Я должна жить дальше

Устала. Она просто ужасно устала. Безумно хочется остановиться, дать себя растерзать, тогда все закончится. Настает долгожданный покой, пускай и вечный. Но что-то внутри не дает сдаться, подталкивает, будоражит, дает силы, и она продолжает борьбу, снова и снова убивая демонов. Сколько это длиться? Вечность. Она потеряла счет дням. Время утратило свою суть, оставив вместо себя осколок безвременья. И Кагомэ потерялась в нем, влипла в него словно муха в паутину, и нет сил вырваться. Демонам нет ни конца, ни края. Бесчисленная армия, которая жаждет ее смерти, ждет, когда она опустит трясущиеся от усталости руки, когда позволит себе открыться для решающего удара. Не дождутся. Она выживет. Ей есть ради кого жить. Ведь есть же, правда? В этой бесконечной борьбе теряется абсолютно все, уходит на задворки сознания, где и пропадает без вести. Стремление выжить? Зачем оно, если нет сил даже на вздох. Родные лица семьи? Они только отвлекают, давая возможность врагам ранить ее. Мысли о друзьях? Тех, кого сейчас нет рядом, чтобы помочь или о том, кто предал ее, дважды. Нет – все это ей не нужно. Все это причиняет боль, а значит надо отбросить, боли итак слишком много. А что нужно? Даже его облик, любимый, запрятанный где-то глубоко в сердце, и то выцвел, ибо разлука с ним приносит больше страдания, чем все остальное вместе взятое. Его имя под запретом, и Кагомэ не раз ловила себя на том, что готова произнести вслух, позвать, но останавливала саму себя, боясь слез, горьких и разъедающих, ослабляющих волю. Поэтому в голове лишь сражение. Увернуться, выстрелить, добить. Отпрыгнуть, ударить, выстрелить. Проверить, что мертв и не нападет в спину. Так проще, так лучше, так нужно. Будь трижды проклят Камень Душ! Кусок зла, закаленный в пламени эгоистичного желания, поймавший ее в свой плен. Как же она мечтает освободиться от его власти. И он готов исполнить это желание, вот только Кагомэ знает, что тот миг станет для нее последним. От того демоны и нападают без отдыха, желая принудить ее, а девушка все не сдается, борется. Кажется, в таких случаях говорят – нашла коса на камень. Человек может преодолеть многое, способен совершить невозможное, но силы его не безграничны. Момент истины настал. И демоны, порабощенные Камнем Душ, исчезли. Она смогла. Смогла победить их всех, и Камень подчинился, сломленный ее волей и силой. Наконец она свободна. Солнечный свет больно резанул по глазам, слезы потекли, а Кагомэ их не замечала, всматриваясь в зелень травы и синеву неба, которых не видела целую жизнь. Свобода. Сладкое слово, желанное слово, самое лучшее. Ее жизнь началась заново, ибо она вернулась оттуда, откуда не возвращалась ни одна мико.

***

Рассвет. Новый день. Еще один день без нее, который, то мелькнет незаметно, то затянется до предела. Сколько таких уже минуло? Он сбился со счета. Тогда он потерял самое дорогое, что у него было. Просто он понял это не сразу. Нет, полное осознание к нему пришло позже, также как и понимание того, что исправить ошибку невозможно. Впервые он понял отца, который не смог смириться с потерей человеческой женщины. Ушло и презрение к его слабости, как он считал раньше. Остался лишь холод пустоты в душе, кусочек которой он отдал когда-то девчонке, что пробудила в нем тепло. И забрала его с собой, когда покинула этот мир. - Сэщёмару-сама, хотите я вам спою. – предложила Рин, не в первый раз видимо обращаясь к нему. Простоватые черты лица имели свое очарование, и складка на лбу не портила впечатления. Похожа, но не она. Хотя скорее всего он все-таки ответит на ее чувства, которые не являются тайной для него. Быть может, она согреет его, немного, или поможет забыться, ненадолго. - Спой. – разрешает он, и Рин радостно улыбается, счастливая, что он обратил на нее внимание. Сэщёмару же вспоминает о другой. Та не улыбалась так, ее улыбка всегда была с ноткой печали, едва уловимой, но все же. И она была интереснее что ли роднее, ближе. Ему не хватает этой улыбки. Ему всей ее не хватает. Голос Рин льется, переплетаясь с ветром и ручьем, - это успокаивает. Боль затихает, не уходит, нет, но не так сжигает изнутри. Она повзрослела, замечает он, но так, мимоходом. Сколько ей? Пятнадцать-двадцать? Для него это не имеет значения. Пожалуй, сегодня ночью он овладеет этим телом, представляя другую на ее месте. Рин замолкает, будто почувствовав, что он думает о ней, не смело кидает на него взгляд и тут же отворачивается, с пылающими румянцем щеками. Этот демон давно в ее сердце, и уже несколько лет ей сниться по ночам, отчего утром она не знает куда деть глаза, лишь бы он не заметил ее странного поведения. Как же она хочет, чтобы он обратил на нее внимание! Она на все готова ради этого, но взгляд Сэщёмару-сама устремлен в небо, вот уже на протяжении тринадцати лет. Горько! Как же ей горько от того, что он ее не любит. Утешает одно, кажется, он никого не любит. Видеть, как твой любимый желает другую, она бы этого не пережила. Перестав думать о плохом, Рин продолжила петь, не замечая, что демон все глубже уходил в себя, совсем не слушая ее пение. Его мысли занимало что-то более важное и любимое.