судьбу. Послышался сдавленный выдох и девушка закрыла глаза, мечтая лишь о том, чтобы это все поскорее закончилось. Где-то на краю ее сознания мелькнула нелепая, но почему-то очень приятная мысль, что она не плачет. Слезы всегда казались ей чем-то унизительным, проявлением собственной слабости, особенно в данной ситуации. Нет, значит она сильная и выдержит это. Подобная мысль заставила уголок ее губ приподняться в маленьком глупом приступе гордости. Она из последних сил держалась на ногах, стараясь успокоиться и подавить все эмоции. Какая теперь разница что будет дальше. Вот только вместе с трепетной жилкой на шее, в ней отчетливо билось никогда не осознаваемое ранее желание. Желание жить, которое совершенно не получалось подавить, смиренно приняв осознание приближение собственной смерти. Оно билось, заполняя собой сознание, заполняя собой все ее существо, вместе с током крови разносясь по венам, заставляя одинокую непрошенную слезинку прочертить мокрую дорожку по ее щеке.  — Я не могу, — послышался сдавленный голос. Сора удивленно распахнула глаза, поднимая голову, боясь что ее сознание сыграло с ней злую шутку. Перед ней стоял парень с черными волосами, красиво оттеняющими его бронзовую кожу. Его пухлые, чувственно очерченные губы кривились в какой-то внутренней борьбе, а в карих глазах плескалось раскаивание.  — Извини… Я… я не причиню тебе вреда… Пожалуйста, не бойся. Девушка шокировано обвела взглядом помещение, разыскивая волка, но вокруг больше никого не было, и в ее взгляде, вновь обращенном на парня, мелькнула догадка.  — Так это был… ты, — выдохнула она, скорее утверждая, чем спрашивая. Эта мысль сейчас не казалась ей абсурдной.  — Извини, — одними губами произнес юноша, скрываясь в тени у противоположного угла камеры, куда не попадал лунный свет. Сора растерянно проводила его взглядом и обессиленно сползла на холодный пол, поднося руки к лицу, запутываясь ими в волосах, подтянула затекшие ноги к груди, уткнувшись в них лицом и рыдания вырвались наружу. Слезы катились по ее щекам нескончаемым потоком, сдерживаемых ранее эмоций, частые всхлипы грозили перерасти в истерику от осознания того, что только что она пережила.