Я должна жить дальше

Кагомэ Все изменилось. Зелень травы и синева неба остались прежними, они вечны, а все остальное изменилось. Люди стали другими. Улыбки на лицах стали проявляться чаще, глаза уже не опущены к земле от безнадежности, а смех перестал быть редким гостем. Она смотрела на людей в деревне, и на душе становилось легче. Не зря она сражалась с демонами, не зря пролила столько крови и своей, и чужой. Мир стал спокойнее, безопаснее и это правильно. Люди не замечали ее, сидящую высоко в ветвях на дереве, наблюдающую, а она смотрела, смотрела и слушала, чтобы понять, осознать сколь много она упустила. Упустила действительно многое. Смерть бабушки Каэде, ушедшей незадолго до ее возвращения, умершей тихо и мирно, во сне. Хорошая смерть. Легкая. Становление новой династии и воцарение власти сёгуна, который за пять лет сумел навести в стране порядок. Разобрался с налогами и бандитами, раньше не дававшими жить простым людям, а крестьянам в особенности. И объявивший, что отныне любой демон, не обладающий разумом и убивающий ради наживы или жажды, подлежит уничтожению. Настоящая революция для этого времени. Случайно услышала весточку о друзьях от странствующего летописца. Санго вместе с братом и господином монахом открыли новую школу охотников, пользующуюся большой популярностью, ибо таких воинов с причитающимся уважением принимали в особый отряд сёгуна. Мироко все-таки удалось соблазнить Санго, и теперь счастливые супруги растят троих детей, будущих охотников. Кагомэ слушала и плакала, беззвучно, горько, понимая, что могла быть рядом с ними все это время. Могла стать крестной их детям, учить их и баловать. Могла, но не стала. Именно эти вести, показали какая пропасть теперь между мико и остальным миром. Миром, который не замер, когда камень Душ поглотил ее, а продолжил жить, как ни в чем не бывало. Будто она была чем-то незначительным, исчезновение которой ничего не значит. Только сейчас Кагомэ поняла, что и в ее мире прошло долгих тринадцать лет. Она даже представить не могла, что чувствовали ее мать и дед, брат, когда она не вернулась. Ни через месяц, ни через год, ни спустя еще долгое время. Ждут ли они ее или уже отчаялись? Что она им скажет, когда увидит? Какими они стали по прошествии этих лет? Может быть они переехали? Может дедушка тоже умер, ведь он давно не молод? Может быть они ее даже не узнают? Но больше всего Кагомэ боялась того, что она вернется и увидит, что у них все хорошо, что они счастливы, без нее, а она останется одна. Одна в мире, где ее никто не ждет, в мире, где ей больше нет места.

***

Сэщёмару Тревога. Его уже несколько дней не покидало это странное противное чувство, не давая обрести покой. Хоть какой-то, хоть ненадолго. Сэщёмару все раздражало, начиная от Джакена, вечно суетившегося возле него и заканчивая Рин, которая все чаще замирала на месте, любуясь им, думая, что демон этого не замечает. Сэщёмару хотелось крови, сражения, хотелось выплеснуть эту неясную тревогу, убив кого-либо, но как на зло, желающих умереть не было ни одного. Даже полукровка затаился где-то, и о нем ничего не было слышно несколько лет. Нараку и Кагура мертвы, к радости или к сожалению, но по крайней мере они могли сражаться с ним почти на равных, а сейчас даже их нет. - Сэщёмару-сама, все готово. – сказала Рин, стоящая около походного котла, от которого поднимался пар и пахло мясом и пряностями. Отвлеченный от своих мыслей, он повернулся к ней, присматриваясь к девчонке, к тому как она двигается, плавно и аккуратно, подносит ко рту горячую ложку, чтобы попробовать. Попробовать. Хорошая мысль. Рин заметив, что Сэщёмару пристально наблюдает за ней, покраснела, но глаз не отвела. Демон кивнул будто самому себе и подошел к ней, приподняв ее голову за подбородок. - Сэщёмару-сама, что вы делаете? Демон ничего не ответил. - Джакен, оставь нас. - Как прикажете, господин. – поклонился он, и шустро покинул поляну. - Сэщёмару-сама, … - Рин никак не могла понять, что происходит, но договорить ей демон не дал. Треск ткани раздался как-то по-особенному громко. Девичье тело Рин было красиво, но ему это было почти безразлично. Главное, он нашел способ унять тоску и тревогу на какое-то время. - Сэщёмару-сама, - задыхаясь, пробормотала Рин, и потянулась за его губами. Демон отстранился, уклоняясь, и провел когтями по спине, покрытой небольшими старыми шрамами. После обряда все его поцелуи принадлежали его избранной, матери его будущих детей, таков обычай. Рин не верила, что не спит, не верила, что она в его объятиях и это его руки ласкают ее. Голова кружилась от счастья, сердце частило, а тело горело огнем. Когда почувствовала его прикосновения к груди, она не смогла сдержать стона и поддалась навстречу, продолжая шептать его имя раз за разом. - Сэщёмару-сама… Она даже не поняла, когда они оказались на земле, и его тело накрыло ее. Демон сжал ее бедра, приподнял их и прижался своими, вырвав очередной стон. Почувствовав его пальцы у себя внизу, она выгнулась дугой, стремясь к нему, словно мотылек на огонь. Его пальцы проникли внутрь и она, широко распахнув глаза от удовольствия, закричала в его плечо, отчего звук был глухим, но все же. И не поняла в какой момент он закаменел. А Сэщёмару и в правду замер, остановленный запахом, еле уловимым, но таким знакомым. Запахом, которого он не мог учуять, по той простой причине, что его женщина покинула этот мир много лет назад. И он рванулся, вперед, туда, к ней, не замечая ничего на своем пути. Не замечая окрика Рин, а потом и ее рыданий, не замечая людей, напуганных его появлением, что вставали перед ним. Он шел по следу словно охотник за дичью. И он нашел ее.